Мама для сирот

Глава шестая. «Визит в деревню. Часть вторая».

Я на мгновение замерла, не зная, что ответить. Сказать, что прибыла специально, чтобы заботиться о детях? Тогда, я думаю, денег у меня было бы больше. Или сказать, что заблудилась? Сбежала от мужа? Последнее лучше не говорить. Какой именно в этом мире уклад жизни я не знала. С Марьи станется отыскать моего мужа и вернуть в дом.

Я вздохнула. Тогда будем говорить полуправду.

— Я не знаю, — взгляд старушки стал удивленным и слегка подозрительным. — Мальчики не дадут соврать. Они нашли меня у обочины около сиротского приюта.

— Так и есть, — кивнул Егор. — Вон у Нади даже рана на голове и синяк.

Я благодарно улыбнулась мальчику и погладила его по голове. Шляпу Егора заставили снять еще в сенях.

— Да. Я очнулась на кровати в приюте. И с тех пор помню только сове имя. Поэтому решила, что пока мне некуда идти, буду жить с детьми и помогать им, — сказав последние слова, я подняла взгляд на Марью.

Стратегия оказалась верной. На меня смотрели уже сочувственно и с некой благодарностью. Это было просто потому, что Марья сама желала детям добра. Однако такая история не прокатит с теми, к кому я обращусь в следующий раз. Возможно, придется делать все покупки через эту старушку. А то и вовсе наведаться в город.

— Судьбинушка у вас тяжелая, — Марья покачала головой. — Что у тебя, Надежда, что у ребятишек этих. Это хорошо, что вы решили помогать друг другу. И я вам помогать буду...

— Подождите, — перебила я старушку, заработав неодобрительный взгляд. — Я пришла сюда как раз из-за этого. Я хотела бы купить у вас кое-что. Или через вас у кого-то из соседей. Вы же понимаете...

Я внимательно посмотрела на Марью. Либо она сейчас скажет, чего это я такое говорю, и товар мне продадут без проблем, либо я узнаю, на каком месте в иерархии нахожусь.

— Понимаю, — Марью кивнула. — С некоторыми будет сложно договориться. Не дай Боже отберут у тебя еще все. Хуже разбойник, ей Богу.

Ага. Все плохо, но не совсем. Значит, купить у некоторых продукты я смогу. Но вот у кого именно? И стоит ли вообще рисковать? В городе, я думаю, проще будет. Поэтому у Марьи закуплюсь по минимуму. А в ближайшее время направлюсь в город. Только вот повозку бы найти. Я же не дотащу все, что куплю.

— Ладно, — старуха махнула рукой. — Чего тебе сейчас надо?

— Мне бы муки, картошки и каких-нибудь еще овощей... для начала. И мяса, — последнее я сказала с сомнением. — А кур вы продаете?

— Куриц не продаю, — Марья встала из-за стола. — Мука только гречневая. Пробовала хоть раз, белоручка?

Старуха улыбнулась, дразня меня. Я же встала вслед за ней и уверенно кивнула. Пробовала я такую муку. Машка как-то села на «правильное» питание. Я и ржаной хлеб ела, и лепила лепешки из гречневой муки. Ничего, есть можно.

Не уверена, что у Марьи есть сахар. А даже если и есть, то наверняка она его не продаст. Надо будет присмотреть на рынке мед, если сахара еще нет в доступном виде. Или куплю сахарной свеклы и сама организую сахар. Сделаю из яблок варенье, порадую детей.

— У нас каждую седьмицу открывается рынок на площади. Для своих. Проходи закупиться, — Марья зашла за печь и открыла люк, ведущий в погреб. — Сашка, Егорка, а ну-ка помогите мне.

Мальчишки оказались рядом через мгновение и помогли старушке выволочь два мешка.

— Это картошка и морковь. Остальных овощей пока не выросло. А это остались с прошлого года, — прокряхтела старушка, неся в руках небольшой мешочек. — А это мука.

— Большое спасибо! — я уже достала семь медных монет. — А сколько я должна за муку?

— Ничего ты не...

— Я так не могу, — я упрямо поджала губы. — Да, денег у нас мало, но...

Марья поставила мешок на пол, около овощей, подошла ко мне и нежно взяла за руки. Взгляд потускневших старческих глаз смотрел на меня очень странно. На меня никто и никогда там не смотрел. Словно я маленький, несмышленый ребенок. Обычно это я так смотрела на окружающих.

— У меня нет ни внуков, ни детей, — сказала Марья, не отрывая от меня взгляда. — Мой муж погиб, оставив этот большой дом на мои плечи. Иногда продукты просто портятся, я не успеваю их съесть. Мне будет в радость делиться с вами.

— Но...

— Ты сейчас заботишься не только о себе, — хмуро произнесла старушка. — Забирай все это. Остальное потратишь на куриц, да другую живность.

Я нахмурилась, но спрятала деньги на место. Марья права. Я сейчас заботилась о пятерых детях. Двоих поднять было сложно. А этих будет еще сложнее.

— Благодарю вас, — мое тело низко поклонилось, без моей воли. Рефлекторно. Но я сразу поняла, что тут так выражали почтительность и уважение.

— Не надо, милая.

Старческая рука легла мне на голову. Я вздрогнула. Точнее мое тело было напугано. И я сразу задалась вопросом — если эта Надя благородных кровей, то почему так легко кланяется кому-то и вздрагивает от прикосновений к голове? Что-то подсказывало мне, что не стоило ждать мне ответа на это вопрос в ближайшее время.

Посоветовав нам оставить мешки на крыльце, Марья отправила нас вдоль улицы к дому Степана Александровича. Он был старостой деревни и мясником. У него я собиралась купить пару кусочков мяса. Хотя бы для того же супа. К сожалению, суп для всех жителей приюта был самым выгодным блюдом. Сытным и экономным.

Улицы деревни были узкими. Как раз для того, чтобы могла проехать лошадь с небольшой телегой. Под ногами была плотно утоптанная дорога. Дома вокруг стояли разные, но небольшие. И дом старосты, который возвышался аж на два этажа, я увидела сразу.

Стоило нам с мальчиками подойти к небольшому забору, я увидела женщину — красивую, полную, румяную. Она была без платка, от чего ее толстая золотистая коса сверкала на утреннем солнышке. Девушка была одета в длинное платье с закрытыми рукавами. Нас она тоже заметила. Ее голубые глаза посмотрели на меня с любопытством.

— Добрый день, — улыбнулась я женщине. — Я бы хотела поговорить со Степаном Александровичем.

— Нет его, — покачала головой женина, подходя к калитке. — Добрый день. Степан сегодня в поле. У вас какое-то дело к нему?

— Ох. Я бы хотела купить немного мяса, — улыбнулась я, чувствую приязнь к этой молодой особе.

— В таком случае, я могу продать вам мясо. Меня Златой звать, — женщина улыбнулась, распахнула калитку и пригласила нас войти. — Проходите.

Я огляделась. Двор старосты был просторным. И справа, и слева находились загоны, откуда доносилось мычание, блеянье, хрюканье и кудахтанье. Одним словом — мясник. Ему необходимо разводить животных.

— Что бы вы хотели купить? Я имею в виду, какое мясо? — Злата повела нас вглубь двора.

Хорошо бы взять говядины. Однако я не уверена, что потяну после покупку всего остального. Я как никто другой знала, что мясо дорогое. Очень дорогое. Поэтому остановила свой выбор на двух килограммах курятины и двух килограммах свинины. Все это вышло на одиннадцать медных монет. Я честно расплатилась, отдала свертки с мясом мальчикам и направилась обратно к дому Марьи.

Еду до приюта мы доволокли с трудом. Причем я несла только мясо, муку и яйца, которые в последний момент вручала нам добрая старушка. Мальчики волокли мешки. Благо их было только два.

Сашка, как старший, взял на себя мешок картошки. Он был больше. Егор тянул по пыльной дороге морковь. Я шла позади них и думала, что первый день в деревне прошел продуктивно. Этой еды нам должно было хватить на несколько дней. Если постараться, то и на неделю. Да, мясо придется готовить часто, иначе испортится. И хватит его, от силы, на дня четыре. Но у нас все еще была рыба, которую я сегодня вечером пожарю и сделаю небольшие бутерброды для детей. И сварю суп на мясе. Потом выловлю часть мяса и запеку вместе с картошкой. Да. Идеально.

От гастрономических мечтаний меня отвлекло наше прибытие и удивленные возгласы девочек. Ева забрала у меня яйца и мешочек с мукой. А я помогла мальчикам втащить в дом картошку и морковь. Удивительно, но входная дверь легко открылась.

Я успела еще подумать о том, как она могла встать на место, но меня отвлекли дети. Поэтому я лишь пожала плечами, и обрадовалось тому, что теперь даже в прохладные дни не будет сквозить хотя бы из прихожей.

После того, как продукты были разложены по своим местам, я решительно объявила, что нужно расчистить комнату для игровой. Пусть игрушек у меня пока и не было, но так я хотя буду знать, что с младшими все в порядке.

— Игровой? — Саша склонил голову на бок. — Что это?

— У вас есть классная комната, так?

— Да, — мальчик кивнул. — Мы там учились. Пока учитель не сбежал.

— Да. А сейчас я бы хотела, чтобы там сидели Соня и Варя, пока все заняты.

— Почему? — Ева тоже нахмурилась. — Они тебе мешают?

— Нет, — я покачал головой и села за стол на кухне.

Заметив это, Саша спохватился и достал из карманов три пирога, которые раздал девочкам. Те засияли, как золотые монетки. А я улыбнулась, видя их неподдельную радость.

— Я просто хочу, чтобы Соня и Варя не поранились, пока мы не можем им помочь.

— А мне нравится идея, — вмешался Егор, серьёзно посмотрев на Сашу. — Вспомни, как в Соньку камнями кидали! Или как Варя с крыльца упала.

— Ну ладно...

— Отлично. Тогда вперед, доедайте свои пироги и будем убирать учебную комнату!

Однако убирать пришлось не так уж и много.

Когда я вошла в классную комнату, то немного удивилась. Пол и стены были чистыми. На полу не было дыр. Но я была уверена, что около окна была одна. Я еще в нее чуть не свалилась, когда шла забирать Варю из ящика на полу. Что в этом доме вообще происходит?

— А тут как-то по-другому стало, — произнес Саша, входя вслед за мной.

Я нахмурилась еще сильнее. Не было пыли и грязи. Не было дыр в полу, и окно стояло целым. Это было замечательная комната. Лучшая для детской. Однако то, что тут все так поменялось, меня немного настораживало. Или даже сильно настораживало.

С другой стороны, возможно, мы просто все надумали? Ну не может так все измениться в одно мгновение. Не может.

— Так, давайте сначала подметем и протрем полы. А дальше видно будет, что делать.

За все время уборки, комната больше не изменилась. Она оставалась все такой же «нормальной». Поэтому я, скрепя сердцем, разрешила Егору и Саше притащить дверь. Одна такая ваялась на заднем воре у бани. Нет, поставить ее на место мы бы не смогли. Но отмыв и почистив, положили боком, прикрывая вход. Так ни Варя, ни Соня не смогли бы выйти. Но мы бы все равно наблюдали за ними сверху. К тому же, я попросила помощи у мальчиков, и мы перетащили одну кровать в эту комнату. Поставили около окна. Так малышки могли бы наблюдать за нами, когда мы очень заняты в огороде.

Когда комната была готова, уже перевалило за полдень. Я пригласила всех за стол, поставила суп в печь, достала вторую буханку хлеба и отломила всем по кусочку. Дети с нетерпением ждали, когда я разолью суп по тарелкам и не ели, пока я не села за стол.

— А учитель заставлял нас молиться перед обедом, — тихо сказал Егор, уплетая суп за обе щеки. — Говорил, что вся еда на столе появляется только благодаря Богу.

Я криво усмехнулась. Никогда не верила во всю эту блажь. Хотя бы потому, что еда у меня на столе появлялась только благодаря моим усилиям. Но говорить что-либо сейчас мне не хотелось. Вера в Бога дело каждого. Если эти малыши хотят верить — пусть верят. Кому-то это помогает жить дальше. Кто-то находит в вере утешение. Кто-то верит, что встретится с близкими.

А еще одной причиной моего молчания было осознание религиозности всего населения. Я была уверена, что скажи я что-то против веры, меня заклеймят безбожницей и запрут в монастыре. Или тюрьме. Думаю, сжигать не будут. Хотя, кто их знает? Я же в другом мире. Поэтому стоило придержать свой язык за зубами. Молчание – золото.

После позднего обеда, Саша подхватил Егора и потащил его на рыбалку. Мы с Евой, поместив Соню и Варю в детскую, направились мыть посуду. Напоследок я еще раз внимательно оглядела комнату. Потрогала единственную книгу на полке, которая теперь аккуратно лежала на боку, демонстрируя свое название — арифметика.

Все выглядело нормально.

Пообещав Соне и Варе, что скоро вернемся, мы вышли на улицу. Надо было вымыть посуду и начать прополку. Но не забывать и про приготовление ужина. А еще мне хотелось сделать несколько кукол, чтобы девочкам не было скучно сидеть в запертой комнате. Конечно, их можно было бы взять с собой на прополку, но... пока на улице было очень много опасностей. Я могла не успеть спасти или не проследить за кем-то. Был открытый колодец, в конце концов! А еще я видела ржавую косу. Что будет, если на ребенка упадёт коса? Или сам малыш свалится в глубокий колодец?

Нет. Пока все заняты, дети должны находиться в безопасности.

Возможно, я слишком паникую. Но я всегда держалась двух принципов — решай проблемы по мере поступления и лучше предотвратить ужасное, чем разбираться с его последствиями. Мамы из будущего меня сейчас отругали бы, но я бы не отступила от своего решения. В той комнате даже шкаф, на котором была книга, был настолько тяжелый, что двое малолетних детей не то что свалить его не смогут, но даже пошатнуть им его не удастся.

Я выдохнула. Попросила Еву отнести чистую посуду на кухню, посмотреть, чем заняты младшие и вернуться в огород. К этому моменту, я уже сняла свою сорочку, оставшись только в сером сарафане. Ткань была грубой и неприятной. Но лучше так было хотя бы не жарко.

Только сейчас я вспомнила о замоченном белье. Не дожидаясь Еву, я ринулась в сторону бани, распахнула дверь предбанника и шокировано замерла. Вся мокрая одежда и простыни были чистыми и аккуратно сложенными на скамье.

— Да что тут происходит? — пробормотала я, протягивая руку к чистой ткани.

Ничего не произошло, когда я ее коснулась. Нахмурившись, я резко закрыла дверь и потрясла головой. Все в порядке. Ничего страшно. Подумаешь, кто-то выстирал одежду, высушил ее и аккуратно сложил. Получается этот «кто-то» и классную комнату вычистил! Так чего его бояться? Радоваться надо, что такой... завелся у нас. Вот только кто это?

— Надя? — голос Евы раздался у грядок.

— Я тут.

Я снова встряхнула головой. Стоит решить это позже. Жить пока не мешает? Не мешает. А даже помогает. Следовательно, проблем нет. А вот грядки сами себя не прополют.

***

Во время прополки, я нашла небольшой участок с проросшим луком, прошлогоднюю картошку и пару головок чеснока. Ближе к вечеру, захватив с собой лук и чеснок, мы с Евой направились домой. Оставлять ребенка работать на улице, я не стала. Оставила Еву в игровой, где девочки что-то лепетали между собой, а сама направилась на кухню.

Мне нравилось готовить. А вот так, когда у меня ограничены продукты, а порадовать детей хочется, это было увлекательно вдвойне. Как и предполагалось, я сварила суп, отварила отдельно картошки, разделала на множество кусочков приготовленное мясо, смешала их с отварной картошкой и помяла. Такое мы кушал с Машей и Максимом постоянно. Мой рецепт! Мяса было мало, а картошка была дешевой. Смешав эти ингредиенты (иногда с луком и чесноком), блюдо получалось очень вкусным. Во всяком случае, нам так казалось в детстве.

Суп тоже получился вкусным — густым, наваристым. Но в нем были лишь картошка лук, да морковь. В любом случае, с хлебом будет вкусно. Отлично. Настало время для бутербродов.

Рыба, которую поймали вчера Саша и Егор, я пожарила. До золотистой корочки не получилось, потому что не было растительного масла. Приходилось подливать немного воды. Поэтому рыба вышла скорее тушеная, чем жареная. Но это было даже на руку. Как сказала бы Маша — тушеное полезнее, чем жареное.

По кусочку рыбы я положила на хлеб. Съедят вместе с супом. Это будет полезно. Пюре они сегодня не смогут доесть. Оставим на завтра. Как и суп. Только надо будет спустить всю еду в погреб, чтобы не испортилась.

К вечеру вернулись мальчишки. Они поймали всего две рыбы и были этим очень недовольны. Но это недовольство быстро прошло, когда они увидели, сколько вкусного я наготовила. Еда исчезла из тарелок в кратчайшее время.

Я была довольна. Смотреть, с каким аппетитом кушают дети — это просто наивысшее удовольствие. Особенно такие худые дети. Они вызывали навязчивое желание кормить их сутками, чтобы они хоть немного набрали в весе.

После ужина, я отправила детей умываться перед сном. Они даже не стали возражать. За Варей и Соней дети пообещали присмотреть и умыть их тоже. А я собрала посуду со стола, аккуратно сложила ее у печки и направилась к колодцу, чтобы набрать воды. Но когда я вернулась назад, то вся посуда была уже чистой.

— Что происходит? — тихо спросила я, полностью уверенная, что на кухне кто-то побывал.

Стулья стояли ровно задвинутыми, стол был протертым — ни единой крошки. А тарелки стояли чистой стопочкой на полке. Я нахмурилась. Это, конечно, здорово, что кто-то мне помогал. Но меня это волновало. Что это вообще могло быть?

Ветерок прокатился по полу, колыхнув подол юбки. Я испуганно втянула голову в плечи. Но ветерок не показался мне враждебным.

— Ладно... — тихо прошептала я, ставя ведро на пол и разворачиваясь. — Если ты помогаешь, то большое спасибо. Но если будешь вредить — я найду тебя и уничтожу.

С этими словами я направилась в комнату, чтобы уложить детей спать. Они привыкли ходить по дому без ботинок, но все еще ложись спать в уличной одежде. Надо будет купить ткань, иголки и нитки. Буду шить им домашнюю одежду.

После того, как убедилась, что все легли спать, я подхватила Варю на руки и направилась в детскую. Теперь кроватей в общей спальне было только четыре, спать нам было негде. Поэтому мы с комфортом устроились на новом месте. Я положила Варю около стенки, чтобы она не упала ненароком ночью. Только после того, как малышка засопела, я тоже закрыла глаза и погрузилась в сон, еще не подозревая, что ночь у меня будет непростой.