Мама для сирот

Глава тринадцатая. «Новые неприятности».

Бревна были сгружены во дворе. Когда я присмотрелась к ним через окно, то не показалось, что они слегка светятся. Возможно, это были всего лишь отблески от вспышек молнии. Гроза начинала набирать обороты.

Сонечка, как только слышала звук грома, вздрагивал. Поэтому я поспешно посадила девочку на колени и обнял. Варя переместилась на колени Сашки.

Мы собрались на кухне, за столом. Дополнительного стула не оказалось, но Лучезара сама его себе сотворила их полена, лежащее у печи, и присела напротив меня. Она не выглядела расстроенной из-за того, что дети явно ее опасались. Скорее ей было весело. Неудивительно, если учитывать, что она провела много лет в изоляции.

— Сейчас чай готов будет, — сказал Кузьма, нарушим тишину.

Он возился около печки. Я была ему благодарна, потому что пока не могла оставить Соню. Она мелко дрожала и прижималась ко мне, как маленький котенок. И почему она так боялась непогоды?

— Хороший у вас дом, — сказала ведьма, откидываясь на спинку деревянного стула и прикрывая глаза. — Теплый и уютный.

— Он не был таким, пока Надя не пришла, — вмешался Егор, смотря на девушку слегка насторожено, но, не скрывая восхищения.

Я мысленно усмехнулась. Дети наконец-то, в свете яркого пламени из печи, смогли разглядеть красивое лицо Лучезары. Имя ей, кстати, очень подходило. Интересно, это было ее настоящее имя, или она сема его себе выбрала? Хм. А какие тогда были ее родители? Любопытно.

— Ребятки, вам здорово повезло, что у вас появилась Надя, — тем времени сообщила детям девушка, открывая глаза и доверительно улыбаясь. — Судя по состоянию дома, не прошел бы червень, как он сдался бы. Развалился. Начиная вон с той комнаты.

Ведьма указала в сторону, где раньше спали ребята. Я похолодела. Это правда? Неужели я спасла их от гибели? Даже если бы ребят не завалило, то они бы погибли зимой от холода.

— Не случилось бы этого, — фыркнул Сашка, заметно напрягшись. — А если бы и случилось, я бы со всем разобрался.

Зеленые глаза ведьмы устремили свое внимание на парнишку. Тот нахмурился, но взгляда не отвел.

— Хороший ты мальчик, Саша, — улыбнулась девушка, а затем внезапно протянула руку и потрепала его по голове. — О себе только заботься больше.

— Ой, хватит тут пророчествами сыпать, — Кузьма разлил травяной чай по кружкам и поставил перед гостьей кусочек медового пирога.

Ребята, скорее всего, оставили его для меня. Я улыбнулась с благодарностью, посмотрев на Еву, которая прижималась к моему боку. Она уже не так сильно боялась ведьмы. Но не собиралась рисковать и просто пряталась за моей рукой.

Некоторое время на кухне висела тишина. Все пили согревающий напиток. Я уловила нотки ромашки в чае. Интересно, Кузьма добавил ее для вкуса или в надежде успокоить детей? В любо случае, детки сегодня должны спать спокойно. А это самое главное.

— Лучезара, — сказала я, когда напиток был выпит, а ведьма с наслаждением съела сладкий пирог. — На улице ужасная непогода. Оставайся сегодня ночевать у нас.

Глаза девушки удивленно распахнулись.

— Ты мне очень помогла, — тут же начала пояснять я. — А отплатить мне тебе нечем. Могу предложить тебе денег, но, мне кажется, ты от них откажешься.

— Так и есть, — согласилась Лучезара. — Зачем они мне в лесной чаще? Но ты принесла мне вкусную еду. Я очень давно не пробовала такое великолепие!

— Я рада, что тебе понравилось, — я улыбнулась и нежно погладила все еще дрожащую Соню по спине.

— А в лес я могу в одно мгновение воротиться. Но... — Лучезара внезапно задумалась, внимательно посмотрела мне в глаза и вздохнула. — Я не должна вмешивать в ход вещей. Однако не могу оставить все так.

Девушка посмотрела на домового. Затем обвела всех детей взглядом и снова заглянула мне в глаза.

— Дите в твоей утробе во всем виновато, — тихо сказал ведьма. — Из-за него ты здесь. Из-за него проснулся дом и выжил Кузьма. Из-за него ты будешь страдать. Однако... именно он станет твоим спасением. Ты должна, во что бы то ни стало, родить ребенка.

В ушах стоял звон. Я не понимала, о чем говорит эта девушка. Мой ребенок станет спасением? Я действительно беременна? Или она заговаривает мне зубы?

После загадочных слов, Лучезара просто исчезла. Стул, на котором она сидела, превратился в полено, из которого и был сделан. В тишине оно упало на пол, заставив всех вздрогнуть.

Какое-то время на кухне стояла тишина. Все молча смотрели на то место, где только что была ведьма. В моей голове стояла звенящая пустота. Я не знала, что именно сказать или сделать. Я не чувствовала то, что скоро стану матерью. Это ощущение было для меня чуждо. Я всегда мечтала ею стать. Но сама никогда не была в этой роли. И вот сейчас мне говорят, что это моя необходимость. Или даже неизбежность.

— Надя, — Кузьма посмотрел на меня расширенными глазами. — Так ты носишь ребенка?!

— Не знаю, — тихо произнесла я, опуская взгляд на макушку Сони, которая продолжала жаться ко мне и вздрагивать от раскатов грома.

— Если Зара так сказала, то так оно и есть, — домовой, стоявший на столе, подошел ко мне и посмотрел в глаза. — Теперь стало все понятно.

— Что понятно?

- Твои странные особенности. Ты ими не владела. Значит, это твое дитя.

Я вздохнула. Думать об этом совсем не хотелось. Ребята тоже были шокированы. Их и так было много. А тут выяснилось, что их новый опекун еще одного принесет. Одним ртом больше. Значит и работы будет больше. А учитывая, что в скором времени я не смог помогать из-за живота, то... Все плохо.

— Все хорошо, мамочка, — внезапно раздался тихий голос Сони.

Она все еще дрожала, но подняла на меня взгляд и улыбнулась. Я видела, как тяжело ей дается эта улыбка. Соня привыкла улыбаться, чтобы никто вокруг не беспокоился за нее. Ни она, ни Варя никогда не плакали. И это была полностью вина взрослых.

Я обняла девочку и закрыла глаза. Если я действительно беременна, то я буду рожать. Это даже не обсуждается. Ребенком больше — ребенком меньше. Ничего. Я справлюсь.

— Надя, — Ева погладила меня по реке. — Соня права. Все будет хорошо.

Я подняла взгляд и увидела, что Сашка поджал губы и отвернулся. Он единственный понял, в чем была проблема. Этот мальчик был слишком взрослым. Понимал, что надо сделать, чтобы выжить. Он заботился об этих малышах долгое время.

— Справимся, — прервал тишину уверенный голос Кузьмы. — Теперь с вами я. Меня больше интересует то, что сказала ведьма. Из-за дитя пробудился дом?

Теперь даже Сашка посмотрел на меня с любопытством. Я пожала плечами.

— Ну-ку, Сонечка, — Кузьма волшбой пересадил девочку на колени Егора, а сам запрыгнул на мои. — А теперь глянем внимательнее.

Маленькая рука домового коснулась моего живота. По телу прошлось неприятное покалывание. Захотелось отшвырнуть деда от себя, но я сдержала этот порыв. Через пару секунд домовой вернулся на стол, а Соня мне на колени. Взгляд Кузьмы был задумчивым.

— Кажется... в твоей утробе растет тот, кто умеет пользоваться волшбой, — наконец-то произнес домовой.

— Что это значит? — удивленно произнес Егор, нервно сжимавший руки на коленях.

— То, что родиться либо ведьма, либо ведьмак. И именно способности ребенка помогли мне восстановиться, — Кузьма нахмурился. — Но это невозможно. Даже Зара была беспомощна. Кто твой муж?

— А я знаю? — я раздраженно нахмурилась. — Так, давайте закруглять разговоры. Ни к чему нормальному мы не придем.

Я поставила Соню на пол. Дождь все еще шел, но гром отдалился в сторону и девочка почти не боялась. Надо было заняться хотя бы домашними делами. Дошить одежду, осмотреть кабинет и попытаться прочесть хоть одну книгу. Чтобы понять вообще — могу ли я это делать.

А еще мне хотелось поговорить с Сашкой. Пообещать ему, что я сделаю все, чтобы они жили в комфорте. И мой ребенок этому не помешает. Он должен быть уверен, что в один прекрасный день я не брошу их.

***

— Надя?

Я оторвалась от шитья и подняла взгляд. В свете небольшого огня в камине, я увидела тонкую фигуру Сашки.

— Ты чего не спишь? — тихо спросила я, откладывая ткань рядом с собой на деревянную кровать.

Я сидела в комнате на первом этаже. Кузьма помог мне разжечь огонь, а сама я решила закончить детскую одежду. Хотя бы для девочек. Мне хотелось скорее надеть сорочки на них, чтобы полюбоваться ими. Поэтому я уложила детей, а сама продолжила шить.

И вот через какое-то время ко мне спустился Саша.

— Я... хотел поговорить, — мальчик подошел ко мне и сел рядом. Он опустил голову и плечи, уперся локтями в колени и вздохнул.

Я погладила его по спине. Она все еще была худой. Под тонкой серой рубашкой чувствовался каждый позвонок и ребрышко. Мне хотелось обнять его, но я сдержалась. Надо выслушать все, что он собирался сказать.

— Я хотел попросить прощения, — наконец-то сказал мальчик. — За то, как отреагировал.

— Все хорошо, — я улыбнулась, не прекращая гладить Сашу по спине. — Ты думаешь о своих младших, я все понимаю.

— Да если бы... — голова ребенка опустилась еще ниже. — Понимаешь... Кузьма сказал мне все рассказать, но мне стыдно.

Когда это они с домовым так поладили? Почему он рассказал все Кузьме, а мне рассказывать боится? Я почувствовала укол ревности, но постаралась побороть его. В конце концов, их дружба была хорошей новостью. В доме не должно быть ссор.

— Эх. В общем, я повел себя, как маленький. Решил, что если у тебя будет свой ребенок, тебе станет на нас все равно...

— Глупости какие, — я все же не удержалась и обняла мальчика за худые плечи. — Я решила заботиться о вас, а значит буду. Пока вы сами не решите, что стали достаточно самостоятельными, чтобы жить без моей опеки.

Саша ничего не ответил и не поднял головы. Мы так и замерли, освещаемые лишь светом камина. Я размышляла о том, что будет, тогда дети вырастут. Она разъедутся? Оставят меня в этом доме одну? Я состарюсь, буду жить вместе с Кузьмой, вести хозяйство... Неплохая судьба. Не самая ужасная. Немного скучная. Но мне больше и не надо. Спокойная, размеренная жизнь.

— Прости, — произнёс Саша снова. — На самом деле, если родиться мальчик, то мы наконец-то будем не в меньшинстве.

— Когда проснется банница, то будете, — тихо рассмеялась я.

— Еще меня тревожит то, что за тобой может кто-то прийти... — пробормотал Саша. — Они заберут тебя. Кузьма сказал, что ты замужем, а значит, твой муж имеет полное право... увести тебя.

— Такого не будет, — я фыркнула и отстранилась. — Я останусь с вами.

— Ты не понимаешь, — мальчик серьезно посмотрел мне в глаза. — Он буквально имеет право силой увести тебя. И никто не вмешается, потому что на это его право.

Я нахмурилась. На душе стало гадко. А еще появилось неприятное предчувствие. Если кто-то узнает, где я и кто я... Если кто-то сообщит мужу... Ох, надеюсь, я ему так же не нужна, как и он мне. Я вполне спокойно проживу без мужа. Дети у меня уже есть. А что еще надо для счастья?

— Ладно, давай не будем о плохом.

Я встала с кровати и потянула за руку Сашу.

— Идем лучше спать. Время позднее, а вставать нам рано.

***

Дни потянулась за днями. Я дошила одежду для детей, сделала для них сорочку, новые рубашки, платья, штанишки. Ткани даже хватила мне на новый сарафан, который был мне не велик. Для него я сделала закрытые рукава с ниточками. Их можно было поднимать и подвязывать, чтобы не мешались.

Еще я изучила библиотеку. С трудом, но я могла прочитать книги. Даже поняла, что в этом мире есть странная религия. Она не была точно таким же, как в моем мире. Но сходство прослеживались. Хотя бы формой церквушку, которую я увидела в деревне. Но было два бога – Бог света Сираж и Бог тьмы Нокс. В остальном я толком не разобралась. Знала лишь то, что молитвы происходят каждый месяц в новолунье. А зачем и почему не понятно. Слишком уж почерк у автора был неаккуратный. Расспрашивать детей о религии я не стала. Она была мне не интересна.

Мы изредка ходили в деревню, чтобы покупать еду. Я начала вязать кофты, платки, и платья. Сделала их красивыми и ажурными. Марья, увидев эти изделья, аж подпрыгнула от удивления. Она-то и сказала мне, что такое и знать может купить. Я даже один раз рискнула выбраться в город с Ингой, чтобы попробовать продать свои изделья. В итоге вернулась домой с одним золотым и шестьюдесятью серебрушками. Бизнес обещал быть достаточно прибыльным.

Так прошел месяц. И в это время проснулась банница. Случилось это, как всегда, неожиданно. Мы с девочками зашли в баню и увидели на высокой полке небольшую, размером с домового, женщину. У нее были волнистые, голубоватые волосы, одежда из листьев веника и кожа, покрытая чешуей. А еще между пальцами у банницы имелись перепонки.

Мы тогда здорово перепугались. Марфа была еще сонной, поэтому не успела скрыться. Она извинилась, поблагодарила за пробуждение и пообещала помогать. Банница оказалась не особо общительной. Не то, что домовой. Я редко ее видела — лишь во время стирки, да затопки бани. Сама Марфа вежливо со мной здоровалась, предупреждала, что пузом в бане долго лучше не сидеть и помогала, если вдруг мне становилось плохо.

Моя жизнь протекала размеренно и спокойно. Живот у меня уже был виден, поэтому пришлось перешить несколько платьев. Мысль о том, что я действительно скоро стану мамой, предавала мне хорошего настроения. Соня, а за ней и Ева начали называть меня мамой. Это мне это льстило, но и вызывало тревогу. Я привязалась к детям. Но я не была их родной матерью.

Я думала, что так все и будет продолжаться, когда внезапно из деревни прибежал Сашка. Он ходил туда за молоком. Его темные глаза были в ужасе расширены. Он ворвался на кухню, схватил кувшин с водой и сделал несколько больших глотков.

— Что случилось? — обеспокоено спросила я, поставив на стол тарелку.

— В деревне... сейчас... сказали, что... — Сашка старался отдышаться, схватившись за бок. — Сказали, что видели разбойников!

— Присядь, — я положила ладони на плечи ребенка и заставила его сесть на стул. — А тепреь спокойно все мне расскажи.

Мальчик послушно села, глубоко задышал и, когда смог нормально говорить, посмотрел на меня затравленным взглядом.

— Охотники сказали, что видели разбойников, которые устроили привал недалеко на опушке леса, — тихо сказал Сашка.

— Леший их не трогает?

— Нет, — мальчик опустил голову. — Зачем ему это? Они лес не трогают. Животных не обижают. А на людей лешему плевать. Надя! Такими темпами они скоро будут тут и...

— Все хорошо, — я решительно нахмурилась.

Я не верила этим словам. Наш дом стал куда опрятнее, чем был. Стены словно стали новее, крыша больше не протекала. Полы были идеально ровными. Во дворе росли два саженца яблонь. Сама земля была прополота от высоких сорняков. Дорожку мы с ребятами уложили камнями, которые нашли на берегу реки.

Все это делало наш дом жилым. Если разбойники увидят его, то несомненно ворвутся. Они знали, что в этом доме жили только сироты, которые не могли оказать сопротивление.

— В прошлый раз они Еву... чуть не зарубили, — тихо прошептал Сашка. — Я не смог ей помочь.

— А как это случилось? — спросила я, садясь рядом и беря мальчика за руку.

— Разбойники хотели забрать последнюю картошку. Это был конец грудня. Если бы они забрали ее, то...

Продолжать и не требовалось. Грудень — это ноябрь. В конце ноября сложно найти еду в лесу. Да даже банальная охота становилась сложнее. И клев, скорее всего, был плохим. Ева пыталась защитить еду.

«Подонки», — пронеслось у меня в голове. — «Смеете отбирать у беззащитных детей еду? Ну, мы вам покажем».

— Кузьма!

— Что? — рядом появился недовольный домовой. — Чего кричишь? Что случилось?

— Скоро тут будут разбойники. Тебе никогда не хотелось попробовать наказать тех, кто обижает слабых?

— Разбойники? — на губах Кузьмы появилась усмешка. — Очень хотелось!

— Тогда пойдем, поговорим с Марфой. Думаю, она тоже бы хотела поучаствовать.

Осталось придумать, где спрятать детей. Можно было отвести их в деревню к Марье. Жители не очень жаловали сирот, но и не отворачивались от них, если нужна была помощь. Но... разбойники были опасны не только нам. Но и жителям деревни. Они будут думать, как спасти себя и свою семью. Поэтому на всякий случай стоило придумать место для экстренного побега. Вот только куда можно было сбежать?