Маньяки

22

Дни. Проходят гребаные дни, прежде чем звонок, которого мы так отчаянно ждали, наконец поступает на телефон Романа. Он бросается к нему, берет трубку с кухонной стойки и тут же отвечает на звонок. Он включает громкую связь, и его голос разносится по большой кухне.

— Мик. Есть информация?

Я спрыгиваю со стойки, мои глаза расширяются, когда я подхожу к Роману, мне нужно быть ближе, как будто это каким-то образом поможет мне лучше слышать разговор.

— Я отправляю тебе видео прямо сейчас, — говорит Мик, его голос наполнен странными эмоциями, которые я не могу понять. — Джиа отправила это твоему отцу.

Моя грудь вздымается от тяжелого, неистового дыхания, когда телефон Романа пикает от входящего видеосообщения. Маркус подходит ко мне, как только Роман открывает видео. Он меняет позу так, чтобы мы все могли видеть экран, и в ту секунду, когда начинается воспроизведение видео, у меня подкашиваются колени.

Маркус хватает меня за локоть, удерживая на ногах, пока мы смотрим на Леви на экране, его запястья скованы наручниками и удерживаются тяжелыми толстыми цепями над головой. Его ноги едва касаются земли, а красивая голова наклонена вперед, он уже измучен и готов сдаться.

— Дерьмо, — говорит Маркус, другая его рука опускается на мое бедро, когда он придвигается ближе ко мне.

Слезы наполняют мои глаза, и я беру телефон из рук Романа, поднося его ближе, изучая каждый сантиметр его кожи, который я могу разглядеть в затемненной комнате. Это не похоже на камеру. Она более просторная, но это определенно не пятизвездочный замок, в котором я жила, пока была в плену.

Роман запускает руки в волосы, его глаза темнеют, когда он начинает расхаживать по узкому проходу между кухонным островом и шкафчиками за ним.

— Только не говори мне, что ты переслал это видео моему отцу.

— Нет, я этого не делал, — говорит Мик, напоминая мне, что он все еще на линии, в то время как мои глаза остаются прикованными к экрану, наблюдая за Леви, болтающимся на цепях. — Подумал, что ты захочешь сохранить это в тайне. Это пришло минуту назад, и я сразу же позвонил тебе.

— Ты что-нибудь узнал? — Спрашивает Роман, когда в кадр входит мужчина с черной маской на лице. Я напрягаюсь, и испуганно вздыхаю, и этот звук заставляет Романа остановиться рядом со мной, снова заглядывая через мое плечо в экран.

— Да, моя команда сейчас работает над этим, — говорит Мик, не подозревая об ужасах, переполняющих мое сердце, от которых почти невозможно дышать. — Нам удалось открыть черный ход в систему наблюдения Моретти. Возможно, нам удастся наладить прямую трансляцию, но это будет непросто. Кто бы ни работал с ее техникой, он хорош, но не лучше меня.

— Хорошо, — огрызается Роман, его глаза прикованы к экрану. Человек в маске приближается к Леви с хлыстом в руке и, подобно молнии, наносит удар, оставляя красную, окровавленную отметину прямо на его груди, резкий треск раздается в динамике телефона. Леви вскрикивает, его голова запрокидывается назад в агонии, а звук парализует меня. — Сделай это.

Я прикрываю рот рукой, пытаясь подавить рвущийся из горла вздох, не в силах оторвать взгляд от видео. Ублюдок в маске наносит еще один удар, и я снова падаю на грудь Маркуса, едва удерживая себя в руках. Слезы застилают мне глаза, когда я наблюдаю за мучениями Леви и ненавижу те муки, которые, должно быть, терзают его сейчас.

Маркус издает тихое ругательство, его пальцы больно впиваются в мое бедро, пока он наблюдает за тем, как его брат проходит через ад.

— Леви сильный, — шепчу я, не уверенная, кого пытаюсь убедить. — Он справится с этим.

Кого я обманываю? Он только что прошел через ад, только что видел, как его брат чуть не умер. Сколько еще мы все можем это выносить? Это не первое родео Джии, и я не сомневаюсь, что она ломала мужчин гораздо хуже, чем Леви. Он не в том состоянии, его тело уже сломано, и, судя по красным отметинам на его загорелой коже и засохшей крови, покрывающей его тело, он уже прошел через мир ада до того, как было снято это видео.

Джиа не собирается облегчать нам задачу, и что еще хуже — эта сука травит нас. Она выманивает нас, и она знает, что это сработает. У нее есть все гребаные козыри, и мы собираемся ворваться туда с мишенями на спине.

Нам крышка.

Леви в жопе.

Мы не сможем спасти его. Но я, блядь, умру, пытаясь.

— Роман? — Говорит Мик, его тон понижается от беспокойства и чего-то более мрачного, чего-то, наполненного нервами и ужасом. — Возможно, у нас есть местоположение. Мы все еще ждем подтверждения, но я думаю, вам пора возвращаться сюда.

— У тебя есть два часа, — рявкает Роман на другой конец провода. — Лучше бы у тебя было что-то стоящее.

Он заканчивает разговор, даже не попрощавшись, и через несколько мгновений мы уже мчимся под проливным дождем, более чем готовые оставить эту дыру позади. Штормы сеяли хаос над этими горами в течение последних нескольких дней, и я не могу избавиться от ощущения, что гребаное небо созвучно моей разбитой душе. Это похоже на дурацкую шутку, но в какой-то момент должно выглянуть голубое небо.

Дилл и Доу сбежали вниз по лестнице, миновав нас в мгновение ока. Дождь прилипает к моим волосам, но для меня нет ничего важнее, чем сесть в этот "Эскалейд” и умчаться по гребаной дороге, становясь еще на шаг ближе к тому, чтобы вернуть его.

Мы забираемся во внедорожник, и не успевает за мной закрыться дверь, как Роман нажимает на газ. Мы летим обратно через разрушенную территорию, и каждый из нас погружается в гробовую тишину. Я снова и снова прокручиваю в голове видеозапись, словно мучая себя.

Никто не произносит ни слова, и, прежде чем я успеваю опомниться, мы въезжаем на знакомые улицы города. Последние два часа пролетели как один миг, но в то же время показались мне целой вечностью. Каждая минута, когда Леви остается в ее руках, — это еще одна минута, когда я впиваюсь когтями в собственную кожу. Но все почти закончилось, так и должно быть.

Пройдет немного времени, и она поймет, что Джованни не собирается реагировать на ее усилия, и вскоре ей надоест эта игра.

Мы находимся всего в нескольких улицах от главного склада, я нервничаю, и поднимаю голову, встречаясь с острым взглядом Романа через зеркало заднего вида.

— Что случилось? — спрашивает он, замечая страх в моих глазах и выплевывая слова прежде, чем я успеваю сформулировать свои мысли.

— Джиа точно знала, где нас найти, — говорю я. — В ту единственную ночь, когда мы были на открытом месте без дополнительной защиты. Разве это не слишком большое совпадение?

Маркус поворачивается на своем месте и смотрит на меня, его брови нахмурены, пока он обдумывает это.

— Она видимо отслеживала твои передвижения с той секунды, как ты покинула ее дом.

— Но как? — Спрашиваю я. — Я избавилась от ее охраны на парковке торгового центра. Они не видели, как я уезжала, не видели машину, в которой я была, и куда я направлялась.

— Может, у нее есть люди внутри. Мой отец меняет охрану, как туалетную бумагу. Любой из них мог появиться прямо из кармана Джии. Он мог привести ее прямо к нам.

— Как он мог привести ее к нам, если ваш отец даже не знает, где мы находимся? Тебе не кажется, что он пришел бы за нами, если бы знал, где мы? — Я качаю головой. — Ваш отец не знает, значит, и Джиа тоже не могла знать.

— У нее может быть кто-то, кто следит за всеми нашими владениями.

Я пожимаю плечами, но интуиция подсказывает мне, что это нечто гораздо более зловещее.

— Может быть, — говорю я. — Но если бы это было так, она бы схватила меня, когда я поехала к вашему отцу. Это было бы намного проще. Я была одна.

Роман смотрит на меня короткую секунду, прежде чем его глаза вылезают из орбит.

— БЛЯДЬ, — выплевывает он, прежде чем ударить по тормозам и съехать на обочину. Он выскакивает из машины, подходит к задней двери и распахивает ее.

— Что, блядь, происходит? — Я требую ответа, когда он протягивает руку и хватает меня за локоть, дергая через заднее сиденье. Он вытаскивает меня из машины, его руки блуждают по каждому дюйму моего тела, пока мимо нас проносятся машины, сигналя и выкрикивая проклятия из открытых окон.

— Ты права, — говорит он, пока Маркус наблюдает за нами из открытой двери. — Она следила за тобой, но не за каждым твоим шагом. У нее на тебе гребаный GPS-трекер, как и у нас.

Мои глаза вылезают из орбит, когда я начинаю лихорадочно обыскивать свое тело.

— Что за черт? — вскрикиваю я, пока Маркус тихо ругается про себя. — Нет. Нет, этого не может быть. Я бы знала. Я никогда не была в отключке и никогда… нет. Я бы знала, если бы она что-нибудь в меня ввела. Это невозможно.

Маркус усмехается, качая головой.

— Поверь мне, детка. Это чертовски возможно.

— Здесь, — говорит Роман, его руки останавливаются на моей спине, чуть ниже ребер, в мясистой части кожи. Он нащупывает что-то твердое, и его лицо мрачнеет, когда он понимает, что был прав. — Я должен вытащить это, — говорит он мне, его взгляд возвращается ко мне. — Она узнает, что мы приедем.

Я киваю, полностью соглашаясь, и вздыхаю, когда он ведет меня к другой стороне машины, чтобы закрыть нас от проносящегося мимо транспорта. Из окна Маркус высовывает руку с ножом, зажатым между пальцами, и Роман осторожно берет его.

Это будет больно, но, по крайней мере, это будет сделано быстро… чертовски быстрее, чем когда я пыталась вырезать такой же из собственной гребаной руки.

Мы подходим прямо к окну Маркуса, и я хватаюсь за его руки, пока Роман прижимает меня к машине.

— На счет — три…

— Нет, — тороплю я, зажмурив глаза. — Просто сделай это.

Ему не нужно повторять дважды. Острое лезвие протыкает кожу, и я прикусываю губу, сжимая руку Маркуса и пытаюсь придумать что-нибудь, что могло бы отвлечь меня от агонии.

— Прости, императрица, — бормочет Роман мрачным и страдальческим тоном, ему не нравится идея причинить мне боль еще больше, чем мне, но Роман не из тех, кто отступает. Он сделает то, что должно быть сделано, чего бы это ему ни стоило.

Я тяжело сглатываю, прогоняя боль из головы.

— Ты же понимаешь, что это означает, что Джиа знает, где находится склад, — выплевываю я сквозь сжатые челюсти. — Она может разрушить всю нашу операцию одним щелчком пальцев. Она использует это против вас.

Большой палец Маркуса скользит по костяшкам моих пальцев, привлекая мое внимание к его нежному, успокаивающему прикосновению.

— Нет, если я имею к этому какое-то отношение.

Острие ножа отрывается от моей кожи, и я прерывисто выдыхаю, наблюдая, как Роман держит между пальцами крошечное устройство, а кровь покрывает и маячок, и его руки. Он мгновение изучает его, прежде чем выбросить маленькое устройство в открытое окно проезжающей машины. Он вытирает кровь с лезвия о свои темные брюки и возвращает его Маркусу, прежде чем снова взглянуть на меня.

— Повернись. Мне нужно наложить швы.

Я качаю головой и вырываюсь из его рук.

— У нас нет времени. Нам нужно добраться до склада и посмотреть, какую информацию нашел Мик. Это всего лишь небольшой порез. Это может подождать.

Губы Романа сжимаются в жесткую линию, и прежде чем у него появляется шанс возразить, я уже обхожу машину с другой стороны и проскальзываю обратно в открытую дверь. Я закрываю ее с тяжелым стуком, и мгновением позже Роман возвращается на водительское сиденье, выезжая в полуденное городское движение.

Задние роликвые ворота уже открыты, когда мы въезжаем на склад. Мик стоит у пульта управления и, как только "Эскалейд" проезжает через ворота, нажимает кнопку, закрывающую роликовую дверь.

Через несколько секунд мы выходим из машины и следуем за Миком в его офис в центре главного этажа.

— Что у нас есть? — Спрашивает Роман, пока работники склада наблюдают за происходящим широко раскрытыми глазами, любопытство берет над ними верх. По одному выражению лиц мальчиков ясно, что что-то вот-вот произойдет.

Последние несколько раз, когда мы проходили здесь, мы были скрытны, прятались в тени, но не теперь. Прямо сейчас нам насрать. У нас одна цель, и ни что не встанет у нас на пути.

Мы заходим в техническую комнату Мика, и я не удивляюсь, обнаружив, что большое помещение кишит компьютерщиками, и их руки молниеносно бегают по клавиатурам. Помещение полностью закрыто для рабочих с противоположной стороны стены. Я помню, как вошла сюда в первый раз и была в полном восторге от одностороннего стекла, окружающего это помещение. Мы могли наблюдать за складом, пока рабочие занимались своими делами, не обращая внимания на наши взглядом. Но теперь помещение погружено в темноту, и мы находимся в полном уединении. Мы не видим сквозь стекло, а они не видят нас. Здесь главное — сосредоточиться и не отвлекаться.

Мик подводит нас к огромному экрану компьютера, но мое внимание привлекает другой.

На экране — лицо Леви, глаза закрыты, кровь запеклась в его коротких волосах, только угол подбородка отличается от видео, которое я прокручивала в голове во время долгой поездки сюда.

— Это еще одна запись? — Спрашиваю я, привлекая внимание мужчин. Они поднимают головы, и я указываю на экран. — Это другое видео.

— Мы проникли в систему наблюдения Джии, — объясняет Мик. — Это прямая трансляция.

Я почти падаю на экран, подбегая ближе, чтобы взглянуть на него.

— Ты можешь уменьшить масштаб? Мне нужно увидеть его тело.

Компьютерщик за столом делает именно то, что я прошу, и мое сердце разбивается вдребезги, когда я вижу на его груди следы от кнута. Их шесть, и каждый из них смотрит на меня как обвинение, обрушивая на мои плечи груз за грузом.

— Черт. С ним все в порядке? — Спрашиваю Я. — Они делали с ним что-нибудь еще с тех пор? Давали ему еду или воду?

— Ничего, — говорит парень-техник рядом со мной. — Он просто висит там. Может быть, все это время.

Роман стоит позади меня, его глаза сузились и полны вопросов, а Маркус мечется, его руки сжимаются в кулаки по бокам.

— Мне, блядь, нужно кого-нибудь убить.

— У тебя еще будет свой шанс, брат, — мрачно бормочет Роман, прежде чем повернуться к Мику. — Ты уже установил его местонахождение?

Мик кивает, сразу возвращаясь к делу.

— Да. Но тебе это не понравится. — Роман бросает на него тяжелый взгляд, и Мик спешит поделиться с ним необходимой информацией. — Ты был прав, она держит Леви в своей частной резиденции в часе езды от города. По пятидесяти камерам в доме и планировке, которую Шейн смогла составить, мы смогли определить, что Леви содержится в обитой войлоком камере под особняком. Мы не знаем, как получить доступ к подземной части особняка и насколько она велика, но если принять во внимание остальную часть ее дома, то можно гарантировать, что она вложила в нее много денег и усилий. Эти камеры не были предназначены для того, чтобы из них выходили люди.

Роман и Маркус кивают, как будто просто обсуждают, с какой начинкой они будут пиццу.

— Я не уверен в обычной повседневной охране Джии, но вокруг ее собственности полно охранников. Похоже, она ожидает нападения и готова к нему. Я не знаю, как вы, ребята, собираетесь пройти через это, но если кто-то и может сделать это, то только вы, сумасшедшие ублюдки.

Мик продолжает показывать нам кучу техники, которую мы будем использовать, словно в каком-то фильме про Джеймса Бонда, и я замираю, глядя на все это. Я никогда не думала, что ребятам нужно что-то, кроме них самих и оружия, но то, что у них в ушах сидит технический чувак, следящий за их передвижениями с помощью тепловых сигнатур и еще кучи непонятных мне вещей, лишь показывает, насколько это на самом деле чертовски опасно. Черт, в глазах Романа есть даже намек на нервозность, а Маркус выглядит так, будто готов уничтожить каждого, кто встанет у него на пути, и я могу гарантировать, что именно так он и поступит.

Парни готовятся к адской войне. Мы всего лишь три человека против гребаного шторма.

Следующие двадцать минут ребята изучают каждую деталь территории, за которой мы можем наблюдать. Они наблюдают за охранниками и выясняют, где те размещены на территории, отслеживают коды, вводимые в парадные ворота, и выясняют, где находится самое слабое звено.

Мы изучаем каждый уголок собственности, и время от времени мне задают вопросы, но по большей части мои глаза остаются прикованными к экрану, на котором я наблюдаю за Леви, чтобы убедиться, что он все еще держится.

После того как Мику рассказали о GPS-трекере, был разработан подробный план, а также даны инструкции по очистке склада и перемещению всего товара и наличных ребят на новое место, обеспечив рабочим тишину и безопасность.

Склад превращается в суматоху, все делают то, что им нужно, чтобы очистить это место, а все технические кролики остаются на своих местах, получив инструкции не двигаться, пока Леви не будет найден и не окажется в безопасности. После этого они могут, блядь, делать все, что им нужно, чтобы выбраться отсюда. Как только Джиа поймет, что мы идем, она задействует все свои артиллерийские орудия, чтобы победить.

Пока все заняты и готовятся к тому, что произойдет глубокой ночью, Роман и Маркус приближаются ко мне с мрачными лицами. Нервозность давит мне на грудь, пока я наблюдаю за ними прищуренными глазами.

— Что? — Требую я, поднимаясь на ноги, отдаленно осознавая, что все в комнате, кажется, игнорируют тот факт, что на меня надвигаются два серийных убийцы-психопата.

Роман бросает взгляд на Маркуса, и между ними передается безмолвное сообщение, а через мгновение он снова поворачивается ко мне, и на его лице написана новая решимость.

— Ты не пойдешь с нами.

Я отступаю на шаг назад, хмурюсь, и смотрю между ними в замешательстве. Наверняка он просто перепутал слова, потому что он никак не может иметь в виду то, что только что сказал.

— Прости? — Спрашиваю я. — Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что я не пойду?

Маркус делает нерешительный шаг ко мне, медленно протягивая руку, но я быстро отстраняюсь, зная, что эта дерьмовая идея должна была принадлежать ему.

— Ты знаешь, я считаю тебя невероятной, и если кто-то и может постоять за себя во время этого, так это ты. Не пойми меня неправильно, предполагая, что я думаю иначе, но тебя там быть не должно. Джиа хочет твою голову, и она не остановится ни перед чем, чтобы получить ее. У каждого из этих людей будет приказ убить тебя, всех нас, и мы не можем беспокоиться о тебе. Ты останешься здесь с Миком. Он даст тебе связь с нами, чтобы ты могла общаться с нами и видеть прямую трансляцию, но ты не пойдешь.

Я смотрю на него, и мое сердце медленно раскалывается где-то в самом центре, прежде чем снова поворачиваюсь к Роману.

— И ты согласен с этим?

Он опускает взгляд, обычно он был тем, кто сообщает новости, но когда он видит мое сердце, разбивающееся на его глазах, его решимость колеблется.

— Да, — наконец говорит он.

Тяжело вздыхая, я киваю и отворачиваюсь, ненавидя ощущение их острых, как лазер, взглядов, устремленных мне в спину.

Я не думала, что до этого дойдет, но ничто, даже Роман и Маркус, не помешают мне добраться до Леви. Я нужна ему больше, чем когда-либо, и после того, как Леви столько раз прикрывал мою спину, это чертова гарантия, что я буду прикрывать его. Я знаю, Роман и Маркус просто пытаются защитить меня, и я знаю, что у них есть действительно веские причины для этого, но я отдам свою жизнь, если это будет означать спасение Леви.

Меня ничто не остановит.

Не Роман. Не Маркус. И не Джиа, мать ее, Моретти.

Они не оставляют мне выбора.