Марина и цыган

День 12 Как Димка и Вадим подрались из-за меня, а я едва не устроила драку на танцах, и ещё о «вечере откровений» и о погоне в цыганском саду

Около шести часов утра мне понадобилось выйти во двор. Возвращаясь назад, я внезапно столкнулась нос к носу с Вадимом.

-Доброе утро, Марина! – как ни в чём не бывало сказал он, отбросив в сторону окурок.

-Доброе утро… А ты что, здесь всю ночь простоял? – поинтересовалась я, обратив внимание на его серое лицо.

-Пойду сейчас спать, - хмуро улыбнулся Синеглазый. – Только прежде поговорю кое с кем…

Он хотел было ещё что-то добавить, но я уже закрыла за собой дверь. Не успела я лечь обратно в постель, как кто-то громко забарабанил пальцами по оконному стеклу. Это оказался Женька.

-Ты чего стучишь? Задняя дверь открыта, - сказала я, впустив дядьку в дом.

-Да? А я и не знал, - рассеянно ответил он.

После чего добавил:

-Есть что-нибудь поесть, Марина?

Пока я готовила завтрак, Женька сидел на диване и задумчиво потирал рукой обросший чёрной щетиной подбородок.

-Не рассказывай матери, что меня ночью не было! – неожиданно попросил он.

Я небрежно кивнула:

-Ладно!

Дядька облегчённо вздохнул и к нему вернулось хорошее настроение.

-Марина, а ты знаешь, что прославилась уже на всё Чижово? Там только о тебе и говорят!

-И что же мне обо мне болтают? – спокойно поинтересовалась я, одновременно помешивая ложкой варившуюся на электроплитке манную кашу.

-Будто ты поставила Лёхе фингал под глазом. Это правда?

-Ну, раз говорят, значит – правда.

-Ничего не понимаю, - покрутил головой дядька. – С этим Лёхой у нас все боятся связываться!

Женька хотел ещё что-то добавить, но тут дверь распахнулась и в комнату влетела Димкина сестра.

-Марина! Скорее! Там! – закричала она, указывая рукой куда-то за окно.

-Что случилось? – я выключила электроплитку, так как каша уже была готова.

Но Алёнка, ещё раз махнув рукой, выскочила за дверь. Пожав плечами в ответ на удивлённый дядькин взгляд, я вышла следом за ней. С улицы доносились какие-то крики и шум. Осторожно высунувшись из-за ограды, я увидела на площадке перед домом сцепившихся в яростной схватке Димку и Синеглазого. В это момент ко мне снова подбежала Алёнка.

-Полчаса назад Вадим пришёл к нам и говорит: «Позови брата!» Ну, я и позвала. Сначала они спокойно разговаривали, а потом я выглянула: уже дерутся! – взволнованно повествовала она.

Выслушав её, я взобралась на кирпичную ограду и приняла позу Моны Лизы. Парни же, разлетевшись в разные стороны, словно драчливые петухи, уставились на меня, явно ожидая, что их станут мирить. Вместо этого я поощрительно улыбнулась и соперники снова начали сходиться. В это время на улицу вышел Женька.

-Из-за чего это они? Из-за тебя? – хмуро поинтересовался он.

Пожав плечами в ответ, я продолжала с интересом наблюдать за ходом поединка. Димка, был, конечно, слабее своего противника и дрался явно непрофессионально. Однако, несмотря на то, что Вадим отбрасывал его от себя, как мячик, он упорно продолжал нападать. В то же время в движениях Синеглазого чувствовалась какая-то вялость и он придерживался, в основном, оборонительной тактики. Хотя я ни минуты не сомневалась, что перейди он в атаку – и моему соседу несдобровать.

-Ой, что же это такое! – причитала между тем Димкина сестра, схватившись руками за голову. – Марина, скажи им, чтобы перестали! Они тебя послушаются!

Я снова пожала плечами:

-Люди выясняют отношения – зачем же им мешать?

Неожиданно Димке во время его очередного наскока удалось схватить Вадима за ворот рубашки. Вслед за тем послышался треск раздираемой материи, что, вероятно, привело Синеглазого в бешенство, потому что он вдруг насел на своего противника и заломил ему руку за спину. Мой сосед не удержался от громкого стона. Алёнка тоже вскрикнула, а дядька нервно произнёс:

-Если ты их не остановишь, Марина, то это сделаю я!

-Думаешь, это возможно?

Тем не менее, я спрыгнула с ограды и, вернувшись через минуту, окатила дерущихся водой из ведра. После этого они, наконец, разомкнули объятия. Причём оба бывших противника напоминали теперь не петухов, а мокрых куриц. В свой черёд, Женька обхватил Алёнкиного брата за туловище, как более агрессивного, не позволяя ему приближаться к Синеглазому. Но тот, вырываясь из дядькиных рук, продолжал лихорадочно выкрикивать:

-Пусти меня! Мы ещё посмотрим, кто кого! Дай мне рассчитаться с этим трусом!

В отличие от него, Вадим стоял, опустив взгляд в землю, и, казалось, что Димкины оскорбления ничуть не задевали его. В конце концов, под влиянием Алёнкиных и Женькиных уговоров мой сосед немного успокоился. Настало время подводить итоги и

и залечивать раны. К счастью, оба соперника не сильно пострадали: у Синеглазого была до крови разбита нижняя губа и разорвана на груди рубаха, Димкина же правая рука висела как плеть. Подхватив его под здоровую руку, я в сопровождении дядьки и Алёнки торжественно повела парня к нам в дом. Там усадила Димку на диван, сняла с него рубашку и обследовала плечо. Положение кости было нормальное: если даже от резкого рывка сустав и вышел из подключичной ямки, то тут же вернулся на место (недаром я время от времени перелистывала материны медицинские книги). К тому же, мой сосед мог, хоть и с трудом, вращать рукой, что при вывихе абсолютно исключалось, о чём я не замедлила ему сообщить.

Тем временем Вадим, приблизившись к окну, угрюмо наблюдал за тем, как я оказываю его сопернику первую помощь. Но так как на него никто не обращал внимания, то Синеглазый вскоре ушёл. Димка же горячо поблагодарил меня, надел рубаху и тоже удалился вместе с сестрой. А мы с Женькой приступили к трапезе. Манная каша, правда, успела остыть, но я уплетала её с аппетитом, чего нельзя было сказать о дядьке. Судя по взглядам, которые он бросал на меня, Женьке хотелось обсудить случившееся, однако я всем своим видом показывала, что не имею к этому ни малейшего желания. Запив кашу чаем с бутербродами, дядька лёг на диван и сказал:

-Марина, я немного отдохну. Если мать придёт – разбуди меня.

Не желая ему мешать, я решила сходить в сад и нарвать яблок, которые как раз начали поспевать. Для этого мне пришлось забраться на дерево в конце сада. Как вдруг, случайно бросив взгляд вниз, я едва не свалилась с яблони: между деревьями, озираясь по сторонам, медленно двигались два бывших соперника. Едва они поравнялись со мной, я бросила в них яблоко. Парни разом задрали головы.

-А, вот ты где! – спокойным тоном произнёс Вадим, успевший переодеться и смыть с лица кровь. – Спустись вниз, у нас к тебе дело!

Так как я уже набрала достаточно яблок, то не имела ничего против. Однако, добравшись до нижней развилки, заколебалась: прыгать или нет? Ведь во время прыжка яблоки могли рассыпаться. Представив себе, как они градом падают сверху на головы парней, я громко фыркнула. В ответ те переглянулись, затем подхватили меня под локти и поставили на землю. Придерживая руками яблоки, я направилась к выходу из сада. Сначала парни, перешёптываясь, шли где-то сзади. Но вскоре, поравнявшись со мной, Синеглазый сделал украдкой знак Димке.

-Марина! – начал мой сосед. – Мы сегодня в шесть часов устраиваем вечер и приглашаем тебя.

Немного подумав, я ответила:

-В шесть – это рано!

-Во сколько же ты хочешь? – раздражённым голосом поинтересовался Вадим.

-Ну, хотя бы, в семь.

-Хорошо, приходи в семь, - примирительно произнёс Алёнкин брат, в свой черёд, сделав знак Вадиму.

-И сколько он будет длиться? – беспечно спросила я.

-До утра! – брякнул Вадим, прежде чем Димка успел открыть рот.

-Хорошо, а где сбор?

-В доме у Эдика.

-А ты точно придёшь? – после паузы снова недовольно спросил Синеглазый.

-Подумаю.

-Думай сейчас! Мы должны быть уверены!

Остановившись, я сказал:

-Вы мне мешаете думать – отойдите!

Парни снова переглянулись и отступили на шаг назад.

-Дальше, ещё дальше! – последовала моя команда. – Там и стойте!

После этих слов я что было духу припустила к дому. Если бы не яблоки за пазухой, то

парни ни за что не настигли бы меня и не вывели на улицу, усадив между собой на скамью. При этом Вадим насмешливо произнёс:

-Думай, мы подождём!

Сначала меня так поразила их наглость, что я почти целую минуту просидела смирно. Но потом опомнилась и попыталась освободиться. Тогда они сдавили меня с обеих сторон ещё сильнее. Поняв, что силой здесь ничего не добиться, я сказала:

-Для того, чтобы лучше работали мозги, мне нужно что-нибудь съесть!

Парни переглянулись в третий раз и мой сосед нерешительно предложил: пускай, дескать, Вадим меня подержит, а он пока сбегает нарвёт черешен. Хотя я очень любила черешни, но оставаться с Синеглазым наедине мне не хотелось. Поэтому, прежде, чем он успел ответить, я воскликнула:

-Освободите мне руки и я сама возьму!

Димка послушно отпустил мой локоть и позволил мне вытащить из-за пазухи яблоко. Едва надкусив его, я принялась так энергично размахивать онемевшей рукой, что Вадим заметил:

-Её так оставлять опасно!

Алёнкин брат поспешил возвратить мою руку в прежнее положение, а Синеглазый отобрал у меня яблоко и принялся кормить меня из своих рук. Когда же я попыталась, как бы случайно, укусить его за палец, он лишь удвоил осторожность. Окончательно убедившись, что без посторонней помощи мне не освободиться, я изловчилась и постучала затылком в оконное стекло. Прежде, чем мои мучители успели сообразить, что к чему, из окна высунулась взъерошенная дядькина голова.

-Что случилось? – спросил он охрипшим ото сна голосом.

-Спаси меня! – воскликнула я, изо всех сил рванувшись вперёд.

Но парням удалось меня удержать. В это время на улицу вышел Женька. Однако вместо того, чтобы поспешить мне на помощь, он остановился напротив скамьи и принялся разглядывать нашу живописную группу. Потом что-то отвлекло его внимание и дядька повернул голову в сторону кустов. Поняв, что помощи ждать неоткуда, я возвела очи к небу и смиренно попросила:

-Боже, пошли мне защитника!

Женька тут же вернул голову в прежнее положение, а я внезапно ощутила, что мои руки свободны. Тогда, поднявшись со скамьи, я гордо прошествовала мимо парней и со стуком закрыла за собой ворота. В зале же переложила часть яблок в вазочку и улеглась на диван, демонстративно уставившись в потолок. К сожалению, окна были закрыты и не было слышно, о чём говорил Женька с приятелями. Впрочем, они обменялись всего лишь несколькими фразами, после чего парни сразу ушли. Мне не терпелось высказать дядьке всё, что я думала о его предательстве, но время шло, а он всё не возвращался. Внезапно откуда-то со двора донёсся Женькин голос. Но, судя по лёгкому акценту, который я уже где-то слышала, его собеседником не мог быть ни Димка, ни Синеглазый. Вскочив с дивана, я подбежала к окну, которое выходило во двор, но никого не увидела. Наверно, дядька и таинственный незнакомец разговаривали где-то за домом. Из боязни спугнуть их, я решила взобраться на чердак, окно которого выходило на огород. Однако меня снова ждало разочарование: развесистые ветви ясеня, росшего у калитки, скрывали Женьку и незнакомца, стоявших под деревом. Рассердившись, что все мои усилия оказались напрасными, я отогнула гвозди, вытащила стекло и стала бросать вниз оставшиеся яблоки. Через минуту из-под ясеня выскочил дядька и быстро направился к воротам. Однако его собеседник так и не показался. Когда же, спустившись с чердака, я вышла в огород, там уже никого не было. Только примятая трава и окурок – вот всё, что осталось от таинственного незнакомца. И вдруг, вероятно, по ассоциации, я вспомнила об окурке в домике лесника и пожалела, что не могу сравнить их. Поэтому, на всякий случай, подняла находку с земли и спрятала в спичечный коробок, который всегда носила в кармане джинсов. Авось пригодится.

Вернувшись в дом, я легла на диван и стала размышлять: идти мне на вечер или нет? Меня смущало то обстоятельство, что Димка и Синеглазый помирились слишком быстро. Во всём этом чувствовался какой-то подвох, но что они задумали? В конце концов, я не заметила, как заснула прямо на диване. Разбудили меня громкие голоса: это вернулись из Звонарёвки мама с Толиком и баба Тоня.

-А где Женька? – был первый вопрос бабушки.

-Только что вышел куда-то, - нехотя ответила я.

Хотя дядька и предал меня, было бы подлостью платить ему той же монетой.

-Как он тебя охранял, Марина? – продолжила расспросы баба Тоня.

-Всё хорошо, ба.

Тогда бабушка посмотрела на меня внимательным взглядом, словно о чём-то догадавшись, но больше эту тему не поднимала. Потом мама сказала, что неплохо бы, в свою очередь, отправить посылку отцу. И долго решала с бабушкой, что туда положить. Наконец, собрав посылку, мама велела мне присматривать за Толиком и они вместе с бабой Тоней отправились в Чижово. Братец отпросился у меня побегать по саду, а я достала из чемодана сборник стихов Лермонтова и снова улеглась на диван. Не успела я прочесть и страницу, как за окном послышались голоса деревенских, которые звали меня. С книгой в руках я приблизилась к окну.

-Ты чем занимаешься, Марина? – спросила у меня Алёнка.

-Вот, читаю, - я показала книгу.

-А мы идём на пляж и приглашаем тебя с собой.

-Не могу, мать скоро вернётся, да и братца некуда деть. Разве что, попозже…

Деревенские немного посовещались и Алёнка сказала:

-Хорошо, приходи через полчаса с братом. Мы будем ждать на скамейке.

И они ушли. Толика мне удалось разыскать в огороде, где он гонялся за соседским котёнком. Вероятно, это занятие надоело ему, потому что братец сразу согласился идти со мной. Оставив его, как обычно, возле кучи с песком, я направилась прямиком к скамейке, где меня уже ждали. Судя по ещё влажным причёскам парней, они уже успели окунуться. Едва я села на своё место, как Димкина сестра тут же пристала с вопросом:

-Марина, а что за книгу ты сейчас читала?

-Стихи Лермонтова. Это мой любимый поэт, - ответила я, встретившись взглядом с Вадимом.

-Почитай нам что-нибудь из него, - попросил Димка.

И я начала читать:

В глубокой теснине Дарьяла,

Где роется Терек во мгле,

Старинная башня стояла,

Чернея на чёрной скале.

В той башне высокой и тесной,

Царица Тамара жила:

Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла.

. . . . . . . . . .

После того, как я рассказа наизусть всё стихотворение, мой сосед задумчиво повторил:

Прекрасна, как ангел небесный,

Как демон, коварна и зла.

Заметив, как переглянулись деревенские, я стала всерьёз опасаться, что вдобавок к «Королеве Марго» и «Миледи», получу ещё прозвище «Царица Тамара». К счастью, в это время кто-то вспомнил, что я не закончила своё повествование о д’Артаньяне и его друзьях. Но когда я попыталась было изложить им оставшуюся часть романа в сокращённом варианте, Синеглазый мне этого не позволил и всё время поправлял меня. Так что всем стало ясно, что он уже знает эту историю.

Дойдя до сцены, когда миледи, вернувшись во Францию, отравила в монастыре бенедиктинок возлюбленную гасконца Констанцию, я внезапно вскочила с места. По улице, волоча за собой верёвку, нёсся злой на вид пёс. Это было то самое единственное на всю деревню животное, которое принадлежало одной дряхлой старушке. От постоянного сидения на привязи и одиночества её собака совсем одичала. Поэтому, сочтя ситуацию довольно опасной, я подбежала к Толику и, подхватив его на руки, усадила на сук ближайшего дерева. Затем за две секунды вскарабкалась по стволу и пристроилась рядом. Вначале деревенские оторопело наблюдали за моими действиями. Но потом кто-то из парней тоже заметил пса и с криком: «Спасайся, кто может!», ринулся напролом через кусты. В мгновение ока скамейка опустела. Некоторые, подобно мне, взобрались на деревья, остальные оседлали ближайший забор.

К несчастью, дерево, на котором мы с Толиком сидели, росло у самой дороги и собака бросилась первым делом к нему. Царапая когтями ствол, она принялась яростно облаивать нас и упорно не уходила. К тому же, братец начал хныкать, что ему неудобно сидеть и он сейчас упадёт. Не знаю, чем бы всё это закончилось, если бы мимо не проходил Димкин отец, который выломал из куста палку и отогнал пса. С другого же конца улицы, размахивая руками, уже ковыляла его хозяйка. Таким образом, собака была водворена на место и мы с Толиком благополучно спустились с дерева. Ещё сидя там, я увидела сверху, что на опушке рощи показалась мама с бабой Тоней.

-Марина, ты придёшь ещё? – крикнула мне вслед Алёнка.

-Может, попозже, - на ходу ответила я, торопясь вслед за Толиком навстречу маме и бабушке.

Вернувшись домой, мы устроили небольшой пир, выложив на стол все продукты из отцовской посылки и то, что принесли с собой мама и бабушка. А так как Женьки всё ещё не было, то мы оставили ему его долю. Потом мама начала стирать бельё и купать Толика, и я ей помогала. При этом меня уже не одолевали мысли о вечере, о котором, без всякого сомнения, следовало забыть. Однако я ошиблась. Вернувшаяся из магазина бабушка сообщила:

-Вера, у Галкиного мужа сегодня день рождения и они приглашают нас к себе на шесть часов вечера.

Мама тотчас встрепенулась, так как речь шла о её подруге детства, и решила отправиться пораньше, чтобы помочь последней в приготовлениях к празднику. Ведь, по словам бабы Тони, у Галки должны были собраться гости со всей деревни. Договорившись с бабушкой, что та явится к началу, мама удалилась вместе с Толиком. Мне же позволили остаться с тем условием, чтобы ровно в девять я была дома. Вскоре баба Тоня пошла за молоком, а я взяла с тарелки кружок колбасы и принялась расхаживать по комнате: так лучше думалось.

Колбаса напомнила мне об отце, который остался сейчас один в городе, потому что его отпуск на этот раз не совпал с маминым. Я привыкла видеть отца уже погрузневшим, с наметившейся лысиной среди чёрных волос. Но старые фотографии сохранили его облик в молодости: высокий темноглазый мужчина с хорошо развитыми мышцами, курчавой шевелюрой и орлиным носом. Именно такой мог вскружить голову женщине младше его на десять лет. Как уже упоминалось раньше, они познакомились с мамой на механическом заводе и проработали вместе год. Постепенно под влиянием городской жизни от застенчивости в характере мамы, о которой упоминала баба Тоня, не осталось и следа. По собственному её признанию, моя мама никогда не была красавицей, но, благодаря своей общительности, быстро обзавелась подругами и поклонниками. Став студенткой, она не прервала знакомства с отцом, хотя, как сама утверждала, не возлагала на него серьёзных надежд и имела несколько лёгких романов с однокурсниками. Однажды с одним из них она вышла под руку из института. Парень рассказывал ей что-то смешное и мама хохотала до слёз. В это время из-за угла появился мой отец, который собирался пригласить её в кино. Как вспоминала мама, в этот момент он напомнил ей разъярённого быка. Её же однокурсник поспешил ретироваться под первым благовидным предлогом. Спустя месяц мои родители поженились.

Потянувшись, я решила размять кости и кувыркнулась вперёд и назад по дивану. Затем мне пришла в голову мысль немного постоять на голове. Вдруг я увидела в открытом окне перевёрнутое лицо Вадима и в то же мгновение рухнула на диван. Но когда после этого снова повернулась к окну, Синеглазого уже и след простыл. Успокоив себя тем, что под халатом на мне был купальник, я оглянулась в поисках своей книги. Вместо закладки в ней лежала фотография Вадима. Разглядывая её, я представила себе другое лицо: короткая стрижка, лишь спереди оставлен небольшой чубчик, слегка раскосые зеленоватые глаза и самолюбиво сжатый рот. Дениска…

Он пришёл к нам в четвёртом классе, но почти сразу занял лидирующее место среди мальчишек. Это было тем более необычно, что Дениска не любил драться и учился довольно хорошо. Его остроты пользовались неизменным успехом у одноклассников, а некоторое высокомерие не отталкивало, а, наоборот, привлекало к нему друзей. К Дениске благоволила первая красавица класса Вика и её подружки, но он из всех девчонок выделил, почему-то, меня. Дома в семейном альбоме сохранилась моя фотография тех лет. На ней была изображена смеющаяся девочка с тёмно-рыжими короткими волосами и белым бантом на макушке. В общем, ничего особенного, кроме огромных карих глаз. Черты же лица довольно расплывчатые. Да, я ничем не выделялась среди моих ровесниц, разве что спокойным характером. Хотя наглости и хамства не терпела с детства. Однажды во время урока Дениска прислал мне записку, но пока она добиралась с последней парты, где он сидел, до моей первой, с её содержанием успел ознакомиться весь класс. «Марина! Приходи сегодня в Рябиновую аллею в семь часов. Денис», - вот что было в записке. Рябиновая аллея в нашем городе являлась излюбленным местом для игр детей и свиданий молодёжи. Она проходила по главной улице, на противоположных сторонах которой стояли пятиэтажки – моя и Денискина. Вечером, как обычно, я пришла туда играть с девчонками из нашего двора. Вскоре с компанией сверстников появился и Дениска. Кроме того, я заметила в кустах чуть ли не половину моих одноклассников, с острым любопытством наблюдавших за нами. Дениска же, как ни в чём не бывало, смеялся и острил, но подойти ко мне на виду у всех так и не решился. Впрочем, позднее компания из его двора сливалась частенько с нашей компанией и мы играли вместе. Он продолжал оказывать мне знаки внимания вплоть до шестого класса. Но в последнее время я стала замечать в его взглядах несвойственную ему робость. И если Дениске ничего не стоило обнять за плечи при всех нашу красотку Вику, то со мной он даже заговорить боялся.

Сунув фотографию Синеглазого обратно в книгу, я взяла в руки аккордеон и стала наигрывать мелодию старой песни «Ты за парту со мной снова рядом садишься». Лёгкий шорох за окном заставил меня поднять голову: это оказались деревенские.

-Марина, сыграй ещё! – попросил Димка.

Тогда я вынесла инструмент на улицу и, усевшись на скамью, стала играть вальс. Все тотчас же стали кружиться под музыку, устроив напротив нашего дома настоящую танцплощадку. Под конец я исполнила песню «Моря гладь»:

Моря гладь и блеск луны передо мной,

Но сегодня я не вижу образ твой!

Ты уходишь и уносишь все мои мечты,

Ты уходишь, а в моём сердце – только ты!

. . . . . . . . . . . . . .

После чего поднялась и раскланялась на все стороны:

-Концерт окончен!

Кто-то из присутствующих предложил окунуться.

-Пойдём, Марина? – вопросительно взглянул на меня мой сосед.

-Хорошо, только переоденусь.

Деревенские сказали, что будут ждать меня на пляже и ушли. В это время явился дядька. Пока он доедал остатки нашего обеда, я успела переодеться.

-Ты куда, Марина? – поинтересовался Женька, увидев, что я направляюсь к дверям.

-Купаться!

-И я с тобой!

Все уже были в воде и мы поспешили присоединиться к деревенским. Дядька предложил научить меня плавать спортивным брассом. Но сначала у меня ничего не получалось и я, чтобы не захлебнуться, хваталась за Женькину шею. Мы весело смеялись, привлекая всеобщее внимание. Наконец, вдоволь накупавшись, мы вернулись на скамейку, и стали обсуждать, чем бы заняться. Кто-то вспомнил, что сегодня суббота, следовательно, в Чижово приедет дискотека из города и будет работать буфет.

-А во сколько начало? – уточнила я.

-В пять.

Так как было уже около четырёх часов вечера, мы решили пойти переодеться с тем, чтобы встретиться на этом же месте полпятого.

-Так ты идёшь? – спросил у меня по дороге домой дядька.

-Да, а ты?

Неожиданно тот замялся:

-Может, позже подойду… Тебя ведь не нужно провожать?

-Нет, конечно! Я же иду не одна!

-Вот и отлично! – подвёл итог повеселевший Женька и развернулся в сторону Чижово.

Посмотрев ему вслед, я подумала, что в последнее время дядька как-то странно себя ведёт. Взять хотя бы его постоянные отлучки и то, что он несколько раз не приходил ночевать.

Дома никого не было. Сначала я хотела было нарядиться в платье, но потом вспомнила, что дискотека будет на улице и натянула серые брюки с белым джемпером. А также распустила по плечам волосы и надушилась материной «Красной Москвой». Когда мы с деревенскими проходили мимо магазина, я увидела бабу Тоню. По пути она встретила свою приятельницу и остановилась поболтать с ней. Приблизившись к бабушке, я сказала:

-Ба, деревенские пригласили меня с собой на танцы. Можно мне пойти?

-Конечно, Марина! – ответила она. – Но если увидишь Женьку, скажи ему, чтобы пришёл ночевать. Мне нужно с ним поговорить.

Пока мы добрались до Чижово, дискотека уже началась. Деревенские держались вместе, образовав большой круг, так как танцы были, в основном, современные. Наше прибытие не осталось незамеченным. Сначала к нам подошёл Чижевский, да так и остался в нашей компании до конца вечера. Ещё я заметила Михаила и кивнула в ответ на его приветствие. Подходил к нам и Сергей, который, по его словам, решил посмотреть, как веселится молодёжь. Только Зинка почти не принимала участие в общем веселье. В сером парчовом платье с глубоким декольте и замысловатой причёской она стояла в сторонке, обиженно поджав губы, так как отплясывать современные танцы в её туфлях на высоких каблуках было довольно неудобно. Где-то в середине музыканты начали исполнять «Цыганочку».

-Марина, в круг! Становись на середину! – возбуждённо загалдели святошинские.

Тогда, поведя плечами, я вихрем закружилась в центре круга, причём мне не мешало даже отсутствие юбки. Деревенские же, подбадривая меня, азартно хлопали в ладоши. Вокруг нас сразу образовалась толпа.

Запыхавшись после танца, я села передохнуть на скамью. Неподалёку стояла небольшая группа парней, которые заинтересованно поглядывали в мою сторону. Кто-то из наших сообщил, что они из Мельниково. Внезапно от них отделился один парень и пригласил меня на танец. Тотчас Димка и Вадим, переглянувшись, демонстративно встали с обеих сторон от меня. Желая предотвратить назревавший конфликт, я улыбнулась парню:

-Прошу меня простить, но я пока не в силах танцевать.

Однако тот, вместо того, чтобы уйти, схватил меня за руку и попытался силой поднять со скамьи. Резко выдернув ладонь, я посмотрела на него исподлобья. Парень же выпрямился и скривил рот:

-Кто ты такая? Раз пришла сюда – значит, подчиняйся нашим порядкам!

Все притихли, переводя взгляд с него на меня. А я, поднявшись с места, подчёркнуто спокойно ответила:

-Кто бы я ни была, но разговаривать с собой в подобном тоне никому не позволю!

В ответ парень презрительно выпятил нижнюю губу:

-Подумаешь, принцесса! Видали мы таких гордых!

Не в силах более выносить подобную наглость, я невольно сжала руки в кулаки. Как раз в это время начался перерыв и, привлечённые шумом, возле нас стали останавливаться люди. Дружки парня попытались было увести его, но тот отмахнулся от них. Тогда один из его приятелей, косясь на меня, стал быстро нашёптывать ему что-то на ухо.

-Почему это я должен уйти? Не понимаю…, - намеренно громко произнёс мой обидчик.

Внезапно из окружившей нас толпы раздался чей-то голос:

-Ну, и дурак! Ты, что, не понял, кто она?

Парень вздрогнул и невольно обернулся на своих дружков.

-Говорил же я тебе – это Женькина племянница! – прошипел один из них.

-Та самая, что Лёхе фингал под глаз поставила! – добавил другой.

Парень снова повернулся ко мне и в его глазах мелькнул страх.

И тут я почувствовала, что кто-то прикоснулся к моему плечу.

-Поверь, он не стоит твоего внимания! – глядя мне в глаза, произнёс Вадим.

Заметив Сергея, энергично пробиравшегося к нам сквозь толпу, я улыбнулась:

-Ты прав.

После чего села обратно на скамью. В самом деле, не устраивать же из-за какого-то подонка драку на танцах! Когда ко мне, наконец, добрался запыхавшийся дядька, дружки уже вывели моего обидчика с танцплощадки.

-Что случилось, Марина? – поинтересовался Сергей. – Я стою, разговариваю с приятелем, вдруг слышу: шум какой-то!

-Всё в порядке, - ответила я, продолжая безмятежно улыбаться. – Просто мы тут немного поспорили с одним молодым человеком…

-Это которого под руки увели? – хмуро перебил меня дядька, не поддавшись на мою улыбку. – Жаль, что я поздно подошёл, а то бы его вынесли вперёд ногами!

Чтобы разрядить обстановку, деревенские предложили сходить в буфет и полакомиться мороженым, которое привезли из города. Шумной оравой мы ввалились в помещение клуба, где было уже полно народа. Парни отыскали свободный столик и, усадив за него нас с девками, отправились за мороженым. Как оказалось, кроме развесного пломбира в вазочках, ещё продавали и лимонад. Расправившись с пломбиром одной из первых, я с сожалением положила ложечку в пустую вазочку и вздохнула. Дома моей обычной нормой в летний день были две-три порции мороженого. Принявшись затем за искристый лимонад, я рассеянно поглядывала по сторонам и вдруг заметила того самого парня, с которым едва не подралась. Тот издали тоже покосился на меня. Воспользовавшись этим, я поманила его пальцем. Лавируя между столиками, парень медленно приблизился ко мне. Сидевшие поблизости примолкли и вытянули шеи, стараясь ничего не упустить из происходящего. Поставив пустой стакан на вазочку из-под мороженого, я мило улыбнулась парню:

-Будьте так любезны, отнесите мою посуду!

Мой обидчик молча схватил вазочку со стола и, как мне показалось, с явным облегчением удалился. Окружающие начали перешёптываться, бросая на наш столик любопытные взгляды. Вадим же, наклонившись ко мне, с улыбкой заметил:

-Ты становишься знаменитой!

После перерыва мы вернулись на танцплощадку и Синеглазый пригласил меня на танец. Он был весел, смеялся и шутил, но потом снова сделался задумчив. Ещё я танцевала с Федей, Димкой и Чижевским.

-Ты чего вздыхаешь, Юра? – поинтересовалась я у Чижевского.

-Да вот, как-то не сложилось у нас с тобой, Марина.

-Ты считаешь, что в этом виновата я?

Чижевский, опустив глаза вниз, промолчал.

Мы возвращались домой по тёмному лесу. Было прохладно, девки дрожали в своих тоненьких платьицах и парни укрывали их под своими пиджаками. Постепенно все разбились на парочки. Только мы с Вадимом шли, не накрывшись пиджаком, потому что я ничуть не замёрзла в джемпере и брюках. И тут, спотыкаясь на своих высоких каблуках, нас догнала Зинка.

-Мне холодно, - произнесла она капризным тоном, обращаясь к Синеглазому.

Тот молча снял пиджак и протянул ей, но Зинка, рассчитывавшая совсем на другое, надула губы:

-Не надо!

Также молча Вадим снова натянул свой пиджак, а ковылявшую сзади Зинку пригрел Федя. Та, слушая его шуточки, демонстративно громко хихикала. Тогда Синеглазый схватил меня за руку и шепнул:

-Бежим!

Пробежав несколько метров, мы затем перешли на шаг, таким образом, оказавшись впереди всех. Внезапно рука Вадима дрогнула.

-Что с тобой? – поинтересовалась я.

-Ничего, всё в порядке! – ответил он, сжав мои пальцы.

В это время нас обогнали со смехом Димка и Алёнка. Не сговариваясь, мы побежали за ними вдогонку. Постепенно к нашей игре присоединились остальные парочки. Вскоре мы добрались до Святошино. Возле скамейки Синеглазый тихо спросил у меня:

-Так ты придёшь к Эдику, Марина?

Я бросила на него быстрый взгляд:

-А что, разве вечер не отменяется?

-Нет, просто переносится на восемь.

-Приду, если смогу.

Вадим хотел было проводить меня до самого дома, но я подхватила под руку своего соседа и мы втроём, вместе с Алёнкой, весело переговариваясь, двинулись по улице.

Мои родственники ещё не вернулись домой. Часы показывали без пятнадцати минут восемь и передо мной снова встал всё тот же вопрос: идти или не идти? В конце концов, я решила просто прогуляться возле дома Эдика, так как мне было интересно, что они там затеяли. Для этой цели вполне годились брюки, но, в последнюю минуту, я всё же решила сменить их на зелёную юбку.

Знакомая тропинка, по которой я ходила в гости к Синеглазому, вела прямо к дому Гитариста. Мне невольно вспомнился тот вечер, когда я впервые появилась в компании деревенских. Но на этот раз все окна в доме были тщательно завешаны изнутри. Поэтому мне пришлось войти во двор, чтобы попытаться заглянуть в замочную скважину. В этот момент дверь открылась и я едва не протаранила головой живот какого-то парня. Оказалось, что это был Эдик. По-видимому, он тоже меня узнал, потому что гостеприимно произнёс:

-Проходи, Марина! Мы тебя уже давно ждём!

Мне ничего не оставалось, как принять его приглашение. Пройдя по знакомому коридору, я бросила на себя взгляд в зеркало и вошла в зал. Тут меня ждал первый сюрприз: на противоположной от входа стене красовался длинный лозунг, написанный красной тушью: «Добро пожаловать на вечер откровений!» Прямо под ним (вторая неожиданность) стояли три одинаковых кресла, где восседали Вадим, Женька и Димка. Чуть наискосок в углу пустовало ещё одно кресло, по-видимому, предназначенное для меня. Остальные гости расположились кто на диване, кто на стульях. И третьим сюрпризом было то, что здесь присутствовали одни парни, причём не все, а только «сливки» деревенского общества.

Между тем Эдик, на правах хозяина, провёл меня через весь зал и усадил в кресло. Все молча смотрели в мою сторону и я тоже прикусила язычок, ожидая, что будет дальше. Впрочем, присутствие дядьки придавало мне уверенности. Тем временем вернулся Гитарист и поставил передо мной на столик хрустальную вазочку с яблоками и грушами. Поблагодарив его, я скромно взяла яблоко. Эдик же стал о чём-то шептаться с Женькой и его приятелями. Остальные парни тоже подтянулись к ним. Воспользовавшись тем, что на меня никто не обращал внимания, я принялась энергично поглощать фрукты, вследствие чего в тишине раздался громкий хруст. Сразу же прекратив шептаться, парни обернулись на этот звук. Сообразив в чём дело, они успокоились и вернулись к прерванной беседе. Но, в конце концов, фрукты мне надоели и я заскучала. Тогда, потихоньку поднявшись с места, я приблизилась к окну, отодвинула штору и уселась на подоконник. Деревенские, увлечённые своим разговором, по-прежнему ничего не замечали. Первым пропажу обнаружил дядька. Ненароком бросив взгляд на моё пустое кресло, он вскочил с места и завопил:

-Сбежала! Упустили!

Однако, увидев меня на окне, он сразу закрыл рот. Некоторое время все молча смотрели на меня. Затем хозяин поспешил исправить положение и включил магнитофон.

-Белый танец: дамы приглашают кавалеров! – объявил он, бросив на меня взгляд.

Но я продолжала сидеть на подоконнике, упорно глядя в окно. Едва музыка смолкла, Эдик снова поставил вальс. Тем не менее, с моей стороны не последовало никакой реакции. Отчаявшись, он подошёл к креслам и опять начал совещаться. Сообща они пришли к решению бросить жребий, кому первому меня приглашать на танец. В результате чего выяснилось, что всего здесь присутствовало, не считая меня, тринадцать человек. Поэтому Женьке предложили из-за несчастливого числа не принимать участие в жеребьёвке. Дядька было запротестовал, но мой сосед осадил его одной фразой:

-Ты, Женя, как родственник, обойдёшься!

Они нарезали двенадцать бумажных полосок, на которых каждый написал своё имя, положили их в шапку и перемешали. Тянуть жребий должен был Синеглазый, но когда он попытался перед этим заглянуть в шапку, Димка немедленно воскликнул:

-Отдай мне!

Право пригласить меня на танец досталось парню, чьё имя я даже не знала. Слегка покраснев от устремлённых на него завистливых взглядов, он немедленно направился ко мне. Вначале по залу одиноко кружилась только наша пара. Затем оставшиеся без дам парни тоже разобрались по парам и присоединились к нам. Я едва удержалась от смеха, услышав, как при этом Димка шипел на Вадима:

-Не лапай меня! Я тебе не девка!

Едва танец закончился и мой партнёр отвёл меня на место, как парни тут же окружили со всех сторон моё кресло и, буквально, забросали меня вопросами. Первым начал тот, с которым я танцевала (кстати, выяснилось, что его звали Славик):

-Почему, вот, моя девка никогда не разрешает себя обнять? А когда мы с ней из-за этого поссорились и я стал – к другим, то она обозвала меня бабником!

-Просто, ты ей дорог и она боится тебя потерять, - объяснила я, меланхолически возведя глаза к потолку.

Славик ещё больше покраснел и сказал:

-Так я с ней помирюсь!

-Помирись.

-А вот почему, - сразу вступил в разговор другой, - когда я со своей остаюсь наедине, она сразу же лезет целоваться и никогда ни о чём со мной не поговорит, как с другими?

Я бросила внимательный взгляд на парня: внешностью его Бог не обидел, однако не наградил искусством красноречия. Поэтому в обществе он предпочитал отмалчиваться. Что же касается его девки, Зинкиной подружки, то она имела репутацию ветреной особы.

-Знаешь что? – сказала я, немного подумав. – Брось её, ты себе лучше найдёшь!

-Так, значит, бросить? – почему-то с довольным видом переспросил парень.

-Конечно.

-Откуда такая опытность? – вдруг раздался над моим ухом насмешливый голос Вадима.

Вскинув на него глаза, я отчеканила:

-В подобных случаях я редко ошибаюсь!

Затем встала и снова приблизилась к окну. Замысел этого вечера мне был ясен: заставить меня сделать выбор, и поэтому теперь можно было удалиться. Но тут магнитофон снова заиграл «белый» вальс и мне пришла в голову новая мысль. Присутствующие настороженно следили за тем, как я через весь зал направилась к трём креслам и, немного помедлив, остановилась возле среднего:

-Женя, разреши тебя пригласить!

Тот мгновенно расцвёл и вскочил с места. Кружась с ним по залу и расточая во все стороны улыбки, я тихо произнесла:

-Тебя бабушка искала: она хочет с тобой поговорить.

Дядька сразу поскучнел:

-Ты не знаешь, о чём?

Я пожала плечами. После танца мы с Женькой подошли к хозяину и поблагодарили его за «приятно проведённый вечер».

-Приходите ещё! – просияв, ответил Эдик.

Всю дорогу до дома мы шли молча: у дядьки явно испортилось настроение. Но так как ни моей мамы, ни бабы Тони дома не оказалось, он сразу улёгся на диван. Прихватив халат, я отправилась в спальню и через минуту услышала доносившийся из зала богатырский храп. Мне же спать ещё не хотелось. Поэтому, вернувшись в зал, я уселась на подоконник и стала смотреть на звёзды. Вдруг рядом послышался какой-то шорох и я невольно вздрогнула:

-Кто там?

-Это я, Марина! – ко мне приблизилась высокая тёмная фигура.

-Что тебе нужно, Федя? – удивлённо поинтересовалась я.

Тот замялся:

-Ты знаешь, Марина, я не умею так красиво говорить, как некоторые…

-Ничего, говори, - подбодрила его я, снова устремив взгляд ввысь.

В общем, делая большие паузы и заикаясь, Спортсмен признался мне в любви. Когда же, наконец, он закончил, я подумала, что меньше всего ожидала услышать это от него. Однако парень покорно ждал моего ответа и надо было что-то ему говорить. Постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно душевнее, я начала так:

-В том, что ты, Федя, парень хороший и человек надёжный, я уже успела убедиться, но…

Дальше я наплела Спортсмену, что не могу ответить на его чувства, так как у меня есть жених, который учится в военном училище, и что, когда я окончу школу, мы поженимся.

-В таком случае, извини меня, Марина! – сказал убитый горем парень.

-Ничего, ничего. Я уверена, что ты ещё найдёшь своё счастье!

Федя ушёл, растворившись в темноте, а меня по-прежнему всё ещё не тянуло в постель. Внезапно снова послышись чьи-то шаги и я подумала, что это вернулся Спортсмен. Но, заметив огонёк сигареты, поняла, что ошиблась, потому что Федя не курил. Остановившись в трёх метрах от меня, парень продолжал молча курить. Хотя я узнала его, но тоже не издавала ни звука. Наконец, выбросив окурок, Вадим подошёл ко мне.

-Это правда? – произнёс он каким-то бесцветным голосом.

Не меняя позы, я безразлично поинтересовалась:

-О чём ты?

-О том, что ты сейчас сказала Феде.

В ответ я встала с подоконника и взялась рукой за раму:

-Это касается только меня и Феди.

-Подожди, Марина! – воскликнул Синеглазый, схватившись, в свою очередь, за раму.

-Что ещё? – недовольно поинтересовалась я.

-Выйди на минуту, мне нужно с тобой кое о чём поговорить!

-Завтра поговорим, мне уже спать пора!

Неожиданно Вадим отпустил раму и, обхватив меня руками за талию, вытащил из окна.

-Караул! Спасите! Гвалтуют! – закричала я, упёршись руками в его плечи.

Сзади тотчас послышалось шлёпанье босых ног и в окно высунулся задрапированный в простыню Женька.

-Ты меня звала, Марина?

Одной рукой придержав свою импровизированную тогу, а другой – протерев глаза, он недоумённо вытаращился на меня и Вадима. Между тем мы продолжали стоять в прежней позе: я – положив руки ему на плечи, а он – обнимая меня за талию. Наконец, я пришла в себя и прошипела:

-Пусти!

Потом с помощью дядьки влезла обратно в окно и, ехидно пожелав Синеглазому спокойной ночи, закрыла раму. Возможно, Вадим продолжал бы там ещё стоять, но в это время с дня рождения явились мои родственники и ему пришлось уйти. Мама с Толиком сразу отправилась в спальню, так как помогала своей подруге убираться после ухода гостей и очень устала. А я, оставив дядьку с бабой Тоней в зале, удалилась в горницу, где закрылась изнутри. Там, не включая свет, переоделась в заранее приготовленную одежду, не забыв о парике. Затем проскользнула в отверстие за сундуком и на цыпочках подкралась к двери, ведущей в зал. Мне удалось разобрать, как бабушка вполголоса, боясь разбудить мою маму и братца, распекала Женьку:

-Где ты бродишь целый день? Племянницу одну оставил! А если бы с ней что-нибудь случилось?

-Это она тебе пожаловалась? – спросил дядька.

-Ничего она мне не говорила! Но я не слепая – сама вижу! Пришла домой – тебя нет!

Я не стала слушать, как оправдывался Женька, и выбралась наружу через заднюю дверь. Смазанные накануне петли даже не скрипнули: недаром я извела на них полпачки сливочного масла. На то, чтобы отыскать в траве за погребом пустой мешок и перелезть через кирпичную ограду мне понадобилось не больше трёх минут. Заранее спрятанная в овраге бабушкина одноколёсная тачка, на которую пошли остатки масла, оказалась на месте. Бросив туда мешок, я покатила её через пустырь к цыганскому саду. В одном месте в заборе там была дыра, замаскированная травой и ветками, куда легко проходила моя тачка.

Над цыганским домом стояла полная луна и в её свете кровля и стены казались призрачными. Между чёрными силуэтами деревьев виднелись серебристые островки травы. Мне даже хотелось, чтобы было чуть-чуть темнее. Подкатывая тачку к дереву, на стволе которого белел поставленный мелом крест, я набивала запазуху яблоками, а потом складывала их в мешок. Вокруг было всё спокойно и со стороны дома не доносилось ни звука. Постепенно я подобралась к яблоне с самыми вкусными плодами. Вдруг впереди, приближаясь ко мне от дома, замерцал огонёк папиросы. В ту же минуту я, как подкошенная, рухнула на землю. Огонёк тоже застыл на месте, затем мигнул и, описав кривую дугу, растворился среди травы. Но сколько я не прислушивалась, моё ухо не могло уловить звука шагов. Было неясно, куда девался человек, который курил. Ведь не мог же он раствориться, как огонёк его папиросы? Пролежав несколько минут, я, наконец, поднялась. Полосатые бока яблок тускло блестели в лунном свете, но мне уже было не до них. Моя тачка с почти полным мешком стояла на прежнем месте. Взявшись за ручку, я

покатила её к забору, мысленно приговаривая про себя: «Не оглядывайся! Только не оглядывайся!» И всё-таки, уже на полпути к заветной дыре, я не выдержала и оглянулась. К моему полнейшему ужасу, в просвете между деревьями мелькнула чёрная тень, похожая на огромную летучую мышь. Как ни странно, но в эту минуту, когда мне самой угрожала реальная опасность, я почему-то думала о бабушкиной тачке, которую ни в коем случае нельзя было оставлять в чужом саду. О том же, чтобы сбросить с неё мешок, набитый яблоками, мне даже в голову не пришло.

Итак, прикусив до боли нижнюю губу, я изо всех сил толкала перед собой слегка поскрипывавшую тачку, время от времени оглядываясь назад. Незнакомец продолжал неотступно следовать за мной, не приближаясь, однако, на расстояние больше пяти шагов. Он, наверно, понял, что обнаружен, и не считал больше нужным прятаться. Последним героическим усилием я подкатила тачку к проёму, тоже отмеченному белым крестом, и протолкнула её наружу. Бросив после этого взгляд назад, я не обнаружила своего преследователя. То ли ему надоело гнаться за мной, то ли он затаился, решив посмотреть, как я буду перебираться с нагруженной тачкой через забор. У меня ещё хватило сил забросать снаружи ветками дыру.

Приблизившись к нашему дому, я снова перелезла через ограду, открыла ворота и вкатила тачку во двор. Затем замаскировала её в высокой траве за погребом, чтобы завтра вернуть на прежнее место в сарай, отыскала под камнем ключ от погреба и стащила тяжёлый мешок по ступенькам вниз. В доме не светилось ни одно окно, но когда я проходила по двору, дверь кухни со скрипом открылась и оттуда высунулась чья-то голова:

-Марина, это ты?

Я узнала Женькин голос. Оказывается, бабушка легла спать на диване, а его отправила сюда вместе с раскладушкой. К счастью, дядька решил, что мне понадобилось выйти по нужде. Пожелав ему спокойной ночи, я вернулась в горницу и рухнула прямо в одежде на кровать.