Лучия
Через несколько часов машина остановилась, и двигатель замолчал.
Когда Цольнер открыл багажник, я моргнула от первых лучей рассвета за его спиной.
Вокруг стояли несколько мужчин в темных костюмах ― я их не знала, но их невозможно было отличить от тех, кто работал на Нону.
Головорезы мафии.
― Господи, ― пробормотал один из них, увидев меня. ― Что ты сделал, протащил ее по грязи?
― Вообще-то да, ― с широкой улыбкой сказал Цольнер, вытаскивая меня из багажника и ставя на ноги.
― У нее синяк под глазом.
Наверное, он имел в виду то место, куда Цольнер ударил меня прикладом своей винтовки.
― Ты очень наблюдателен, ― добродушно, без тени сарказма сказал Цольнер, отчего его ответ прозвучал еще больше похожим на издевку.
― Аурелио это не обрадует.
― Тогда он волен обсудить это со мной, джентльмены. После того, как он мне заплатит.
Мы находились возле лодочного причала на пустынном берегу венецианской лагуны. Вдали виднелись очертания города.
Я предположила, что на скоростном катере, привязанном к причалу, мы и доберемся до места назначения.
― Ты мне ноги освободишь или мне самой допрыгать? ― Язвительно спросила я.
Цольнер косо посмотрел на меня и погрозил пальцем, словно я была непослушным ребенком.
― Не пытайся ничего делать, фройляйн. Мне бы не хотелось ставить тебе еще один синяк под глазом.
Он опустился на колени позади меня и ножом разрезал стяжку на моих лодыжках.
Я подумала, не ударить ли его ногой… но решила, что хочу быть в хорошей форме к приходу Массимо на случай, если нам придется бежать. И то, что у меня будут подбиты оба глаза, не поможет.
― Поехали, ― сказал Цольнер, легонько подталкивая меня к причалу.
Мы сели в катер, он держал меня за руку. Головорезы мафии последовали за нами, и вскоре мы уже мчались по лагуне.
Когда мы обогнули большой остров Мурано, показался остров Сан-Микеле, который был гораздо меньше. Он находился всего в 1200 футах от северо-западного берега Венеции ― и примерно в полумиле от палаццо моей бабушки, которое располагалось чуть южнее.
Я подумала, не поэтому ли Аурелио выбрал именно это место. Если Нона не согласится на его требования, возможно, он планирует заставить ее наблюдать в бинокль за моей казнью.
Подождите, пока Массимо придет за мной, придурки.
Остров, по сути, представлял собой гигантское кладбище, хотя здесь были и неплохие сады. Самым выдающимся зданием на Сан-Микеле была церковь, в честь которой и был назван остров. Она имела колокольню высотой 130 футов и белоснежный фасад. Хотя они и меркли на фоне более впечатляющих соборов и палаццо Венеции, колокольня и белый купол все же были весьма символичны.
Кое-кто еще на катере явно изучал эту тему.
― Знаете ли вы, ― взволнованно сказал Цольнер, ― что остров, названный в честь архангела Михаила, первоначально представлял собой два небольших острова. Они были соединены в начале 1800-х годов, когда был засыпан канал между ними.
― Неужели, ― пробормотала я.
― Да! Ни один из островов не использовался в качестве кладбища до 1804 года, когда Наполеон Бонапарт, завоевавший Венецию в 1797 году, постановил, что все трупы должны быть похоронены за пределами Венеции в целях гигиены.
― Потрясающе.
Цольнер, похоже, не уловил моей иронии. Или так, или ему было все равно.
― Еще интереснее то, что в течение десятилетий после того, как остров стал кладбищем, морская вода размывала его снизу. Гробы засасывало под землю и выносило в залив, где они плавали в воде, пока их не извлекали и не перезахоранивали!
Я уставилась на него.
― Ты больной ублюдок. Ты это знаешь?
― Я просто изучаю то, что меня интересует, фройляйн.
― Например, как убивать людей?
― В основном, я охочусь на них. ― Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся. ― Но убивать тоже весело ― особенно когда мне за это платят.
Дрожь ужаса пробежала по спине, и мне пришлось отвести взгляд.
Катер пристал к причалу у белоснежного фасада Сан-Микеле. Два мафиози помогли мне выбраться, после чего Цольнер провел меня через двор, обнесенный стеной, в церковь.
Мы вошли в святилище, но еще до того, как мы оказались там, я услышала два спорящих голоса.
― Это недопустимо! ― бушевал пожилой мужчина.
Молодой, более сдержанный голос ответил:
― Ты должен делать то, что я тебе говорю, Отец, иначе тебе не понравятся последствия.
…Отец?
Когда мы завернули за угол, я увидела, что происходит.
Мужчина в дорогом костюме спорил со священником.
Он был высок, хотя и не так, как Массимо. И телосложением сильно уступал ему.
Он был красив… но его лицо было жестоким и надменным.
Я догадалась, что это Аурелио, двоюродный брат Массимо, и именно он стоит за всем, что произошло за последние три недели.
Вокруг него стояли другие мафиози в черных костюмах.
Священник был средних лет. Он носил очки, и его лицо было красным от негодования.
Пять монахинь прижались друг к другу в 15 футах от него.
― Вы не можете просто закрыть остров для прибывающего транспорта! ― возмущался священник.
― Это кладбище, а не туристический аттракцион, ― скучающим голосом сказал Аурелио. ― Звони, кому надо, только обеспечь, чтобы водные автобусы здесь не останавливались.
― Какую причину я должен назвать?!
― Скажи им, что у всех Ковид. Скажи им, что здесь вспышка холеры, мать ее. Мне плевать ― просто не пускай на остров никакие транспортные средства.
― Почему?!
Я видела, что Аурелио теряет терпение.
― Потому что я тебе так сказал, вот почему.
― Вы, головорезы Cosa Nostra, меня не напугаете!
Аурелио улыбнулся. Его взгляд психопата пробрал меня до костей.
― Я не из тех головорезов Cosa Nostra, к которым ты привык, Отец.
― Мне все равно! ― Священник отвернулся от Аурелио и начал кричать на других мафиози. ― Я не позволю вам осквернять это святое место своими коварными планами…
Пока священник продолжал кричать, Аурелио небрежно достал пистолет и выстрелил ему в голову.
Я вздрогнула от ужаса, а все монахини закричали.
Священник рухнул. Он был мертв еще до того, как упал на землю.
― Слишком поздно. Уже осквернили, ― пошутил Аурелио. Затем он посмотрел на монахинь. ― Кто-то должен позвонить и перекрыть все движение на остров. Кто это будет?
Самая старшая монахиня в группе подняла дрожащую руку.
― Хорошо, ― сказал Аурелио, затем посмотрел на нескольких своих людей. ― Отведите ее туда, куда нужно, и следите, чтобы она не устроила какую-нибудь глупость. ― Аурелио снова повернулся к монахине и пристально посмотрел на нее. ― Если ты попытаешься рассказать кому-нибудь о том, что происходит, я буду пытать и убивать остальных женщин… Я заставлю тебя смотреть… а потом сделаю то же самое с тобой. Ты поняла?
Монахиня всхлипнула и кивнула.
― Хорошо. ― Аурелио сделал жест рукой, как будто ему было скучно. ― Заприте остальных, чтобы они нам не мешали.
Один из мафиози схватил самую старую монахиню, а еще два головореза увели остальных женщин.
― Кто-нибудь, найдите, куда спрятать труп, ― сказал Аурелио, глядя на мертвого священника. Затем он мрачно улыбнулся. ― Это не должно быть слишком сложно. Это же чертово кладбище.
Головорезы засмеялись. Двое потащили священника за ноги, оставляя кровавый след на кафельном полу.
― Герр Розолини, ― весело сказал Цольнер.
Аурелио обернулся.
― О, вы здесь. Наконец-то. — Затем он повернулся ко мне, и его нос сморщился от отвращения. ― Какого черта ты сделал, бросил ее в свинарник?
― Ты заплатил мне за ее возвращение, а не за то, чтобы она была идеально ухоженной.
― Может, мне стоило добавить немного денег, чтобы она не выглядела как канализационная крыса?
Аурелио подошел и провел пальцем по моему подбородку.
Я тут же отпрянула от него.
― Спокойно, принцесса. Просто проверяю, все ли в порядке с товаром, чтобы твоя бабушка не взбесилась.
― Да пошел ты, ― фыркнула я.
― Осторожнее, или я поймаю тебя на слове. Господи, Цольнер, тебе обязательно было бить ее по лицу?
― С ней было сложно, ― объяснил швейцарский охотник без малейшего намека на угрызения совести.
― В следующий раз бей ее так, чтобы синяков не было видно. ― Аурелио щелкнул пальцами и указал на двух своих людей. ― Отведите ее в покои монахини ― или священника, или еще куда-нибудь ― и пусть она примет душ. Я не хочу, чтобы к приезду la Vedova она выглядела как дерьмо.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.
― Моя бабушка приедет сюда?
Аурелио холодно улыбнулся.
― Если она хочет, чтобы ты осталась жива.
У меня мурашки поползли по коже, когда он это сказал.
― Кстати, ― вступил в разговор Цольнер, ― Массимо все еще жив… и более того, он и фройляйн помолвлены!
Аурелио уставился на Цольнера.
Затем посмотрел на меня и разразился хохотом.
― Боже мой, это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Цольнер улыбнулся.
― Я подумал, что ты будешь рад узнать.
Я посмотрела на Аурелио.
― Массимо придет за мной.
― О, я на это очень рассчитываю.
― И когда он придет, ты будешь в полной заднице.
Аурелио одарил меня злобной улыбкой.
― Знаешь, если вы поженитесь, ты станешь моей кузиной. Ну… если бы это действительно произошло. Жаль, что твой жених не сможет явиться на свадьбу.
Затем его улыбка исчезла, и он сделал движение рукой.
― Уведите ее.