Меч Шаннара

Глава 13

Миновало утро следующего дня и наступил полдень, когда Ши, наконец, открыл глаза. Он с удивлением обнаружил, что лежит на мягкой удобной постели, заботливо укрытый теплым одеялом. Его походная одежда была аккуратно сложена на стуле возле кровати. Поодаль от него на такой же кровати спал Флик. Недавно мертвенно-бледная кожа его лица теперь приобрела теплые краски живого организма. Ши обвел глазами комнату, обитую пластическим материалом. Сквозь приоткрытое окно струились потоки яркого солнечного света и виднелся кусочек ясного голубого неба. Ши сладко, как в детстве, потянулся. Как, оказывается, чудесно возвращаться к жизни! Он не, имел ни малейшего понятия о том, как долго он находился в бессознательном состоянии, что с ним произошло и что приключилось с другими участниками похода, не знал, где он пребывает и каким образом он очутился в этой светлой комнате. Однако он сразу понял, что они с Фликом тяжело пострадали, сражаясь с чудовищем из мертвого города. И они остались живы только благодаря помощи и усилиям друзей! Внезапно дверь отворилась, и на пороге комнаты появился взволнованный Меньон Леа.

— Приветствую тебя, старина! Я вижу, ты уже возвращаешься к жизни, — со счастливой улыбкой произнес принц и сел около кровати Ши. — Ты здорово заставил нас поволноваться.

— Да не только я, но и Флик, — радостно приветствовал Ши своего друга.

Меньон внимательно посмотрел на Флика, который уже был на грани пробуждения. Житель Долины медленно открыл глаза и сразу увидел Меньона.

— О, это слишком хорошо, чтобы быть правдой! Я живой! — раздался громкий голос Флика. — И кого я опять вижу перед собой? Да, Меньон, ты будешь преследовать меня всегда. Это — рок, однако я не говорю, что это злой рок.

— Вот теперь я готов поверить, что ты полностью поправился, Флик! — от души засмеялся Меньон.

— Где мы сейчас находимся? — осторожно поинтересовался Ши, стараясь приподняться и сесть на кровати. Юноша все еще был слаб. — Сколько времени мы были без сознания?

Меньон присел на край его кровати и рассказал друзьям обо всем, что произошло после того, как чудовище отступило: о дороге к Нефритовому Ущелью, о встрече с несколькими тысячами гномов, о плане дальнейшего продвижения вперед. Страшным потрясением для братьев было сообщение Меньона о том, что бесстрашный Гендель пожертвовал жизнью ради спасения остальных членов отряда. На какое-то мгновение Меньон Леа пожалел, что сразу сообщил братьям о гибели карлика — так велико было их страдание… И Меньон быстро перевел разговор в более или менее спокойное русло, подробно рассказывая о неожиданной встрече со Сторами и Алланоном.

— Земля, где мы находимся, носит название Сторлок. Населяют ее Гномы, которые целиком посвятили жизнь спасению и исцелению людей. Их мастерство просто поразительно, они способны делать потрясающие вещи. У них есть удивительный целебный бальзам, который залечивает любые раны в течение двадцати четырех часов. Кроме обширных знаний, опыта и большого мастерства, они знают тайны исцеления, которые вряд ли доступны рядовому врачу. Я сам видел, как у всех на глазах затянулась рана у Дэйела.

В этот момент дверь открылась, и вошел Алланон. Он быстро подошел к Ши, потом к Флику, дружески похлопал их по плечам своей неимоверно тяжелой рукой.

— Рад видеть, что вы оправились от ран. Я очень волновался за вас, но теперь очевидно, что Сторы знают свое дело. Сейчас, когда вы почти в порядке, предлагаю вам подняться, поесть что-нибудь и погулять в окрестностях.

Ши испуганно посмотрел на Флика.

— Очень хорошо. На том и порешили… подытожил Алланон. — Вам нужно попробовать свои силы, прежде чем мы снова отправимся в путь.

Внезапно замолчав, великий путешественник направился к двери и вышел, ни с кем не попрощавшись. Братья проводили его взглядом. Они до сих пор не могли понять, почему Алланон всегда говорит с ними таким сухим, холодным тоном; это в какой-то степени обижало их.

Меньон тоже не раз обращал на это внимание, но сейчас, пытаясь поднять настроение жителей Долины, веселым голосом предложил им одеться и выйти.

Спустя некоторое время все трое вышли на открытый воздух, с наслаждением подставляя лица теплым лучам утреннего солнца. Совсем близко от дома располагалось небольшое красивое строение, в котором размещалась столовая. Молодые люди сели за столики, и им были предложены щедрые порции еды. Несмотря на то, что они были еще слабы, братья славно подкрепились, тем более, что еда была питательная и вкусная. Когда Ши и Флик закончили завтрак, Меньон повел их в дом, где ночевали Дурин и Дэйел, и затем все вместе они отправились на окраину деревни полюбоваться чудесным Голубым Прудом, о котором сегодня утром Сторы рассказали Меньону. И вскоре они уже сидели на берегу пруда и любовались изумительно гладкой поверхностью голубой воды. Солнечные лучи отражались в воде, и местами на поверхности пруда вспыхивало нежное радужное свечение. От воды веяло прохладой и покоем. Это было то место, где человеческая душа наслаждается чарующей красотой и совершенством, которые органично заключены в природе. Говорят, в каждой глыбе мрамора скрывается статуя, и надо лишь уметь ее разглядеть. Меньон рассказал друзьям, что Сторы используют целебную воду пруда для изготовления чудодейственных бальзамов и мазей. В состав этой воды входят редчайшие элементы, которые нельзя встретить больше нигде в мире. Ши попробовал воду на вкус и нашел ее весьма специфичной, непохожей на то, что ему раньше приходилось пить. Остальные тоже попробовали воду и сочли ее довольно приятной, но не более. Спокойные прозрачные глубины рождали в душе ощущение красоты: ведь так или иначе в нас живет неутолимая тоска по прекрасному, а это чудесное и невыразимо прекрасное часто заключено в обычных вещах — в воде, в воздухе, в поверхности земли, в деревьях. Друзья сидели в полном молчании, плененные чарами этих вод. Плавной чередой проплывали счастливые воспоминания — теплый дом, зеленые луга, пахнущие свежим сеном, соловьиные трели в лесных кущах, мерцание звезд на спокойном ночном небе и многие другие свидетельства прошлой мирной жизни, которые грели сердце и ласкали душу.

— Этот пруд напомнил мне Белил, мой родной дом на Западных землях, — растроганно произнес Дурин. — Только дома испытываешь такое наслаждение миром и покоем.

— У меня такое ощущение, что мы скоро вернемся домой, — трогательно, совсем по-детски сказал Дэйел. — И я смогу наконец жениться на Линлисс, и у нас будет много детей.

— Забудь об этом, — вдруг резко произнес Меньон. — Оставайся один и будь счастлив, у тебя впереди вся жизнь.

— О нет, Меньон! Ты не видел ее, — раздался вдохновенный голос юного эльфа. — Она похожа на фею из сказки — красивая, нежная и добрая. Забыть ее невозможно.

Меньон снисходительно покачал головой, и с его губ слетела насмешливая улыбка. Все снова замолчали, предавшись созерцанию прелестных голубых вод. И вдруг Ши, обращаясь ко всем, спросил:

— Как вы считаете, правильно ли мы поступаем? Стоило ли вообще затевать это путешествие?

— Странно слышать это от тебя, Ши, — задумчиво произнес Дурин. — Ты сам как раз и являешься главным действующим лицом в этом походе. И цель похода касается тебя гораздо больше, чем всех остальных. Ты сам-то чувствуешь это?

Некоторое время Ши молчал, потом, обведя глазами своих собеседников, тихо проговорил:

— В том-то и дело, что мне трудно ответить на этот вопрос. Вы все рискуете жизнями ради меня, а я, пожалуй, единственный участник нашего похода, который позволяет себе сомневаться в его целесообразности. Я на самом деле не знаю ответа, потому что мне до сих пор не ясна конечная цель. Я до сих пор не получил ответа на многие вопросы.

— Я согласен с Ши. Мы действительно идем почти вслепую. Несомненно, Алланон многое скрывает от нас. Есть гораздо большее, чем то, что мы знаем о Мече Шаннара.

— Кто-нибудь вообще видел этот Меч? — неожиданно спросил Дэйел. Все в ответ отрицательно покачали головами. — Может он не существует?

— Нет, нет! Я уверен, что Меч на самом деле существует, — поспешно произнес Дурин. — Вопрос в том, что мы будем делать с этим Мечом, когда, наконец, найдем его… Сможет ли Ши противостоять силе лорда Уорлока, получив Меч?

— Полагаю, мы должны больше доверять Алланону. Придет время, и он расскажет нам все, — прозвучал голос, принадлежавший Балинору.

Друзья оглянулись. Пред ними стоял Балинор и со счастливой улыбкой приветствовал Ши и Флика. Через минуту он устроился рядом с остальными.

— Вот, видите, мы не напрасно терпели трудности и лишения. Видеть Ши и Флика здоровыми и невредимыми равносильно награде.

— Очень жаль Генделя, — взволнованно произнес Ши. — Он был хорошим другом.

— Это был вынужденный риск, которого требовала ситуация, — мягко, но решительно сказал Балинор. — Я уже сказал, что Алланон достоин большего доверия. Это, действительно, великий человек. Если вы до сих пор не убедились в его прекрасных человеческих качествах, вы будете иметь возможность не раз почувствовать это в дальнейшем. Сейчас он говорит лишь то, что всем нам надлежит знать на данном этапе. Не торопитесь осуждать этого человека!

— Но ведь он на самом деле многое скрывает от нас! Неужели мы не заслужили откровенности? — продолжал упорствовать Меньон.

— Я убежден, что Алланон поведал нам лишь часть того, что знает сам. Но бесспорно одно: он единственный человек, который в полной мере представляет себе реальную опасность для человечества в том случае, если Ши не сможет завладеть Мечом. Мы все его должники, и единственное, что сейчас требуется от нас, — это всецело верить ему.

Слова Балинора произвели глубокое впечатление на всех присутствующих. Однако причиной этому, скорее всего, послужила искренняя симпатия к этому смелому, умному и сердечному человеку. Особенно это касалось Меньона, который восхищался Балинором и считал его истинным руководителем похода. Вскоре друзья оставили эту тему и принялись говорить о Сторах, с которыми недавно познакомились. Уже садилось солнце, и день близился к вечеру, когда неожиданно появился Алланон. Он тихо сел рядом и присоединился к дискуссии.

Немного погодя Алланон сказал:

— Когда наша беседа закончится, Флик и Ши должны лечь в постель и хорошо отдохнуть. Да и всем остальным не мешает последовать их примеру и набраться сил перед дорогой. Мы отправляемся в путь около полуночи.

— Не рано ли? — осторожно осведомился Меньон. — Ведь Ши и Флик едва оправились от тяжелых ран и потрясений и до сих пор слабы.

— Ничего не поделаешь, дружок, — с помрачневшим лицом изрек великий путешественник. — У нас очень мало времени. Если лорд Уорлок узнает о нашем замысле и обнаружит наше присутствие в Аннарских лесах, он немедленно постарается сам завладеть Мечом или устранить его. В этом случае наш поход в замок Паранор теряет смысл.

— Мы вполне оправились и можем идти дальше, — раздался твердый голос Ши.

— Маршрут уже известен? — спросил Балинор.

— Да, за сегодняшнюю ночь нам предстоит пересечь Равнины Рабб — это займет около четырех часов. Надеюсь, нас никто не обнаружит на открытой местности, хотя Носители Черепа наверняка ищут Ши и меня. Остается только уповать на небо и молиться, чтобы нас не обнаружили этой ночью. И еще. Я до сих пор не сказал вам одну важную вещь. Любая попытка применить камни Эльфов немедленно укажет лорду Уорлоку наше присутствие и местонахождение. Мистическое действие этих камней может легко быть обнаружено любым существом, владеющим искусством магии.

— Значит, — в ужасе произнес Флик, — когда мы использовали камни Эльфов против Болотного Призрака… — Флик был не в силах договорить. Кошмарная догадка осенила всех остальных.

— Тем самым вы точно указали Носителям Черепа ваше местонахождение, — с холодной насмешливой улыбкой заключил Алланон. — Вас спасло чудо и то, что вы потерялись в густом тумане. При ясной погоде вас бы немедленно нашли и уничтожили.

Ши внутренне содрогнулся, вспомнив те страшные минуты столкновения с Болотным Призраком и Носителем Черепа, когда он с минуты на минуту ожидал конца. Тогда он ощутил всю безнадежность ситуации и мрачно приготовился к смерти, которую, как он считал, ничто и никто на свете не мог оттянуть даже на короткое время. В сознании путешественников пробежали ужасные картины пережитых волнений, их сердца вновь наполнились горестью и страхом.

— Хорошо, Алланон, если ты знал, что использование камней Эльфов немедленно приведет к тому, что нас обнаружат, почему ты не сказал об этом с самого начала? — сердито спросил Ши.

— Я сказал то, что счел нужным. — Тон Алланона свидетельствовал о том, что терпению великого Друида приходит конец. — Без этих камней вы были бы во власти не менее страшных созданий, чем Носители Черепа. Кроме того, камни сами по себе обладают охраняющим эффектом.

Он резко встал, всем своим видом показывая, что разговор на эту тему закончен, чем привел Ши в состояние еще большего раздражения и подозрительности. Наблюдательный Дурин заметил перемену в настроении юного жителя Долины, успокаивающе положил руку на плечо Ши и сказал:

— Алланон, мы все хотели бы подробнее узнать о дальнейшем маршруте.

— Итак, возвращаясь к исходной точке, — произнес Алланон уже более ровным тоном, — должен сказать, что продвижение через Равнины Рабб приведет нас к горам, которые носят название Драконьи Зубы. Эти горы предоставят нам хорошие возможности для укрытия. Проблема состоит в том, как перебраться через них к лесам, окружающим замок Паранор. Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что все ущелья в Драконьих Горах охраняются гномами или эмиссарами лорда Уорлока. Таким образом, карабкаться по скалам без прикрытия почти безрассудно, а во всех ущельях — засада. Значит, надо избрать совершенно иной маршрут и уйти из-под контроля лорда Уорлока.

— Подожди, подожди! — в страшном волнении воскликнул Балинор. — Уж не хочешь ли ты вести нас через Гробницу Королей?

— Другой альтернативы нет, если мы не хотим быть обнаруженными. На рассвете мы уже можем войти в Зал Королей.

— Послушай, Алланон, — заволновался Дурин. — Легенды гласят, что ни одному живому существу еще не удавалось благополучно пересечь эти места! Не подумай, что мы боимся за свою жизнь, но, насколько я знаю, эти пещеры населяют души умерших, и только мертвые могут безбоязненно «пройти» по этим местам. Ни одному человеку до сих пор не удавалось сделать это.

Балинор кивнул Дурину в знак согласия, а все остальные были охвачены волнением и во все глаза смотрели на Алланона и Балинора. Меньон и двое жителей Долины никогда не слышали об этом месте, которое наводило на всех остальных смертельный ужас. Лохматые брови Алланона нахмурились, на лице появилось выражение негодования. Казалось, еще минуту, и он выйдет из себя. Воцарилось недолгое молчание, после которого великий путешественник сказал:

— Все это не совсем так, Дурин. Мне уже довелось побывать в Зале Королей, и я кое-что вынес из этого. Любое путешествие не обходится без риска. А что касается пещер, то, действительно, они населены призраками или душами умерших — это ухищрение Броны для того, чтобы ни одна живая душа не проникла в эти места. У меня есть своего рода защита против этого. Думаю, что сумею вас охранить.

Меньон Леа не представлял себе эти пещеры, но раз они заставляют серьезно задуматься и опасаться такого отважного человека, как Балинор, — тут было, о чем подумать. Его чрезвычайно заинтересовало признание Алланона в способности отразить действие мистических сил. Какими же умениями надо обладать, чтобы нейтрализовать проявление сверхъестественных сил! Как можно защитить живых людей от духов?

— Что ж, решено, — с уверенностью сказал Балинор. — Мы все идем за тобой. Стоит рискнуть, если впереди — реальная возможность заполучить Меч.

Алланон облегченно вздохнул и посмотрел на всех. Больше всего ему хотелось увидеть глаза Ши и прочесть в них доверие, понимание и готовность идти до конца к поставленной цели. Но юный житель Долины опустил глаза и погрузился в свои размышления.

— Хорошо, — опять помрачнел Алланон. — Отправляйтесь все отдыхать.

Он резко повернулся и пошел в сторону деревни Сторов. Все молча наблюдали за ним, пока его высокая фигура не скрылась из виду.

Между тем наступил вечер. Раскаленное солнце плавно уплыло за горизонт. Подул легкий ветер, повеяло прохладой. Путешественники молча поднялись и пошли в сторону мирной деревни Сторов, где им предстояло отдохнуть несколько часов.

Через некоторое время все уснули. Видимо, Ши еще не совсем оправился от перенесенного стресса и отравления ядом, потому что, когда его разбудил Меньон, юноша долго не мог сориентироваться и понять, где он находится и зачем надо подниматься в столь поздний час. Однако холодный ночной воздух быстро разогнал остатки сна, и вскоре Ши, полный вновь созревшей решимости, был готов идти дальше.

Вскоре путешественники отправились к западным границам Сторлока. Ши с удовольствием посматривал на Балинора. Было в этом статном и отважном принце нечто такое, что вызвало искреннюю симпатию, глубокое уважение и — самое главное — ощущение надежности этого умного и смелого человека. Он был добр и предупредителен со всеми, был готов в любую минуту помочь участникам похода и очень чутко и тонко чувствовал настроение друзей, умея вовремя подбодрить и поддержать своих товарищей. Даже Алланон так не вдохновлял путешественников, как Балинор, хотя великий Друид, как выяснилось, обладал в дополнение ко всему способностями к магии. А может быть, Алланон, зная влияние Балинора на людей, намеренно пригласил его участвовать в походе? Если так, то это был тонкий расчет.

— Именно так, Ши, — прозвучал над самым ухом низкий голос Алланона. — Мы должны пройти эти равнины за ночь. Хорошо, что сегодня безлунная ночь. Держитесь все вместе и не отставайте. И никаких разговоров.

Алланон замолчал и большими шагами пошел вперед, ведя за собой всех участников похода. Вскоре на горизонте, гораздо раньше, чем предполагал Ши, появились Равнины Рабб. Несмотря на черноту ночи, объявшую все вокруг, оба жителя Долины и остальные путники явственно почувствовали, что где-то впереди возвышаются горные склоны Драконьих Зубов. Все переглянулись и стали еще зорче вглядываться в темноту. Равнины были плоскими, ровными, если не считать редкие низкорослые кустарники с жалкой сухой листвой. Некоторые из них были похожи на скелетообразные ростки, нелепо торчащие из земли. Почва была сухая, растрескавшаяся: ей не хватало соков и влаги. Казалось, из нее давно высосали соки и вынули жизнь, и непонятно почему эта бесплодная земля еще существует. Перед глазами путников не пролетела ни одна птица, не было слышно веселой трескотни насекомых. Однако все это лишь наводило на разные мысли, но не настораживало. Лишь однажды Дэйел подал знак остановиться и прислушаться. Его чуткий слух уловил в темноте странные звуки. Путешественники остановились и замерли. Тянулись бесконечные минуты. Тем не менее, все стихло, и уже через несколько мгновений друзья отправились дальше.

На рассвете они добрались до Драконьих Зубов.

Солнце еще не взошло, небо было погружено в ночную мглу. И на фоне мрачного темного неба устрашающе возвышались горные пики. Ши и Флик чувствовали себя бодро и заявили о намерении двигаться дальше. Алланон, видя, что юные жители Долины браво шагают по тропе, решил идти вперед. Медлить было опасно. И отряд снова зашагал по тропе, уже вплотную подойдя к самому подножию гор. Зловеще торчали заостренные вершины гор: неровные, местами кривые и обрывистые, они вряд ли сулили легкое восхождение. Было что-то коварное и непостижимое в этих безобразных горных пиках, которые — при первом же взгляде на них — полностью подтверждали правильность данного им названия.

Внезапно горы как бы расступились, и перед взорами путников предстало длинное каменистое плато, которое углублялось по мере своего протяжения, напоминая большой глубокий карман. Вскоре появились очертания новых вершин, более высоких и крутых. Теперь со всех сторон путешественников окружало горное безмолвие. По уверенному и спокойному виду Алланона можно было полагать, что пока они находятся в относительной безопасности. Они прошли еще некоторую часть пути, и внешне все выглядело спокойным, но Балинор внезапно присвистнул и дал знак остановиться. Путники начали беспокойно оглядываться по сторонам и прислушиваться. Балинор подошел к Дурину и о чем-то сосредоточено заговорил с ним, то и дело обеспокоенно поглядывая на пустынные горные пики. К ним присоединился Алланон, и через минуту путешественники узнали, что, по мнению Дурина, кто-то преследует их и осторожно крадется за ними по тропе.

— Я уверен, там кто-то есть, — еще раз подтвердил свою версию Дурин.

Алланон многозначительно посмотрел на эльфа, потом обвел глазами уродливые нагромождения гор и немигающим взором стал смотреть на тропу, по которой они только что прошли. Спустя несколько минут великий Друид сказал:

— Мы не должны здесь задерживаться, ведь у нас так мало времени. До наступления утра мы должны быть в долине. И что бы там ни было позади нас, пока нет реальной угрозы для жизни, мы должны неуклонно идти вперед.

Властный, резкий, твердый тон Алланона не допускал никаких возражений. В его лице отражалась такая сильная и непоколебимая решимость, что спорить с ним было бесполезно. Было ясно, что он не отступит от принятого решения.

— Я останусь здесь и выясню, в чем дело, — твердо сказал Балинор, положа руку на рукоять огромного меча. — А вы спокойно продолжайте путь дальше. Встретимся в долине.

— Нет, тебе одному здесь нельзя оставаться. В этом случае я остаюсь с тобой, — прозвучал взволнованный голос принца Леа.

Балинор с улыбкой кивнул Меньону, одобряя его решение. Алланон, не говоря ни слова, еще раз бросил быстрый взгляд на тропу и подал путникам знак следовать за ним. Братья-эльфы быстро пошли за ним, а Ши и Флик застыли в нерешительности, обеспокоенно глядя на Меньона и Балинора, пока Меньон резко не замахал руками, отправляя их вперед. Бросив на Меньона прощальный взгляд, Ши с глубоким сожалением медленно пошел вперед. Флик осторожно последовал за ним. Ему было бесконечно жаль оставлять друга перед лицом новой опасности. Через несколько минут братья оглянулись. Позади, заняв оборонительную позицию у подножия скалистых гор, застыли два отважных человека; чуть брезжил рассвет, и в слабом свете рождающегося дня сверкали обнаженные мечи Балинора и Меньона, их высокие, статные фигуры, облаченные в темные походные плащи, выглядели величественно даже на устрашающем фоне Драконьих Зубов.

Прошло еще некоторое время, прежде чем Алланон привел путешественников к долине, которая представляла собой ни что иное, как великое и беспорядочное нагромождение каменных валунов и булыжников. Так называемая долина производила впечатление чудовищной заброшенности, варварства и дикости, что довольно редко встречается в живой природе. Казалось, чья-то злая, преднамеренная рука устроила весь этот каменный хаос. Это впечатление усиливал сам цвет горных пород — черный, отливающий странным, неправдоподобным блеском. Уродливые черные громады сами по себе производили впечатление весьма мрачное и не предвещающее радостных событий. Вокруг более не было ничего примечательного, если не считать маленькое озеро с мутно-зеленой водой, покрытое ряской, на поверхности которого время от времени появлялись мелкие пузырьки, как бы указывая на то, что в озере есть своя жизнь. Было уже нечто странное в водах этого озера, подернутого ряской. В тех местах, где не было зеленой ряски, наблюдалось легкое волнение воды, как будто ритмично набегали небольшие волны. Это было более чем странно. В воздухе стояло совершенное безветрие, и непонятно было, какие силы вызывали это волнение воды. Ши с беспокойством взглянул на Алланона и застыл пораженный. Великий путешественник направил свой немигающий взор на необычное озеро и не сводил с него глаз, проникая острым взглядом в бездну темно-зеленых вод. На какое-то мгновение мелькнуло что-то пугающее, нечеловеческое, неземное в самом отчужденном облике Алланона. Казалось, с этими водами его связывает нечто такое, что не может понять смертный человек. Он смотрел вглубь вод с таким волевым напряжением, что создавалось впечатление, будто Алланон передает невидимому существу закодированную информацию.

— Мы пришли в Сланцевую Долину — преддверье Зала Королей и обитель духов всех времен, — раздался, наконец, все еще отрешенный голос великого путешественника. — Это озеро носит название Хадесхорн — его воды несут смерть живым людям. Следуйте пока за мной, а потом я вас оставлю и пойду вперед один.

Не дожидаясь реакции на сказанное, Алланон быстро зашагал по долине, то и дело опасливо и внимательно посматривая на озеро. Все остальные в таинственном молчании и полной неизвестности последовали за ним. Каждый понимал, что наступает важный, ответственный момент не только для них, но и для тысяч людей во всех концах света. Впервые за все время Ши явственно понял, что великий историк, путешественник, этот великий Друид и даже маг, который вел их опасными тропами к цели, наконец, пришел домой. Это были его пенаты. Здесь он был поистине королем.

— Вам придется подождать меня здесь. Что бы ни произошло, вы не должны идти за мной. Вы не должны двигаться с места, пока я не вернусь. Я иду туда, где нет ничего, кроме смерти.

Как вкопанные, путешественники застыли на месте, провожая изумленными взорами великого историка, направляющегося в сторону страшного озера. Он шел ровно, прямо, никуда не сворачивая, с одной и той же скоростью. Издали казалось, что это не человек, а высокая скала плывет по каменистому пространству. Ши посмотрел на Флика и увидел на его лице выражение крайней озабоченности, близкой к страху. Действительно, Бог знает, какие испытания ждут их впереди… Сердце Ши еще сильнее стиснул дух необъяснимой тревоги, в груди все больно заныло в предчувствии неотвратимых роковых событий. И вдруг Ши охватило отчаянное, почти детское желание как можно скорее убежать из этих злополучных мест, но, оглянувшись по сторонам, он с мучительной горечью осознал всю безнадежность своих желаний. Теперь он весь во власти судьбы. Он инстинктивно запахнул плотнее походный плащ, нащупав при этом мешочек с заветными магическими камнями Эльфов. Сознание, что эти волшебные камни находятся при нем, до некоторой степени успокоило Ши, хотя он прекрасно понимал, что силы, с которыми им предстоит встретиться, столь могущественны, что перед ними нередко пасует сам Алланон.

Тем временем глаза всех путников были неотрывно прикованы к удаляющейся фигуре Алланона, который уже почти достиг противоположного края смертоносного озера и в странной задумчивости смотрел в сторону вод, будто что-то ожидая. Между тем повсюду воцарилась мертвая тишина, и мрачное, безжизненное безмолвие этих минут нарушал лишь шум дыхания да стук их собственных сердец. Застыли земля, вода, воздух, редкие деревья, и лишь, угрожающе возвышаясь над путниками, смотрели вверх уродливые скалы. Казалось, жизнь ушла из этих мест, и на смену ей пришло холодное дыхание смерти. Во все глаза смотрели члены отряда на стоящего вдали Алланона.

В этот миг Алланон медленно простер к мертвому озеру свои темные руки, и через несколько мгновений — о, чудо! — вода в нем заволновалась и вспенилась, как бы выражая полное неудовольствие. Вся долина откликнулась на это действие: что-то зашелестело, загремело и тихо заскрежетало, будто очнулось от тяжелого векового сна. До смерти перепуганные путники с ужасом озирались по сторонам, со страхом взирая на громадные валуны и массивные булыжники, которые, казалось, наступали со всех сторон, угрожая раздавить несчастных живых людей. Алланон все еще стоял у другого конца озера, и в следующую минуту, к ужасу путешественников, вода в центре озера заклокотала столь яростно, что казалось, она вот-вот закипит, а из темных, мертвых глубин вырвался вихрь и с ревом взвился вверх. Откуда-то из ночного воздуха послышались всхлипывания, стоны и раздирающие крики сгинувших душ, чей вечный покой потревожили загадочные действия Алланона. Хор страшных голосов нарастал, от него веяло смертным холодом. Сердца путешественников наполнились леденящим ужасом. Все вокруг было окутано и пронизано тяжким и безысходным унынием. Повсюду было разлито безмолвное, незримое, но осязаемое присутствие Смерти. Сам воздух здесь пропитался духом тления и скорби. Этот мертвый штиль во тьме уходящей ночи кого угодно мог свести с ума. Временами путников обступал мир призраков, над которыми витал, распластав широкие, черные, чудовищные крылья вездесущий Дух смерти. Друзья не могли совладать со смутными, непостижимыми образами, что осаждали их в этих Чертогах смерти, и уж тем более не находили разгадку всему этому. Вот опять перед ними с раздирающими сердце звуками проплыл зловещий легион гробовых видений, что заставило их снова содрогнуться от чувства еще более тягостного, чем прежде. Цепенея от ужаса, не в силах пошевельнуться, вздохнуть или закричать, путешественники провожали глазами кошмарные смертельные призраки.

И вдруг… Какими словами передать то леденящее изумление, тот ужас, которые объяли их души после того, что они увидели? В самом центре озера Хадесхорн внезапно образовалась зловещая большая воронка, через нее на поверхность воды и в воздух с неистовой силой вырвался яростный поток воды, и вслед за этим из воды стал быстро расти какой-то старик. Буквально на глазах он вырос во весь свой высокий рост и застыл на поверхности воды, злобно поглядывая на путешественников. Лицо Флика стало совсем белым. Появление этого жуткого видения лишь подтвердило его отчетливую мысль о том, что их физический и духовный конец уже близок и что смерть уже неотвратима. Всем казалось, что наступили последние кошмарные минуты их жалкого, бренного существования. Каким-то боковым зрением им удалось увидеть, что Алланон по-прежнему застыл у противоположного края озера. Прошли страшные минуты. Путникам показалось, что Алланон вступил в разговор со старцем. Они не слышали, о чем они говорили, потому что их разговор заглушали по-прежнему проплывавшие перед их глазами души умерших; эти призраки рыдали и хохотали, обдавая сердца могильным холодом. Друзьям показалось, что после короткого разговора старец, неожиданно возникший на поверхности воды, пришел в неописуемое негодование. Они в ужасе закрыли глаза и стали ждать смерти. В этот момент Ши почувствовал, как его тело леденеет. Неимоверный холод пронизывал его, проникал в сердце, душу, в кровь и ткани его организма. Ему казалось, что через минуту он совсем закоченеет. Он понимал, что обречен; это Смерть коснулась его своим ледяным крылом. Тем временем старец стал уходить под воду и вскоре совсем исчез, оставив лишь на поверхности озера таинственный клубящийся дым или туман. Вода в озере все еще вздымалась и клокотала, а перед изнемогающими путниками стали вновь проплывать души умерших с убийственным плачем и громом рыданий, которые сопровождали эту смертоносную флотилию. Прошло несколько минут, прежде чем воды озера успокоились, а его поверхность стала гладкой и ровной. Ши немедленно ощутил, как холод покидает его.

Между тем на востоке показался золотистый шар солнца, его ласковые лучи сразу оживили безмолвную поверхность озера. Бросив обеспокоенный взгляд на другой край озера, друзья враз лишились дара речи, не успев еще прийти в себя от недавнего потрясения. Они увидели, что высокая фигура Алланона внезапно пошатнулась, и в следующее мгновение он упал на землю. В мгновение ока все участники похода, забыв о своем состоянии, устремились вдоль склона к противоположному краю озера на помощь великому историку. Они испуганно склонились над ним, изо всех сил начали растирать заледеневшие пальцы рук, тереть виски на мертвенно-бледном лице. Путников охватило отчаяние. И лишь спустя некоторое время стало ясно, что жизнь возвращается к великому Друиду. Его руки потеплели, к лицу вернулся живой цвет темной кожи, глаза медленно раскрылись, и, мгновение посмотрев на них, Алланон приподнялся и сел.

— Должно быть напряжение было слишком велико, — тихо, будто самому себе проговорил Алланон. — Я вступил в слишком длительный контакт. Еще немного, и я буду в порядке.

— Кто был этот старик? — со страхом спросил Флик, опасаясь повторения пережитого.

— Потерянная душа, забытая людьми и всем миром, — печально изрек Алланон после некоторого молчания. — Он обрек себя на полуживое-полумертвое существование и будет жить вечно среди живых-мертвых.

— Не очень понятно, — сказал Ши.

— Все это неважно сейчас, — опять резко ответил Алланон, давая тем самым понять, что эта темы исчерпана. — Ну, хорошо, если хотите… Фигура, с которой я разговаривал, это Тень Бремена, Друида, который не раз сражался против лорда Уорлока. Я поведал ему о Мече Шаннара, о нашем походе в замок Паранор и о всех участниках похода. От него я узнал немногое. К примеру то, что события ближайшего времени не решат нашей судьбы и лишь события весьма отдаленные определят судьбу каждого из нас.

— Что ты имеешь в виду? — нетерпеливо спросил Ши. Алланон не спеша поднялся, осмотрел долину, будто желая еще раз убедиться, что видения пропали и дух Бремена исчез, и лишь после этого повернулся и, посмотрев в наполненные тревогой глаза путников, тихо сказал:

— Мне нелегко говорить об этом, но вы все столько пережили и подошли чуть ли не к концу нашего похода. Я не имею права скрывать от вас. Тень Бремена сделала два пророчества относительно будущего нашего отряда. Он заверил, что через двое суток мы завладеем Мечом Шаннара. Однако он также заметил, что один из участников похода не сможет благополучно пройти Драконьи Зубы.

— Снова я что-то не совсем понимаю, — растерянно произнес Ши. — Мы уже потеряли Генделя. Должно быть, речь шла именно о нем.

— Нет, ты ошибаешься, мой юный друг, — мягко сказал Алланон. — Делая второе пророчество, Тень Бремена указала на одного из вас четверых, стоявших у другого края озера. Одному из вас не суждено дойти до замка Паранор!

Меньон Леа в полном молчании затаился в укрытии между огромными валунами, зорко наблюдая за тропой, ведущей в Сланцевую Долину. Напротив него за скалистыми выступами засел в засаде принц Каллахорна; его большой фамильный меч сверкал в темноте ночи. Однако вокруг было тихо. Они подождали еще часа полтора, и вновь — вопреки предчувствиям Дурина — ничего не произошло. Внезапно Меньону пришла в голову ужасная мысль. А что, если это существо, которое неслышно преследовало их, взлетело в воздух подобно Носителю Черепа, с которым столкнулись Ши и Флик и настигло остальных? Меньон весь похолодел от этой мысли и уже был готов сообщить об этой догадке Балинору, как вдруг их внимание привлек явный шум. Оба заняли оборонительную позицию и, затаив дыхание, смотрели на тропу.

Издали послышались шаги, крайне насторожившие Меньона и Балинора хотя бы потому, что это существо или человек — кто бы он ни был — демонстративно не желало скрывать сам факт своего приближения. Осторожно выглянув из укрытия, к своему великому изумлению Меньон увидел приближающуюся коренастую фигуру, как две капли воды похожую на карлика Генделя. На лбу у Меньона выступил пот. «Боже, неужели ты сохранил ему жизнь?» — подумал он и уже смелее выглянул из укрытия, тем не менее, крепко сжимая в руках огромный меч. Они разработали план нападения: Меньон перекроет идущему продвижение вперед, а Балинор исключит тому возможность отступления.

Спустя несколько мгновений Меньон, выхватив меч, стремительно выскочил и преградил дорогу идущему. В мгновение ока их мечи скрестились, глаза встретились и… рука Меньона разжалась, меч упал на землю, и из широкой груди Меньона Леа вырвался ликующий крик:

— Гендель!

Тотчас же с радостным воплем выскочил из укрытия Балинор и крепко обнял карлика, не в силах до конца поверить в случившееся. Балинор и Меньон спрятали свои мечи и смущенно улыбались, испытывая легкую досаду от того, что слишком рано поверили в гибель смелого Генделя. Впервые у Меньона возникло чувство уверенности в успехе всего похода в замок Паранор.