Меч Шаннара

Глава 31

Паланс Бакханнах умер на рассвете. Смерть подкралась к нему тихо, почти незаметно, когда первые золотистые лучи солнца появились на горизонте. Паланс умер, не приходя в сознание. Когда об его смерти сообщили Балинору, тот вздрогнул и низко опустил голову. Рядом с Балинором были его друзья, но, когда Гендель дал знак, они оставили его одного и собрались все вместе в небольшом зале. Они хорошо понимали, что Балинор теперь стал последней надеждой рода Бакханнах. Если он умрет в предстоящем сражении, его род исчезнет с лица земли. И что будет с народом Каллахорна?

По странному совпадению почти в тот же час на рассвете войска Северной Армии двинулись в сторону Тирсиса. Несметные полчища лорда Уорлока огромными стройными колоннами шли прямо к сердцу Каллахорна. Около внешней стены города они остановились и какое-то время стояли молча. Затем раздался громкий бой барабанов, и солдаты Северной Армии начали маршировать на месте под оглушительный рев горнов и ритмичный бой барабанов. Все это лишь усиливало тягостное и устрашающее впечатление мощи военной силы лорда Уорлока. Тяжелые сапоги тысяч и тысяч троллей стучали по мостовой, ревели горны, били барабаны, сам воздух был наэлектризован. Казалось, что наливались гроздья гнева, чтобы разразиться бурей, стихийной и беспощадной.

В следующую минуту барабаны смолкли, наступило короткое молчание, и затем солдаты Северной Армии с дикими криками бросились на стоящий перед внешней стеной дивизион Пограничного Легиона. Посланники лорда Уорлока вступили в бой с таким остервенением и злобой, что жителям Тирсиса показалось, будто мрачный всеуничтожающий дух самого лорда Уорлока вселился в каждого озверелого солдата. Звенели, вонзались в тело и отлетали в сторону мечи и кинжалы, с пронзительным свистом пролетали тысячи стрел, то и дело возникали рукопашные схватки — всюду лилась кровь, раздавались крики и стоны, падали замертво тела. Страшная кровавая бойня уже перемолола в своих жерновах многие жизни.

Балинор стоял за закрытыми воротами внешней стены и хмуро смотрел на звериный натиск войск Северной Армии. Спокойным и ровным голосом он отдавал приказы. Балинор стал сознавать, что подобная мощь и свирепая ненависть солдат могут совершить невозможное: оборонные рубежи и укрепления перед внешней стеной города были в опасности. Предвидя такое положение, Балинор еще несколько дней назад велел выкопать огромные канавы, колодцы и ямы, достаточно глубокие для того, чтобы в них провалились сотни и сотни захватчиков. На дне их были расположены пружины и механизмы, которые цепко и почти намертво схватывали конечности попавшего в них человека. Сверху все это было замаскировано листвой и огромными бумажными покрытиями с зеленой травой, имитирующими настоящую почву. Вскоре первые разъяренные ряды приблизились к прикрытым зеленью канавам и колодцам. С остервенением размахивая обагренным в крови оружием, тысячи солдат, ничего не видя перед собой, кроме высокой каменной стены, со всего размаха падали в приготовленные ловушки, застревали там и издавали истошные вопли. В рядах северян началось смятение. Горы искалеченных тел теснились в открытых полумогилах, и не все понимали, что происходит в действительности. Солдат охватила паника, их истерическое воодушевление сменилось страхом перед неожиданным и непонятным препятствием. Озлобленные тролли и гномы налетали друг на друга, будучи в бешенстве от того, что не могли осмыслить ситуацию.

В это время сквозь отверстия в каменной стене с оглушительным свистом полетели тысячи острых стрел. Вонзаясь в тела, они долго дрожали или неподвижно застывали, ожидая немедленной смерти своей жертвы. Один за другим под градом стрел падали окровавленные тела гномов и троллей. Однако ситуация складывалась так, что защитники города вскоре могли потерпеть поражение.

И снова Балинор увидел шанс на спасение. Его военный гений не дремал. Открыв ворота, он ввел в бой еще несколько дивизионов Пограничного Легиона с изображением леопарда на груди, которые врезались в ряды наступающих врагов. Бой продолжался. Военачальники Северной Армии бросили в битву кавалерию, которая попыталась врубиться в выдвинутые полки Легиона, — но упорное их сопротивление привело к полному поражению всадников. Полки Гномов, хотя и полные желания победить, не смогли устоять перед отвагой легионеров и были отброшены от стен города. Построенные в три колонны воины Пограничного Легиона смогли дезорганизовать наступающих и смешать их боевые порядки. Хорошо организованное наступление захлебнулось контратакой оборонявшихся. В этот момент Гендель дал знак Балинору, и из ворот города вышел еще один отряд, предназначенный для завершения разгрома вражеских войск. Кроме того, из ворот выкатилась железная платформа с шипами, которая понеслась на врагов, сокрушая все на своем пути. Жуткие крики раненых усиливали общую сумятицу. В эту критическую минуту Гендель повторил замысел Балинора, выпустив еще одну платформу, которая привела в окончательное смятение наступающих. Нападение было настолько стремительным, что враги впали в полное замешательство. Учитывая сложившуюся ситуацию, Балинор дал команду войскам левого и правого флангов усилить наступление. Кроме того, он отдал приказ еще одному отряду Пограничного Легиона выйти из городских ворот и принять участие в битве. Эти свежие войска ринулись, как орлы, на ослабленные полки северян. Сопротивление врагов было сломлено, и натиск южан предопределил их победу. К тому же конница под командованием Актона пришла на помощь, ударив слева по совершенно не ожидающим этого гномам. Пехоту поддерживал полк под командованием Мессалина. Свежие войска переломили ход сражения. Отчаянные крики гибнущих бойцов, звон оружия, ржание коней, гибнущих от рук людей, — все безумие этой битвы сделало этот день самым страшным днем в памяти участвовавших в битве воинов.

Особенно тяжелое положение сложилось на правом фланге. Конница южан полностью овладела положением. Отчаянные крики воинов лорда Уорлока, осознающих свою неминуемую гибель, вопли ужаса произвели впечатление даже на испытанных боями воинов Легиона. Тем не менее, бой продолжался по всему фронту.

Блестящие замыслы Балинора и Меньона осуществились. Битва, которую они ждали с таким опасением, прошла для них весьма успешно: враги понесли огромные потери, а войска Южных земель остались сравнительно свежими. Конечно, главную роль в этой победе сыграл военный гений Балинора. Все наблюдатели этой битвы, видевшие несокрушимые полки армий Севера, были поражены исходом битвы.

— Невероятно. Они побеждены! — вскричал в изумлении Меньон Леа, стоя у ворот внешней стены.

— Еще не совсем, — глубоко и часто дыша, произнес Гендель. — Сейчас начнется самое главное. — Опытный полководец понимал, что частный успех отдельного сражения еще не определяет успех всей кампании, и за него нужно упорно бороться.

Солдаты Северной Армии отступали под натиском Пограничного Легиона, однако в глубине вражеского войска наблюдались отдельные всплески активности. Армию лорда Уорлока было не так легко победить: им не доставало выучки и тренированности, но они брали численностью. Балинор и его друзья наблюдали, как внезапно появившееся пополнение, вооруженное с ног до головы, размахивая мечами, свирепо и безжалостно рубило головы своих же воинов, от усталости или отчаяния дрогнувших в бою или оттесненных солдатами Пограничного Легиона. Меньон в ужасе наблюдал эту страшную расправу — ничего более жестокого в своей жизни он не видел. Неукротимое в своей ярости войско приближалось к солдатам Пограничного Легиона.

— Скалистые тролли! — взволнованно воскликнул Балинор, — Они сотрут в порошок солдат Мессалина. Янус, сигнал отступления!

Меньон с удивлением посмотрел на Балинора. Ему казалось, что битва уже почти выиграна, и вдруг раздается команда к отступлению… Он молча посмотрел в глаза королю, и тот, грустно улыбнувшись, ответил на незаданный вопрос:

— Скалистые тролли несколько отличаются от остальных троллей Северной Армии. Их с самого рождения учат драться, воевать. Они сильны, выносливы, свирепы, беспощадны, и их невозможно превзойти в рукопашном бою. Это их образ жизни. Я не хочу терять своих солдат, у которых нет такой многолетней тренировки и которые не так сильны физически. Если мы хотим окончательно победить их, на какое-то время нам надо отступить.

Меньон понимающе кивнул и вновь посмотрел на поле боя. Наступающие скалистые тролли сметали все перед собой и медленно приближались к своим врагам. У Меньона мелькнуло опасение, что уже поздно отступать: враг почти настиг солдат Пограничного Легиона.

Но тут произошло нечто неожиданное. Командование обороной города забыло про отряд конных гвардейцев, которыми командовал Актон. Не ожидая приказа, этот отряд храбрецов внезапно атаковал с фланга нападавших. Стремительное наступление всадников опрокинуло строй гномов, и отряд вступил в бой со скалистыми троллями. Пустив коней бешеным галопом, кавалеристы прежде всего осыпали троллей градом стрел, а затем стали рубить мечами. Солдаты-гиганты лорда Уорлока были ошеломлены этим внезапным нападением. Сотни их тут же погибли, пронзенные стрелами и пораженные острыми мечами. Но вскоре эти лучшие в мире воины опомнились и стали оказывать яростное сопротивление. Даже раненые тролли поднимались с земли и снова яростно бросались на всадников, отважно пренебрегая грозящей им смертью. Конники Актона усиленно пришпоривали коней, стремясь высоким темпом атаки ошеломить противника, и продолжали наступление на троллей, потери которых увеличивались с каждой минутой все больше и больше. Однако и южане несли чувствительные потери. Заметив, что гвардейцев становится все меньше, Актон подал сигнал к отступлению, и конный отряд резко повернул и направился к воротам Тирсиса. Своей цели конница достигла: враги на время были отвлечены от штурма стен города. Скалистых троллей удалось задержать и тем самым облегчить положение войск Мессалина. С военной точки зрения операция была проведена блестяще. Воспользовавшись этой передышкой, отряды Мессалина успели отступить и занять оборону на новом участке, более безопасном и удобном. Теперь нападавших и обороняющихся разделял глубокий ров, через который был перекинут мост. К счастью, мост, который следовало разрушить, обвалился сам.

В сражении наступил перелом. Попытка северян с ходу овладеть городом не удалась, благодаря смелым действиям южан.

Между тем наступил полдень. Стояла нестерпимая жара, и знойное марево раскаленным покрывалом окутывало поле боя. Подступы к городу были усеяны телами раненых и убитых, во многих местах зеленую траву покрывали пятна крови, и всю эту ужасную картину заволакивали клубы дыма от горящих построек. Воины Севера явно устали, их отряды были ослаблены большими потерями, и солдаты стали собираться в отдельные группы. Однако они не отступали и были готовы вновь идти на штурм города, ожидая только необходимого приказа. Израненные, ослабевшие, они, тем не менее, способны были бросить последние силы в решительную схватку. Однако команды не было. Оба войска стояли друг против друга и бросали на противника яростные взгляды. Многие стали надеяться, что это чудовищное побоище подошло к концу, — все-таки каждый человек в глубине души предпочитает мирную жизнь войне. Многие солдаты даже в минуты боя думали о своих близких, о доме, об оставленных семьях. Они вынуждены были воевать, но в душе их жила тоска о мирной жизни, и поле боя, над которым витала смерть, не радовало людей.

Но несчастный город лишь получил передышку. Поздно вечером армия Северных земель опять предприняла попытку овладеть Тирсисом, бросив на штурм новые отряды гномов и троллей. Завязался упорный бой — каждая сторона понимала, что он может стать последним, и поэтому сражалась ожесточенно и с полной отдачей сил. Тролли всячески пытались найти уязвимое место в обороне города, но все их попытки оказывались тщетными благодаря упорному сопротивлению его защитников. Обе стороны несли значительные потери, но накал боя не ослабел даже после наступления темноты. Больше того, около полуночи атаки северян стали еще ожесточеннее, и это привело к трагическим последствиям для Пограничного Легиона. Привыкшие к темноте тролли стали осыпать защитников градом стрел, а солдаты Легиона не могли разглядеть врага в наступившей темноте, и их сопротивление стало слабеть. Поражаемые меткими стрелами они один за другим падали на окровавленную землю. Актон сражался в первых рядах, и вот пущенная троллем стрела пронзила его горло — и великий воин, командир кавалерии Легиона, обливаясь кровью, упал на руки своих товарищей и тут же умер.

Королевство лорда Уорлока было самым диким, пустынным и устрашающим местом в мире. Над этим поистине дьявольским безжизненным куском земли витал призрак гибели, разрушения и смерти. Все проявления животворного созидания природы давно исчезли из этих неблагоприятных мест, где в любое время года царили холод, мрак и мертвая тишина. В сыром воздухе скитались призрачные тени, и слепо застыла земля, лишенная жизни и радости. Огромный сверкающий многоликий мир людей и явлений природы, который пел, звенел, созидал и радовался жизни, казался чем-то феерическим, фантастичным по сравнению с этой мертвой массой, мертвой землей без травы, без деревьев, без солнца, без жизни, без времени. На востоке эту землю опоясывала гигантская по своей протяженности Мэльгская Топь. Это была ужасающая и самая коварная трясина, которая когда-либо могла встретиться живому человеку. Говорили, что эта топь бездонна, она безжалостно и мгновенно засасывала в свои ненасытные гниющие недра всякого, кто осмеливался приблизиться к ней. В некоторых местах воды было мало, и сверху располагалась скользкая черная пленка, которую трудно было разглядеть в темноте. И все, что нечаянно попадало на эту сатанинскую поверхность, было обречено и немедленно проваливалось, будто чьи-то колдовские щупальца затаскивали жертву вниз и подвергали ее мучительной смерти. С севера и с запада эта земля была закрыта чудовищными горами под названием Бритвы. Это были непроходимые и труднодоступные горные массивы, где преобладали остроконечные скалы, пропасти, пещеры. Только безумцу или великолепно натренированному человеку могла прийти в голову шальная мысль пересечь эти горы. Было несколько подобных попыток, однако все они кончались весьма трагично. Таинственные и коварные горы не пропускали никого. Там не обитали ни птицы, ни животные, лишь ползали гигантские ядовитые пауки, укусы которых, как говорили, смертельны. Суровые, безжизненные остроконечные горы прочно и надежно охраняли границы королевства лорда Уорлока.

Вся территория Королевства Черепов была окружена дьявольским мертвым кольцом, прорваться сквозь которое не представлялось возможным. И лишь на юго-западе взору постороннего открывался хорошо обозримый проход, ведущий к самому центру королевства. Это была чудовищная ловушка. Каждый, кто осмеливался ступить на эту тропу, неизбежно оказывался в западне, выбраться из которой было нереально. С первых же шагов десятки невидимых, но послушных Хозяину глаз и ушей наблюдали за ступившим на эту тропу. Этот участок территории днем и ночью охранялся особенно тщательно и заманивал редких путников своей кажущейся доступностью. И мало кто знал, что всякий, осмелившийся прийти сюда, был заранее обречен. Рано или поздно любой пришедший сюда подлежал уничтожению. Недалеко от этой длинной и коварной тропы лежала обширная невозделанная земля под названием Килэйкская Пустыня. Над суровой, безжизненной и растрескавшейся почвой витали омерзительные ядовитые испарения Реки Смерти. Мертвые зловонные воды этой реки пропитывали почву, грязно-желтый песок и наполняли воздух застойной и смертоносной вонью. Даже птицы, которым случалось заблудиться в пути или отстать от стаи, залетая сюда, камнем падали вниз, отравленные дьявольским воздухом.

Но самый страшный и угрожающий барьер был расположен на южных границах королевства. Это были горы, носящие название Острие Ножа. Огромные остроконечные скалы, будто вколоченные в землю гигантским монстром, устрашающе поднимались в небо на высоту тысяч футов. Внешне они скорее напоминали не горы, а ряды огромных и безобразных скалистых пиков. Издали казалось, что вдоль линии горизонта подняты дьявольские руки со скрюченными или, наоборот, заостренными пальцами в безжизненном изломе. У основания Гор Острие Ножа испускали страшное зловоние мутные воды Реки Смерти, которая брала свое начало из Мэльгской Топи. Только человек, лишившийся рассудка, мог отважиться пересечь эти горы.

Среди этих безумно-коварных гор был узкий проход в виде извивающегося каньона, который затем открывал ряд кряжистых скальных уступов, протянувшихся на тысячи ярдов вперед. И в глубине, где заканчивалась длинная вереница голых уступов, устрашающе возвышалась одинокая гора. Неровную поверхность горы бороздили глубокие рытвины, будто морщины на старом лице. Вечно сырая погода, дожди и ветры оставили неизгладимый след на поверхности горы. Всякий, кто осмеливался бросить случайный взгляд на эту гору, был шокирован впечатлением, которое она производила. Это было страшное подобие человеческого черепа, увеличенного до гигантских размеров. Под массивным покатым лбом зияли огромные черные глазницы; гигантский грубый нос, впалые щеки и выступающий подбородок с беззубым ртом довершали эту жуткую картину. Это было королевство Броны или лорда Уорлока. Здесь жил Лорд Тьмы, Мастер, Хозяин. И все, что имело к нему непосредственное отношение, носило изображение черепа.

Был уже полдень, но лишенная жизни крепость пребывала в зловещем молчании — ни голосов, ни движения. Над ней тяжелым серым пологом висело мрачное небо, и густой туман обволакивал цитадель Броны, придавая ей — страшные очертания. Тролли вступили в Королевство Черепов спокойно и уверенно. Они шли по извивающемуся каньону мимо скальных уступов прямо к крепости лорда Уорлока. Судя по всему, их тут ждали. Их появление не вызвало ни малейшего удивления. На их лицах было написано вполне определенное намерение видеть лорда Уорлока, потому что они привели с собой… последнего представителя рода Шаннара.

Юный житель Долины подавленно шагал вслед за высокой фигурой Кельтцета, держа за спиной связанные руки. За ними молча следовал Панамон, его руки тоже были заломлены за спину. Вскоре все трое вплотную подошли к устрашающей цитадели лорда Уорлока.

Лорд Уорлок!. С самого начала, еще когда Ши впервые узнал собственную историю и свое новое предназначение, с того самого дня, когда Алланон все рассказал ему, он уже знал, что рано или поздно ему придется лицом к лицу встретиться с лордом Уорлоком, который не раз пытался его уничтожить. В сознании Ши стремительно пронеслись волнующие и опасные события последних недель, в результате которых Ши остался жив только благодаря стечению обстоятельств и стоическим собственным усилиям. И вот теперь, после всего этого, он должен предстать перед этим дьяволом, перед этим мистическим и могущественным получеловеком-полудухом… Совсем один, на этой чужой зловещей земле, без преданных друзей, в подозрительной компании грабителя с большой дороги и загадочного изгоя, в сопровождении группы скалистых троллей. Трибунал постановил отправить с ними скалистых троллей в качестве стражников не столько потому, что они думали, что житель Долины в состоянии уничтожить бессмертного Брону, а скорее потому, что их соотечественник был обладателем почетного Черного Ирикса.

Трое судей также пролили свет на судьбу Орла Фейна, который был схвачен троллями. У трибунала не ушло много времени на констатацию факта сумасшествия гнома. И, хотя он пытался задобрить их, рассказывая всякие секреты и тайны, расстройство психики было налицо. Временами казалось, что он разговаривал с воздухом вокруг него, с собственными руками и ногами, как одушевленными человеческими существами. Единственной нитью, которая связывала гнома с реальностью, был старый меч, который он не выпускал из рук и яростно оберегал. Судьи позволили ему взять с собой этот бесполезный кусок металла, в который гном вцепился мертвой хваткой и ни на секунду не отпускал от себя. После суда Орла Фейна доставили в крепость лорда Уорлока, причем незадолго до появления там Ши, Кельтцета и Панамона Крила.

Ши хорошо сознавал; что впереди его ждет гибель. На протяжении уже довольно долгого времени лорд Уорлок был незримым свидетелем их продвижения в замок Паранор, и не раз его эмиссары, эти чудовищные Носители Черепа, пытались уничтожить его. Да, с самого начала это был страшный риск — отважиться на борьбу с мистическим существом Броной. Ши не раз задумывался над тем, что произошло бы, если бы он нашел легендарный Меч… И что бы было дальше? Вряд ли он отважился бы один на один встретиться с лордом Уорлоком, если бы за ним не стоял Алланон. Ши до сих пор не знал, какая скрытая сила таится в легендарном талисмане. И до сих пор ни он, ни его друзья не видели Меч Шаннара воочию.

Пока они шли к крепости Лорда Тьмы, Ши твердо решил, что, если в результате счастливого стечения обстоятельств он все-таки сумеет завладеть бесценным оружием, он постарается бежать из стен цитадели. Остальные пусть поступают как хотят. Ши был уверен, что Панамон Крил одобрит его решение, хотя они с ним не обмолвились и десятью словами с тех пор, как их повели в Королевство Черепов. Впервые этот человек, привыкший к опасностям и риску, головокружительным авантюрам и приключениям, по-настоящему испугался, столкнувшись с существом из другого мира. Его гордость, самолюбие и человеческие качества, которые этот искатель приключений никак не хотел признавать и тщательно скрывал, не позволили ему бросить новых друзей. А вот что касалось Кельтцета, тут дело обстояло сложнее. С самого начала этот гордый тролль, во взгляде которого ясно проглядывали ум и благородство, немного напоминал Ши Балинора. И, хотя Ши был лишен возможности поговорить с Кельтцетом, он почему-то был уверен в том, что тролль всегда молчаливо поддерживал его. И вряд ли такой человек, как он, предаст Ши и сейчас. Хотя все может быть… Однако юноше очень хотелось верить в лучшее.

Тем временем всех троих ввели в большой мрачный зал, где с минуты на минуту должен был появиться лорд Уорлок. Внезапно из открывшейся двери вышли странные существа с человеческим взглядом. Похожие на громадных собак, с двумя передними и задними ногами, эти существа имели не морду, а лицо, безликое, расплывчатое, но все-таки лицо. Трудно было сказать, имели ли эти существа разум. И, хотя в глазах их просматривалось что-то человеческое, эти существа, как безумные, слонялись по залу, натыкаясь друг на друга. Подобно видениям из ночного кошмара, эти странные создания окружили троллей и стали с любопытством заглядывать им в глаза, словно желая узнать цель их появления. Кельтцет жестами что-то сказал Панамону Крилу.

— Тролли называют их Мутенс, — шепотом пояснил Панамон. — Не делай лишних движений, не забывай, что ты фактически узник.

Внезапно одно из уродливых существ-мутантов подошло к главному охраннику-троллю и, к величайшему изумлению присутствующих, стало о чем-то тихо разговаривать с ним, время от времени поворачивая голову в сторону Ши и Панамона Крила. Затем этот тролль знаками что-то сообщил Кельтцету, после чего тот взглядом велел Ши и Панамону следовать за ним. И все трое пошли за странным уродливым существом.

Они шли по мрачным сырым коридорам, в лабиринте которых, казалось, застыло дыхание смерти. За каменными стенами раздавались ужасающие стенания, и злое эхо без конца повторяло эти раздирающие сердце звуки. Ши мрачно ждал своего конца. Все его чувства, казалось, атрофировались. Исчезли волнение и страх, он смело шел навстречу последнему испытанию. Наконец, чудовищное создание дотащилось до огромной тяжелой двери и устало присело перед ней. В этот момент Кельтцет, подняв свой тяжелый кинжал, точным и сильным движением отсек голову странного существа. Он подошел к Ши и Панамону и развязал веревки, связывающие их руки. Затем он быстро подскочил к массивной двери и открыл тяжелые засовы. Дверь с глухим скрипом отворилась, и Кельтцет знаком предложил следовать за ним. И Ши с Панамоном осторожно вошли вслед за Кельтцетом в комнату.

— Ну вот, сейчас мы все увидим, — мрачно предрек Панамон.

В глубине комнаты сидел Орл Фейн. Его ноги были скованы цепями, одежда была разорвана и грязна до неузнаваемости. Во всем его внешнем облике появилось нечто такое, что сразу настораживало, — это был уже не тот крикливый гном, которого они не так давно поймали на Равнинах Стрелехайма. Он посмотрел на вошедших с выражением полного равнодушия, в его совершенно бессмысленном взгляде не отражалось никаких чувств или эмоций, лишь изредка его лицо искажала насмешливая гримаса. Временами он говорил сам с собой, не обращая никакого внимания на людей, вошедших в комнату. Его костлявые крючковатые пальцы крепко держали блестящий меч — предмет их долгих и неустанных поисков. Они нашли Меч Шаннара! Это казалось невероятным. Они, наконец, нашли его!

Некоторое время все молчали, будучи не в состоянии ни пошевелиться, ни что-то сказать. Увиденное ошеломило Ши и Панамона. В этот момент гном, в глазах которого появились проблески мысли, обхватил Меч и еще крепче прижал его к себе. Видимо, сквозь пелену нарушенного восприятия Орл Фейн все-таки увидел направленный на него острый кинжал Панамона Крила. Искатель приключений, весь побагровев от гнева, угрожающе склонился над гномом.

— Я пришел за тобой, гном, — хрипло произнес он. При звуке голоса Панамона Крила к гному на какое-то время вернулся здравый смысл, он вздрогнул, очевидно, узнав Панамона, и в испуге откинулся на спинку стула, который был привинчен к каменному полу.

— Отдай мне Меч, ты, мерзкая крыса! — потребовал грабитель.

И, не ожидая реакции гнома, он схватил оружие и стал тянуть его к себе. Однако это было не так просто. Даже перед лицом смерти Орл Фейн не отказался бы от своего драгоценного приобретения. А смерть была совсем рядом… Вне себя от ярости Панамон выхватил кинжал и занес его над гномом. Но в тот же момент глаза Орла Фейна дико сверкнули, он поднялся и замертво упал на холодный каменный пол.

— Подумать только, сколько дней мы искали этого мерзавца, — хрипло проговорил Панамон. — Я думал, что хотя бы получу удовольствие, убив его, но… ладно, все, не стоит об этом больше говорить.

В негодовании Панамон Крил быстро приблизился к гному и хотел уже взять драгоценный Меч у лежащего Орла Фейна, но его остановил Кельтцет. Тролль предостерегающе положил руку на плечо Панамона и многозначительно посмотрел в сторону Ши. Оба отступили назад, пропуская вперед Ши.

Меч Шаннара принадлежал Ши с самого рождения, и все же в эти долгожданные минуты он не решался прикоснуться к нему. Юноша испытывал безотчетный страх перед этим легендарным оружием. Прикоснуться к Мечу означало возложить на себя громадную ответственность, с которой, как ему казалось, он не справится. Он вспомнил о могущественной силе камней Эльфов, но… вправе ли он применять их сейчас… и зачем? Ведь рядом лежит Меч Шаннара, который по своей силе, наверняка, превосходит даже магические камни. Перед его взором мысленно возникли образы Флика, Меньона и всех остальных, кто проделал вместе с ним такой долгий и трудный путь, рискуя жизнью, в надежде найти легендарный Меч Шаннара. Ши прекрасно сознавал, что, если он уйдет сейчас и не возьмет Меч, это будет равносильно предательству, ведь он не оправдает надежды всех тех, кто шел ради этого дня, этого часа навстречу страшным опасностям. Это будет означать, что все то, что эти смелые люди бескорыстно делали для него, с самого начала было напрасным и бесцельным. Перед ним возникло мрачное насмешливое лицо Алланона. Нет, великий Друид никогда не простил бы ему подобное малодушие.

Ноги у Ши словно окаменели, он с трудом сдвинулся с места. Юноша весь дрожал, сердце его бешено колотилось, глаза блестели, жилы трепетали. Он наклонился над Орлом Фейном и с трудом прикоснулся к Мечу. Холодная сталь древнего оружия обожгла его ладонь. Ши резко отдернул руку. Его била холодная дрожь, по лицу струились крупные капли пота. Юноша нагнулся еще раз и взял легендарный Меч Шаннара.