Марина и цыган

День 17 Как я познакомилась с Женькиной невестой, а также о коньяке с пятью звёздочками и о том, как Лёха охранял свои черешни

Поднявшись ещё до восьми, я оделась и, не желая идти по росистой траве через сад, спустилась по откосу в овраг и затаилась там, наблюдая за домом Вадима. Однако оттуда не доносилось ни звука. Вероятно, мать Синеглазого уже ушла на ферму, а в доме все спали. Тогда я быстро перебежала через улицу, проскользнула в ворота и завернула за угол дома. Окно в комнате Вадима было открыто. Подкравшись поближе, я осторожно высунула голову из-за подоконника: Синеглазый и Руслан лежали на кровати «валетом», укрывшись одной простынёй. Рядом на стуле висела их одежда. На соседней кровати также кто-то спал. Судя по всему, это был Борька. Подняв с земли камешек, я метнула его окно: Вадим сразу же открыл глаза. Благодаря отражению в стекле открытой рамы мне было видно, что он затем взглянул на часы и толкнул локтем Князя.

-Который час? – зевая, спросил тот, усевшись на кровати.

-Уже почти восемь, - многозначительным тоном ответил Синеглазый.

Парни стали одеваться. В это время проснулся Борька и уставился на незнакомца сонными глазами:

-Кто это?

-Кто надо, спи! – осадил его брат.

Борька послушно повернулся на другой бок.

-Идём, я тебя провожу, - обращаясь к Руслану, тихо сказал Вадим.

Выбравшись следом за парнями на улицу, я посмотрела им вслед и пошла домой.

Женька, явившийся домой только под утро, спал на диване непробудным сном.

Спустившись в погреб, я вытащила оттуда телячью ногу, привезённую вчера Иваном Михайловичем и, положив на березовую колоду, отрубила топором лучший кусок. Затем отнесла мясо на кухню, чтобы приготовить из него телячьи отбивные. Так как у бабушки не было специального молотка, пришлось взять обычный. Тщательно вымыв его, я стала отбивать мясо. Через несколько минут на кухню в одних брюках явился заспанный дядька.

-Марина, чем ты здесь стучишь? – спросил он, протирая глаза. – Я со сна думал, на улице гром гремит.

-Не видишь, что ли? Отбивные делаю! - буркнула я. – А раз ты всё равно проснулся, то, будь добр, сходи за молоком!

-Ещё рано! – вздумал было возразить Женька.

-Ничего не рано: коров уже подоили. А пока ты соберёшься – как раз вовремя будет!

Некоторое время понаблюдав за тем, как я яростно колочу по телятине, дядька вздохнул и отправился в дом одеваться. Однако вскоре он снова вернулся:

-Марина, а где банка? Я что-то не найду!

-Шагу без меня ступить не можешь! В буфете посмотри! – в сердцах воскликнула я.

-Какая муха тебя с утра укусила? – удивлённо сказал Женька.

После его ухода я немного поостыла: в самом деле, что со мной происходит? И на дядьку ни за что, ни про что накричала. Вернее, есть за что, но не по такому же пустяковому поводу! Порезав мясо на куски и положив его обжариваться с луком на сковороду, я принесла из чулана кипу старых журналов и успела уже перелистать целую подшивку, а Женьки всё не было. Только спустя час он вернулся.

-Хозяйка ушла по делам: я её дожидался! – предупреждая мои упрёки, сообщил он прямо с порога.

-А я думала, ты у неё под душем купался!

Дядька провёл рукой по мокрым волосам:

-Нет, это я в ставке… Зачем время зря терять!

-Ладно, можешь не объяснять. Лучше наколи дров!

Телятина была почти готова, когда пришла бабушка. Поцеловав меня в щёку, она сообщила, что очень хорошо провела время у подруги, но беспокоилась о нас с Женькой.

Во время завтрака баба Тоня внезапно спросила:

-Марина, а ты что, на лошади каталась?

Поймав удивлённый взгляд дядьки, я, в свой черёд, спросила:

-А кто тебе сказал, ба?

-Да молодёжь наша. Сейчас возле магазина их встретила.

-А ещё что они сказали?

-Спрашивали: не ездила ли ты на лошади раньше? А я им: нет, где же лошадь в городе?

-А они?

-Удивлялись, что для первого раза ты слишком прямо в седле сидела!

-Когда это ты каталась на лошади, Марина? И почему без меня? – вмешавшись в наш разговор, ревниво поинтересовался Женька.

-Тебя тогда не было! – отрезала я. – А лошадь – смирная, на ней бы и ребёнок смог прокатиться.

Последняя моя фраза предназначалась, скорее, для бабушки.

После завтрака я отнесла всю грязную посуду на кухню, а когда вернулась – дядьки уже не было.

-А где Женька? – спросила я у бабы Тони.

-В Чижово ушёл.

-Что-то в последнее время он часто туда бегает…

-Да у него там невеста, Марина.

-Невеста?!

Вот так дядька! Вот так скромник! И столько времени скрывал! Естественно, я забросала бабушку вопросами о Женькиной невесте.

-Да я и сама почти ничего не знаю, Марина. Они только недавно стали встречаться, - ответила та. – Знаю только, что зовут её Таней. Работает в конторе счетоводом. Двадцать лет ей, из себя чернявая, очки носит.

Полученная от бабушки информация породила у меня рой новых вопросов, но я ограничилась только одним:

-А до которого часа работает контора?

-До пяти.

Затем баба Тоня завела речь о том, что к осени думает купить корову, в связи с чем ей нужно сходить в Чижово и договориться с Сергеем насчёт сена. После её ухода я решила взять гамак и отдохнуть в лесу, так как мне хотелось выглядеть на дне рождения у Чижевского как можно лучше. Скатав гамак в трубку и сунув его подмышку, я устремилась за околицу. Укромное местечко нашлось неподалеку от родника. Привязав гамак между деревьями на высоте где-то два с половиной метра, я забралась внутрь, как вдруг услышала неподалёку чьи-то голоса. Это были двое парней, одетые один в белую, а другой – в тёмную рубашку. Моя ошибка заключалась в том, что, прельстившись красивым видом, я расположилась рядом с тропинкой. И вот теперь непрошеные гости двигались прямо по ней. Тот, что в белом, был из Чижово, а вот его приятеля, который изрядно смахивал на цыгана, мне не приходилось раньше встречать. Внезапно парень в тёмной рубахе тоже заметил меня. Сойдя с тропинки, он подошёл поближе и оскалил белые зубы:

-О, какая девушка!

Мне не понравилась его хищная улыбка и я повернулась на другой бок. Тогда незнакомец тоже зашёл с другой стороны. Но тут к нему приблизился приятель. Косясь в мою сторону, он стал что-то нашёптывать цыгану на ухо, после чего взял его под руку, словно пытаясь увести. Однако тот, нетерпеливо дёрнув плечом, громко сказал в ответ:

-Я никого не боюсь!

Затем, ещё шире осклабившись, снова обратился ко мне:

-Девушка, как Вас зовут? Спускайтесь к нам!

Смерив его сверху оценивающим взглядом, я ответила:

-Мне и здесь хорошо!

-В таком случае, я сам поднимусь к Вам! – заявил цыган и, поплевав на ладони, стал карабкаться вверх по стволу.

В ту же секунду я перебралась с гамака на ветку и, не спуская с парня глаз, стала молча ждать. Едва только он ухватился руками за мой сук, как я изо всей силы ударила его каблуком по пальцам. Вскрикнув от боли, тот разжал их и спрыгнул вниз. Сгоряча он хотел было повторить свою попытку, но к нему подскочил приятель и, схватив его за руку, потащил за собой. При этом парень увещевал поминутно оглядывавшегося цыгана:

-Не раздражай её! Пошли быстрее отсюда!

Убедившись в том, что они действительно ушли, я отвязала гамак и углубилась в чащу леса в поисках более спокойного места.

Когда я вернулась домой, бабушка уже была там. Ей удалось договориться насчёт сена и завтра она рассчитывала привезти его. Покрутившись немного по дому, я сказала бабе Тоне, что хочу навестить Сергея.

-Сходи, внучка! – одобрила та моё решение. – А то он спрашивал о тебе: где, мол, Марина? Почему не заходит?

Сергея дома не оказалось и я, несмотря на уговоры его жены, не стала подниматься на крыльцо, пообещав вернуться немного позже. Проходя по улице, я увидела стоявшего в воротах своего дома Лёху, который меланхолично жевал черешни, доставая их из целлофанового пакета. Заметив меня, он перестал двигать челюстями и попытался спрятать пакет за спину.

-Привет, Лёша! Хорошие черешни? – жизнерадостно поинтересовалась я.

-Нет, в этом году не очень, - выдавил тот из себя.

Затем, немного подумав, он протянул мне пакет:

-Угощайся!

Поблагодарив его, я из скромности взяла одну черешню:

-Очень вкусные! Это у вас растут?

-У нас, - подтвердил бледный Лёха.

-Ну, всего хорошего! До свидания!

-До свидания!

Мне показалось, что парень облегчённо вздохнул.

Во дворе Женькиного дома на лавочке сидела девчонка лет шестнадцати в жёлтой футболке и коротких шортах. Наверно, из-за цвета футболки её узкое лицо тоже казалось немного желтоватым. Ещё я обратила внимание, что у неё был застенчивый или, даже, скорее, наивный взгляд, короткая стрижка «под мальчика», а руки и ноги – длинные и худые. Судя по внешности, это никак не могла быть дядькина невеста. Слегка покраснев под моим пристальным взглядом, она сказала тоненьким голоском:

-Здравствуйте!

-Здравствуйте, - ответила я, усевшись рядом с ней на скамью.

При этом незнакомка слегка отодвинулась в сторону, а её уши продолжали пылать как два красных фонаря. Судя по всему, она приняла меня за парня, так как на мне был мой обычный дорожный костюм, включая и парик. Тогда я сняла очки и затеяла с ней беседу. Вероятно, поняв свою ошибку, девчонка разговорилась. Выяснилось, что её зовут Люда и что она, закончив восемь классов, стала недавно работать при сельсовете курьером. Так, в данный момент, председатель прислал её за Женькой. В это время во двор вошёл дядька. При виде меня он с подозрением спросил:

-Марина, что ты здесь делаешь?

-Ничего. Зашла, вот, к Сергею, а его дома не оказалось. Кстати, к тебе пришли…

-Кто пришёл? – Женька перевёл взгляд на Люду.

Та, смутившись, всё же передала ему поручение председателя.

-Хорошо, сейчас приду, - ответил дядька и снова уставился на меня. – А ты, Марина, будешь ждать Сергея здесь?

-Нет, я тоже ухожу, - поспешила я успокоить его, видя, что Женьке не терпится удалить меня подальше от своего дома.

Выйдя с Людой за ворота, я поинтересовалась:

-Тебе тоже нужно возвращаться в контору?

-Нет, у меня сейчас перерыв.

Тогда я присмотрелась к ней более внимательно: чем-то она мне понравилась, своей беззащитностью, что ли.

-У тебя есть парень?

-Нет, - Люда снова слегка покраснела.

-Могу тебя познакомить с… одним.

Добравшись до Святошино, мы увидели на скамейке Федю, Димку и Вадима.

-Марина, можно тебя на минутку? – окликнул меня последний.

Люда было остановилась, но я ответила:

-Нет, нельзя: у меня гостья!

Дома никого не было и мы отправились в сад. Однако не успели ещё съесть по яблочку, как появился Вадим. «Тебя-то мне, голубчик, и надо!» - подумала я. После чего, подведя к нему Люду, сказала:

-Познакомься, Вадим, это моя подруга. Её зовут Люда.

-Здрасте! – хмуро ответил парень.

-Добрый день! – мочки девушки снова слегка порозовели.

-Ну, вы пока поговорите, а я сейчас приду!

Переодевшись в платье, я встала за кустом сирени, желая послушать, о чём они будут говорить. Однако парочка молчала. Правда, Люда искоса посматривала на Вадима (наверно, он её понравился), но тот упорно не желал встречаться с ней взглядом. Тогда она подошла к моим качелям:

-Интересно, как можно на них взобраться?

-Не знаю, - отрезал парень и вытащил из кармана неизменную пачку сигарет.

-Как ты разговариваешь с девушкой? – войдя в сад, накинулась я на него. – Люда хочет покататься – подсади её!

Синеглазый нехотя помог взобраться ей на качели. После чего направился было ко мне, но я, отстранив его величественным жестом, ухватилась за ветви и оказалась рядом с Людой. Мы уселись с ней на доску и Вадим принялся раскачивать нас. Однако, опасаясь, как бы у девушки с непривычки не закружилась голова, я попросила его делать это помедленнее. Судя по всему, Люде понравились мои качели, но, минут через пять, взглянув на свои наручные часы, она с сожалением в голосе произнесла:

-У меня уже перерыв закончился!

Парень помог ей спуститься вниз.

-Проводи девушку! – потребовала я.

Не знаю, послушался бы меня Синеглазый, но в этот момент Люда воскликнула:

-Ой, что Вы, я и сама дойду!

Сердечно распрощавшись с гостьей, я пригласила её заходить ещё.

-До свидания, - глядя в сторону, в свою очередь, сухо произнёс Вадим.

Я задумчиво смотрела вслед Люде, а Синеглазый продолжал потихоньку раскачивать качели. Неожиданно он спросил:

-Ты нарочно её привела?

-Не понимаю, о чём ты говоришь, - я встала на ноги, желая перебраться на дерево.

-Сейчас поймёшь! – он раскачивал доску всё сильнее и сильнее. – Ты не боишься упасть?

-Такого не может быть! – последовал мой гордый ответ.

В тот же миг Вадим выбил доску у меня из-под ног. Вскрикнув от неожиданности, я закрыла глаза и полетела прямо в его объятия.

-Поставь, где взял! – придя в себя, я попыталась вырваться.

-А то что? – весело спросил парень.

-Увидишь! Или ты сомневаешься в моих способностях?

-Нет, - подчёркнуто спокойно ответил Синеглазый, поставив меня на землю. – В твоих способностях я не сомневаюсь!

Не успел он произнести последние слова, как возле плетня закачались кусты. Вадим вздрогнул и впился в меня взглядом, но я сделала вид, будто ничего не заметила. Наверняка, там сидели его дружки.

-Ты куда, Марина? – спросил парень, видя, что я направилась к калитке.

-Извини, но мне нужно срочно отлучиться по одному делу.

На этот раз я застала Сергея дома.

-Здравствуй, племянница! – весело воскликнул он при виде меня. – Давненько мы с тобой не встречались. Садись, сейчас обедать будем.

-Спасибо, но я уже поела.

-Ну, тогда хоть молока выпей!

Зоя внесла крынку с молоком и пододвинула ко мне кружку:

-Холодненькое, только из погреба!

Рассеянно посматривая в сторону окна, я маленькими глоточками цедила ледяное молоко.

-Что-то ты совсем загрустила, племянница! – бросив на меня внимательный взгляд, сказал хозяин. – Какие проблемы? Жалуйся!

-Да нет, ничего, - я поставила на стол пустую кружку. – А это правда, что Женька женится?

-Насчёт свадьбы не знаю, - ответил Сергей, переглянувшись с женой. – А вот невеста у него есть, это правда.

-Знаю, в конторе работает. Чёрненькая такая, Таней зовут.

-Ну, племянница, от тебя ничего не скроешь! – Сергей удивлённо развёл руками. – А то ведь Женька просил меня ничего тебе не говорить!

-Почему?

-Стесняется, наверно.

-А где они познакомились?

-Да в конторе: ведь агроном и счетовод по работе часто сталкиваются.

-Она красивая?

-Как на мой вкус, так не очень: косая, да, к тому же, ещё и в очках! – покосившись на жену, заметил Сергей.

-С лица воды не пить! – вмешалась Зоя. – Лишь бы человек был хороший!

-Оно конечно, - согласился с ней муж. – Я, правда, больше мамашу её знаю: бухгалтером у нас работала. Злющая баба, я вам скажу, и, к тому же, нос дерёт выше головы. Не завидую брату, если она тёщей ему станет!

-Так ведь Женька на Тане хочет жениться, а не на её матери, - напомнила Зоя.

-И то верно. Только сдаётся мне, что яблоко от яблони недалеко падает! Впрочем, что об этом говорить: может, Женька ещё не женится! – подвёл итог Сергей и подмигнул мне. – Налить ещё молока, племянница?

-Нет, спасибо, я пойду. До свидания!

-До свидания! Заходи, не забывай нас!

Когда я подошла к Женькиному дому, было уже около пяти часов вечера. Достав из-под порога ключ, я открыла замок и вошла внутрь. Почистив картофель, поставила на электроплитку с двумя конфорками вариться суп и села отдохнуть на диван. В этот момент открылась дверь и в комнату вошла девушка с прямыми чёрными волосами до плеч и в очках. При виде меня она, остановившись, спросила:

-Вам кого?

Заметив, что взгляд её тёмно-серых глаз за стёклами очков был немного неопределённым, я после паузы ответила:

-Мне нужен Евгений Анатольевич!

-Евгений Анатольевич будет через час!

-Ничего, я подожду.

Потеряв надежду выставить меня за дверь, Таня (конечно, это была она!) подошла к посудному шкафу и, достав оттуда кастрюлю, принялась демонстративно чистить картофель. Я же молча смотрела на неё и с тоской думала: «Может, она очень умная?» Между тем, почистив картофель, Таня захотела поставить его вариться на плитку и тут заметила мою кастрюлю с супом. Я поднялась с места и убрала её, а девушка поставила на плитку ту кастрюлю, что держала в руках. После чего, повернувшись ко мне, она окинула меня уже более внимательным взглядом и с беспокойством в голосе спросила:

-А Вы, наверно, к Евгению Анатольевичу по работе?

-Нет, по личному вопросу.

После паузы Женькина невеста возобновила атаку:

-А Вы давно его знаете?

-Кого? Евгения Анатольевича? Чуть меньше месяца. А Вы?

-А мы с Евгением Анатольевичем вместе работаем уже год! – успокоившись, гордо заявила Таня.

Мы снова немного помолчали. Но у Тани, наверно, ещё осталась капля сомнения:

-Вы, наверно, в Звонарёвке с Евгением Анатольевичем познакомились?

-Нет, в городе.

-Ах, так Вы из города! – облегчённо вздохнула та.

Уловив в её голосе пренебрежительные нотки, я поинтересовалась:

-А Вам нравится город?

-Нет! – отрезала Таня.

-Почему?

Немного помявшись, она затем заявила безапелляционным тоном:

-Там один разврат!

-Ну, бывают же исключения…

Однако дядькина невеста меня перебила:

-Городские – все неряхи! Ни подать, ни приготовить не умеют!

Не подав вида, что её слова покоробили меня, я потянула носом:

-Что-то горелым пахнет…

-Ой, забыла воду налить! – воскликнула, подбежав к электроплитке, Таня.

Выключив её, девушка выбросила в помойное ведро пригоревший картофель и попыталась отчистить кастрюлю. Однако у неё ничего не получилось.

-Кастрюлю придётся выбросить, - пробормотала она.

И добавила, вероятно, специально для меня:

-Ничего, новую куплю!

«Вольно же тебе, голубушка, чужими кастрюлями разбрасываться!» - подумала я. Вслух же ничего не сказав, поднялась с дивана и, забрав у Тани кастрюлю, налила туда воды с содой и поставила её на электроплитку. После чего довольно легко отчистила её принесённым со двора песком. Поставив затем кастрюлю перед Таней, я села обратно на диван. Подняв крышку, та сказала:

-Хм, действительно отчистилась!

-Ну, куда нам, городским, до вас, деревенских!

Почувствовав в моих словах насмешку, дядькина невеста надулась и уселась в противоположном углу дивана. В это время вернулся Женька. При виде нас он сначала растерялся, но потом, сделав вид, будто ничего особенного не произошло, спросил у меня:

-Марина, ты уже познакомилась с Таней?

Так как я ничего не ответила, он поспешил обратиться к невесте:

-А тебе, Таня, моя племянница понравилась?

Однако та, скривив рот, молча смотрела в сторону. И тут меня взорвало: я разозлилась на дядьку, который столько времени скрывал от меня существование своей невесты, на саму Таню, просто так позволявшую себе оскорблять незнакомого человека и потом, вместо благодарности за вычищенную кастрюлю, ещё строившую из себя оскорблённую невинность. В общем, я вызывающим тоном произнесла:

-Со свиньями не знакомлюсь!

От неожиданности став косить ещё больше, Таня открыла рот и уставилась на меня выпученными глазами. При этом, вероятно, из-за очков она напомнила мне жабу. Впрочем, её оцепенение длилось недолго и она почти сразу начала всхлипывать. Не успела у неё на глазах появиться первая слезинка, как Женька подскочил к невесте и, вытащив из кармана платочек, принялся её успокаивать. Мне ничего не оставалось, как подняться с дивана:

-Ну, ладно, я здесь лишняя!

Однако дядька преградил мне путь:

-Марина, она хочет, чтобы ты попросила у неё прощение!

В первое мгновение от возмущения я утратила дар речи, после чего высказала всё Женьке:

-Пусть сначала она попросит у меня прощение! И, вообще, дай мне уйти! Не желаю находиться с ней в одной комнате!

-Марина, куда ты? Подожди! – начал уговаривать меня дядька.

-Или я, или она, выбирай! – последовал мой безжалостный ответ.

Тогда Таня, которая, несмотря на слёзы, как видно, прислушивалась к нашему разговору, снова громко всхлипнула.

-Марина, прошу тебя, помирись с ней! – покосившись на невесту, умоляюще зашептал Женька. – Не обижайся на неё: она – хороший человек, только очень ранимый!

-На дураков не обижаюсь! – запальчиво перебила его я.

Таня опять захлюпала. Растерянно посмотрев на неё, дядька затем повернулся ко мне и с отчаянием в голосе произнёс:

-Марина, хочешь, я перед тобой на колени встану?

Его последняя фраза подействовала на меня отрезвляюще: мне вдруг стало жаль Женьку, который очутился между двух огней.

-Ну, ладно только в память о нашей прежней дружбе!

Повернувшись к хныкающей Тане, я сказала:

-Мне очень жаль, что так вышло!

Затем я достала из шифоньера семейный альбом и, усевшись рядом с Женькиной невестой, стала рассказывать ей о нашей семье и показывать дядькины фотографии, сделанные в детские годы, в отрочестве и во время службы в армии. Вскоре Таня засобиралась домой и я простилась с ней вполне мирно. После её ухода мы сели с Женькой ужинать. Задумчиво хлебая суп, я не заметила, как с моих губ сорвалось:

-К тому же ещё и косая!

-Она меня любит! – тут же отреагировал на мою фразу дядька.

Вздохнув, я ответила:

-Конечно, это твоё личное дело.

И, немного подумав, добавила:

-Мне бы очень хотелось, чтобы я оказалась неправа!

(Эх, Женька, Женька… Пройдёт не так уж много времени и ты сам признаешь, что твоя несовершеннолетняя племянница оказалась прозорливее тебя. Но тогда будет уже слишком поздно!)

После ужина, вымыв посуду, я решила вернуться в Святошино.

-Ты куда, Марина? Разве ты не останешься здесь ночевать? – спросил у меня дядька.

-Нет, пойду, а то бабушка будет волноваться.

Побираясь кустами мимо скамейки, я услышала, как деревенские договаривались о том, чтобы зайти за мной и всем вместе отправиться на день рождения к Чижевскому. Бабушка уже ждала меня с ужином, но я сообщила ей, что поела у Женьки. После чего выразила желание отдохнуть в горнице и предупредила её, что если придут святошинские, пусть скажет им, что я больна, дабы они не застали меня в «неприглядном виде». Теперь я могла не сомневаться, что баба Тоня исполнит моё поручение в точности.

Запершись в горнице, я тщательно всё обдумала и только тогда начала собираться. Хотя для осуществления моих планов больше подходили брюки, я, в конце концов, всё же остановилась на платье, украсив его Любиным кованым пояском. Потом включила магнитофон и, оставив его на кровати, выбралась в сени через лаз. Теперь нужно было добраться незамеченной до Чижово. В связи с чем я двинулась через околицу, а потом – лесом и огородами.

Прячась за большим кустом сирени, я проникла к Чижевскому в палисадник и, взобравшись на выступ фундамента, заглянула поверх ставни в открытое окно. Посредине комнаты стоял уже почти накрытый стол. Возле него, расставляя бутылки, суетился Юрка, одетый в белую рубашку и подпоясанный фартуком. Ему помогали пять или шесть девчонок. Тем временем к воротам подошли первые гости. Сквозь просветы между листьями было видно, как Чижевский выскочил им навстречу и проводил гостей в дом. Вскоре появились святошинские. После того, как Алёнка вручила ему подарок (какую-то книгу), виновник торжества окинул всех быстрым взглядом и с неудовольствием поинтересовался:

-А где Марина?

Деревенские объяснили, что я неожиданно заболела и поэтому не смогла прийти.

-А вы её видели? – с подозрением в голосе продолжал расспрашивать Юрка.

В ответ мой сосед сообщил, что моя бабушка не позволила им взглянуть на «больную».

-Ну, тогда это ещё ничего не значит…, - пробормотал как бы про себя Чижевский.

Разглядывая прибывающих гостей, я пыталась угадать, кого из них хозяин предназначил на роль «утешеньица» для меня. Однако все парни были мне более или менее знакомы. Часам к восьми всё общество, вроде, было в сборе, но за стол ещё не приглашали.

-Кого мы ждём? – не выдержал первым Димка.

-Ещё должен кое-кто подойти…, - уклончиво ответил Юрка.

-Ага, это, наверно, они! – воскликнул он минуту спустя.

Трое парней, барабанивших в ворота, были мне незнакомы, но пока Чижевский провожал их в дом, я успела заметить, что один из них отличался неординарной внешностью. Потом до меня донёсся шум придвигаемых стульев и звон бокалов. Спустя некоторое время я снова приникла к ставне: все уже успели выпить по бокалу шампанского, а некоторые – и по рюмке водки. Димка же опрокидывал бокал за бокалом. Среди присутствующих трезвее всех выглядели Вадим и незнакомый парень, который пришёл с приятелями последним. Но если Синеглазый хоть делал вид, что пьёт, то этот молча сидел перед полной рюмкой и смотрел в одну точку, куда-то за окно. У него были тёмно-русые волнистые волосы и иконописное лицо с как бы светящимися изнутри большими серыми глазами, узким носом и маленьким ртом. Желая рассмотреть парня получше, я высунулась из-за ставни, но тут же отпрянула от окна, едва не свалившись на землю. Мне показалось, что незнакомец заметил меня. Немного выждав, я заглянула уже в щёлку: сероглазый сидел также неподвижно, как и раньше.

В отличие от него, половина гостей уже отплясывала на середине зала под проигрыватель, а со стороны стола раздавались пьяные возгласы, смех и бульканье беспрерывно льющегося в бокалы спиртного. Больше всего там было бутылок с водкой: наверно, Чижевский припас для такого случая целый ящик. Внезапно, лавируя между танцующими, к открытому окну подошёл Федя и поманил к себе хозяина.

-Слушай, что это за тип? – поинтересовался Спортсмен у Юрки, кивнув в сторону парня с серыми глазами. – Странный он какой-то!

-Да он всегда такой, - слегка заплетающимся голосом ответил Чижевский.

Далее он поведал, что незнакомца зовут Валериком и что он родом из какого-то дальнего села. По словам хозяина, Валерик отличался замкнутым характером и необычным поведением, которое проявлялось в том, что он редко показывался на танцах и в компании, хотя по уму и внешним данным мог вполне занять среди местной молодёжи одно из ведущих мест. Поэтому и друзей у него не было, кроме тех двоих, что с ним пришли.

-Я его специально пригласил для Маринки, она любит всё необычное… Да только Маринка не явилась, - закончил своё повествование Юрка.

В этот момент его кто-то окликнул и Чижевский отошёл от окна. Федя же, повернувшись спиной к танцующим, тихо произнёс:

-Ничего, подождём, что будет, когда все хорошенько напьются…

-Что ты сказал? – спросил вернувшийся хозяин.

-Да так, ничего особенного, - нехотя отозвался Спортсмен и они вместе отошли к столу.

Там уже почти все были совершенно пьяные и поэтому разговаривали и смеялись на повышенных тонах. Чижевский тоже разошёлся не на шутку: орал громче всех и лез со всеми чокаться. Наконец, кто-то из гостей, кажется, Руслан (да, он тоже был здесь), поинтересовался у него, почему это меня нет.

-Да вот, святошинские говорят, что она больна, - ответил Юрка. – Только я в это не верю!

И с обидой, явно подогретой винными парами, принялся сыпать в мой адрес угрозами: дескать, мне это так с рук не сойдёт. Не желая слушать его пьяный кураж, я спрыгнула с фундамента и пробралась из палисадника в сад, куда выходило окно спальни. Там, снова забравшись на выступ дома, я просунула в открытую форточку палку и нажала на шпингалет. Из-за шума в соседней комнате вряд ли было слышно, как в спальне тихо скрипнула рама. Осторожно высунувшись из-за дверной шторы, я заметила, что пьяная болтовня Чижевского привлекла внимание почти всех присутствующих, в том числе, и Валерика. Тогда, выйдя из спальни, я сложила на груди руки и тоже стала с улыбкой слушать его разглагольствования. Однако сначала меня никто не заметил, потому что над столом горела люстра, а я стояла в тени. Внезапно заговорил Димка и все притихли, так что не было даже слышно звона посуды:

-Смотри, а то как бы она тебя из Святошино не услышала!

За сегодняшний вечер мой сосед успел изрядно напиться и у него даже голос изменился, тем не менее, Димкины слова произвели на хозяина такое же действие, как ушат с ледяной водой.

-А что? Я ничего…, - начал было вяло оправдываться сразу протрезвевший Чижевский.

-Ну, и пугливый же ты, Юра, как я посмотрю!

Мои слова прозвучали как гром с ясного неба: гости сразу повернули головы ко мне, а некоторые даже вскочили с места, чтобы лучше меня рассмотреть. Среди последних был и Валерик. Между тем я медленно приблизилась к столу с улыбкой на губах. Первым пришёл в себя Чижевский. Сорвавшись со стула, он подскочил ко мне и, тоже расплывшись в угодливой ухмылке, на правах хозяина стал приглашать меня к столу. Усевшись на его место во главе стола, я, не глядя на суетившегося вокруг меня Чижевского, поинтересовалась:

-А где же мой обещанный коньячок с пятью звёздочками?

-Одну минуту!

Юрка, как пуля, пронёсся к буфету и, достав оттуда бутылку марочного коньяка, снова подскочил ко мне:

-Пожалуйста!

-Подожди! – я накрыла рюмку ладонью. – Сходи-ка сначала на кухню и завари кофе!

Рука именинника с откупоренной бутылкой замерла в воздухе:

-Зачем?

Заметив, что все присутствующие, буквально, смотрят мне в рот, стараясь не упустить ни единого моего слова, я, усмехнувшись, ответила:

-От кофе коньяк становится крепче: я всегда так пью!

-Понятно! – поспешно сказал Чижевский и двинулся на кухню.

От нечего делать я принялась разглядывать сидевших за столом гостей. Когда же дошла очередь до Валерика, то смотрела на него так долго, что окружающие стали перешёптываться. В свою очередь, как мне показалось, я тоже произвела на него впечатление. В это время с чашечкой кофе в руках вернулся Юрка. Наполнив рюмку где-то на треть коньяком, я сверху долила туда же кофе, как это обычно делал мой отец. Гости же с любопытством следили за моими действиями. Наконец, подняв рюмку, я чокнулась со всеми желающими и лихо опрокинула её содержимое в горло. Затем, не закусывая, выпила и другую. Теперь, когда уже никто не следил за тем, сколько я пью, мне удалось ещё больше уменьшить дозу коньяка.

После второй рюмки на моих щеках заиграл румянец, глаза заблестели. Раздавая улыбки налево и направо, я словно не замечала ни пристального взгляда Вадима, ни угрюмого молчания Димки, ни наигранно-добродушной весёлости Феди, ни внезапно появившегося стального блеска в глазах Валерика. Хотя Чижевский регулярно менял пластинки, многие из гостей уже просто были не в силах подняться. Я же казалась веселее всех, напропалую строя парням глазки и кокетливо улыбаясь. Некоторые из них фамильярно подмигивали мне в ответ и понимающе переглядывались. Однако застольная атмосфера слишком утомляла меня: лица гостей расплывались перед глазами и я боялась переиграть. Тогда, резко поднявшись со стула, я понеслась к проигрывателю и поставила пластинку с танго. Все лица тотчас же обратились ко мне.

-Будем веселиться! – с удалью в голосе воскликнула я и, пошатываясь, прошла вдоль стенки, чтобы пригласить на танец своего соседа.

Судя по лицу Валерика, он слегка удивился, что выбор пал не на него, но, вероятно, объяснил это моим состоянием. Мы танцевали с Алёнкиным братом как на острие клинка, чудом ухитряясь сохранять равновесие. Правда, изредка нас всё же заносило, но в танце, думаю, это сошло. Вскоре к нам стали присоединяться и другие парочки. Посредине танца, разгорячённая, я подбежала к столу и залпом выпила третью, заранее наполненную рюмку. Сидевшие рядом переглянулись: одной стопки этого коньяка хватило бы, чтобы уложить любую девку. Но когда я хотела было вернуться назад к оставленному посредине зала Димке, дорогу мне неожиданно преградил Синеглазый. Положив руку мне на плечо, он тихо произнёс:

-Уйдём отсюда!

-Не пойду! Хочу веселиться! – воскликнула я с вызовом и, стряхнув с плеча его руку, направилась к моему партнёру.

Гости притихли, а Вадим, секунду помедлив, сел на прежнее место, ни на кого не глядя. Я же с бессмысленной улыбкой на лице кружилась в танго. Затем по предложению Чижевского мы стали играть в «Кис-мяу». По ходу игры парочки, если в том была необходимость, уединялись в спальне. Вскоре мне выпало с Валериком «три вопроса наедине» (водил именинник). Пошатываясь, я вошла в спальню первой и остановилась возле кушетки. После чего повернулась лицом к стене и, упёршись в неё рукой, склонила голову. Валерик же, не забыв задёрнуть за собой шторы, молча остановился у меня за спиной. Не меняя позу, я глухо произнесла:

-Ну? Что ты хотел у меня спросить?

В ответ парень, сбоку заглянув в моё лицо, обволакивающим голосом сказал:

-Сядь, моя дорогая!

Резко обернувшись, я взглянула на него в упор и Валерик, побледнев, отшатнулся. Он понял всё прежде, чем я успела снова открыть рот.

-Послушай, дорогой, за кого ты меня принимаешь? Сначала – сядь, а потом – ложись?

-Да ты вовсе не пьяная! – словно в каком-то полусне промолвил Валерик и опустился на кушетку.

-Ну, раз мы с тобой оба трезвые, давай потолкуем, - я села рядом с ним.

-О чём? – пряча глаза, спросил парень.

-Но ты ведь, когда шёл сюда со мной, собирался что-то сказать?

-Это другое дело.

-Почему?

Мельком взглянув на меня, Валерик снова отвернулся и нехотя ответил:

-Когда наши девки напиваются, то с ними можно делать всё, что угодно, без всяких слов.

-А ты, дорогой, всё же что-нибудь припомни!

Хотя до этого мы говорили вполголоса, то в последней фразе слово «дорогой» я произнесла намеренно громко. В соседней комнате сразу притихли, а на лице моего собеседника мелькнуло удивление. Бросив на него многозначительный взгляд, я поднялась с кушетки и приблизилась к открытому окну. После чего обернулась к понуро сидевшему на кушетке Валерику:

-Пора вставать, дорогой!

Неожиданно тот поднял голову и воскликнул с едва уловимой иронией в голосе:

-Ещё минутку, дорогая!

Затем тоже поднялся и подошёл ко мне.

-Молодец! Продолжай в том же духе! – одобрила я.

Улыбнувшись, парень придвинулся ко мне поближе. Тогда я приняла серьёзный вид и деловым тоном произнесла:

-Послушай, ты мне должен помочь в одном деле.

-Всё, что угодно, дорогая! – весело отозвался Валерик.

-Мне нужно уйти, - я махнула рукой за окно. – А ты побудешь здесь некоторое время и можешь вернуться!

-А что я им скажу? – кивнул тот на дверь, тоже сделавшись серьёзным.

-Но я ведь пожертвовала моей репутацией, когда пошла с тобой…

Занятые беседой, мы не обратили внимания на доносившийся из зала шум. Вдруг штора резко отлетела в сторону и в дверном проёме возник бледный Вадим, судорожно сжимавший в руке горлышко пустой бутылки. Невзирая на его неожиданное появление, я всё же успела быстро подскочить к Синеглазому и загородить собой спальню от обзора сгрудившихся за его спиной гостей. Судя по искажённому лицу парня, приходилось только удивляться, что он не ворвался сюда раньше. Упёршись руками в его грудь, я пьяным голосом закричала:

-Не мешай нам!

И сразу же, глядя ему в глаза, прошептала:

-Уйди, уйди…

Вадим вздрогнул и бешеное выражение на его лице сменилось растерянностью. Воспользовавшись этим, мне удалось вытолкать его из спальни. Вернув штору на прежнее место, я, как ни в чём не бывало, вернулась к Валерику.

-Скажи, - внезапно спросил он, - за тобой многие приударяют?

Затем, не дождавшись моего ответа, он продолжил:

-Впрочем, я и так вижу, что многие!

Тогда я прищурилась:

-А ты что, ревнуешь?

И, видя, что он молчит, добавила уже другим тоном:

-Так вот, план меняется, но ты всё равно можешь мне помочь.

-Что я должен делать? – поинтересовался парень.

-Когда мы выйдем отсюда, ты найдёшь Чижевского и скажешь ему, что тебе пора домой. Остальное сделаю я!

При виде нас с Валериком компания притихла. Твёрдым шагом приблизившись к столу, я окинула всех пронизывающим взглядом и отчеканила:

-К сожалению, я вынуждена вас покинуть! До свидания!

Как мне показалось, после моей прощальной тирады половина публики сразу протрезвела. Затем, переведя взгляд на своего сообщника, который что-то замешкался, я нетерпеливо окликнула его:

-Валерик!

-Сейчас, сейчас! – ответил парень, поспешно распрощавшись с хозяином.

Выйдя за ворота, я сказала сероглазому:

-Тебе – сюда, а мне – туда!

И мы разошлись, чтобы никогда больше не встретиться.

Убедившись в том, что Валерик действительно ушёл, я вернулась в Юркин палисадник, однако не услышала больше ничего интересного. Минут через пятнадцать гости стали расходиться и я увязалась следом за святошинскими. Парни, шатаясь из стороны в сторону, тянули повисших на них девок. По дороге Алёнке стало плохо и мой сосед, вынужденный её дожидаться, переругивался с сестрой в темноте:

-Говорил тебе: «Не пей водку!». Так нет же – нализалась, как свинья!

На что Алёнка, которую в течение всего вечера спаивал Чижевский, огрызнулась:

-На себя посмотри!

Наконец, мы добрались до Святошино. Войдя во двор бабушкиного дома, я вдруг услышала, что в саду кто-то разговаривает. Однако не успела открыть калитку, как столкнулась нос к носу с Женькой.

-Марина, ты куда? – испуганно воскликнул он.

-Да так, гуляю, - неопределённо ответила я, пытаясь заглянуть через дядькино плечо. – А ты что здесь делаешь?

-Тоже решил перед сном прогуляться, - уже более спокойным тоном произнёс Женька.

-Один?

-Один!

-А мне показалось, что ты с кем-то разговаривал, - я попыталась обойти его.

-Тебе послышалось. С кем бы это я мог говорить здесь в такое время? – дядька взял меня под руку. – Уже поздно, идём спать.

Мне пришлось подчиниться. Однако, вернувшись в горницу, я не стала ложиться в постель, так как у меня на сегодня было запланировано ещё одно мероприятие. Переодевшись в джинсы и свитер, а также не забыв о парике, я выключила свет и стала дожидаться, пока полностью стемнеет. В сумеречном свете, проникавшем поверх задёрнутых оконных занавесок, циферблат будильника был едва различим. Наконец, его обе стрелки стали приближаться к цифре «одиннадцать». «Ничего, пока дойду, будет совсем темно», - успокоив себя этой мыслью, я проскользнула в сени. Судя по тому, что под дверью, ведущей в зал, не было светлой полоски, дядька и бабушка уже легли спать.

Перебравшись по брёвнам через овраг, я обошла лес стороной и выбралась по полю с пшеницей на примыкавшие к Чижово огороды. Среди них меня интересовал только один огород, вернее, сад, а именно – Лёхин. Но, едва перемахнув через забор, я была тут же вынуждена залечь в кусты из-за мелькнувшей между деревьями фигуры. Пролежав так минут пять, я убедилась, что человек и не думает уходить из сада. Пришлось подползти поближе, чтобы рассмотреть его. Оказалось, что это был сам Лёха, который, водрузив на плечо массивную дубинку, обходил дозором собственные владения. В это время на крыльцо вышла женщина и позвала:

-Лёша, сыночек, иди попей парного молочка!

Однако тот ответил, что придёт немного попозже и женщина удалилась. Между тем парень продолжил свой обход. Двигаясь за ним по пятам, словно тень, я слышала, как Лёха, сплюнув, переложил дубинку на другое плечо и пробормотал:

-Всё равно её дождусь! Пусть только явится – тогда посмотрим…

«Ого! – подумала я. – Интересно, кого это он подстерегает? Уж не меня ли?»

Прошло ещё полчаса и в саду совсем стемнело. Пробираясь на ощупь между деревьями, я больше всего боялась уткнуться носом в Лёхины лопатки. Неожиданно под моей ногой треснул сучок и тотчас в темноте раздался зычный бас:

-Стой, кто идёт?

Естественно, я не стала откликаться на его зов. Поэтому, не обнаружив злоумышленника, рыжий двинулся дальше. Не знаю, на сколько бы его ещё хватило, но тут на крыльце появился Лёхин отец:

-Эй, долго ты там ещё будешь бродить? Иди в дом: мать волнуется!

Парень вздумал было возразить, но отец перебил его:

-Кому нужны твои черешни? Уже все спят давно! Пойдём, завтра рано вставать!

-А который час? – спросил рыжий.

-Уже двенадцатый!

Немного потоптавшись на месте, Лёха со вздохом отбросил дубинку и пошёл следом за отцом. Однако я не торопилась, так как он мог вернуться, чтобы перед сном ещё раз обойти сад. Наконец, свет в доме потух: теперь настал мой час. Даже когда мы с деревенскими обносили Гришкин сад, я не объедалась так черешнями, как в этот раз. И только когда меня стало уже тошнить, я, набив доверху черешнями целлофановый пакет, решила идти назад. Возвращаться прежним путём было нельзя, потому что в темноте я могла не разглядеть брёвен. Что же касается другого пути, то на просёлочной дороге меня кто-нибудь мог заметить. Оставался только один безопасный маршрут – через лес.

То исчезающая, то вновь появляющаяся в просвете между дымчатым кружевом ночных облаков луна освещала петлявшую среди деревьев тропинку и мне совсем не было страшно. Неспешно продвигаясь вперёд, я время от времени запускала руку в пакет за очередной порцией черешен. Однако вскоре пакет опустел, луна зашла за тучи и я впервые задумалась о том, что мне пора бы уже выйти на опушку леса. Судя по всему, я не заметила, как сбилась в темноте с тропинки и теперь кружила на одном месте. Как же мне теперь отыскать дорогу домой? Остановившись, я ждала, наверно, минут десять, пока сквозь серую пелену снова не проглянула луна. Разглядев в её тусклом свете уходившую вправо тропинку, я поспешила туда, опасаясь, как бы ночное светило вновь не скрылась за облаками.

Вдруг впереди между деревьями блеснул огонёк и вскоре я вышла на большую поляну, окружённую со всех сторон кустами. Посредине её горел костёр. И тут я узнала это место: там, за поляной, была дорога на Святошино и теперь ничто не мешало мне вернуться туда. Вместе с тем неукротимое любопытство удерживало меня на месте: я хотела знать, что за люди разожгли в лесу костёр. Сначала мне пришла в голову мысль, что это охотники. Но здесь не было дичи. Тогда, может, туристы? Тоже вряд ли… Внезапно ветер донёс до меня конское ржанье и я решила, что это пастухи в ночном. Хотя обычно лошадей выпасали на лугах за лесом. Желая выяснить всё наверняка, я, прячась за кустами, подобралась поближе и увидела расположенные полукругом возле костра шатры. Рядом стояли несколько телег с крытым верхом и паслись стреноженные кони. Едва я вгляделась в обличье и одежду сидевших у огня людей, как мне сразу стало всё ясно: это был самый настоящий цыганский табор. Судя по количеству шатров, табор был небольшой: человек двадцать-тридцать. Возле костра собралась, в основном, молодёжь. Оттуда доносился смех и неразборчивые восклицания, наверно, на цыганском языке. Где-то в шатре плакал ребёнок, изредка слышалось всхрапывание лошадей.

Неожиданно от костра отделились две фигуры: мужчина и женщина, и двинулись по тропинке в лес. «Хворост они, что ли, пошли собирать?» - подумала я и последовала за ними. Так как парочка отошла довольно далеко от поляны, мне приходилось ориентироваться в темноте на звук их шагов и огонёк папиросы, которую курил мужчина. Наконец, они остановились возле какого-то куста. Воспользовавшись этим, я улеглась на траву между ними, хотя и рисковала тем, что мне могли наступить на уши. Первой заговорила женщина и я по голосу определила, что ей не больше двадцати. Судя по интонации, она в чём-то упрекала парня, который, слушая её, молча курил. Между тем цыганка всё говорила и говорила, мешая русскую и цыганскую речь, так что я смогла уловить только общий смысл.

-Скажи только слово, - молила она, - и я буду твоей! Не побоюсь ни матери, ни отца – пускай бьёт!

При этом меня поразило то, что на все страстные призывы девушки её любимый отвечал молчанием. Наверно, это вывело из равновесия и цыганку, потому что она вдруг воскликнула:

-Почему ты молчишь? Значит, ты не любишь меня? Но кого же тогда ты любишь? Это Розка? Да?

Затем она перечислила ещё несколько имён, но цыган по-прежнему не издавал ни звука. Так что я даже подумала: «Что за истукан такой бесчувственный? Девушка ему в любви объясняется, а он – хоть бы слово в ответ!» Тем временем цыганка неожиданно

дёрнула парня за рукав. Тогда он, словно очнувшись, произнёс по-цыгански какую-то фразу.

-Нет, я не отпущу тебя, пока ты не скажешь, кто она! – упорствовала та.

-Она не из табора, - нехотя ответил цыган, голос которого показался мне знакомым, хотя я никак не могла вспомнить, где слышала его раньше.

-Значит, она русская! – воскликнула между тем с торжеством его собеседница. – В таком случае, она никогда не полюбит тебя!

В ответ парень резко сказал ей что-то по-цыгански. Тогда девица тоже прострочила ему в ответ какую-то, наверняка, оскорбительную фразу и, повернувшись, побежала по тропинке обратно. Оставшись один, цыган вздохнул и, отбросив окурок, двинулся следом за ней. Решив, что он уже отошёл далеко, я выбралась из-под куста и, отряхнув джинсы, направилась в ту сторону, где, по моим расчётам, пролегала просёлочная дорога. Однако надо же было такому случиться, что парню вздумалось закурить новую папиросу. Остановившись, он чиркнул спичкой и в этот момент под моими ногами хрустнула ветка. На мгновение цыган замер на месте, прислушиваясь, а потом решительно направился в мою сторону. При этом он бормотал себе под нос:

-Если она ушла, то, наверно, это чужой, и он подслушал наш разговор… Нужно его поймать и выяснить, что он здесь делает!

От его слов у меня пробежали по спине мурашки. Но, к счастью, парню трудно было ориентироваться в темноте, а я, наоборот, могла следить за ним по огоньку папиросы. Стараясь ступать как можно тише, я сделала шаг в сторону. Однако чуткое ухо цыгана уловило какой-то звук и он воскликнул:

-Эй, кто здесь? Отвечай, а то поймаю – хуже будет!

Нельзя сказать, чтобы я слишком испугалась его угрозы, тем не менее, на всякий случай, изменив голос, вежливо осведомилась:

-Это Вы мне, сударь?

-Кто Вы и что здесь делаете в такое время, чёрт побери?

-Я всего лишь бедный странник, сударь…

-Но почему Вы тогда бродите именно возле нашего табора?

-Потому что я заблудился в лесу и не могу найти дорогу.

Наверно, мои слова убедили парня и он уже более мягко сказал:

-Ступайте вон по той тропинке – там деревня.

-Благодарю Вас, сударь!

Внезапно мой голос сорвался и цыган изумлённо спросил:

-Вы – женщина?

-Не совсем, сударь, - эти слова я уже произнесла своим обычным голосом.

-Но, - явно волнуясь, продолжал он, - я знаю в окрестностях только одну девушку, которая способна гулять здесь в такое время…

-Может быть, Вы и правы, - насмешливо ответила я издали.

-Куда же Вы? – крикнул мне вслед цыган.

-Домой. Всего хорошего!

Он рванулся было на мой голос, однако в темноте быстро потерял след. Я же отыскала нужную дорогу и по ней вернулась в Святошино.