Мама для сирот

Глава третья. «Знакомство. Часть вторая».

Из куска зеркала на меня смотрела молодая девушка. Волосы цвета молочного шоколада. Светло карие глаза, с золотым отливом. Пушистые, но не длинные ресницы. Красивая, слегка загорелая кожа. Пухлые губы. На вид девушке было лет двадцать пять. И, несмотря на потрепанную одежду, сбившуюся косу и запекшуюся кровь на голове, эта Надя выглядела очень мило.

Но это была не я.

В молодости у меня были черные волосы, как и у Максима. И темно-карие глаза. Я была смуглой, а выражение лица всегда было строгим и, как говорила Инга, немного настороженным.

Когда осознание чужой внешности пришло окончательно, меня на некоторое мгновение накрыла паника. Отложив кусок старого зеркала на кухонный стол, я опустила голову в ладони и замерла. До этого момента я все еще надеялась, что просто попала в самую глубинку нашей страны. Меня даже не смутили другие названия поселений. Но надежда на то, что я вернусь домой была. А сейчас я осознала — я не вернусь. Мое тело — старое, больной, с седыми волосами и морщинами — покоиться под землей. Я больше никогда не увижу Машу и Максима. И... мне действительно некуда идти.

Я не знала ни законов, ни правил этого мира. Да и что бы я делала?

— Госпожа... — тонкий голосок Евы ворвался в мое сознание, но я никак не отреагировала.

— Что это с ней? — настороженно спросил Сашка.

— Я не знаю, — тихо ответил девочка, а затем маленькая ладошка коснулась моей спины. — Все будет хорошо.

Я усмехнулась. Дожили! Меня успокаивает десятилетний ребенок. Я уже решила, что буду помогать им. В конце концов, я всегда любила детей. А тут мне предоставили такую возможность — стать опекуном сразу пятерых. Эти дети были сами по себе. Одни в мире, где никто о них не мог позаботиться. И я в этом мире была одна.

«Поэтому, Надежда, заталкивай свои сопли куда-нибудь подальше и возьми себя руки», — жестко сказала я самой себе, отнимая руки от лица, с благодарной улыбкой посмотрев на обеспокоенных детей.

— Спасибо за беспокойство. Со мной все в порядке, — я встала на ноги и выдохнула.

Да! И не такое проходили. Оставим свои переживания на потом.

— Ева, не могла бы ты проводить меня к Варе? Надо осмотреть ее. Затем проверим ваши запасы еды.

— Хорошо, — девочка кивнула и направилась к выходу из комнаты.

Я поспешила за ней следом, просмотрев напоследок на Сашку. Он сидел за столом, и у него было задумчиво выражение лица. Это хорошо. Пусть думает. Один он такую ораву не потянет. Не в его силах справиться со всеми проблемами. Тем более, я уверена, его много раз обманывали. Детей всегда обманывают. Потому что это просто. И никто не ударит в лицо, даже если узнает правду. Уж я-то точно знаю.

Выйдя из кухни, мы направилась в соседнюю комнату. Раньше это было что-то вроде ученического класса? Просторная комната, большие окна, пара валяющихся парт. Некоторые из них разобраны на детали. Скорее всего, ими топили камин, чтобы согреться. На стене еще висела потускневшая от времени коричневая доска для мела. Была пару пустых шкафов. На полке одного из них лежала пыльная книга. Решив, что прочитаю ее позже, осмотрелась.

На полу, в самом углу, валялся выдвижной ящик. Видимо выпал из разобранных столов. И в этом самом ящике спала малютка. Я вздохнула. На вид ей и, правда, было года два. Она была куда упитаннее тех детей, что я видела. И одежда на ней была куда чище и опрятнее.

— Когда она, говоришь, к вам попала? — спросила я у Евы, подходя к спящему ребенку.

— Два месяца назад, — тихо ответила девочка, идя за мной. — Мы думали, она сбежала из деревни. Но, когда привели ее, то нам сказали, что ее мать утопилась. И за ребенком некому присматривать.

— А отец?

Я присела на корточки и внимательно присмотрелась к Варе. Видимых недугов не было видно. Напротив, она выглядела куда здоровее, чем другие. Это мне определенно нравилось. Значит, мать хорошо о ней ухаживала. Да и дети в приюте тоже.

— Он уехал на войну, — пожала плечами девочка. — Но так и не вернулся. Говорят, помер.

— А ребенка-то на кой вам дели? Вы же сами дети.

Я аккуратно подняла Варю на руки. Не стоило ей спать в таком мест. Надо отнести на кровать.

— Ну... — Ева опустила взгляд. — Мы же живем в приюте. А куда девать ребенка без родителей?

— Это вам местные такое сказали?

Я всегда относилась к людям насторожено. Но и не отрицала, что среди них есть хорошие люди, готовые помочь детям. Однако совсем бы не удивилась, если бы деревенские относились с пренебрежением к приютским детям.

— Угу, — Ева вздохнула и нерешительно посмотрела на меня.

— Все хорошо, — я улыбнулась. — Как-нибудь справимся. А сейчас давай отнесем малышку в кровать.

Я направилась в комнату, в которой очнулась. Положив Варю на ближайшую кровать, я накрыла ее тонкой простыней и погладила по светлым кудрям. Девочка нахмурилась во сне и сжала ручки в кулаки. В таком возрасте остаться без родителей, без семьи... А как себя чувствовал Сашка? Он и так с трудом тащил на себе троих. А тут еще и маленького ребенка скинули на его плечи. При этом Сашка сам был ребенком.

— Отлично. Веди меня в погреб или где вы там держите запасы еды.

Ева повела меня обратно на кухню. Саша все еще сидел за столом. Его взгляд по-прежнему был задумчив. Но, заметив наш приход, мальчик встал и пошел вместе с нами за небольшую каменную стенку, прилагаемую к печи, проходя мимо которой, я облегчением вздохнула — выглядела печь рабочей. Скорее всего, дети готовили еду именно в ней.

За стенкой был небольшой склад для продуктов в виде шкафа с широкими полками. Сейчас на них был лишь практически пустой мешок. В полу имелся люк, ведающий в погреб. Сначала я, разумеется, заглянула в мешок. Там было около десятка картофелин. Небольших.

— Откуда у вас картошка? — спросила я, подходя к люку.

— Тетка Марья иногда приносит, — тихо ответил Саша, помогая мне открыть люк. — Местные не плохие. Они просто... понимаете... у них тоже проблемы с едой бывают.

— Понимаю, — я кивнула. — Но вы дети. А обязанность взрослых заботиться о вас.

Ни Ева, ни Саша возразить не смогли. А я начала спускаться в погреб по шатким ступенькам. Пока я спускалась в тусклое подпольное помещение, наверху раздался топот ножек. Ага, двое других детей вернулись. Надо скорее выходить, чтобы дать дальнейшие инструкции. И осмотреть Егора. Надеюсь, его состояние не хуже, чем у остальных.

Погреб был достаточно большим. В две секции, огражденные каменной перегородкой. Простирался погреб лишь под кухней. Дальняя секция погреба была пуста. На полках была лишь пыль да щепки и камни. А вот ближайшая секция имела один мешок и глиняную тарелку, в которой было ровно три яйца. А вот это совсем не плохо!

В мешке тоже была картошка. Мелкая, местами уже испортившаяся. Но это все равно было лучше, чем ничего.

Убедившись, что в погребе ничего нет, я вылезла обратно и застала детей, сидящими за столом. Ева отсутствовала. Как и большой чугунный чайник, стоявший в печи. На столе были травы, которые дети успели собрать в огороде.

— Тетенька! — радостно сказала Соня, стоило ей меня увидеть. Она улыбнулась радостно и весело. Я непроизвольно улыбнулась в ответ.

Соня была еще малышкой. Она не понимала всей ситуации. Или понимала, но не могла воспринимать ее, как взрослая. И это было только к лучшему. Не к чему детям слишком быстро расти.

Рядом с Соней сидел мальчик в потрепанной и местами дырявой соломенной шляпе. Его одежда, как и у всех детей, была из грубой серой ткани. Местами уже зияли дыры. У Егора были светло-каштановые волосы, карие глаза и смуглая кожа. Однако видно было, что смуглый он не от природы, а от того, что слишком много времени провел на улице.

Руки и пальцы у мальчишки были такими же невозможно худыми, как и у остальных детей. Выглядел он не хуже, и на этом спасибо.

— Здравствуйте, — неуверенно поприветствовал меня мальчуган, бросив опасливый взгляд на Сашу.

— Здравствуй, — кивнула я ему в знак приветствия. — Ева ушла за водой к колодцу?

— Да, — ответил Саша, пересаживаясь на дальний стул, чтобы я могла сесть со всеми.

Я не отказалась от такой немного неловкой дружелюбности. Ох, бедные мои. Насколько же надо было отчаяться, чтобы доверять первому встречному? Они уже прошли тот этап, когда всех хочется гнать от себя. Они уже не могли говорить, что справятся сами. И от этого мне становилось лишь больнее.

Через минуту в комнату вошла Ева. Она с трудом несла чугунный чайник обеими руками. Я поспешно встала, отобрала у нее тяжесть и поставила на печку. Дрова в ней были. Осталось поджечь. Я огляделась в поисках... спичек? Но меня опередила Ева. Она взяла какой-то камешек с нижней полки, ударила им легонько о стенку печи и кинула вспыхнувший камень в дрова. Огонь распространился мгновенно.

Я же ошарашенно моргнула. Отложила этот вопрос в подкорку и приказала себе задать его, как только найдется свободное время. После чего села за стол и внимательно оглядела ребят.

Они тоже смотрели на меня. В их детских взглядах, за настороженностью и страхом, я видела надежду. Надежду на то, что хоть кому-то из взрослых они будут нужны. Надежду на то, что они смогут наконец-то наесться вдоволь и быть в безопасности.

«Во что я только что влезла?» — устало подумала я. — «Я своих-то с трудом воспитала. А с этими чумазиками что делать?».

— Ладно, — я выдохнула. — Сейчас выпьем чай. После чего Саша и Егор идут на речку. Как там с уловом обычно обстоят дела?

— Одну ли две рыбки всегда можно поймать, — ответил Саша.

— Отлично. Уже неплохо, — я кивнула. — Тогда с вами все решено. А мы с Евой и Сонечкой осмотрим огород и баню.

— Зачем? — насторожился Саша, но быстро стушевался под моим строгим взглядом.

— Огород, чтобы оценить возможности выращивания своих овощей, — я начала спокойно объяснить, попутно рассматривая принесенную детьми траву. — Баня, чтобы отмыть вас от грязи. И осмотреть на предмет ран, повреждений и заражений.

— Я не хочу, чтобы меня осматривали, — тихо произнес Егор.

— Ты хочешь умереть?

— Что? Почему вдруг...

— А если у тебя на спине есть рана, в которую попала грязь? Хочешь получить заражение и медленно умирать? Мы вылечить тебя не сможем. У нас нет ни средств, ни возможности.

Мальчик испуганно замер, затем отвел глаза и ничего не ответил.

Плохо ли я поступила, сказав такие жестокие слова? Да, но сейчас у меня не было ни сил, ни желания быть мягкой. К тому же, я сама была немного не в себе. Не до конца осознала действительность. Поставила перед собой цель и заставляла себя не думать о том, что тут происходило. И первоочередная цель — помочь детям. Поэтому мои слова были столь грубы.

Закипел чайник. Я попросила Еву продемонстрировать, как она гасит костер. Девочка кивнула, подошла к печи, взяла в руки кочергу, стоявшую рядом, и вытащила камень из дров. После чего ударила по нему дважды. Огонь практически сразу стих.

Я покачала головой. Магия какая-то...

Ева достали шесть деревянных кружек. Я распределила по ним мяту, ромашку и мелису. Остальную траву отложила для дальнейшего изучения. После чего аккуратно разлила по кружкам кипяток и расставила перед детьми.

Чаепитие прошло в тишине. Детям, разумеется, было некомфортно рядом с незнакомой теткой. А я хотела посидеть в тишине. Голова все еще взрывалась болью от шума. Но я старательно ее игнорировала. Привыкла, за время болезни. Но сейчас, возможно, у меня небольшое сотрясение. Из-за падения? И если я попала в чужое тело то, что эта девушка делала здесь?

Ладно, с этим разберемся позже.

Когда чай был допит, мальчики засобирались на речку. Я проверила время по солнце. Был еще даже не обед. Но дети за это время съели... точнее выпили, только чай. Надо сочно думать о том, как приготовить хоть что-то.

— А мне что делать? — спросила Соня, проводив взглядом удаляющиеся спины мальчишек.

— Сонечка, — я взяла девочку за руку и внимательно посмотрела ей в глаза. — У тебя будет одна из самых важных работ.

— Да? — девочка с любопытством посмотрела на меня.

— Ты будешь следить за Варей. Как только она проснется, позови меня или Еву, хорошо?

— Хорошо! — Соня улыбнулась.

Проводив девочку в комнату, я попросила Еву сопроводить меня к бане. Ее следовало проверить в первую очередь. Я, после того как провела остаток своей жизни в больнице, очень переживала за здоровье детей. С едой пока все было в порядке. Если Сашка и Егор поймают рыбу, то можно будет сварить уху. На сегодня этого будет достаточно. Но вот что делать с одеждой и мытьем?

Как я и предполагала, баня была в ужасном состоянии. Однако пользоваться ею, хотя бы летом, было вполне возможно. Все стены были целы, пусть и потемнели со временем. Дверь сильно покосилась. Но сама печь была в порядке. А это самое важное.

Внутри баня была полка для того, чтобы париться. Полка для тазов и ведер. И, к счастью, и таз, и ведро там были. Деревянные. Пусть и выглядели они старыми, но хотя бы дыр в них не наблюдалось.

— Отлично. Значит, сегодня будет баня, — я улыбнулась Еве. — А сейчас посмотрим огород!

— Хорошо... — Ева вздохнула. — Госпожа...

— Надя, называй меня просто Надей, Ева.

— Надя, у нас осталось мало огнекамней, — осторожно произнесла девочка. — Мы стараемся их не тратиться особо.

— Огнекамень — это то, что ты кинула в печь?

— Да. Его заряда хватит еще на два раза и все.

— А сколько у вас таких камней в общем? И сколько зарядов у камня?

Думать о том, что такое в принципе невозможно, я не стала. Невозможно даже переселение души.

— Осталось еще девять. В прошлом месяце татя Марья принесла нам три штуки. Сказала, что остались от сгоревшего дома. А зарядов у них примерно пять. Но может быть и больше...

— А где их вообще можно приобрести? — задумчиво спросила я, вспомнив о мешочке с деньгами. Эти огнекамни были незаменимы, если в этом мире нет спичек.

— В городе на рынке, — Ева посмотрела на меня с сожалением. — Надя, ты вообще ничего не помнишь?

— Только свое имя, — призналась я. — И сколько стоит один огнекамень?

— Один медяк. Они не дорогие. Но у нас даже таких денег нет...

Я протянула руку и потрепала девочку по светлым волосам. Ничего, малышка. Вместе мы все преодолеем. Стоит только немного поднажать, выдохнуть и идти вперед. Не отступая.

— Открою тебе один секрет, — я улыбнулась, когда Ева посмотрела на меня. — Мыться так же обязательно, как и кушать.

— Почему? — девочка нахмурилась.

— Потому что на теле поселяются всякие ...

«Они же даже не знают про вирусы и бактерии. Так...»

— ... монстры. Мы их не видим, потому что они очень маленькие. Но это не мешает им быть сильными. Настолько, что они могут и убить человека.

— А вода их смоет? — испуганно пискнула девочка, начиная рассматривать свои руки.

— Да. Монстры живут в грязи. А воды они боятся.

«Надо будет рассказать эту историю и остальным. Это поможет мне в заставить их мыться. А то как-то я не уверена, что мои слова про заражение они поняли».

— А теперь пойдем на огород.

— Угу.

Ева пошла по тропинке обратно в дом. Точнее к задней двери, которая была у погреба на кухне.

По обе стороны у тропинки росли какие-то кусты. Я не была садоводом, но могла предположить, что это крыжовник. Он сейчас только начинал цвести.

«Так. Надо определиться со временем года. Если Саша сказал, что Варя появилась тут весной, а это было два месяца назад... Сейчас либо поздняя весна, либо раннее лето», — думала я, разглядывая задний двор приюта.

Вокруг была достаточно высокая трава. Я видела, что кое-где созрела прошлогодняя картошка. Ага, значит, дети пытались ее вырастить. Или она осталась с прошлых лет. Ничего. Всю это траву пропалим. Все почистим. Засадим той мелкой картошкой, чтобы бала в погребе... Возможно, получится сторговаться у местных и закупить еще каких-нибудь овощей или семян. А лучше и то, и другое. И парник. Обязательно нужен парник. Но как его вообще построить в таких условиях?

Я вздохнула. Масштабы работы я увидела. И они были неутешительны.

— Ладно, — я сжала руки в кулаки, подавив отчаяние. — Ева, милая. Неси тряпки для мытья пола. А я за ведром. Будет отчищать дом от пыли и грязи.

— Хорошо, — девочка кивнула и помчалась в дом.

А я в очередной раз вздохнула. Работать по дому я привыкла. Это потом, когда мне пришлось уехать из деревни, я забыла о деревенских буднях. Но сейчас все в спешки придется вспоминать. И учить Еву. Она уже достаточно большая. А что делать с одеждой?

— Был бы у меня крючок и пряжа, — пробормотала я, направляясь обратно в баню за ведром. — Я бы одела этих детей полностью за пару недель.