Массимо
К тому времени, когда я занес дрова в дом, сумерки превратились в полную темноту. Из-за севшего солнца и густого леса вокруг нас темнота наступила гораздо раньше.
Я положил несколько поленьев в камин на щепки и обрывки бумаги, которые нашел на кухне. Затем я воспользовался зажигалкой, которую взял с собой из хижины. Через несколько секунд крошечные язычки пламени начали лизать большие поленья. Через несколько минут у нас уже был потрескивающий огонь и новый источник света.
― Что ты хочешь на ужин? ― Спросил я Лучию.
Она порылась в наших запасах и протянула банку с супом.
― Ладно, подожди, ― сказал я, проходя на кухню.
― Что ты делаешь?
― Ищу что-нибудь, чтобы разогреть суп.
― Я думала, что электричества нет.
― У нас есть новый источник энергии, ― сказал я, указывая на огонь.
― Тебе не нужно это делать.
― Это не проблема.
Я нашел на кухне чугунный котелок. С помощью кучи камней, принесенных с улицы, я разогрел суп на огне. Затем, ухватившись за ручку котелка полотенцем, вылил содержимое в миску.
― Ммм… не буду врать, в горячем виде он гораздо вкуснее, ― сказала она, приступая к еде. Затем она нахмурилась, когда я открыл банку со стручковой фасолью и наколол несколько штук вилкой. ― А ты не собираешься разогреть свою?
― Нет, мне и так хорошо.
― Но…
― Все в порядке, не беспокойся обо мне.
После того, как я расправился еще с парой банок консервов, я подкинул в огонь еще три полена. Затем я порылся на кухне и нашел бутылку бренди. Не самый лучший, но и не ужасный. Я бы предпочел скотч или вино, но это было уже что-то.
― Хочешь? ― Спросил я.
― Конечно, почему бы и нет.
Я налил нам по маленькому стаканчику и поднес их к огню. Я протянул один Лучии, а сам растянулся на полу перед огнем.
― Бее-е-е, ― сказала Лучия, делая глоток.
― Ты всегда можешь его вылить.
― Нет, все в порядке, ― сказала она и вцепилась в свой стакан так, словно это была золотая монета, которую я хотел украсть.
Погрузившись в умиротворяющее тепло и расслабившись, я наконец сказал то, что беспокоило меня уже несколько часов.
― Мне жаль, что я втянул тебя в эту историю.
Лучия удивленно посмотрела на меня, но ничего не сказала.
― Ты была права, ― продолжил я. ― Если бы я не появился вчера в Венеции, то, скорее всего, с вами ничего бы не произошло. Не знаю, откуда кузен узнал, что я приеду в Венецию, но тот факт, что наемники напали, когда я был с твоей бабушкой, говорит о том, что они нацелились на меня так же, как и на нее. А когда это не сработало, они решили похитить тебя, чтобы добраться до нее. Так что… мне жаль, что я втянул тебя в это.
Она долго молчала.
Я подумал, что она составляет список претензий.
Но вместо этого она удивила меня.
― Ты не думаешь, что у вас в организации есть крыса?
В суматохе последних суток я забыл, что Никколо упоминал о такой возможности.
― Я не знаю, ― признался я. ― Мой брат занимается этим вопросом… но может быть и жучок.
― Разве не нужна крыса, чтобы установить подслушивающее устройство?
― Не обязательно. Мой дядя был консильери моей семьи до смерти моего отца в прошлом году. Он мог установить прослушивающие устройства по всему дому, прежде чем уехать. ― Мой голос стал мрачным, когда я осознал значение своих слов. ― Особенно если он планировал все это дерьмо с самого начала.
― Почему твой дядя уехал?
Я горько рассмеялся.
― Чтобы основать новую организацию… с нашего благословения. Мы разделили семейную империю и отдали ему половину. Мы не понимали, что он попытается перерезать нам глотки, чтобы отобрать нашу долю.
― Твой дядя всегда был козлом?
― Нет. Мой двоюродный брат был ― он был злобным, избалованным маленьким засранцем. Никто из нас его не любил… но мы все любили нашего дядю.
― А тетя?
― Она умерла, когда я был ребенком. Я ее почти не помню.
― Твой дядя был братом твоего отца или…
― Да.
― Тогда логично, что он стал консильери твоего отца, ― сказала она.
― Наверное. ― Я мрачно улыбнулся. ― Моему отцу следовало бы поискать консильери получше, учитывая, что Фаусто убил его.
Это шокировало ее.
― Что?!
― На самом деле моего отца отравила старая служанка. Когда мы узнали правду несколько месяцев назад, она сказала нам, что это была месть моему отцу за убийство ее мужа и сына, поэтому мы решили, что она действовала по собственной воле. Но теперь все больше и больше кажется, что мой дядя дергал за ниточки во всем, что с нами произошло за последний год.
― Господи… С твоей мамой все в порядке?
― Она умерла, когда мне было 17. Рак груди. Она долго болела, и…
Я замолчал, уставившись в огонь.
― Я сожалею, ― тихо сказала Лучия.
― Спасибо, ― пробормотал я и отогнал грустные воспоминания. ― Твоя бабушка вырастила тебя, верно?
Краем глаза я заметил, что Лучия слегка напряглась.
― Да.
― Когда умерли твои родители?
Она подождала секунду, прежде чем ответить.
― Когда я была маленькой.
― Как они умерли?
― Я не хочу об этом говорить.
Ее тон был холодным и отстраненным ― совсем не похожим на ее обычную манеру говорить.
Я привык к сарказму или к тому, что она говорит мне, чтобы я шел в жопу. Я никогда не слышал от нее такой реакции.
Я понял, что ступаю туда, куда не следует… поэтому я не стал продолжать.
― Хорошо, ― просто сказал я.
Мы просто молча сидели у камина, потягивая бренди, пока пламя не угасло.