Меч Шаннара

Глава 20

И здесь начался кромешный ад. Внезапно весь кустарник затрясся, и из глубины темных кустов раздался страшный резкий крик. Панамон с трудом встал на колени и крикнул Ши бросить ему большой меч, который испуганный житель Долины судорожно сжимал в левой руке. Ши застыл в ожидании и не слышал голоса Панамона. В правой руке он держал наготове камни Эльфов, намереваясь тотчас же применить их. Будучи не в состоянии привлечь внимание Ши, Панамон в изнеможении опустился на землю. Из зарослей опять донеслись крики, потом все стихло. Ши и Панамон застыли в нервном ожидании. Вдруг кусты раздвинулись, и появился мужественный Кельтцет. В одной руке у него был тяжелый жезл, другая рука сжимала извивающееся, крутящееся тело гнома, зажатое железной хваткой тролля. Шишковатое желтое тело казалось детским по сравнению с огромной фигурой Кельтцета, чьи руки и ноги ловко двигались одновременно в различный направлениях, как змеи, схваченные за хвосты. Захваченный гном оказался охотником, одетым в кожаную тунику, охотничьи сапоги и походный плащ. На поясе отсутствовал меч, и Ши предположил, что это маленькое злобное существо было разоружено при борьбе в кустах. Кельтцет подошел к Панамону, которому удалось подняться, и с сознанием исполненного долга выставил пленника вперёд на обозрение.

— Отпустите меня, отпустите, будьте вы прокляты! — кричал побежденный гном. — Вы не имеете права! Я ничего не сделал. Я даже не вооружен. Сейчас же отпустите меня!

Панамон Крил с улыбкой посмотрел на маленькое существо и с облегчением кивнул головой. Его разобрал дикий смех: настолько нелепым представлялся теперь собственный страх перед этим жалким тщедушным созданием…

— Какой страшный враг, посмотри, Кельтцет! Он мог бы погубить нас, если бы ты не схватил его. Ха-ха-ха! Не могу поверить в это! А мы ждали появления тех ужасных черных чудовищ с крыльями!

Ши не был настроен столь весело и не находил ничего развлекательного в этом инциденте, тем более, что в его памяти еще были свежи воспоминания о недавних встречах со свирепыми маленькими желтыми существами во время перехода через Аннарские горы. Это были опасные и хитрые враги — и отнюдь не такие безобидные, какими их считал Панамон.

Как будто прочитав его мысли, Панамон повернулся к Ши и серьезно сказал:

— Не сердись, Ши! Это скорее привычка, чем глупость. Я был всегда вынужден смеяться над такими вещами, чтобы остаться разумным человеком и не потерять способность шутить и улыбаться. Ведь я занимался довольно суровым и жестоким делом. Ну, все, довольно об этом. Что мы сделаем с нашим маленьким пленником?

Гном испуганно посмотрел на переставшего смеяться Панамона; его большие глаза расширились, а требовательный голос сменился жалобным хныканьем.

— Пожалуйста, отпустите меня, — раболепно просил гном. — Я уйду и никому ничего не скажу о вас. Я сделаю все, что вы скажете, мои добрые друзья! Только отпустите меня!

Кельтцет все еще держал несчастного гнома за шиворот на расстоянии фута от земли перед Ши и Панамоном, и маленькое существо стало задыхаться в железных тисках Кельтцета.

Видя состояние пленника, Панамон подал знак скалистому троллю отпустить свою жертву на землю и разжать руки.

Минуту поразмыслив над отчаянными мольбами гнома, любитель авантюрных трюков, тем не менее, поднял пику и поднес ее острый конец к горлу желтого существа.

— Я не вижу причин, по которым тебя следовало бы освободить, — провозгласил он с угрозой. — Думаю, что будет лучше для всех нас, если я перережу тебе глотку прямо здесь и сейчас! Тогда никто из нас не будет беспокоиться о тебе в дальнейшем.

Вначале Ши показалось, что грабитель хочет лишь напугать гнома, но потом в его голосе зазвучали такие ожесточенные нотки, что сомневаться в серьезности намерений Панамона не приходилось. Перепуганный гном проглотил слезы и с отчаянной мольбой воздел руки к небу, затем к своим пленителям, страстно прося пощады. Он то хныкал, то плакал, то рыдал так, что жителю Долины стало в конце концов жаль его. Панамон не двигался, а сидел, уставившись в искаженное страхом и отчаянием лицо несчастного малого.

— Нет, нет! Я умоляю вас, не убивайте меня, — заливаясь горькими слезами, продолжал бормотать гном, переводя свои большие зеленые глаза с одного на другого.

— Пожалуйста, пожалуйста! Оставьте мне жизнь — ведь я смогу быть полезен вам. Верьте мне, я смогу вам помочь! Я могу рассказать вам о Мече Шаннара! Я даже могу достать его для вас…

Ши невольно вздрогнул при неожиданном упоминании о Мече и инстинктивно положил руку на широкое плечо Панамона.

— Итак, ты можешь рассказать нам о Мече, не так ли? — вяло спросил грабитель совершенно бесстрастным голосом, не обратив никакого внимания на Ши. — Ну, давай выкладывай!

Желтое существо слегка расслабилось, глаза приняли нормальные размеры и с надеждой смотрели на окружающих, разыскивая любую возможность остаться в живых. Тем не менее, Ши увидел в его взгляде нечто такое, что сразу насторожило его: на какое-то мгновение в глазах пленника появилась явная хитрость, видимо тщательно скрываемая до этого. Однако через минуту глаза гнома приняли прежнее просящее выражение, смешанное с полной покорностью и раскаянием. «В чем-то этот гном все-таки чувствует себя виноватым», — невольно подумал житель Долины.

— Я могу повести вас туда, где лежит Меч, если вы хотите, — тихо прошептал он, будто боясь, что кто-то услышит его. — Только оставьте меня в живых!

Панамон Крил убрал острый конец пики от горла жалкого существа, оставив небольшую кровоточащую ранку на желтой шее. Кельтцет не двигался и, казалось, не выражал интереса к происходящему. Ши хотел сказать Панамону, что, действительно, стоило оставить этого гнома в живых, если есть хоть какой-то шанс найти Меч Шаннара, но вскоре понял, что грабитель еще не решил, что делать с гномом, а говорить с Ши в присутствии желтого пленника явно был не расположен. Кроме того, житель Долины не знал, насколько сам Панамон был осведомлен о Мече. Скорее всего, он узнал о нем подробно только от Ши и вряд ли сознавал его значимость.

С лица Панамона исчезло свирепое выражение, и на губах появилась слабая улыбка, когда он снова бросил взгляд на все еще дрожащего пленника.

— Этот Меч представляет ценность, гном? — хитро спросил он. — И я могу продать его и получить взамен золото?

— Он бесценен для определенных людей. Кое-кто на Северных землях готов отдать все за то, чтобы завладеть этим Мечом…

Гном внезапно замолчал, испугавшись, что сказал слишком много. Панамон хищно улыбнулся и посмотрел на Ши.

— Этот гном утверждает, что Меч может стоить много денег, — не без ехидства произнес грабитель, глядя в глаза юноши. — Думаю, гном не будет врать. А, гном?

Маленькое существо с готовностью закивало.

— Возможно, мы на некоторое время и оставим тебя в живых, но лишь для того, чтобы ты смог доказать, что у тебя есть нечто ценное, чтобы обменять за твою бесценную шкуру. Тем не менее, знай, что я горю желанием перерезать тебе глотку. А Меч хорошо бы обратить в деньги. Как думаешь, гном?

— Ты же знаешь, чего я стою, — подобострастно заюлил гном. — Я могу сделать тебя богатым. Положись на меня.

Грабитель широко улыбнулся и положил на плечо гному свою сильную руку, как будто они были старыми друзьями. Он похлопал по плечу пленника, желая успокоить его и вселить надежду.

— Скажи-ка нам лучше, что ты здесь делаешь? — обратился он к гному. — Кстати, как тебя зовут?

— Я — Орл Фейн, воин племени Пелле из Верхнего Аннара. Я был послан курьером из замка Паранор, когда вдруг разразилось сражение гномов с эльфами. Все погибли в этом бою, все мертвы. Вы можете проверить, на поле брани лежат горы трупов. Я ничего не мог ни изменить, ни сделать — и спрятался. А потом меня настигли вы. Я боялся, что вы — эльфы.

Он замолчал и с испугом посмотрел на Ши, разглядывая черты юного эльфа. Ши не шевелился и ждал, что Панамон будет делать дальше. Однако, к его удивлению, грабитель понимающе взглянул на гнома и дружески улыбнулся.

— Так говоришь, ты — Орл Фейн из племени Пелле, — повторил медленно Панамон.,- Большое племя охотников и храбрых мужчин.

Грабитель покачал головой, как будто сожалея о чем-то, и вновь обратился к гному, уже более строгим голосом:

— Орл Фейн, если мы собираемся быть полезными друг другу, мы должны всецело доверять каждому из нас. Ложь только будет мешать укреплению нашего партнерства. На поле боя мы нашли стяг твоего племени. Ты был обязан быть с ними, когда они сражались!

Гном безмолвствовал, и опять смесь страха и сомнения появилась в его бегающих зеленых глазках. Панамон продолжал улыбаться, глядя на него.

— Зачем ты скрываешь от нас правду? Ты все-таки продолжаешь утверждать, что ты должен был находиться здесь? — Его повелительный голос заставил гнома кивнуть, после чего Панамон снова весело засмеялся.

— Конечно, ты был здесь, Орл Фейн. И, когда тебя захватили эльфы, ты боролся, отчаянно боролся, пока тебя не ранили и ты не упал без сознания. И ты лежал здесь, пока мы не пришли. По-твоему, это все правда?

— Да, это правда, — ответил гном с дрожью в голосе и тут же спохватился:

— Нет, это неправда!

На мгновение наступила тишина. Панамон продолжал улыбаться, а гнома обуревали противоречивые чувства. Он был сбит с толку, смущен, растерян; в его глазах вновь появился страх, а на губах играла слабая улыбка. Ши с величайшим изумлением смотрел на того и другого, будучи не в силах понять, что же происходит.

— Послушай-ка меня, ты, маленький лгунишка, — резко сказал Панамон. Улыбка исчезла с его лица, а черты лица стали жестокими. В голосе появились твердость и угроза. — Ты лгал мне с самого начала! Член племени Пелле носил бы знак отличия, а у тебя его нет. Ты не был ранен в бою, а маленькая царапина на лбу ничего не значит! Ты — животное, питающееся падалью, ты — дезертир, не так ли?

Он схватил испуганного гнома за плечи и стал так трясти его, что Ши мог слышать, как стучали его зубы. Не веря этому внезапному повороту событий, гном тяжело дышал, не в силах произнести ни слова.

— Да, да! — наконец выбил из него признание Панамон и только после этого отпустил его, презрительно отбросив назад. Бдительный Кельтцет мгновенно подхватил его, опасаясь, что хитрый гном может убежать.

— Дезертир из своего племени! — с неприязнью выпалил Панамон. — Самое страшное — иметь дело с дезертиром! Ты собирал ценности убитых на поле боя. Где они, Орл Фейн? Ши, поищи-ка в кустах, где он прятался.

Стоило юноше направиться к кустам, как гном издал такой невообразимый вопль ужаса, что Ши показалось, будто Панамон свернул ему шею. Кельтцет тотчас же отправился помогать Ши разыскивать спрятанное гномом. Во многих местах земля и сучья были перемешаны, в кустах присутствовали явные следы борьбы, однако ничего другого обнаружить не удалось. Тем не менее, Кельтцет продолжал поиски и вскоре его взгляд упал на что-то полузакопанное в дальнем ряду кустов под листьями и ветками. Используя свой короткий охотничий нож, скалистый тролль без труда отрыл длинный мешок с металлическими предметами. Кельтцет дал знак Панамону, что нашел то, что искал. Это вызвало очередные хныкающие стоны насмерть перепуганного пленника. Кельтцет принес мешок и положил его перед всеми. Орл Фейн пришел в бешенство, увидев свои трофеи так близко, и стал отчаянно вырываться из рук Панамона.

— Каким бы ни было содержимое этого мешка, оно, видимо, очень дорого для нашего маленького друга, — не без злорадства произнес Панамон и потянулся к мешку. Развязав кожаный шнурок, он высыпал содержимое мешка на землю.

— Хлам! Настоящий хлам! Гном слишком глуп, чтобы понимать толк в хороших вещах, — произнес разочарованно грабитель, бегло осмотрев все, что лежало перед ним. В содержимое мешка не входило ничего ценного, кроме кинжалов, ножей и мечей, причем некоторые были в кожаных ножнах. Несколько дешевых ювелирных украшений сияло на солнце, да одна-две монеты завершали коллекцию, которая не представляла ни для кого ценности, кроме гнома. Все действительно казалось бесполезным хламом; непонятно только, почему гном, до сих пор испускавший горькие стоны, считал это ценным. «Глупец! Он потерял все, когда бежал с поля боя. А эти металлические побрякушки — дешевое барахло. Теперь-то ему придется расстаться с жизнью хотя бы за то, что он оказался дезертиром и солгал мне», — со злостью думал Панамон Крил.

— Прекрати стонать, гном! Едва ли стоит умирать из-за этой мишуры, — закричал Панамон. — Тебя следует прикончить по другим причинам.

И грабитель быстро кивнул Кельтцету, который уже поднял тяжелый жезл, чтобы прикончить несчастного гнома.

— Нет, нет! Подождите минутку, пожалуйста! — с диким отчаянием в голосе прокричал гном. Это была его последняя мольба: он понял, что ему пришел конец.

— Я сказал правду о Мече, клянусь! Я могу достать его для вас! Разве вы не знаете, что значит для Лорда Тьмы Меч Шаннара?

Не раздумывая ни минуты, Ши обхватил руку тролля, державшего железный жезл. Кельтцет все понял и опустил оружие. Панамон хотел было вмешаться, но задумался. Он желал узнать правду о том, что ищет Ши в замке Паранор, а тайна этого Меча, очевидно, была непосредственно связана с замком. В присутствии Ши грабитель не хотел говорить с гномом на эту тему, поэтому он повернулся к Кельтцету и, сделав вид, что это все ему неинтересно, сказал:

— Мы всегда можем убить его, если узнаем, что он опять обманул нас. Обвяжи его никчемную шею веревкой и тащи его, Кельтцет. А теперь, Ши, дай мне, пожалуйста, руку, чтобы я мог подняться, и подставь плечо, чтобы опереться.

Ши помог раненому Панамону подняться и поддержал его, когда тот сделал несколько осторожных шагов. Кельтцет связал Орла Фейна и обмотал его шею веревкой так, чтобы его можно было тащить за собой. Гном беспрекословно позволил связать себя, хотя было заметно, что он чем-то озабочен. Ши подумал, что этот хитрый малый снова лгал, когда утверждал, что знает местонахождение Меча. Юношу охватили противоречивые чувства. Да, Орл Фейн был трусом, дезертиром, дрянным существом, отрекшимся от своего народа, племени. Он не достоин сострадания и жалости, но убивать его Ши не стал бы. Помимо своей воли, он испытывал некоторое сочувствие к маленькому обманщику, хотя его не покидало ощущение того, что отчаянные завывания гнома были лишь тщательно продуманным прикрытием и, если бы предоставилась возможность, этот несчастный с величайшим наслаждением перерезал бы им всем глотки.

Странная компания уже готова была отправиться в путь, но не успели они сделать несколько шагов, как их остановили новые безутешные вопли маленького пленника. Катаясь по земле, гном наотрез отказался идти дальше, если ему не будет позволено взять с собой мешок с «сокровищами». Он поднял такой упрямый и громкий крик, что рассерженный грабитель был на грани того, чтобы ударить палкой по этой ненавистной глупой голове.

— В чем дело, Панамон? — с досадой вмешался Ши. — Пусть он возьмет свои побрякушки, если это сделает его счастливым. Мы отделаемся от них позже, после того, как он успокоится.

Красивое лицо Панамона сморщилось от неудовольствия, раздражения и гнева — Орл Фейн уже порядком надоел грабителю, не привыкшему долго церемониться с подобными субъектами.

— Ладно, пусть забирает свое барахло, — неохотно согласился он.

Орл Фейн сразу прекратил стенать, и в глазах его блеснула надежда.

— Однако, если он откроет свой рот еще раз, — сурово заключил Панамон, — я отрежу ему язык. Кельтцет, держи его подальше от мешка. Я совсем не хочу, чтобы он завладел оружием. Чего доброго, он еще попытается вырваться и оставить нас в дураках.

Ши невольно засмеялся, поскольку при свете солнца оружие выглядело довольно убого. Среди груды кинжалов, сабель и ножей лежал меч в старых кожаных ножнах. Его рукоятка, покрытая дешевой позолотой, производила жалкое впечатление, благодаря безвкусной работе. Лезвие находилось в ножнах, поэтому сказать что-либо об его состоянии было нельзя. Может быть, именно этот меч интересовал Орла Фейна? В любом случае он мог оказаться опасным в руках хитрого гнома. Кельтцет взвалил мешок с оружием себе на плечо, и вся компания стала продолжать путь дальше. Переход к лесу был достаточно коротким, но тяжелым, потому что Ши вынужден был останавливаться, чтобы передохнуть, — вес Панамона, опиравшегося на хрупкое плечо юноши, значительно превосходил возможности Ши. Каждый раз, когда они останавливались по команде грабителя, Кельтцет заметал их следы самым тщательным образом и даже протаптывал ложные тропинки, которые запутали бы любого, идущего по их следу. Ши не возражал, хотя в его душе теплилась надежда на то, что его найдет Алланон, — однако страх быть обнаруженным, страх опасности пересилил надежду. Больше всего они боялись, что по их следу может направиться еще один Носитель Черепа, и встреча с ним, наверняка, станет роковой.

И, когда в очередной раз компания остановилась, скалистый тролль, привязав Орла Фейна к дереву, вернулся назад, чтобы уничтожить любой знак их продвижения. Панамон устало оперся на толстый клен, а совершенно выдохшийся житель Долины прилег на траву напротив него, глядя отсутствующим взглядом на верхушки деревьев и глубоко вдыхая лесной воздух. День клонился к вечеру, и солнце быстро тускнело. Его недавно жаркие лучи изливали на землю теплый прощальный свет; на небе то и дело вспыхивали пурпурные и красные зарницы. До полного захода солнца и наступления темноты оставалось совсем немного времени.

Ши вспомнил своих друзей, и, как никогда, ему страстно захотелось увидеть их, почувствовать биение их сердец и подчиниться мудрому руководству, несгибаемой воле Алланона, очутиться среди отважных воинов — Меньона, Балинора, Генделя, а также поговорить с Дурином и Дэйелом. Однако больше всего юноше хотелось, чтобы рядом с ним был Флик, с его непоколебимыми верностью и доверием. Ши даже закрыл глаза, чтобы хотя бы на мгновение представить себе лица друзей. Панамон был по-своему хорошим человеком, если закрыть глаза на его ремесло. Ши был обязан ему жизнью; потом он помог своему спасителю — и теперь их связывали дружеские узы. Тем не менее, Ши в глубине души понимал, что эта дружба никогда не будет верной и крепкой, потому что Панамон, надеясь только на свою смекалку, ловкость и хитрость, вряд ли мог до конца оценить истинную честность и преданность, а тем более сам проявить эти человеческие качества в полной мере. А что касается Кельтцета — это была загадка. Даже для Панамона.

— Панамон, ты обещал рассказать мне о Кельтцете, — тихо заметил Ши. — Кроме всего прочего, я бы хотел знать, почему его узнал Носитель Черепа.

Ответа не последовало, и Ши приподнялся для того, чтобы убедиться, что Панамон услышал его. Грабитель отсутствующим взглядом смотрел на него.

— Носитель Черепа, говоришь? — рассеянно отозвался любитель сомнительных вояжей. — Ты, кажется, знаешь об этом гораздо больше, чем я, и вполне можешь рассказать о моем компаньоне.

— Но это же неправда — все то, что ты рассказал мне о Кельтцете! Он не был ни уродом, ни изгнанником. И он не убивал людей, не так ли? Скажи, что это не так!

Панамон весело захохотал.

— Возможно, это так и было. Я не знаю, — продолжал он твердым голосом. — Мне всегда казалось, нечто подобное должно было случиться с ним. Иначе как бы он встретился со мной? Он не вор. Мне неизвестно, кто он. Единственно, что я могу утверждать, это то, что он мой друг. Видишь, я почти не обманывал тебя.

— Откуда он пришел? — спросил Ши после минутного молчания.

— Я нашел его на севере около двух месяцев назад. Он спустился с Чарнальских гор, избитый и чуть живой. Неизвестно, что с ним произошло. Он никогда не говорил мне об этом, не пытался показать мимикой или жестами, а я не спрашивал. Видимо, он был намерен скрыть свое прошлое, так же как и я. В течение нескольких недель я заботился о нем. Я немного умею объясняться знаками, жестами, и это помогло мне в общении с ним. Я догадался, как его зовут по знакам. Мы оба узнали друг о друге совсем немногое. Когда он окончательно поправился, я предложил ему идти со мной. И он согласился. Мы неплохо поладили с ним. Жаль только, что он действительно не вор.

Ши кивнул и горько улыбнулся последним словам грабителя. Да, Панамон, вероятно, никогда не изменится. Он не понимает другого образа жизни и никогда не захочет принять его. Привычка угрожать и брать силой то, что ему было нужно, сместила многие понятия в сознании этого человека. И, несмотря на это, дружбу он воспринимал, как награду. Ши невольно чувствовал, что Панамон относится к скалистому троллю как к другу, считаясь с его характером и мнением. Это казалось невероятным, потому что характеры и жизненные цели этих людей были совершенно противоположны. Но каждый понимал чувства другого; кроме того, их объединял опыт воинственных столкновений. Вероятно, этого было достаточно для хорошей дружбы.

— Почему Носитель Черепа узнал его? — упорствовал Ши.

Панамон пожал плечами, делая вид, что он действительно ничего не знал или что ему совершено безразлично все это. Однако проницательный житель Долины чувствовал, что тут что-то не так. Грабитель и в самом деле хотел знать, что могло объединять мерзкого Носителя Черепа и мужественного скалистого тролля. В те страшные минуты Панамон успел заметить явный след страха или непомерного удивления в огненных глазах Носителя Черепа. Что же могло испугать или насторожить это злобное чудовище? Тем не менее, Ши продолжал думать, что грабитель что-то утаивает от него.

Уже почти стемнело, когда Кельтцет вновь присоединился к ним. Решили еще немного пройти дальше, чтобы найти подходящее место для ночлега. Панамон чувствовал себя немного лучше, но все-таки был вынужден опираться на плечо могучего тролля. Жителю Долины дали задание вести Орла Фейна за веревку — эта работа не сулила Ши ни малейшего удовольствия, но он беспрекословно подчинился распоряжению Панамона Крила, который попытался тихонько оставить мешок с оружием. Но не тут-то было! Хитрый гном сразу заметил это и издал такой истошный и продолжительный вопль, что разгневанный Панамон приказал ему замолчать, затопав ногами и угрожая несчастному. Гном был безутешен в своем страдании и по-прежнему не хотел расставаться с «сокровищами» в мешке. Он лег на землю и принялся тихо стонать. Разъяренный Панамон принялся пинать его, пытаясь заставить идти дальше. Продолжая поддерживать Панамона, Кельтцет подхватил гнома и мешок с бренчащим барахлом — и все четверо пошли дальше.

Между тем уже совсем стемнело, и стало трудно с уверенностью определять направление. Панамон скомандовал остановиться на небольшой полянке между громадными дубами, чьи переплетающиеся ветви образовали своеобразную крышу и могли служить неплохим укрытием. Орла Фейна привязали к одному из высоких дубов и стали разжигать костер, чтобы приготовить еду.

Когда приготовления были закончены, Орла Фейна пришлось развязать ровно настолько, чтобы он мог поесть. Панамон не знал точно, где они находятся, но чувствовал себя в достаточной безопасности, будучи уверенным в том, что никто не настигнет их в эти ночные часы. Они ели молча, так как были голодны и очень устали после долгого дневного путешествия. Даже стоны беспокойного Орла Фейна временно стихли, пока маленький гном с волчьим аппетитом поглощал пищу. Его желтое лицо близко склонилось к костру, а хитрые темно-зеленые глаза смотрели то на одного, то на другого. Ши не обращал на гнома никакого внимания, сосредоточившись на том, что должен рассказать Панамону о себе, о друзьях, о Мече Шаннара. Вскоре обед закончился, и пленника опять привязали к дереву. На сей раз Панамон согласился не вставлять гному кляп в рот, взяв с него обещание не стонать и не рыдать в голос. Затем вся компания уютно расположилась у догорающего костра, и Панамон обратил свое внимание на жителя Долины.

— Итак, Ши, — твердо начал грабитель, — пришло время рассказать мне все, что ты знаешь о Мече Шаннара. Никакой лжи, никакой полуправды! Рассказывай все начистоту. У нас с тобой должно быть взаимное доверие. Я был честен и откровенен с тобой и жду от тебя того же. И жителю Долины не оставалось ничего другого, как рассказать ему все. В самом начале он решил рассказать лишь некоторую часть этой истории, но все события были связаны очень тесно, одно вытекало из другого, и Ши сам не заметил, как рассказал все до конца. Рассказ был долгим и волнующим. Любитель авантюрных приключений слушал, не перебивая. В его глазах было удивление. Кельтцет молча сидел рядом и внимательно слушал Ши — по всему было ясно, что отважный великан понимает, о чем идет речь. Лишь Орл Фейн беспокойно ерзал в крепких веревочных тисках, издавая стоны, всхлипы, бормотание. Временами его глаза дико вспыхивали, и он с ужасом осматривал место привала, как будто ждал появления самого лорда, Уорлока.

— Это самая фантастическая история из всех, которые я когда-либо слышал, — наконец сказал Панамон. — Эта история столь неправдоподобна, что в нее трудно поверить, но я верю тебе, Ши. Верю еще и потому, что сам дрался с этим мерзким чернокрылым чудовищем и воочию видел, какой магической мощью обладают в твоих руках камни. Но что касается Меча — в это трудно поверить разумному человеку. Сам-то ты веришь, что являешься наследником рода Шаннара?

— Поначалу и я не верил, — откровенно признался Ши, — а сейчас я не знаю, что и думать. Так много всего произошло, что я не могу твердо решить, кому верить, а кому нет. Но отступать теперь уже поздно, и мне надо как можно скорее присоединиться к Алланону и остальным. Возможно, у них уже есть Меч. Не исключено, что разгадка в их руках — они могут уже все знать о роли моего наследия и истинной силе Меча Шаннара.

Разговор был прерван внезапным хохотом гнома. Он даже согнулся от смеха, и голос у него стал визгливо-крикливый.

— Нет, нет! У них нет Меча, — как полоумный, заголосил Орл Фейн. — Нет, нет! Только я могу показать вам Меч! Именно я могу привести вас к нему. Только я! Вы можете искать его всю жизнь — ха-ха-ха, ищите, ищите… Но я знаю, где он! Я знаю, у кого он!

— Думаю, что он теряет рассудок, — недовольно проворчал Панамон и велел Кельтцету снова вставить кляп в рот раскричавшемуся гному. После этого грабитель на какое-то мгновение задумался и затем обратился к Ши:

— Ты думаешь, он действительно может знать, у кого сейчас находится Меч?

— Кто знает, что у него на уме. Этот Меч очень много значит не только для нас, но и для всех людей земли. Следует выведать у него, что же он знает в действительности.

— Ну, мне хочется прослезиться… «Для всех людей…» Ха-ха-ха! Их всех стоило бы повесить. Они ничего не сделали для меня — разве что иногда путешествовали в одиночку, без оружия, имея при себе толстый кошелек, но и это случалось редко.

Панамон замолчал.

— Тем не менее, — почти бесстрастно продолжал он, — мне интересно узнать о Мече или помочь лично тебе. Я не из тех, кто забывает добро.

Заткнув гному рот, Кельтцет подсел к костру. Однако тишину вновь нарушили нечленораздельные крики гнома, которые совершенно непонятным образом просочились сквозь плотный кляп. Ши с удивлением смотрел, как извивалось тело маленького верткого гнома. Было такое ощущение, что в него вселился дьявол: глаза Орла Фейна буквально выкатывались из орбит и дико вращались. Какое-то время Панамон не обращал внимания на стоны не унимавшегося гнома, но, наконец, терпение его лопнуло. Грабитель вскочил на ноги, выхватил кинжал и уже готов был отрезать язык этому гадкому дезертиру, но гном тотчас же замолк, неподвижно застыв у ствола дуба-гиганта. Стало тихо, и на некоторое время все забыли о нем.

— Честно говоря, я не все понимаю в этой истории, — задумчиво произнес Панамон и обратился к Кельтцету:

— А ты что думаешь обо всем этом?

Могучий скалистый тролль внимательно посмотрел вокруг и сделал ряд движений пальцами и руками. Панамон следил за ним. Через минуту ему стало ясно, что хотел сказать Кельтцет. Это отнюдь не вызвало одобрения у Панамона, и он с пренебрежением отвернулся от скалистого тролля.

— Он думает, что Меч очень важен и что лорд Уорлок представляет огромную опасность для всех нас. — Грабитель рассмеялся. — Ничего себе, нашел помощничка…

— Но Меч действительно представляет громадную значимость для всех людей. Кельтцет говорит правду, — твердо произнес Ши.

Был уже поздний вечер; голоса стали постепенно затихать, так как усталых путешественников неумолимо тянуло ко сну. Вокруг, словно стена, стоял лес. Среди ночного безмолвия раздавались лишь трескотня и жужжание насекомых да редкие крики ночных птиц. В высоком и ясном небе, просвечивающем сквозь сплетенные ветви деревьев, сияли редкие звезды, и свет их был достаточно ярок. Костер догорел, угольки превратились в золу. Панамон встал, втоптал оставшиеся угольки в землю и, пожелав всем спокойной ночи, устроился на ночлег, благо у него и у других были тонкие теплые одеяла. Кельтцет уже спал, а Ши, закутавшись в одеяло, никак не мог избавиться от тревожных мыслей. Он опять перебирал в памяти все события, происшедшие с ним за последнее время. Их было так много, в них и по сей день было столько неясного. Алланон был единственным человеком, который мог с самого начала пролить свет на все эти вопросы. Почему он не рассказал Ши все до конца? Ши перевернулся на другой бок и, посмотрев на спящего Панамона и уже давно видевшего сны скалистого тролля, перевел взгляд на гнома. Орл Фейн сидел, оперевшись спиной о дерево, к которому был привязан; глаза его хищно светились, как у кошки в темноте. Наконец, веки у Ши стали смыкаться и он постепенно заснул.

Под утро всех разбудил дикий вопль Панамона. Грабитель в гневе носился по прогалине, крича и ругаясь одновременно. Ши не мог понять, что случилось. Он сел, протер глаза и окончательно прогнал сон. Панамон в ярости бегал по прогалине, ругаясь на чем свет стоит, а Кельтцет, стоя на коленях перед дубом, что-то внимательно рассматривал внизу. И Ши понял, что Орл Фейн сбежал. Житель Долины мгновенно вскочил на ноги и бросился вперед. Да, так и есть. Его страхи оправдались. Разорванные веревки бесцельно валялись на земле. Гном сбежал, а Ши потерял реальный шанс найти Меч. Голова у Ши закружилась и он в изнеможении сел.

— Как ему удалось сбежать? — в полной растерянности спросил житель Долины.

— Это я вас с Кельтцетом хочу спросить. Он был привязан к дереву, и оружие лежало далеко от него. Видимо, этот маленький дьявол перегрыз веревки и бежал. Да, да! Веревки перекушены зубами. Этот чертов грызун оказался гораздо изобретательнее, чем я себе представлял! А, черт… — не мог успокоиться Панамон.

— Странно, что он не пытался убить нас, ведь у него достаточно причин ненавидеть нас, — задумчиво произнес Ши.

— Очень просто. Этот гад боялся, что его схватят. Ведь он трус, дезертир. И на большее, чем на побег, он вряд ли способен. Ну, что, Кельтцет?

Могучий скалистый тролль медленно поднялся с колен и начал быстро жестикулировать, указывая на север. Панамон покачал головой с явным неудовольствием и сказал:

— Несколько часов назад эта мерзкая мышь убежала в северном направлении. Хуже всего то, что нам придется преследовать его, а бродить по этой северной земле равносильно самоубийству. А хотя… — на минуту задумался Панамон. — Черт с ним! Его собственный народ обязательно найдет его и как следует покарает. Они не будут прятать или покрывать дезертира. Нам лучше идти без него. Кроме того, он наверняка солгал нам о Мече Шаннара.

Ши кивнул, но в глубине души он отнюдь не был уверен, что гном сказал им неправду. Ему было крайне неприятно, что посторонний человек знал тайну Меча Шаннара и даже местонахождение этого Меча, но полностью отрицать это Ши не решался. А что, если он ушел за Мечом?

— Забудь об этом, Ши, — сказал Панамон. — Этот гном боялся нас до смерти, его единственной мыслью было сбежать от нас. Вся эта история с Мечом была только трюком и уловкой для того, чтобы мы его не убили. Он просто тянул время и искал подходящий случай сбежать. Ха! Ты только посмотри на это! Он так спешил, что даже забыл взять свой драгоценный мешок!

И только тут Ши заметил, что на другом конце прогалины лежит открытый мешок. Было странно, что Орл Фейн мог оставить свои «сокровища» после стольких усилий забрать этот мешок с собой. Всем казалось, что этот мешок был крайне важен для гнома, а теперь — по непонятной причине — он лежал брошенный, как ненужный хлам. Все это было более чем странно. Ши подошел к мешку и стал с интересом рассматривать его содержимое. Кельтцет перед этим вытряхнул оружие на землю, и теперь они стояли рядом, маленький Ши и огромный скалистый тролль, и пристально рассматривали мечи, кинжалы и другое военное снаряжение, как будто за всем этим скрывалась какая-то тайна. Через некоторое время к ним присоединился Панамон. Окинув беглым взглядом брошенные «сокровища», он рассерженно произнес:

— Пора идти. Нам нужно найти твоих друзей, Ши. Возможно, с их помощью нам удастся заполучить этот неуловимый Меч. Все, все! Ну что вы все смотрите на это барахло? Вы уже видели эту бесценную кучу «сокровищ». Она все та же.

И в этот момент у Ши все похолодело внутри. Ему запомнился большой меч в кожаных ножнах; что-то неуловимое выделяло его среди остальных мечей и кинжалов. А теперь этого меча не было.

— Это уже не та куча «сокровищ». Его нет… — отчетливо и растерянно произнес житель Долины. — Он взял его…

— Чего нет? Кто взял? О чем ты говоришь? — с раздражением спросил Панамон, пиная ногой кучу хлама.

— Здесь нет одного меча в кожаных ножнах. Панамон быстро взглянул на содержимое мешка и нахмурился. Кельтцет внезапно выпрямился, и было такое ощущение, что его осенила догадка. Он выразительно посмотрел на Ши своими умными глазами, подтверждая правильность догадки юного жителя Долины.

— Так, — потихоньку свирепея, сказал Панамон. — Это значит, что…

Нижняя челюсть грабителя отвисла, глаза в негодовании сверкали.

— О нет! В это невозможно поверить! Ты думаешь, он взял?…

Догадка была столь чудовищной и очевидной, что Панамон был не в силах продолжать. Ши кивнул головой в совершенном отчаянии.

— Меч Шаннара!