Массимо
БАБАХ!
Дробовик взорвался вспышкой желтого света.
Лючия дернулась назад, сила отдачи пронзила ее тело.
А голова человека в камуфляже превратилась в кровавую маску из сырого мяса.
Лучия находилась на расстоянии 20 футов, и это было достаточно далеко, чтобы выстрел дробовика не снес мужчине голову.
Но результат все равно выглядел ужасно.
Я наблюдал за тем, как его тело с грохотом рухнуло на землю.
Потом я посмотрел на Лучию.
Она уже оправилась от отдачи и стояла совершенно неподвижно. Она держала дробовик направленным вниз, дымящийся ствол касался земли…
И она смотрела на человека, которого только что убила.
Ее крик чуть раньше был пугающим, но то, что я увидел сейчас в ее глазах, ужасало.
Она…
Ее просто не было.
За этими глазами не было той женщины, которую я знал.
Они были просто… пустыми.
― Лучия, ― сказал я, бросившись к краю кормушки.
Она не посмотрела на меня. Она продолжала смотреть на лежащего на земле человека немигающими глазами.
Мое сердце наполнилось благодарностью и горем, когда я нежно обнял ее за плечи.
Благодарностью за то, что она спасла меня.
И горем от того, что ей пришлось сделать.
― Малышка, спасибо тебе, ― прошептал я, притягивая ее к себе и обнимая. ― Ты спасла мне жизнь.
Она не издала ни звука…
Но дробовик выскользнул из ее безвольной руки и упал на бетон.
Я отстранился от нее, взял ее лицо в руки и заставил посмотреть на себя.
Она смотрела сквозь меня.
Я был встревожен, но мне казалось, что я понимаю, что она чувствует.
Когда ты впервые убиваешь человека, это травмирует, даже если ты делаешь это для того, чтобы спасти того, кого любишь.
― Детка, ты не виновата, ― прошептал я. ― Ты должна была это сделать, ты спасла меня.
Вдруг позади меня раздалось бульканье.
Я отпустил Лучию и обернулся в полной боевой готовности.
Человек в камуфляже был еще жив.
Он не двигался с того места, где упал…
Но он не был мертв.
Я схватил с пола дробовик и направил приклад вниз, готовый пробить ему то, что осталось от черепа.
Но когда я добрался до него, то увидел, что это бессмысленно.
Его развороченное горло издало последний предсмертный хрип, прежде чем он окончательно затих.
Я выбил пистолет из его ослабевшей руки и повернулся к Лучии.
Но теперь она сидела на земле.
Ее обтянутые черным колени были согнуты, а руки обхватывали ноги, прижимая их к груди.
Ее глаза не только смотрели прямо перед собой в безразличном ужасе.
Но она еще и слегка раскачивалась взад-вперед, как безумная.
Черт…
Это было плохо. Это было очень плохо.
Я присел рядом с ней.
― Детка, у тебя не было другого выбора. Он бы убил меня. Ты поступила правильно.
Она не смотрела на меня и не издавала ни звука.
― Лучия… нам надо идти… сейчас придут другие… Лучия, пожалуйста, ты меня пугаешь…
Никакого ответа.
ЧЕРТ.
Это была не просто реакция на убийство.
Это было нечто иное.
Она была в кататонии ― вероятно, в шоке, ― и я не знал, что делать.
Но что я точно знал, так это то, что я должен забрать ее отсюда.
Я поднял ее на руки и понес, как ребенка, к дому.
Я перешагнул через второго мертвеца ― того, которого зарубил топором, ― я двигался так быстро и осторожно, как только мог.
Я чувствовал, как ее мокрые волосы, еще влажные после душа, прижимаются к моей шее, когда нес ее.
Пожалуйста, Господи, ― тихо молился я, ― пожалуйста, не наказывай ее за мой провал ― ПОЖАЛУЙСТА…
Войдя в дом, я опустил Лучию на пол.
Она никак не отреагировала, не издала ни звука. Она просто продолжала раскачиваться взад-вперед.
Я должен был действовать быстро. Неизвестно, когда прибудут другие команды.
Я бросил в рюкзак несколько десятков банок с едой, затем завернул бутылку бренди в полотенце и засунул ее туда. Я решил, что с помощью алкоголя смогу привести ее в чувство, когда мы доберемся до безопасного места.
Я нашел зажигалку и открывалку и положил их вместе с едой.
Я увидел свой телефон и уже собирался схватить его.
И тут я подумал ― а что, если именно так они нас и нашли? Вдруг они как-то отследили его?
Поэтому я оставил его.
Я побежал в спальню и схватил несколько вещей Лучии ― в первую очередь ее куртку ― и несколько своих.
Я поискал пистолет Sig Sauer, который я ей отдал, но не нашел его.
Поэтому я просто схватил из угла свое охотничье ружье и побежал обратно на кухню.
Лучия не двигалась.
Я запихнул одежду в верхнюю часть рюкзака, перекинул винтовку через руку и надел рюкзак поверх.
Я подумал, не взять ли с собой пятигаллоновые канистры с водой, но решил отказаться. Мне нужно было двигаться быстро, и тащить на себе лишний груз не имело смысла. К тому же в этом доме была проточная вода, и я мог идти до тех пор, пока не найду другую хижину с водой.
Тем не менее, я взял наши фляги, наполнил их в кухонной раковине и закрепил на шее на ремнях.
Наконец, я наклонился и поднял Лучию.
Мне было страшно за нее.
Я вышел через заднюю дверь и отнес ее достаточно далеко, чтобы она не увидела, что я собираюсь сделать.
Я усадил ее на хвою, а затем вернулся в сарай.
Я взял пистолет первого убитого ― Беретту M9.
Обыскал его охотничью куртку, нашел пару магазинов с патронами и сунул их в рюкзак.
Затем я подошел ко второму мертвецу и постарался не обращать внимания на кровавое месиво, которое когда-то было его лицом.
Его Глок лежал в десяти футах от того места, где я его пнул. Я схватил его, обыскал труп и добавил в рюкзак еще несколько магазинов.
Я подумал о том, чтобы взять и дробовик…
Но я боялся, что его вид может снова расстроить Лучию, когда она наконец придет в себя.
К тому же я забыл гильзы от дробовика внутри и не хотел тратить время на их поиск. Сообщники двух убитых мужчин, вероятно, приближались с каждой секундой.
Я засунул Глок за пояс джинсов, а Беретту взял в правую руку…
Вернулся к сараю, подхватил Лучию на руки…
И побежал.