Марина и цыган

День 13 Как к нам в гости пришёл Сергей, а также о всаднике, выбитом из седла, и о «великой мести»

Около трёх часов ночи я проснулась из-за духоты в горнице. Не открывая глаз, стащила с себя одежду и снова погрузилась в сон.

В белом, как снег, платье с длинным шлейфом я ехала на сером в яблоках коне, а по правую руку от меня на вороном жеребце скакал мой Защитник. Ветер играл его смоляными кудрями и развевал рукава атласной рубахи. Ноги незнакомца, вдетые в стремена, были обуты в кожаные сапожки. В руках он держал кнут, которым изредка подгонял коня. Но вот Защитник повернул ко мне лицо и я увидела, что оно в маске. Сквозь её узкие прорези сверкали живые чёрные глаза. Улыбнувшись и обнажив при этом ряд белых зубов, он протянул мне руку и я, мгновение поколебавшись, вложила в неё мою ладонь. Так мы и неслись вперёд на горячих скакунах рука об руку, стремя в стремя, пока вдали не загрохотал гром.

Проснувшись с улыбкой на губах, я услышала, что кто-то барабанит в дверь.

-Марина! – раздался затем мамин голос. – Вставай, завтрак готов!

Поспешно отозвавшись на её зов (иначе бы она стучала, не переставая), я нехотя встала с постели, подняла с пола рубашку и джинсы, аккуратно повесила их на стул и надела халат. Когда умывшись и почистив зубы, я появилась в зале, бабушка и мама с Толиком уже сидели за столом.

-Доброе утро! – сказала я, намереваясь сесть рядом с бабой Тоней.

-Доброе утро, принцесса! – ответила мама. – Что-то ты долго спишь!

-Принцесса на горошине! – в свой черёд, фыркнул братец, ковырявшийся ложечкой в варенье из отцовской посылки.

Бабушка же, ласково улыбнувшись мне, попросила:

-Марина, позови, пожалуйста, Женьку. Он в кухне спит.

Дядька действительно спал на раскладушке, накрывшись одной простынёй. Рядом на полу валялись его брюки и рубашка. Присев на край раскладушки, я стала тормошить его за плечо:

-Женя, вставай!

Что-то промычав в ответ, дядька открыл глаза.

-Проснулся, предатель! – воскликнула я, схватив его за ухо. – А теперь ответь мне на один вопрос: с кем это ты вчера под ясенем разговаривал?

Внезапно побледнев, дядька, в свой черёд, взял меня за руку:

-Скажи мне правду, Марина, ты его видела?

Я промолчала. Но Женька вцепился в меня мёртвой хваткой:

-Видела или нет? Это очень важно, Марина!

-Кого?

-Значит, не видела? Нет? Только не притворяйся!

-Больше мне делать нечего! – проворчала я. – Перестань меня трусить!

Выражение моего лица, как видно, успокоило Женьку и он оставил моё плечо в покое. Однако меня разобрало любопытство:

-Так кого, по-твоему, я должна была там увидеть?

-Никого, я пошутил, - ответил он, отведя глаза.

-Что-то непохоже…

Дядька бросил на меня быстрый взгляд:

-Если не видела, то и говорить об этом не стоит, а если видела – забудь! Поверь, так будет лучше для тебя!

Поняв, что он больше ничего не скажет, я поднялась с раскладушки:

-Ладно, идём завтракать!

Во время завтрака Женька сидел мрачный, как туча, и ни на кого не смотрел. Я тоже была рассеянна, потому что думала о своём сне и о том, что облик Защитника, кажется, уже начал вырисовываться. Потом мама с бабой Тоней пошли за молоком, а дядька улёгся с газетой на диван. Толик же бегал по двору.

Воспользовавшись этим, я прихватила швейную машинку и отправилась в горницу. Наверно, под влиянием сна, мне захотелось перешить на себя бабушкино подвенечное платье, которое она отдала в моё полное распоряжение. С помощью больших портновских ножниц я отрезала воротник и сделала декольте, а также пристрочила к нему оборку, споротую с подола. Примерив затем платье перед зеркалом, я улыбнулась: совсем другой вид! Но под такой наряд нужна была и другая причёска. Подняв волосы вверх, я собрала их в узел и закрепила шпильками. Теперь можно было и прогуляться.

Так как во дворе Толика не оказалось, я отправилась в сад и стала высматривать его между деревьями, стараясь как можно грациознее поворачивать шею, дабы не развалилась причёска. Однако в саду братца тоже не было. Вдруг кто-то окликнул меня:

-Марина!

Обернувшись, я увидела возле куста смородины Вадима и Федю. Причём последний, открыв рот, уставился на меня, как на неземное видение. Синеглазый же выступил вперёд и улыбнулся:

-Доброе утро, Миледи!

Я небрежно кивнула в ответ. Тогда он встал на одно колено и протянул мне стеклянную рюмочку со спелыми черешнями:

-Прошу Вас, Миледи!

Поблагодарив его, я взяла одну черешню. Однако Вадим, продолжая улыбаться, не встал с колена до тех пор, пока рюмочка не опустела. В это время в сад вошёл дядька. При виде нас он остановился и вытаращил глаза. Проскользнув мимо него, я поспешила вернуться в дом. Толик сидел за столом и доедал своё варенье. Приказав ему никуда не отлучаться, я пошла переодеваться в горницу. Вскоре ко мне постучался Женька.

-Как тебе вчерашняя дискотека в Чижово, Марина? – поинтересовался он, остановившись возле дверей.

-Нормально, - ответила я, укладывая бабушкино платье в сундук.

-А Сергей заходил на танцы?

-Да, - я удивлённо покосилась на дядьку. – А ты откуда знаешь?

-Это я его попросил, - с самодовольной улыбкой пояснил тот.

-А ты, что, сам не мог зайти?

У Женьки забегали глаза и он с запинкой ответил:

-Не мог…

-А!

Мы немного помолчали. Потом дядька снова спросил:

-Марина, а что ты вчера кричала, я не понял? «Гвалтуют», что ли?

-Да, это украинское слово.

-И что оно означает?

Я объяснила. Тогда дядька рассмеялся:

-Ты думаешь, что Вадим…

-Ну, он же насильно вытащил меня из окна!

-Если ты считаешь, что это…, - Женька опять засмеялся.

После обеда мама стала собираться обратно в Звонарёвку. Ей понравилось гостить у сестры и она рассчитывала пробыть там с Толиком не меньше недели. Баба Тоня вызвалась проводить её до Чижово и решила взять с собой дядьку, чтобы он помог нести мамину сумку. На прощание мама приказала мне, чтобы я навестила её вместе с бабушкой денька через три, иначе у неё «душа будет не на месте». Баба Тоня же поцеловала меня и сообщила, что заночует в Чижово. После чего прибавила:

-Но ты не бойся, Марина, Женька отнесёт сумку и вернётся. А если что, скажи мне и я ему устрою!

Присутствовавший при этом дядька сопроводил её слова душераздирающим вздохом.

-Нечего вздыхать! – осадила его бабушка. – Я знаю, что говорю: вечно он где-то шляется! Ещё до армии, помню, связался с цыганами и бродил с ними по лесу! Да и они его за своего принимали!

В то же мгновение Женька вылетел, как пуля, за дверь вместе с сумкой.

-Ну, счастливо оставаться, Марина! – сказала на прощание баба Тоня и вышла следом за сыном во двор, где её ожидала моя мама с Толиком.

После ухода родственников дом опустел и мне стало грустно, хотя я была абсолютно свободна и могла делать, что угодно. Но делать мне как раз ничего не хотелось, возможно, из-за жары. Сидя на нагретом солнцем подоконнике, я лениво размышляла о бабушкиных словах. Выходит, Женька до армии якшался с цыганами. А сам ещё строит из себя добродетельного дядюшку и поучает меня!

Посидев ещё немного, я перебралась на диван и открыла томик Лермонтова. На глаза мне попались строчки: «И скучно, и грустно, и некому руку подать В минуту душевной невзгоды…» Под их влиянием я вспомнила, что недавно смотрела по телевизору передачу литературоведа Ираклия Андроникова о судьбе Лермонтова. Меня особенно поразили его слова о том, что если бы поэт прожил дольше, то, возможно, превзошёл бы Пушкина. Впрочем, Александр Сергеевич мне тоже нравился: он был шутник и любимец женщин, и стихи у него такие же, даже самые грустные. А вот в строчках Лермонтова чувствуется настоящая печаль и затаённая страстность. Его стихи чем-то ближе мне.

-Марина, ты спишь?

Нехотя повернув голову, я увидела сидящего на подоконнике Вадима.

-Отдыхаю!

Синеглазый перелез через подоконник и сел у моего изголовья:

-Ты обещала вчера поговорить со мной! Идём погуляем!

-Не хочу! – закрыв глаза, я отвернулась к стене.

-Марина! – Вадим наклонился к моему лицу. – Пока ты не согласишься, я не уйду!

-Тогда уйду я!

Однако мне не удалось подняться, так как Вадим сидел на моих волосах. Надув губы, я демонстративно уставилась в потолок. В это время кто-то негромко постучался в дверь.

-Войдите! – крикнула я, покосившись на Синеглазого.

Но тот не сдвинулся с места. Дверь открылась и в комнату вошёл Димка.

-Марина! – начал он и сразу осёкся при виде Вадима.

-Что ты хочешь, Дима? – ласково спросила я.

-Я только зашёл спросить: ты пойдёшь с нами на пляж?

-Никуда она не пойдёт! – резко отрубил Синеглазый, прежде, чем я успела открыть рот.

Однако мой сосед продолжал смотреть на меня.

-Вы идите, а я позже подойду, - словно не слыша Вадима, ответила я.

Димка, оглядываясь на нас, удалился. Внезапно я вспомнила об иголке, которую заткнула за борт халата после шитья и, вытащив её оттуда, попыталась уколоть парня сквозь джинсы. Тем не менее, к моему удивлению, с его стороны не последовало никакой реакции. В этот момент Синеглазый повернул голову и застукал меня на месте преступления.

-Я этого ожидал! – спокойно произнёс он.

Тогда я вернула иголку на прежнее место и снова уставилась в потолок, на котором уже успела изучить все трещины.

-Так ты пойдёшь со мной? – в который уже раз спросил Вадим.

Не дождавшись моего ответа, он, наконец, поднялся:

-Ну, ладно, я ухожу!

После его ухода я ещё некоторое время продолжала валяться на диване, думая о том, что Синеглазый чересчур обнаглел и неплохо бы его проучить. Потом, потянувшись, встала и подошла к окну. Под соседним домом сидели на лавочке деревенские, а в конце улицы маячила чья-то фигура. Присмотревшись, я узнала Сергея. Рядом с ним шагал Женька. Спрыгнув с подоконника, я прямо босиком бросилась им навстречу и повисла у Сергея на шее. В свой черёд, тот поставил на землю большой чемодан, подхватил меня на руки и немного покружил. Женька же, державший в руках канистру с бензином, с улыбкой наблюдал за этой трогательной сценой. Затем мы торжественно прошествовали мимо деревенских и вошли в дом.

-Ну, как вы тут живёте? – весело поинтересовался Сергей, возясь с замками чемодана.

-Хорошо! – так же весело ответила я.

-Да? Так и передам матери, а то она очень беспокоилась о тебе.

-Хорошо, если не считать того, что Марине тут вчера гвалт устроили! – «подколол» меня Женька.

-Что такое? – не понял его брат. – Какой гвалт?

Женька, давясь от смеха, принялся ему объяснять, в то время как я растерянно улыбалась, не зная, обидеться или нет. Но тут Сергею, наконец, удалось справиться с замками. Откинув крышку чемодана, он представил моему восхищённому взору груду огромных краснощёких яблок и великолепных груш размером с кулак. Вне себя от восторга я вплеснула руками и Сергей, довольный произведённым эффектом, пояснил:

-Моей жене за работу в колхозном саду вчера ящиков десять домой привезли. А я дай, думаю, фруктов племяннице отнесу, а то она, небось, в городе, витамины редко видит!

Потом Женька вышел во двор, чтобы выкатить из сарая свой мотоцикл, который они с братом собирались ремонтировать. А Сергей, глядя, как я грызу яблоко, сказал:

-Марина, я завтра в город поеду: жена посылает за покупками. Что тебе привезти?

-А во сколько ты едешь?

-Часа в два, после работы.

-Один?

-Да.

-А ты можешь взять меня с собой?

-Отчего же нет? Если хочешь – поехали! – улыбнулся Сергей.

Я договорилась с ним, что он будет завтра ждать меня в два часа на опушке рощи, и заодно попросила его не сообщать об этом Женьке. После чего Сергей ушёл во двор помогать брату ремонтировать мотоцикл. Немного походив по комнате, я решила прогуляться и, переодевшись в джинсы и «газетку», выбралась через открытое окно на улицу, чтобы Женька не приставал с вопросами, куда и зачем я иду. Под Димкиным домом уже никого не было: по-видимому, деревенские, не дождавшись меня, ушли купаться. Увидев их на скамейке, я сделала вид, будто хочу пройти мимо, но меня окликнули.

-Ты далеко собралась, Марина? – спросил Димка, освободив для меня место рядом с собой.

-Так, прогуляться…

-Марина, мы сегодня в семь часов собираемся у Эдика, - поспешила сообщить его сестра. – Ты придёшь?

-Наверно.

-А что это за платье такое красивое было на тебе, Марина? – подключилась Анька.

-Платье? Какое платье? – слегка удивилась я.

-Ну, такое длинное, с блестящими пуговками, - подсказала Алёнка.

-Это не платье, а халат.

-Халат? А что это такое?

Усмехнувшись, я пояснила:

-Одна из принадлежностей дамского и мужского гардероба.

Судя по их лицам, деревенские ничего не поняли из моих слов и я попыталась объяснить им более доступно:

-В халате обычно ходят дома, а вот гостей принимать в нём нельзя.

-Почему? – удивилась Анька. – Ведь он такой красивый!

-Так предписывают правила этикета! – важно ответила я, едва сдерживая смех.

-А что такое этикет? Ты не можешь нам рассказать? – заинтересовался мой сосед.

Все придвинулись поближе ко мне, кроме Вадима, который, как всегда, курил, делая вид, что его ничуть не интересует происходящее вокруг. Я же, наморщив лоб, попыталась припомнить содержание книг, которые штудировала при подготовке классного часа на тему: «О культуре поведения». И, в итоге, прочла деревенским целую лекцию об этикете, рассказав, что он включает в себя правила поведения в обществе, которых должен придерживаться каждый культурный человек. Многие из этих правил пришли к нам из глубины веков, например, здороваясь с кем-либо за руку, необходимо снимать перчатку. Так поступали средневековые рыцари, желая показать, что не прячут в железной рукавице кинжал. Или, например, пропускать даму вперёд, уступать ей место, поднимать оброненную ею вещь предписывал тот же куртуазный кодекс. Ещё рыцари использовали в своей одежде цвета дамы сердца, посвящали ей свою победу на турнире и совершали ради неё подвиги.

Во время моего рассказа девки, вздыхая, бросали многозначительные взгляды на парней, которые напустили на себя равнодушный вид. Незаметно покосившись в сторону Вадима, я заметила, что он мечтательно смотрит куда-то вдаль, в то время как в руке у него дымится забытая сигарета.

Обычай брать пищу вилкой, а не руками, не чавкать и не сморкаться за столом, а также привычку еженедельно принимать ванну рыцари переняли у мусульман во времена крестовых походов на Восток. Ещё я поведала деревенским о правилах поведения в гостях, дома, на улице, в театре и в общественном транспорте. А также о том, как нужно правильно знакомиться. Когда же я сказала, что если парень идёт с двумя девушками, то должен одновременно поддерживать беседу и с одной, и с другой, Алёнка толкнула брата в бок:

-А ты вчера как повернул к Марине голову, так и шёл всю дорогу!

-Что мне на тебя смотреть, если ты у меня и так уже шестнадцать лет перед глазами мелькаешь! – огрызнулся Димка.

Его сестра надула было губы, но потом, быстро успокоившись, продолжала увлечённо внимать моему рассказу. Большой интерес у всех вызвал тот факт, что в Англии принято всякий раз переодеваться перед приёмом пищи.

-Не то, что ты неделями в одном платье ходишь! – попрекнул Алёнку мой сосед. – Мало, что ли, тебе родители всего накупили? Весь шифоньер твоими тряпками забит!

-Ну, погоди! – не осталась в долгу Алёнка. – Попросишь ты у меня в следующий раз погладить тебе рубашку!

Они попытались было ещё поспорить, но Федя их быстро утихомирил:

-Что вы тут развели? Дома разберётесь! А сейчас дайте умного человека послушать!

От вопроса о культуре поведения я как-то незаметно перешла к вопросу о воспитании женщин и сообщила деревенским, что древнегреческие гетеры, как и японские гейши, по образованности не уступали мужчинам. Они хорошо знали историю и литературу, умели играть на музыкальных инструментах, прекрасно танцевали, а также могли занять гостя изысканной беседой.

-Не то, что вы, только и знаете, что трещите целые дни о тряпках, - покосившись на сидевшую рядом Аньку, заметил Эдик.

Та сразу же взвилась:

-А вы? О чём с вами можно поговорить? О пиве или о мотоциклах?

Её поддержал негодующий хор подруг.

-Марина! – внезапно сказал Димка. – А ведь ты тоже могла бы быть гейшей! Ведь ты умеешь делать всё, что и они!

Слегка смутившись, я попыталась объяснить парню, что прекрасное образование гейши было лишь приложением к самой древней в мире профессии.

-Какой профессии? – не понял Алёнкин брат.

Я снова замялась, беспомощно окинув взглядом любопытные лица присутствующих. Неожиданно ко мне на помощь пришёл Вадим.

-Понятно, - спокойно произнёс он, глядя на меня и пряча в уголке губ улыбку. – Гейши занимаются тем же, что и куртизанки.

Благодаря тому, что совсем недавно по телевизору прошёл показ французского многосерийного фильма «Блеск и нищета куртизанок», деревенским не надо было объяснять, кто такие куртизанки.

-Всё равно! – упрямо возразил Димка. – Я уверен, что Марина превзойдёт любую гейшу!

Все притихли, поглядывая то на меня, то на моего соседа. И тут неожиданно его поддержал Федя:

-Конечно! И приёмы она знает! Правда, у нас Вадим тоже в секции самбо занимается. Интересно бы выяснить, кто из них сильнее?

Кажется, в эту минуту я больше всего хотела запустить чем-нибудь в его добродушную физиономию. И, тем не менее, внезапно услышала собственный голос:

-Я готова!

Мы с Синеглазым заняли позиции напротив друг друга в центре площадки, окружённой с трёх сторон кустами. Деревенские же столпились по её краям. При этом Анька тревожно сказала Димкиной сестре:

-А, может, не надо?

Однако на неё шикнули и присутствующие замерли в предвкушении занимательного зрелища. Вадим оценивающе посмотрел мне в глаза, в то время как моё сердце сжалось в нехорошем предчувствии. В самом деле, чего стоили мои вычитанные из книги приёмы против его двухгодичных занятий в секции самбо? Но, как говорили древние, жребий брошен, а отступать перед опасностью было не в моих правилах.

Спокойно выдержав его взгляд, я одновременно подумала: неужели он способен ударить женщину? Раньше я бы, не задумываясь, ответила на этот вопрос отрицательно, но сейчас на карту было поставлено его самолюбие. А человек в такие минуты, как мне было известно из собственного опыта, способен на непредсказуемые поступки.

-Начинайте! – каким-то неестественным голосом крикнул Димка и махнул платочком.

«Волнуется, - ещё успела мелькнуть у меня мысль. – А вот интересно, за кого сейчас большинство?» Но тут мне стало не до размышлений, потому что Вадим двинулся в наступление. Дождавшись, пока он приблизится ко мне, я увернулась от его руки и отскочила в сторону. Самое главное, было не допустить, чтобы он схватил меня, иначе мне никакие приёмы не помогут! Таким образом, наш поединок напоминал скорее игру в ладу: мой противник меня догонял, а я от него убегала. Конечно, так долго продолжаться не могло, ибо «оборона смерти подобна». Нужно было выбрать удобный момент и нанести удар. Но я никак не могла заставить себя сделать это первой. Другое дело с Лёхой.

Между тем моя тактика стала уже вызывать раздражение у Синеглазого, которому надоело бегать за мной по площадке. Наконец, ему удалось загнать меня в угол, где справа рос чуть отдельно от других развесистый куст. По правилам мы не должны были выходить за границы отведённого нам для боя участка, но я рассчитывала в последний момент перепрыгнуть через куст и снова ускользнуть от моего противника. Как вдруг, пятясь, налетела сзади на какое-то препятствие и упала навзничь. В ту же секунду Вадим подскочил ко мне и, прижав коленом к земле мои ноги, а локтем – руки, спросил:

-Ты признаёшь себя побеждённой?

Но я молчала, глядя широко раскрытыми глазами поверх его головы в высокое небо. В это время к нам подбежали остальные и Синеглазый отпустил меня. Молча поднявшись с земли и отряхнув джинсы и рубашку, я окинула затем всех невидящим взглядом и произнесла:

-Всадник, выбитый из седла, остаётся воином, если при падении он не потерял меча!

После чего повернулась к ним спиной и пошла прочь. Издали мне было слышно, как деревенские обсуждали случившееся и мой сосед кричал на Федю:

-Это не по правилам! Ты не должен был вмешиваться!

Как оправдывался Спортсмен, я уже не слышала. Меня душили слёзы: подумать только, я попалась на самую примитивную, известную даже детям уловку. Однажды в школе во время перемены мне довелось наблюдать за дракой двух лопоухих второклассников. Один из них встал на четвереньки и, боднув сзади противника под коленки, перекинул через спину. Точно такой же приём применил против меня этот провокатор, воспользовавшись тем, что моё внимание было сосредоточено на Вадиме. Но Федя очень ошибался, если думал, что я не заметила, как он юркнул после этого обратно в кусты!

Приблизившись к нашему дому, я открыла ворота, совершенно забыв о том, что во дворе дядья ремонтировали мотоцикл. При виде меня Сергей, как раз вытиравший тряпкой испачканные в мазуте руки, весело произнёс:

-Вот и племянница! Нагулялась?

-Да, - еле выдавила из себя я.

Женька, что-то закручивавший гаечным ключом, тоже поднял голову:

-Марина, собери поесть! Мы уже заканчиваем!

Боком пробравшись мимо них в дом, я включила электроплитку и поставила на неё кастрюлю с супом. А также принесла из погреба куриные котлеты, нарезала хлеб и наполнила вазу фруктами, предварительно вымыв их и обтерев полотенцем. Потом по просьбе плескавшихся под рукомойником дядьёв вынесла во двор ведро с водой и стала поливать им на спины. Когда мы уселись за стол, я через силу улыбалась моим сотрапезникам и старалась поддерживать разговор. Однако Сергей, заметив, как я ковыряю вилкой котлету, сказал:

-Что-то ты чересчур бледная, племянница. Свежий воздух и витамины тебе впрок не идут!

-Наверно, мне просто голову напекло. Вот полежу немного – и пройдёт, - силясь улыбнуться, ответила я.

После обеда дядья в один голос заявили, чтобы я шла отдыхать, а с посудой они управятся сами.

-Марина, нам нужно съездить в Чижово, чтобы опробовать мотоцикл. А дом, если хочешь, замкнём – спи спокойно! – предложил Женька.

-Мы через час вернёмся, ты не бойся, племянница! – в свою очередь, подмигнул мне Сергей. – Сегодня я буду у вас ночевать. Жена с детьми к тёще в соседнее село ушла, так что я – вольный казак!

Удалившись в горницу, я разделась и улеглась в постель. Через минуту послышался треск мотоцикла: это уехали дядья. Некоторое время, вспоминая о моей обиде, я ещё ворочалась в кровати, но потом благотворный сон взял своё.

Проснулась я оттого, что мне показалось, будто под окном снова затрещал мотоцикл. Будильник, стоявший на подоконнике, показывал половину восьмого. Стало быть, я спала не меньше пяти часов. Внезапно в моей памяти всплыла Алёнкина фраза о том, что в семь часов все должны были собраться у Эдика. Наверно, вечер уже начался. Набросив халат, я вышла через заднюю дверь во двор. Там никого не было и сарай стоял пустой. Выходит, дядья ещё не приезжали, а треск мотоцикла мне приснился. Вернувшись в горницу, я закрыла изнутри дверь, надела платье, причесала волосы и выбралась через проём в сени. В зале нашла чистый лист бумаги и, одновременно жуя котлету, написала: «Я уже поужинала. Прошу не будить! Марина». Оставив записку на столе, я снова вышла через заднюю дверь.

Вот и дом Эдика. Из открытого окна доносилась музыка. По правде говоря, у меня не было никакого плана, просто хотелось посмотреть всем и, особенно, Феде, в глаза. Почти сразу с порога, как обычно, меня оглушила музыка. Казалось, моего появления никто не заметил и, глядя на чужое веселье, я внезапно подумала, что напрасно сюда пришла. Внезапно откуда-то появился Димка.

-Марина, иди к нам! – воскликнул он и, схватив меня за руку, увлёк в круг.

Деревенские улыбались мне, а Федя поспешил затеряться между парнями, сидевшими на диване. Синеглазый же, наоборот, сделал всё, чтобы, в конце концов, оказаться рядом. Но я не обращала на него ни малейшего внимания и перебрасывалась фразами только с моим соседом. Когда же из магнитофона полилась другая мелодия и все разобрались по парам для игры в «Ручеёк», мы с Димкой выбирали только друг друга. Однако в процессе игры Вадиму удалось разбить нашу пару. Тогда я отвернулась от него и стояла так до тех пор, пока Алёнкин брат снова не выбрал меня. Потом начался медленный танец. Пока я разговаривала с Димкой, к нам подошёл Вадим и пригласил меня на танго. Но я, взглянув на моего соседа, сказала:

-Дима, ты, кажется, хотел пригласить меня?

Тот галантно наклонил голову и подал мне руку. Во время танца я незаметно наблюдала за Синеглазым, который, немного постояв в одиночестве, приблизился к дивану, где Федя развлекал девок. Последний нехотя поднялся и отошёл вместе с Вадимом, который стал говорить ему что-то, судя по кислой физиономии Спортсмена, не очень приятное. Однако в конце разговора Федя сделал рукой знак, означавший, что всё будет «окей». Затем Синеглазый подошёл к открытому окну и достал сигарету, а Федя затесался в толпу и, шныряя между присутствующими, говорил несколько слов то одному, то другому. «Что они ещё затеяли?» - с тревогой подумала я, озираясь по сторонам. Но вокруг всё, казалось, дышало безмятежностью. А ничего не подозревающий Димка вёл меня в танго с блаженным выражением лица. Наклонившись к нему, я быстро шепнула:

-Прошу тебя, Дима, не отходи от меня после танца, ладно?

Мой сосед, посмотрев на меня с некоторым удивлением, всё же согласно кивнул. Когда танец закончился, я поспешила отойти с моим партнёром поближе к двери. Началась новая песня, но парочки не спешили выйти на середину. Все стояли вдоль стен и о чём-то переговаривались. В это время к нам приблизился Эдик и, извинившись, попросил Алёнкиного брата отойти с ним на минуту в сторону. Тот, словно что-то почувствовав, оглянулся на меня и нехотя двинулся за ним. Тогда Синеглазый выбросил за окно недокуренную сигарету и решительно направился через весь зал прямо ко мне. Сразу же, словно по мановению волшебной палочки, все разговоры стихли и слышно было лишь, как играл магнитофон. Остановившись напротив меня, Вадим громко сказал:

-Марина, разреши пригласить тебя на танец!

Присутствующие, затаив дыхание, ожидали моего ответа, но я молча искала глазами Димку. Однако Эдик успел отвести его довольно далеко. Правда, услышав слова Синеглазого, мой сосед обернулся и рванулся было ко мне, но его перехватил вскочивший с дивана Федя. Между тем Вадим не уходил и я не знала, что предпринять. В эту минуту к нам подскочил всё тот же Спортсмен:

-Марина! – произнёс он фальшивым голосом, укоризненно покачав головой. – Почему ты не хочешь разговаривать с Вадимом? Он – хороший парень! Если нужно, то мы все за него поручимся!

При этих словах Федя повернулся за поддержкой к окружающим, которые уже успели столпиться вокруг нас и некоторые из них согласно закивали головами. Не желая участвовать в этой комедии, я упорно молчала, глядя в пол. Но Спортсмена это не смутило:

-Сейчас мы вас помирим! – воскликнул он и подмигнул своим дружкам.

Тотчас четверо парней, в том числе и Эдик, оттёрли меня от стены и стали подталкивать к Синеглазому. А сгрудившаяся вокруг толпа, воодушевившись их примером, проделала то же с Вадимом. Я упиралась изо всех сил, но деревенские окружили нас плотным кольцом и не выпускали оттуда. Таким образом, мы оказались почти вплотную притиснуты друг к другу. Повсюду были видны возбуждённые лица и слышались выкрики: «Миритесь! Миритесь!» В этот момент я поняла, какую силу представляет собой толпа, одержимая какой-либо идеей. Впрочем, в отличие от меня, Вадим не слишком сопротивлялся её натиску. Толпа продолжала бесноваться вокруг нас ещё на протяжении минуты. Ощутив себя щепкой в её водовороте, я позволила кружить себя, стараясь не терять при этом спокойствия. Наконец, все выдохлись и стали постепенно приходить в себя. Тогда, изобразив на лице презрение, я оттолкнула державших меня за локти парней и направилась к двери. Толпа расступилась и никто больше не пытался меня удержать. Прежде, чем уйти, я обернулась и медленно обвела глазами присутствующих. Потом отвернулась и захлопнула за собой дверь. Слышно было, как кто-то (голос был женский) испуганно воскликнул:

-Ой, что же теперь будет?

Сбежав по ступенькам вниз, я поспешила затеряться в темноте. Неподалёку среди кустов стояла полуразвалившаяся беседка. Я вошла внутрь и села на скамейку. Мне хотелось немного подумать в одиночестве. За сегодняшний день я перенесла слишком много унижений и спустить это так было нельзя. Мне не терпелось отомстить всем, всем, всем! Но я понимала, что это невозможно: физических сил просто не хватит. И тогда пришла к решению разобраться хотя бы с теми, кто наиболее рьяно старался «мирить» меня с Синеглазым. В первую очередь, конечно, с Федей, затем с Эдиком, его тремя дружками и, наконец, с самим Вадимом. Хотя, если смотреть правде в глаза, что я смогу им сделать?

Из моей груди непроизвольно вырвался тяжёлый вздох.

-Кто здесь? – вдруг раздалось где-то рядом.

Увлёкшись планами мести, я не расслышала ничьих шагов, но зато голос узнала сразу.

-Марина, это ты? – шагнув в беседку, спросил Вадим.

Я молча поднялась с места.

-Постой, не уходи! – парень схватил меня за руку. – Прошу тебя, выслушай меня!

Уловив в его тоне несвойственные ему молящие нотки, я также молча освободила руку и села на скамью. Синеглазый тоже немного помолчал, словно собираясь с мыслями.

-Марина, ты очень сердишься на меня? – наконец, робко начал он.

Неожиданно повернувшись к нему, я с упрёком произнесла:

-Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос: что заставило тебя воспользоваться услугами Феди?

Вадим ответил не сразу:

-Я, конечно, виноват в том, что воспользовался его услугами, но, поверь мне, Марина, мы ни о чём с ним не договаривались заранее. Он сам… А сегодня на вечере я только сказал ему, что раз мы с тобой поссорились из-за него, то пускай он теперь делает что угодно, лишь бы мы помирились. Если бы я только знал, что из этого получится!

-Ты веришь мне, Марина? – добавил после паузы Синеглазый.

Я промолчала.

-Ну, хорошо, - с отчаянием продолжал он. – Хочешь, я стану перед тобой на колени или завтра при всех попрошу у тебя прощение?

После этих слов Вадим снова взял меня за руку и я мягко ответила:

-Я верю тебе. Но сейчас не удерживай меня. Мне нужно идти!

Выбравшись из беседки, я уже знала, что нужно делать: в моей голове созрел план Великой мести.

По остаткам ужина мне стало ясно, что приезжали дядья. Однако дома их не было, хотя мотоцикл стоял в сарае. Впрочем, отсутствие Сергея и Женьки мне было только на руку. На всякий случай, я не стала включать в горнице электричество. Одна только луна, заглядывавшая в окно, стала моей немой свидетельницей и соучастницей. В парике, джинсах и Женькином свитере я расхаживала по горнице и обдумывала мельчайшие детали моего плана, время от времени поглядывая на часы. Наконец, стрелки на циферблате добрались до цифры «десять». «Пора!» - подумала я и, прихватив висевший на спинке стула пустой мешок, выбралась привычным путём в сени. Там спрятала мешок под свитером и вышла на улицу. Затем, спустившись по откосу вниз, побрела по дну оврага. Разросшиеся по его краям кусты маскировали меня с обеих сторон. Прежде, чем приступить к осуществлению Великой мести, нужно было выяснить, разошлись ли уже деревенские. Хотя в окнах дома Эдика не было света, они могли перебраться на скамейку. Как выяснилось, я не ошиблась: оттуда доносились выкрики и смех.

-Недолго вам ещё осталось веселиться, - мрачно пробормотала я, карабкаясь по склону.

Беглого взгляда из-за куста оказалось достаточно, чтобы определить: здесь собралась вся компания. Среди присутствующих также находились и мои дядья, что значительно облегчало мне задачу. Не задерживаясь больше возле скамейки, я добралась до конца улицы, обогнула её и зашла с огородов. Во время прогулок мне уже доводилось делать здесь регонсценировку на местности. Вдобавок, проходя по улице, я отсчитала от края дома намеченных жертв, чтобы не ошибиться. Мой план был прост: если невозможно причинить обидчикам ни моральный, ни физический ущерб, то остаётся только материальный. Иными словами, я решила обчистить их сады. Мне помогло ещё то обстоятельство, что все парни жили на одной стороне улицы. Самый первый был дом Эдика. С него-то я и начала.

Свободно расхаживая по саду, я рвала яблоки, складывала их в мешок и выносила на огород в кусты, чтобы забрать позже. Но так как сады у деревенских были довольно обширные, а обчистить мне предстояло не одну усадьбу, нужно было торопиться. Поэтому, если я была не в силах оборвать все плоды, то просто стряхивала их на землю. Спелые яблоки осыпались дождём и я переходила к следующему дереву. Где-то после третьего по счёту сада меня уже стало тошнить от этих яблок. Но я упорно хваталась за ветви, карабкалась по стволу и, взобравшись на самую верхушку, начинала изо всех сил раскачивать дерево. Этот способ имел ещё и то преимущество, что какой-нибудь плод не мог стукнуть меня по макушке. Освободив от плодов все деревья, я спешила дальше. И только покончив с последним садом, ощутила, как «горят» от соприкосновения с шершавой корой мои ладони, дрожат колени и подкашиваются ноги. Только предусмотрительно надетый поверх рубашки толстый свитер уберёг меня от многочисленных царапин.

Еле волоча ноги от усталости, я ещё смогла наполнить где-то четверть мешка наиболее вкусными фруктами. Груз пригибал меня к земле, а на спине, казалось, вот-вот должен был вырасти горб. Но, несмотря на это, я была счастлива. В конце концов, ведь не каждый способен обнести в одиночку пять или шесть садов!

Когда я вернулась домой, будильник показывал первый час ночи. Стало быть, на всю операцию ушло примерно три часа. Мои глаза закрывались сами собой, а кровать неудержимо манила к себе. Но я заставила себя переодеться в платье и привести в порядок волосы. Дядья до сих пор не вернулись и, следовательно, у меня имелась ещё возможность засветиться в компании. Двигаясь по улице, словно лунатик, я изо всех сил таращила глаза, чтобы не заснуть на ходу или не налететь на столб. Наконец, добравшись до поляны, сделала последнее героическое усилие и вступила в полосу света с бледной улыбкой на губах, которая с тем же успехом могла бы украсить лик умирающего.

-А вот и племянница! - воскликнул при виде меня Сергей.

И участливо добавил:

-Отоспалась, Марина?

Я молча кивнула, так как была не в состоянии произнести хоть слово, и уселась на скамью между дядьями. Теперь я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Тем временем Сергей начал рассказывать мне, что Женькин мотоцикл заглох по дороге в Чижово, из-за чего им пришлось там задержаться.

-Как, племянница, не обижают тебя здесь? – как бы между прочим шутливо поинтересовался Сергей. – Если что, ты мне только намекни…

-Так и знайте, - уже с серьёзным видом обратился он затем к присутствующим, - кто посмеет тронуть её хоть пальцем, будет иметь дело со мной!

Все притихли, поглядывая на меня, так как знали, что это была не пустая угроза: ещё до женитьбы старший брат Женьки имел репутацию первого силача в округе и до сих пор поднимал гантели. После его слов Федя с внезапно побледневшим лицом отодвинулся на край скамьи в тень.

-Кому меня тут обижать, - равнодушно ответила я, прикрыв глаза рукой.

-Ну, смотри, а то…, - Сергей многозначительно подмигнул деревенским.

Потом началась игра в «Бутылочку», в которой пожелал участвовать и Женька. Не играли только мы с Сергеем. Неожиданно его брат, повернувшись ко мне, спросил:

-Марина, что у тебя на запястье?

Взглянув на свою руку, я увидела длинную алую царапину. Деревенские тоже прекратили игру и заворожённо смотрели на неё.

-Чепуха! – поспешно сказала я, спрятав руку за спину. – Веткой хлестнуло. До свадьбы заживёт!

-А ну-ка, дай посмотреть! – Сергей осторожно потянул меня за запястье. – Так поцарапаться можно только напоровшись на сучок или на гвоздь.

-Обыкновенная царапина, - пробурчала я, всем своим видом показывая, что и говорить об этом не стоит.

Сергей промолчал и больше к этому вопросу мы не возвращались. Опершись рукой на спинку скамейки, я опустила голову и смежила веки, в то время как свесившиеся волосы закрыли моё лицо. Голоса окружающих доносились до меня как сквозь вату, а по телу растекалась усталость, обволакивая сознание плотным туманом. И я не заметила, как уснула. Потом кто-то (кажется, Сергей) взял меня на руки и понёс. Ночная прохлада холодила кожу и я, прижавшись к дядькиной широкой груди, окончательно провалилась в забытье.