Марина и цыган

Глава 19 Как я читала цыгану лекцию, а деревенские мне – стихи, и ещё о том, как легко во время маскарада перепутать одну маску с другой

За окном едва начало сереть. Ещё не пели петухи и предрассветная пора нагнетала какое-то смутное беспокойство. Но со сна я никак не могла понять, что именно меня беспокоит и некоторое время лежала с закрытыми глазами. Внезапно мой мозг словно пронзило острой иглой: цыган! Приподнявшись, я села на кровати, держась ладонями за виски: как можно было забыть о нём? Стоявший рядом будильник показывал без пяти минут четыре. Следовательно, он просидел в погребе пять часов, а там холодно и сыро!

Вскочив с кровати, я натянула на себя сиреневое платье и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. Вглядываясь в собственное бледное отражение, я пыталась угадать, какие планы мести в отношении меня могли созреть за это время в голове у цыгана. Однако держать моего пленника в погребе больше было нельзя: вдруг его кто-нибудь там обнаружит? Причесав волосы, я взяла в руки босоножки и вышла в сени. Затем, выбравшись наружу, осторожно подкралась к погребу и приложила ухо к двери. Но там было всё тихо, как в склепе. Тогда я вернулась в дом и взяла в чулане керосиновую лампу.

Распахнув настежь дверь погреба, я остановилась на пороге и зажгла лампу. После чего попыталась рассмотреть, что делается внизу, но ничего не увидела. Может быть, его кто-нибудь уже выпустил? Однако, чтобы убедиться в этом наверняка, нужно было спуститься вниз. На всякий случай оставив дверь открытой, я стала спускаться по ступеням и, задержавшись на последней, подняла лампу, чтобы осветить погреб. Цыган лежал в самом дальнем углу на мешке с картофелем. Издали было трудно определить, на самом деле он спит или притворяется. Поэтому, немного постояв, я, наконец, решилась подойти поближе: он по-прежнему лежал не шевелясь, причём его лицо было прикрыто рукой. Тогда я поставила лампу на крышку бочки с солёными огурцами и склонилась над ним. Внезапно цыган быстрым, как молния, движением обхватил меня руками за шею. Всё произошло так неожиданно, что я даже не успела испугаться и замерла, упёршись руками в мешок. Удерживая меня в такой позе, он на протяжении минуты изучал моё лицо. Наконец, мне это надоело и я сказала:

-Может быть, ты избавишь меня от этого неудобного положения?

Цыган удивился и отпустил меня. Однако, тут же вскочив, перепрыгнул через мешок и загородил мне проход. Тогда я спокойно переставила лампу на земляной пол, а сама уселась на бочку. Посмотрев на меня, он неспешно поднялся наверх и, закрыв двери на внутренний засов, стал также медленно спускаться по ступеням. Прислушиваясь к звуку его шагов, я мысленно слагала себе эпитафию. Наверно, на эшафоте шаги палача находили такой же отклик в душе приговорённого. Оказавшись внизу, цыган остановился напротив бочки и теперь я могла хорошо рассмотреть его.

Это был парень лет девятнадцати высокого роста, широкоплечий, с атлетически сложенной фигурой. Спутанные пряди волос закрывали весь его лоб и поэтому взгляд у цыгана был немного исподлобья, как и у большинства представителей этого племени. Впрочем, если бы не бегающие глаза и хищный оскал улыбки, то его можно было бы назвать даже симпатичным. Я узнала его именно по этому оскалу. Только тогда, в лесу, когда он пытался нарушить моё уединение, на нём была тёмная рубашка, а сейчас – чёрный шерстяной свитер. В это время парень, наконец, сдвинулся с места. Он, буквально, не подошёл, а подкрался ко мне, как тигр к своей добыче, и навис надо мной всей своей громадой. Так как его усмешка явно не сулила мне ничего доброго, я

почувствовала, как трепыхнулось моё сердце. Не желая показывать свой страх, я продолжала смотреть на него с прежним выражением спокойного любопытства. Внезапно каким-то неуловимым движением он слегка пододвинул меня и уселся рядом. Не обращая внимания на бившуюся на виске жилку, я улыбнулась.

-Послушай, красавица, - сказал цыган. – За то, что ты столько времени продержала меня в погребе, ты заслуживаешь наказания!

-Ну, побей меня, - равнодушно предложила я.

-За кого ты меня принимаешь, - ещё шире осклабился тот. – Нет, женщинам я мщу по-другому…

Опершись одной рукой об стену, он стал медленно приближать своё лицо ко мне. В ответ я по-прежнему продолжала улыбаться, но когда он уже хотел было обнять меня, ухватила его сзади за волосы.

-Ах, мы ещё и царапаемся! – только и произнёс цыган.

-Нет, это просто предупреждение.

-Ладно, хватит болтать! Перейдём к делу! – он соскочил с бочки.

-И что же мы будем делать? – поинтересовалась я, покосившись на парня.

На его губах зазмеилась ухмылка:

-Будем заниматься любовью!

-А что, разве ты меня любишь?

-Почему бы и нет? Ты мне нравишься, кошечка!

-Да, но ты забыл об одной вещи.

-О какой?

-Поинтересоваться, люблю ли я тебя.

-Это не меняет дело! – на лице цыгана вновь возникло хищное выражение. – К тому же, мне не отказывала ещё ни одна женщина!

-Но ведь женщины бывают разные…

-Ты ошибаешься, кошечка! И я тебе сейчас это докажу!

Произнеся эти слова, мой мучитель собрался, словно перед прыжком, но прежде, чем он бросился на меня, я успела выставить вперёд ногу. Налетев со всего размаха на острие моего каблука, парень согнулся вдвое и упал на пол. Бросив в его сторону равнодушный взгляд, я отвернулась. Прошла минута. Цыган по-прежнему лежал на полу с закрытыми глазами, не подавая никаких признаков жизни. Тогда я забеспокоилась и, спрыгнув с бочки, дотронулась до его плеча. Но парень не шевелился. Только трупа мне ещё не хватало! Стиснув зубы, я принялась трясти его за плечи. Наконец, он приоткрыл один глаз, затем – другой. Облегчённо вздохнув, я отошла от него и снова уселась на бочку.

-Хотел тебе ноги повыдёргивать, но теперь прощаю! – сказал цыган, поднявшись с пола.

Так как в погребе было сыро, меня невольно пробрала дрожь. Заметив это, парень с улыбкой предложил:

-Тебя согреть?

-Нет надобности, - коротко ответила я.

Затем, желая отвлечь его мысли от опасной темы, добавила:

-Лучше достань мне яблочко. Вон из того мешка.

Не сводя с меня глаз, цыган приблизился к мешку и достал оттуда пару яблок.

-А яблочки-то наши! – воскликнул он, рассмотрев их на свету.

-Были ваши, стали наши! – отпарировала я и надкусила ворованный плод.

Тем временем парень принялся задумчиво ходить взад и вперёд по погребу, поглядывая в мою сторону. Дожевав яблочко, я бросила огрызок в угол и поднялась с места. Цыган сразу же остановился и настороженно уставился на меня. Прикрутив немного фитиль чадящей лампы, я снова забралась на бочку. Цыган успокоился и вновь начал кружить вокруг меня, возобновив прежний разговор:

-Любая нормальная девушка так бы долго не раздумывала…

Так и не закончив свою фразу, он вдруг умолк. Сначала я не поняла, в чём дело, но потом догадалась по выражению его лица: вероятно, цыган поймал мой полный ненависти взгляд.

-Да, - медленно произнёс он затем. – Видно, мои слова пропали даром…

Поняв, что нужно спасать положение, я через силу выдавила из себя улыбку и встала с места:

-Разрешите вопросик?

-Что такое? – не понял мой мучитель.

-Вы сказали, - не давая ему опомниться, продолжала я, - что любая нормальная девушка Вам бы уступила. Но, согласно мнению специалистов, находясь впервые в интимной обстановке с мужчиной, она вряд ли скажет ему, чего хочет…

«Боже, что я мелю!» - мелькнуло в моей голове. Но меня уже понесло и на протяжении почти десяти минут я, не останавливаясь, изложила цыгану содержание одного из тех вручную отпечатанных на машинке трактатов, которые подростки тайком от взрослых передают друг другу всего на одну ночь. (Мне он, кстати, достался от одной моей одноклассницы). Всё это время парень слушал меня молча, не перебивая. Но едва я сделала паузу, как он незамедлительно воспользовался ею.

-Конечно, в этом, - цыган указал рукой на свою голову, - мне с тобой не тягаться. – А вот что касается остального, проверим на практике!

После этих слов он с угрожающим видом направился было в мою сторону, но в последнюю минуту мне удалось проскользнуть у него под локтем. Проделав этот маневр, я заметила:

-А физическая сила – это ещё не доказательство!

Некоторое время парень неподвижно стоял лицом к стене, а затем, ударив по ней изо всех сил кулаком, воскликнул:

-Ты смеёшься надо мной!

-Нет, - тихо произнесла я. – Ты сам вынуждаешь меня защищаться.

-Да, - наконец, признал цыган. – Таких, как ты, мне ещё не приходилось встречать!

Воспользовавшись тем, что он стоял ко мне спиной, я на цыпочках отошла от него и внезапно, перепрыгивая через две ступени, бросилась наверх. Ему удалось догнать меня в тот самый момент, когда я уже взялась рукой за засов. Навалившись всей своей тушей, он так прижал меня к двери, что я даже пальцем не могла пошевелить. Вдруг снаружи послышались чьи-то шаги и вслед за тем дядькин голос позвал:

-Марина!

-Если ты произнесёшь хоть слово, я за себя не ручаюсь! – угрожающе прошептал мне на ухо цыган.

Я промолчала не потому, что испугалась, а из-за того, что Женька мог поднять шум и разбудить мать с бабушкой. Наконец, дядька ушёл и мой мучитель ослабил хватку. Отодвинув засов, я осторожно высунулась наружу и, окинув взглядом пустой двор, обернулась к парню:

-Иди, пока никого нет!

Однако цыган почему-то медлил. Некоторое время он молча всматривался в моё лицо, а затем сказал, блеснув зубами:

-Неплохо бы нам с тобой ещё встретиться!

-Вряд ли это возможно в ближайшем будущем, - уклончиво ответила я.

Так как он всё не уходил, мне пришла в голову мысль спросить:

-Как тебя зовут? А то провела в одном погребе с тобой почти целый час и даже имени твоего не знаю!

-Василий, - он снова улыбнулся. – А можешь просто Васькой-цыганом называть. Не слышала? Меня все здесь знают!

Я промолчала, а парень тем временем продолжал:

-А тебя, я знаю, Мариной зовут.

-Откуда ты знаешь?

-Слыхал, - неопределённо ответил Васька.

-От кого же? От Женьки?

-Не только. Брат о тебе говорил…

-Ну, мне пора! – вдруг встрепенулся цыган.

Проскользнув во двор, он легко перепрыгнул через ограду и скрылся в той стороне, где околица. Повесив на погреб замок, я хотела было вернуться в горницу, но в этот момент из кухни, вероятно, на звук моих шагов высунулся Женька:

-Марина, ты где была?

-По своим делам ходила, - отмахнулась я. – А ты что, решил меня всю ночь караулить?

-Нет, просто я услышал шаги и подумал, что это кто-то чужой.

-Кто бы мог лазить здесь в такое время? Ты бы хоть подумал!

Заснула я мгновенно, словно провалившись в серый туман.

Часов в девять утра ко мне в горницу явился Толик.

-Маринка, вставай! – громко воскликнул он, приоткрыв дверь.

Открыв один глаз, я сонно посмотрела в его сторону и повернулась на другой бок. Тогда братец подбежал к моей кровати и требовательно потянул меня за ногу:

-Вставай, Маринка! Мамка сказала, чтобы я тебя разбудил!

-Отстань! – отмахнулась я, натянув на голову простыню.

Однако Толик не уходил и продолжал щекотать меня за пятку. В конце концов, мне это надоело и, соскочив с кровати, я бросилась за ним. Братец, заливаясь дурацким смехом, выбежал из горницы, а я зевнула и, посмотрев на будильник, начала одеваться.

Перед завтраком, когда, подпевая магнитофону, я расставляла на столе тарелки, кто-то подбросил на подоконник букет бледно-жёлтых чайных роз. Как раз в это время мама с Толиком умывалась во дворе, а бабушка возилась на кухне. Понюхав цветы, я высунулась в окно, но улица была пустынна. Вероятно, даритель предпочёл остаться неизвестным. Пожав плечами, я поставила букет в стеклянную вазу и водрузила её на стол.

Мама заметила цветы прямо с порога:

-Марина, где ты их достала?

-А что, разве они не красивые?

-Не люблю жёлтых цветов. Жёлтый цвет – символ разлуки.

Тогда я молча забрала вазу и отнесла её в горницу. Жёлтый цвет – символ разлуки. Значит, это подарок Вадима.

После завтрака мама с Толиком и баба Тоня отправились в гости к Сергею. Не успела я убрать со стола, как прибежала за клеем Алёнка. Она сообщила, что вместе с братом целое утро мастерила костюмы к сегодняшнему маскараду и поинтересовалась, какой костюм будет у меня.

-Не знаю. Может быть, я вообще не пойду.

-Почему? – удивилась Димкина сестра.

-Мама дома.

Мы немного помолчали.

-Марина, а ты знаешь, что Чижевский ставил на себе опыт…, - возобновила первой разговор Алёнка.

-Какой опыт?

-Ну, после дня рождения.

Из её рассказа я поняла, что Юрка в присутствии своих дружков допил мой коньяк с кофе и заявил, что нисколько не захмелел и, даже, наоборот, у него в голове всё как-то прояснилось.

-Да? – равнодушно произнесла я.

Мы снова помолчали.

-Марина, а ты знаешь, какую сплетню распустила о тебе Зинка? – снова начала Алёнка.

-Нет. А что такое?

-Она сказала, что Вадим тебе надоел и поэтому ты хотела познакомить его с какой-то девкой из Чижово.

Я пожала плечами:

-Пусть говорит, если ей от этого легче. В конце концов, сплетни сочиняют лишь те люди, которые не способны больше ни на что другое…

-Ну, ладно, я побежала, Марина, - спохватилась вдруг моя собеседница. – А то меня Димка с клеем ждёт!

Перемыв посуду, я взяла книгу стихов Лермонтова и улеглась на диван. Однако чтение не шло мне на ум, потому что мои мысли снова и снова возвращались к Ваське-цыгану. При этом я не могла без внутреннего содрогания вспомнить минуты, проведённые с ним в погребе. Но, вместе с тем, хорошенько всё обдумав, пришла к выводу, что поступила правильно. Вряд ли он решился бы что-либо сделать со мной против моей воли. Теперь же мне можно было не опасаться мести с его стороны. Поднявшись с дивана, я решила сделать уборку в доме. Как раз в это время пришли вчерашние цыганчата.

-К Вам можно, тётя? – робко спросила Марица, заглянув через открытое окно в комнату.

-Заходите, ребятки! – радушно пригласила я. – Вы как раз вовремя!

Показав девочке, как нужно подметать пол, я вручила ей веник, а сама пошла с Яшкой во двор вытряхивать дорожки. Затем вымыла пол, отослав цыганчат умываться. Пока полы в комнатах просыхали, мы втроём уселись на пороге кухни и стали рассматривать иллюстрации в журналах «Вокруг света». К этому времени подогрелся на плите суп и оставшиеся от завтрака котлеты. После того, как цыганчата поели, мы с Марицей принялись мыть посуду, разрешив её брату пока пострелять во дворе из рогатки. Когда я сложила посуду в буфет, девочка сказала:

-Мы, наверно, пойдём, тётя!

-Куда вы так рано? – удивилась я.

-Нам дядя велел…

-Какой ещё дядя?

-Наш.

-А вы что, сказали ему, куда идёте?

-Да.

-И он вас отпустил?

-Он сказал: «Она человек занятой, вы ей долго не надоедайте!»

Немного подумав, я снова спросил:

-А сколько лет вашему дяде?

-Много. Он такой, как Ваш. Ну, тот, по которому мы вчера из рогатки стреляли.

-А вы разве его знаете?

-Конечно. Он в табор приходил к моему дяде.

«Ну, Женька, погоди!» - мысленно пригрозила я дядьке, а вслух сказала:

-У вас один дядя?

-Нет, два.

-И как их зовут?

-Дядя Рома и дядя Вася.

-А кто из них старше?

-Дядя Рома.

-Это который с моим дядей дружит?

-Да.

Марица рассказала мне всё, что знала, и поэтому я больше не стала удерживать цыганчат. После их ухода я снова легла на диван и принялась размышлять. Информация, полученная мной от Марицы, открыла мне глаза на многое и, прежде всего, на поведение Женьки, который столь длительное время ухитрялся водить меня за нос. Теперь мне стали понятны все его намёки и недомолвки. Оказывается, вокруг меня был сплетён целый

заговор, нити которого тянулись в цыганский табор. Одним из звеньев цепи являлась также записка, подписанная буквой «Р». И то, что одного из родственников Марицы звали Ромой, вряд ли было случайностью. Пылая праведным гневом по отношению к Женьке, я всё же решила пока ничего не говорить ему, дабы хорошенько обдумать свою месть. Поэтому, когда дядька явился в двенадцать часов на перерыв (его отпуск уже закончился), моё поведение ничем не отличалось от обычного. Во время обеда Женька сказал:

-Марина, я по дороге встретил деревенских, так они интересовались: будешь ли ты сегодня на маскараде в Чижово?

Из боязни, как бы меня не выдало моё лицо, я промолчала, опустив глаза в тарелку.

-Мой совет тебе – идти, - продолжал между тем дядька. – Соберётся молодёжь со всех окрестных деревень… Кстати, Руслан тоже придёт!

В ответ я бросила на него быстрый взгляд:

-А ты будешь там?

-Конечно!

-А костюм?

-Что-нибудь надену, - туманно ответил Женька. – Так что им передать?

-Передай, что я вряд ли смогу прийти.

-Почему?

-Потому что не всё зависит от меня.

-Давай я попрошу сестру отпустить тебя, - предложил дядька.

Однако я покачала головой:

-Ты же знаешь мою маму!

Женька хотел было что-то возразить и я, опасаясь, что он всё испортит, добавила:

-Лучше мне самой попытаться… Но определённо обещать ничего не могу!

Пообедав, дядька прилёг отдохнуть на диван, а я отправилась в сад за яблоками. Затем, вернувшись во двор, села в тень под погребом и принялась думать, как мне использовать маскарад в плане своей мести. Не успела я догрызть яблоко, как ворота открылись и во двор, озираясь по сторонам, вошли деревенские. При виде меня они с радостными восклицаниями окружили погреб. В ответ, не поднимая головы, я небрежно махнула рукой: дескать, не мешайте думать! Тогда они отошли в сторону и стали шептаться, поглядывая на меня. Неожиданно от них отделился Вадим. Приблизившись ко мне, он оперся рукой на крышу погреба и начал громко декламировать:

Гирей сидел, потупя взор,

Янтарь в устах его дымился;

Безмолвно раболепный двор

Вкруг хана грозного теснился,

Всё было тихо во дворце;

Благоговея, все читали

Приметы гнева и печали

На сумрачном его лице,

Но повелитель горделивый

Махнул рукой нетерпеливой

И все, склонившись, идут вон.

Не успела я ничего ответить на столь дерзкую выходку, как к нам подошёл Димка. Словно обращаясь ко мне, он протянул вперёд руку:

Вокруг лилейного чела

Ты косу дважды обвила.

Твои пленительные очи

Яснее дня, чернее ночи.

Чей голос выразит сильней

Порывы пламенных желаний?

Чей страстный поцелуй живей

Твоих язвительных лобзаний?

Как сердце, полное тобой,

Забьётся для красы чужой?

Не успел мой сосед закончить, как к нему подскочил Федя:

Утешься, друг: она дитя.

Твоё унынье безрассудно:

Ты любишь горестно и трудно,

А сердце женское – шутя.

«Издеваются они надо мной, что ли?» - подумала я и решительно поднялась с земли. Но в этот момент мне преградила дорогу Зинка. Подбоченившись, она встала между мной и Вадимом и, уставясь на меня полным ненависти взглядом, прокричала нараспев следующую частушку:

Мне милёнок изменил,

А я и не перечила!

Да недолго он гулял –

Всего лишь два вечера!

-Почти три недели! – после возникшей паузы, ни на кого не глядя, негромко произнёс Синеглазый.

Меня уже стала раздражать эта глупая комедия и я, посмотрев в упор на Зинку, бросила ей в лицо:

Истаскали тебя, измызгали –

Хоть возьми да брось!

Эти строчки ввергли мою соперницу в состояние шока: глаза её стали круглыми, как у совы, в то время как нижняя челюсть отвисла. Вадим же, словно испугавшись за меня, шагнул вперёд. Тогда, резко повернувшись к нему, я с ходу рубанула:

Что ты смотришь синими брызгами?

Или в морду хошь?

После чего, раскланявшись на все стороны, сообщила: «Есенин!» и направилась к дому. Но тут Зинка, наконец, вышла из состояния ступора и с громким воплем бросилась за мной:

-Я тебе за него сейчас морду расцарапаю!

Оглянувшись, я успела отпрыгнуть в сторону. Однако подружку Синеглазого это не остановило и, растопырив руки, она двинулась на меня как танк. Постепенно от резких телодвижений её лицо приобрело цвет варёного рака. Вместе с тем она понимала, что зашла слишком далеко и не желала сдаваться. В конце концов, мне надоело бегать от неё по двору и я, улучив момент, ухватилась за ветку ясеня и взобралась на дерево. Но и после этого Зинка не успокоилась. Царапая ствол ногтями, она попыталась было добраться до меня, однако у неё ничего не вышло. Деревенские же оторопело наблюдали за этой безобразной сценой. Первым пришёл в себя Димка.

-Уйми её! – сказал он, обращаясь к Вадиму.

Тот нерешительно сделал было шаг по направлению к Зинке, но она закричала:

-Не трогайте меня! Я ей всё равно рано или поздно морду расцарапаю!

-Попробуй! – сказала я, спрыгнув с дерева.

Зинка тут же набросилась на меня. Но едва она потянулась к моим волосам, как я заломила ей правую руку за спину и слегка поддала сзади под коленки. Громко ойкнув, моя соперница шлёпнулась прямо в пыль.

-Ещё есть ко мне вопросы? – поинтересовалась я.

Но Зинка, разевая рот, как рыба, молча глотала воздух.

Дядька всё ещё лежал на диване и перелистывал мой томик Лермонтова. Едва я вошла в комнату, как он, бросив на меня быстрый взгляд, начал читать вслух:

Ей нравиться долго нельзя:

Как цепь ей несносна привычка.

Она ускользнёт, как змея,

Вспорхнёт и умчится, как птичка!

-Хоть ты меня не трогай! Достали вы меня своими стихами! – в сердцах воскликнула я и, скрывшись в спальне, бросилась прямо в одежде на кровать.

В это время ко мне заглянул удивлённый Женька:

-Марина, что случилось?

Однако я молча смотрела в потолок сухими глазами. Постояв немного возле меня, дядька сказал:

-Ну, ладно, вечером поговорим. А то я на работу опаздываю.

Оставшись одна, я ещё немного полежала. Затем встала, походила по залу и, наконец, усевшись на диван, открыла всё ту же злополучную книгу. Внезапно мой взгляд задержался на монологе баронессы Штраль из драмы «Маскарад»:

Что нынче женщина? Создание без воли,

Игрушка для страстей и прихотей других!

Имея свет судьёй и без защиты в свете,

Она должна таить весь пламень чувств своих

Иль удушить их в полном цвете.

В груди её порой бушует страсть,

Боязнь, рассудок мысли гонит;

И, если как-нибудь забывши света власть,

Она покров с неё уронит,

Предастся чувствам всем душой –

Тогда прости и счастье и покой!

«Что нынче женщина?» - шептала я вновь и вновь, находя в этом какое-то горькое удовлетворение. Постепенно успокоившись, я решила немного прогуляться, чтобы окончательно ликвидировать плохое настроение. Поэтому, желая избежать нежелательных встреч, пошла через околицу и вскоре добралась до леса. Там, отыскав любимую полянку, включила магнитофон и легла на траву. Вверху между деревьями виднелся клочок голубого неба, по которому скользили белые пёрышки облаков. А из магнитофона доносился хрипловатый голос Высоцкого:

Если друг оказался вдруг

И не друг, и не враг, а так…

Если сразу не разберёшь:

Плох он или хорош,

Друга в горы тяни, рискни –

Не бросай одного его,

Пусть он в связке с тобой одной

Там поймёшь, кто такой.

В этот момент на нижнюю ветку соседнего дерева уселась какая-то птичка и принялась чистить клювом перья. Вслед за ней прилетела ещё одна. Посидев немного, они повернулись друг к другу и защебетали в такт о чём-то своём.

-Вот, даже маленькая птичка – и та имеет друга! – с обидой в голосе воскликнула я, словно жалуясь кому-то. – А вокруг меня одни только воздыхатели. Но как бы я хотела иметь настоящего друга!

После этих слов я поднялась с травы и побрела домой.

Бабушка с матерью ещё не вернулась из Чижово и я решила, на всякий случай, подготовиться к предстоящему маскараду. В связи с чем, под влиянием мрачных мыслей, придумала себе костюм Бабы-Яги. Отыскав в шифоньере бабушкину тёмную сборчатую юбку и шаль, я уложила эти вещи в сумку вместе с Любиной косой, не забыв также о карнавальном носе с резинкой. Прежде, чем упаковать его, я немного подержала нос в руках, вспоминая нашу с Сергеем удачную поездку в город. Внезапно мне захотелось поговорить с ним по душам.

Натянув на себя короткое оранжевое платье, я, как обычно, хотела погладить и зелёную юбку, но вдруг обнаружила, что не работает утюг. Решив обратиться за помощью к соседям, я не стала переодеваться и отправилась к ним прямо с юбкой в руках. Тем временем у Алёнки с Димкой полным ходом шла подготовка к маскараду. Мой сосед мастерил из картона длинный нос для костюма Буратино, а его сестра красила синькой в тазу материн шиньон для Мальвины. При виде меня картонный нос выпал из Димкиных рук, а из бутылки на пол, вдобавок, пролилось немного клея.

-Это ты, Марина? Проходи! – подняв голову, как ни в чём не бывало, прощебетала Алёнка.

-У меня утюг сгорел. Можно погладить у вас юбку? – попросила я.

-Конечно! – воскликнула Димкина сестра. – Вон гладильная доска!

Затем, повернувшись к брату, она прошипела:

-Ну, что ты стоишь, как истукан? Подотри пол!

Только после этого парень, наконец, оторвал взгляд от моих ног и пошёл на кухню за тряпкой. Пока я гладила юбку, Алёнка сообщила мне, что они с братом не просто решили сделать костюмы главных героев сказки «Золотой ключик», но и ещё придумали поменяться ролями. Димка будет Мальвиной, а она – Буратино. Тем временем вернулся её брат. Однако, подтирая пол, он продолжал коситься в мою сторону.

Выключив утюг, я тут же, не сходя с места, надела юбку поверх платья.

-Марина, зачем ты делаешь это? Тебе так хорошо в платье! – неожиданно заметила Алёнка.

-Ведь правда? – обратилась она за поддержкой к брату.

Тоже бросив на Димку быстрый взгляд, я с усмешкой ответила:

-Боюсь, что меня неправильно поймут…

-Почему? – начала было Димкина сестра.

Но я перебила её:

-Спасибо за утюг, но мне уже пора!

-Куда ты, Марина? – наконец, подал голос мой сосед.

-Так, по делам, - неопределённо произнесла я и вышла из комнаты.

Алёнка же, выбежав вслед за мной на крыльцо, прикрыла за собой двери и таинственно прошептала:

-Марина, а ты знаешь, я сегодня передала Зинке твои слова о сплетнях…

-Какие слова? – не поняла я.

-Ну, помнишь, ты утром сказала, что сплетни сочиняют лишь те люди, которые неспособны больше ни на что другое!

-И что же?

-Так она вся позеленела от злости!

«Теперь понятно, почему Зинка на меня накинулась!» - подумала я и, кивнув на прощание Алёнке, сбежала по ступенькам вниз.

Проходя мимо клуба, я заметила суетившихся на эстраде Чижевского и других парней, хотя было только пять часов вечера, а маскарад назначили на семь. Сергей с Зоей были дома. При виде меня дядька воскликнул:

-А твои, Марина, только-только ушли. Как же вы разминулись?

-Просто я шла другим путём… Можно мне у вас посидеть немного?

-Конечно, что за вопрос? – весело ответил Сергей. – А жена нам сейчас молочка холодненького из погреба принесёт!

-Не беспокойтесь, я просто на минутку зашла проведать вас.

-Тебя что, гонят из моего дома, племянница? В кои-то веки зашла и то на минутку. Смотри, обижусь! – дядька полушутя-полусерьёзно погрозил мне пальцем.

Пока я пила молоко, он, пряча в глазах улыбку, продолжал:

-Марина, у меня целое утро все сегодня спрашивали, придёшь ты вечером на танцы или нет?

-Кто спрашивал?

Сергей улыбнулся уже открыто:

-Я же сказал: все! Вот хотя бы с Женькой парень приходил. Руслан, что ли, его зовут? Тоже интересовался!

Опустив глаза, я снова отпила из кружки молока и после паузы ответила:

-Вряд ли я пойду!

-Почему? – удивился дядька.

-Настроения нет.

-Ну, это ты напрасно, Марина! Когда же веселиться, как не в твоём возрасте? Вот я, бывало…

-Что ты пристал к человеку! – неожиданно вмешалась в наш разговор Зоя. – Ты бы ещё вспомнил, как под стол пешком ходил!

-Подожди, жена, - вглядевшись в моё лицо, остановил её Сергей. – Дай мне с племянницей поговорить. Там соседка зачем-то тебя спрашивала – сходи к ней!

В ответ Зоя бросила на мужа недовольный взгляд, однако перечить не стала и, сняв фартук, ушла к соседке.

-Так что случилось, племянница? – придвинувшись ближе ко мне, поинтересовался дядька.

-Ничего, - нехотя произнесла я, поставив на стол пустую кружку.

-Но я же вижу, что ты не такая, как обычно. Говори, кто тебя обидел? Уже не тот ли красавчик, что с братом приходил?

-Нет.

-А, может, Вадим? Женька что-то рассказывал…

-Он ошибается.

-Тогда, кто? Ты мне больше не доверяешь, Марина? Только скажи – я их всех в порошок сотру!

От этих его незатейливых слов у меня вдруг возник комок в горле.

-Никто меня не обидел, - справившись с волнением, тихо произнесла я. – Только надоело всё… Каждому от меня что-то нужно!

-Кто же виноват, Марина, что ты такая красавица и, к тому же, умница. Вот люди к тебе и тянутся, - развёл руками Сергей. – Здесь молодёжь только о тебе и говорит. Да и не только в Чижово. Женька рассказывал, что даже в таборе о тебе знают!

Однако его последняя фраза лишь подлила масла в огонь:

-Не нужна мне такая популярность! – уже не сдерживаясь, с тоской воскликнула я. – Мне свободы хочется!

-Свободы? А как ты её себе представляешь?

-Чтобы никто не мешал, никто не трогал! Эх, сесть бы на коня и ускакать, чтобы только ветер в ушах свистел!

Мы немного помолчали.

-Ну, ладно, мне домой пора, а то родные будут волноваться, - заключила я, поднявшись из-за стола. – Спасибо за всё! До свидания!

-До свидания! – задумчиво ответил Сергей.

Поводив меня до крыльца, он на прощание сказал:

-В ближайшие дни я буду очень занят, Марина. Но до конца недели обязательно к вам зайду!

-Конечно, приходи! Буду очень рада! – уже более весёлым тоном произнесла я, спускаясь с крыльца.

«Как маленькая, сама чуть не расплакалась и Сергея расстроила! - мысленно упрекала я саму себя по дороге домой. – Подумаешь, обидели! Взрослые люди не плачут, а мстят за обиду!» Так, подогревая себя мыслями о мести, я добралась до рощи и только тут спохватилась, что пошла не той дорогой. Так что скамейки мне было не миновать. Деревенские уже были там, причём многие – в костюмах. При виде меня они радостно загалдели:

-Вот и Марина!

-Мы уже хотели идти за тобой!

-А где твой костюм?

Однако я ещё не забыла о своей обиде и поэтому, остановившись в нескольких шагах от скамейки, упорно хранила молчание. Постепенно все тоже притихли.

-Где ты была? – внезапно донёсся оттуда ненавистный голос.

-На свидание ходила! – буркнула я и отвернулась, чтобы только не видеть этих голубых глаз.

-Врёшь! – словно хлестнул меня наотмашь Вадим.

Резко повернувшись, я посмотрела на него исподлобья, жалея о том, что не могла прожечь парня взглядом.

-Ну, и где же он, этот счастливчик? – откинувшись на спинку скамьи, продолжал издеваться надо мной Синеглазый. – Почему ты его не познакомишь с нами?

-Сомневаюсь, чтобы он захотел познакомиться с тобой…

-Отчего же? А мне бы очень хотелось его увидеть… Если, конечно, этот таинственный незнакомец существует на самом деле!

Кровь ударила мне в голову. Однако не успела я ничего ответить Вадиму, как из кустов внезапно высунулись чьи-то руки в чёрных перчатках и сдавили, словно клещами, его горло. Девки с коротким писком тотчас шарахнулись в сторону, а парни, вытаращив глаза, словно вросли в землю, в то время как мой обидчик ловил открытым ртом воздух. В отличие от них, я с радостным изумлением до боли в глазах всматривалась в росшие за скамьёй кусты, но густая листва надёжно скрывала незнакомца и мне, как и остальным, были видны только его руки.

-Проси у неё прощение! – наконец, после томительной паузы раздался требовательный голос, заставивший всех вздрогнуть.

Однако Синеглазый молчал. Тогда, как видно, незнакомец слегка поднажал, потому что лицо Вадима внезапно приняло какой-то землистый оттенок.

-Прошу простить! – задыхаясь, прохрипел он.

-Громче! – недовольно сказал голос.

-Отпусти его, - тихо попросила я.

В ту же секунду руки в чёрных перчатках исчезли и Вадим задышал полной грудью. Казалось, всё вернулось на круги своя и случившееся можно было бы счесть кошмарным сном, если бы не тёмные пятна на шее у Синеглазого. Никто из деревенских не попытался удержать меня, когда я двинулась вперёд по тропинке. В моей же голове билась единственная мысль: «Это он! Мой Защитник! Наконец-то он объявился!»

Дома все уже сидели за столом и ужинали.

-Где ты бродишь, Марина? Я уже волноваться начала! – при виде меня с укором воскликнула мама.

-Я была в гостях у Сергея.

От волнения мне не хотелось есть. А когда я потянулась к кружке с молоком, моя рука дрогнула. Пришлось поставить кружку на стол, чтобы не расплескать молоко. К счастью, никто ничего не заметил, даже Женька. После ужина, как только мама с Толиком вышли из комнаты, он спросил у меня:

-Марина, так ты идёшь или нет?

-Видишь, как мама настроена, - уклончиво ответила я. – Да и мне что-то спать хочется.

Дядька открыл было рот, но тут вернулась моя мама и он, так больше ничего и не сказав, ушёл. Я же никак не могла найти предлог, чтобы незаметно улизнуть из дома и всё время украдкой поглядывала на часы. Был уже восьмой час, а мама и не думала ложиться спать. Внезапно бабушка сказала, что собирается идти ночевать в Чижово с тем, чтобы завтра успеть к заутрене. Оставалось только улучить момент и попросить бабу Тоню взять меня с собой. Она тут же всё устроила и я вприпрыжку побежала в горницу переодеваться. В мгновение ока натянув платье и прихватив заранее приготовленную сумку, я предстала перед ожидавшей меня бабушкой.

-Марина, ты что, весь гардероб берёшь с собой? – мама покосилась на мою сумку, где кроме костюма Бабы-Яги лежали ещё кое-какие вещи.

-Здесь только ночная рубашка и другие необходимые мелочи!

В Чижово баба Тоня сообщила мне, что пойдёт ночевать к подруге. Таким образом, Женькин дом оказался в моём полном распоряжении. Не теряя зря времени, я, первым делом, надела брюки, чёрную рубаху и сапожки, а поверх всей этой одежды – ещё бабушкину кофту и широкую сборчатую юбку. Затем нацепила игрушечный нос и, распустив Любину косу, спрятала под неровными прядями собственные волосы. Кроме того, повязала голову платком на пиратский манер концами сзади. Верхнюю же часть лица спрятала под маской, вырезанной из чёрной бархатной бумаги. Накинув ещё на плечи шаль с бахромой, я затем подошла к зеркалу. Из прорезей маски зловещим взглядом на меня смотрела старая карга с орлиным носом и торчащими во все стороны лохмами. Чтобы ещё больше усилить это впечатление, я подложила сзади под кофту вату и согнулась в три погибели. Таким образом, искусственный горб и наряд сделали из меня вылитую Бабу-Ягу. Не хватало только метлы. Выйдя во двор, я отыскала в сарае длинную жердь и привязала к ней пучок прутьев. После чего, вполне довольная собой, покинула Женькин дом, держа в одной руке метлу, а в другой – пакет, в котором лежали чёрный плащ, шляпа и ещё одна матерчатая маска, полностью закрывавшая лицо.

До клуба я добралась не улицей, а огородами. С этой стороны к нему примыкали высокие развесистые кусты орешника. Притаившись там, я принялась рассматривать присутствующих. На танцплощадке, что называется, яблоку негде было упасть: собралась молодёжь из пяти окрестных деревень и сёл, причём почти все явились в костюмах. Особенно много там было «матрёшек» в платочках и пёстрых сарафанах, а также «цыган» в атласных рубахах. Громкая музыка и подвешенные на проволоке разноцветные лампочки с серпантином создавали праздничную атмосферу. Чижевский и его подручные потрудились не зря. Кстати, сам Юрка находился на своём обычном месте на эстраде. В парадной рубашке с галстуком и в чёрных брюках он, облокотившись на динамик, меланхолически озирал сверху толпу. Рядом с эстрадными подмостками стояли три мушкетёра: Женька, Руслан и Вадим. Все они были при шпагах и в шляпах. Тольке на дядьке был плащ красного цвета, на Князе – салатного, а на Синеглазом – голубого. При этом Вадим принял меры, дабы скрыть последствия недавнего инцидента: под его мушкетёрским плащом виднелся белый свитер с высоким воротом. Пристально всматриваясь в толпу, он изредка перебрасывался со своими дружками короткими фразами. У Женьки тоже был озабоченный вид и он всё время хмурил брови. Лучше всех выглядел Руслан, который, потряхивая рыжеватыми кудрями, отвечал за себя и за своих приятелей на приветствия проходивших мимо гостей. Неподалёку от разноцветных мушкетёров топтался неуклюжий рыжий медведь. Когда он сдвинул маску, чтобы вытереть со лба пот, я узнала в нём Спортсмена. «Бедный Федя! – мелькнула у меня язвительная мысль. – Что же они не приняли тебя в свою мушкетёрскую компанию?» Здесь же присутствовали и остальные святошинские. Среди танцующих на середине площадки мелькал длинный нос Буратино и голубой парик Мальвины. В коротких шортах, гольфах и полосатом колпачке Алёнка казалась немного полноватой для своего героя. Зато Димка в розовом платьице, панталончиках с кружевами и огромным бантом на голове выглядел просто великолепно. Он пользовался особым успехом у парней, которые наперебой «ухаживали» за ним.

Вскоре танец закончился и мой сосед подошёл к мушкетёрам. Тотчас же, спрыгнув с подмостков, Чижевский склонился перед ним в галантном поклоне и что-то произнёс. В ответ Димка, не глядя на него, ткнул ему под нос свою руку. Наверно, Юрка попросил разрешения её поцеловать. Мушкетёры же, хмуро улыбаясь, слушали, как он рассыпался в комплиментах перед Алёнкиным братом. Вокруг них стала собираться жадная на потеху толпа. Тогда Чижевский, явно играя на публику, потянул моего соседа за руку, словно

приглашая на танец. Однако Димка оттолкнул его и принялся обмахиваться маленьким веером, перевязанным розовой ленточкой. К сожалению, кусты, за которыми я пряталась, были не самым удачным местом для наблюдения: интересующих меня лиц постоянно закрывали танцующие. К тому же, отсюда не было слышно, о чём они говорили. Поэтому я решила подобраться к ним поближе и, оставив пакет в кустах, нырнула в толпу. Как и следовало ожидать, при таком скоплении народа моё появление прошло совершенно незамеченным. Попросив Спортсмена подержать мою метлу, я бочком приблизилась к Димке и изменённым голосом произнесла:

-Дай ручку, красавица, погадаю!

С удивлением оглядев меня сверху донизу и немного подумав, тот протянул ладонь. Стоявший же рядом Вадим, скользнув по мне равнодушным взглядом, отвернулся к дружкам.

-Ждёт тебя в ближайшем будущем, красавица, неожиданность…, - забормотала я, как заправская гадалка, одновременно прислушиваясь к беседе мушкетёров.

Внезапно они все заволновались и стали смотреть куда-то в дальний угол танцплощадки. При этом Князь даже встал на цыпочки, а Синеглазый нетерпеливо поинтересовался у Женьки:

-Где? Я не вижу!

-Возле самых кустов чёрная тень, - ответил тот. – Увидел?

-Да, теперь вижу! Он один?

-Кажется, да.

-А она?

-Её пока нет!

-Ничего, главное – его не упустить! – в голосе Вадима словно зазвенел металл.

После этой его фразы мушкетёры сблизили головы и стали о чём-то шептаться, изредка бросая косые взгляды в противоположную сторону.

-Ты преувеличиваешь опасность! – удалось расслышать мне восклицание Руслана.

-Нет, я знаю, о чём говорю! – Синеглазый машинально прикоснулся рукой к своему горлу и тут же отдёрнул руку, словно обжёгшись.

-Красавец, позолоти ручку! – сказала я, дёрнув Женьку за рукав.

Вздрогнув, тот обернулся. Теперь все три мушкетёра смотрели на меня в упор.

-Ну, что ж, цыганка, ответь: удастся нам то, что мы задумали? – после паузы сказал дядька.

Во время гадания я всё время ощущала на себе тяжёлый взгляд Вадима. После Женьки мне протянул свою руку Князь.

-Скажи, цыганка, кого я люблю? – со смехом спросил он, показав при этом ряд ровных белых зубов.

Синеглазый же наклонился, словно желая лучше рассмотреть меня. В свою очередь, я почувствовала, как на моём лбу под платком проступили капельки пота.

-А теперь мне! – требовательно произнёс Вадим после того, как я закончила гадать Руслану.

-Что же ты хочешь узнать, красавец?

-Скажи, где сейчас находится человек, о котором я думаю?

Я склонилась над его ладонью:

-Человек, о котором идёт речь, находится, возможно, гораздо ближе к тебе, чем ты сам предполагаешь… А вот насчёт твоих планов, красавец, скажу, что ты задумал недоброе!

-Или ты совсем завралась, цыганка, или действительно знаешь больше меня! – пожав плечами, Синеглазый отошёл к приятелям, которые с любопытством прислушивались к нашему разговору.

-Бабушка, погадай мне, пожалуйста! – тут же подскочила ко мне Алёнка, которая как раз в это время подошла поговорить с братом.

Наскоро нагадав ей красавца мужа и кучу детей, я, больше не слушая ничьих просьб, забрала у Феди метлу и поспешила раствориться в толпе. Меня заинтересовал человек, о котором говорили Женька и Вадим. Незнакомец, как и уверял дядька, стоял у края танцплощадки. В длинном, чуть ли не до пят, плаще и надвинутой на лоб шляпе он почти сливался с кустами. Встав напротив, я окликнула его с весёлой улыбкой на губах:

-Эй, красавец, разреши тебе погадать!

Однако тот даже не шевельнулся, словно не слышал меня. Тогда, продолжая улыбаться, я приблизилась к нему вплотную и прошептала:

-Вам угрожает опасность!

Мне показалось, что его глаза недоверчиво блеснули из-под маски и я сочла нужным добавить:

-Ждите меня на этом самом месте! А я пойду всё разведаю!

Скрывшись за кустами, я сбросила с себя наряд Бабы-Яги и переоделась в костюм «грозного разбойника». После чего вернулась на танцплощадку с другой стороны. Вадим уже стоял в окружении святошинских парней и отдавал им какие-то распоряжения. Рядом с ним маячил бледный Женька. Прячась за спинами танцующих, я подобралась поближе.

-Надо торопиться! – говорил Синеглазый. – Возле него вертелась эта подозрительная личность… Он может уйти!

Парни, кивнув, рассыпались по танцплощадке, смешавшись с толпой.

-Что ты собираешься с ним делать? – между тем с беспокойством осведомился у Вадима дядька.

-Ничего. Только сведу кое-какие счёты! – с угрозой в голосе произнёс тот.

Хотя я не знала, какие счёты были у Синеглазого с незнакомцем, однако невольно прониклась к последнему симпатией. К тому же, мне не нравилось, что столько людей собиралось преследовать одного. Тем временем Вадим продолжал:

-Нужно обложить его, как медведя в берлоге! Кстати, пора дать знак Феде…

После этих слов он повернул голову и кивнул своему дружку. Мигнув ему в ответ, Спортсмен врезался в толпу. Оттесняя всех своими плечищами, он явно подбирался всё ближе и ближе к незнакомцу. Не имея на этот счёт более никаких сомнений, я юркнула обратно в кусты и оббежала вокруг гораздо быстрее Феди.

-Всё подтвердилось! Вам действительно угрожает опасность! – воскликнула я, обращаясь к незнакомцу. – Отходите в кусты!

Однако тот почему-то медлил.

-Умоляю, уходите поскорее! Через несколько секунд будет поздно! – краем глаза я заметила, как Спортсмен и подручные Синеглазого постепенно сужали вокруг нас кольцо.

Вероятно, волнение, звучавшее в моём голосе, наконец, убедило незнакомца и он послушно отступил назад. В то же мгновение я заняла его место. По странной случайности мой наряд был почти точной копией костюма незнакомца и я надеялась, что в темноте вряд ли кто заметит подмену. Надвинув на лицо шляпу и закутавшись в плащ, я постаралась в точности скопировать его позу. В это время Федя, подойдя совсем близко, принялся прохаживаться туда и назад мимо меня и даже один раз, словно ненароком, задел моё плечо. Но я продолжала делать вид, будто не замечаю его. Тогда Спортсмен, как бы нечаянно, наступил мне на ногу.

-Извините, сударь, - изысканно-вежливым тоном произнесла я, - но Вы стоите на моей ноге!

-Да? А я этого не заметил! – небрежно ответил Федя.

Молча оттолкнув его, я хотела было отойти в сторону, но парень грубо схватил меня за плечо и воскликнул, явно стараясь привлечь внимание окружающих:

-Стой! Не уйдёшь!

Частично ему это удалось: на нас стали оглядываться. Неожиданно Чижевский, издали наблюдавший за этой сценой, отключил динамик. Музыка тотчас смолкла и участники маскарада, вынужденные прервать свой танец на середине, стали недоумённо спрашивать друг у друга, что произошло. Одновременно к нам через всю танцплощадку уже спешил Вадим с дружками. Было слышно, как он на ходу громко распоряжался:

-Окружайте его! А то он сбежит!

Следом за Синеглазым шёл Руслан. Но, к собственному удивлению, я не увидела рядом с ними Женьку. Затесавшись в толпу, тот почему-то предпочёл роль стороннего наблюдателя.

-Не тратьте зря время на разговоры! Ведите его сюда! – остановившись на середине, крикнул Вадим своим подручным, которые взяли нас с Федей в кольцо.

-Не слышишь, что ли? Иди! – подтолкнул меня в спину Спортсмен.

Резко сбросив с плеча его руку, я медленно двинулась навстречу Синеглазому, в то время как Федя с парнями следовал за мной по пятам. Не дойдя до центра площадки всего несколько шагов, я остановилась и пристально посмотрела на своего противника.

-Сорвите с него маску! – потребовал тот.

Спортсмен с угрожающим видом направился было ко мне, но я, неожиданно обернувшись, выбросила вперёд руку с ножом и нажала большим пальцем на рычажок: острое, как жало, лезвие тотчас выскочило из рукоятки. Публика охнула, а Федя с дружками невольно попятился. Не давая никому времени на то, чтобы опомниться, я снова повернулась к Вадиму. Надо отдать ему должное: Синеглазый умел проигрывать. Покинутый своими приятелями и будучи безоружным, он лишь слегка побледнел и отступил на шаг назад.

-Не дёргайся! – насмешливо произнесла я, приставив финку к его горлу. – Ты, кажется, хотел увидеть моё лицо?

Парень промолчал.

-Так смотри же! – отработанным движением я сорвала с себя маску и шляпу с париком, и освобождённые волосы волнами рассыпались по моим плечам.

Тотчас же по толпе пробежал лёгкий трепет:

-Смотрите, Маринка!

-Где?

-Это она?

-Не может быть!

-Так что же ты хотел мне сказать? – продолжала я издеваться над Вадимом.

Однако тот плотно сжал губы и, отведя взгляд, стал смотреть в другую сторону. Тогда, спрятав нож, я пошла прочь, провожаемая взглядами потрясённых зрителей. Тем не менее, неудовлетворённая жажда мести ещё продолжала пылать в моей груди. Поэтому, забрав из кустов пакет с вещами, я решила вернуться в Святошино, чтобы обнести сад Вадима. Но едва успела потрусить одну яблоню, как из-за забора до меня донеслись знакомые голоса. Это были Женька и Синеглазый. Спустившись с дерева, я подкралась поближе.

-Ты уверен, что он был там? – остановившись возле ворот, спросил у дядьки Вадим.

-Ручаюсь! Я узнал его! – твёрдо ответил тот.

-Куда же он делся?

-Об этом знают только он и она!

-Ты думаешь…, - начал было Синеглазый и остановился на полуслове.

-От моей племянницы можно ожидать чего угодно!

После этого они разошлись, а у меня вдруг пропало желание продолжать начатое. «Ладно, хватит с него одной яблони!» - подумала я и отправилась домой. В окнах уже не горел свет, а двери были заперты изнутри: мама с братцем давно спали. Проникнув в сени через чердак, я вошла в горницу и, сложив одежду в сундук, тут же завалилась спать.