Меч Шаннара

Глава 5

В тот же день около полудня они достигли города Леа, расположенного высоко в горах. Стены из камня и белого известняка, окружавшие город, обещали приют и отдых усталым путникам, утомленным долгим путем, несмотря на то, что под жарким полуденным солнцем раскалившиеся стены дышали жаром, как железо в мастерской кузнеца. Пространство, ограниченное каменными стенами, было непривычно для жителей Долины, привыкших к свободе и простору лесов и полей, окружавших их дома. Но их усталость была так велика, что они забыли о своем первом неприятном впечатлении и с облегчением вошли через западные ворота города, за которыми начинались узкие улицы. Было самое оживленное время дня, и люди спешили по своим делам, заглядывая в маленькие лавчонки, останавливаясь около открытых лотков уличных торговцев, которые растянулись вдоль главной улицы и вдоль окружавших город стен. Улица вела к дворцу Меньона, величественному старинному зданию, окруженному живой изгородью из деревьев и кустарников, за которой угадывались тщательно ухоженные лужайки и клумбы с душистыми цветами. Жителям Долины город Леа показался огромной столицей, хотя на самом деле это был сравнительно маленький город, который не шел ни в какое сравнение с другими большими городами в центральной части Южных земель или даже с таким городом, как Тирсис. Город Леа был отрезан от остального мира, и даже путешественникам не часто приходилось бывать в нем. Это был замкнутый город, служивший нуждам только своих жителей. Династия монархов, которая правила этой страной, была самой старой в Южных землях. Эта монархия была единственной законной властью, которую признавали жители города — и нуждались они только в ней. Ши не мог согласиться с этим, хотя большая часть жителей высокогорья была удовлетворена политикой правительства и теми правилами жизни, которое оно устанавливало.

Братья с трудом пробирались сквозь оживленную людскую толпу. И Ши невольно задавал себе вопрос: что же все-таки лежит в основе их дружбы с Меньоном Леа? Их теплые дружеские отношения подчас просто казались неправдоподобными и многих удивляли, поскольку между ними было так мало общего. Житель Долины и житель высокогорья, они были столь непохожи в своих взглядах на жизнь, привычках и привязанностях, что вряд ли имело смысл вообще сравнивать их. Ши, приемный сын хозяина гостиницы, трезвомыслящий и практичный молодой человек, был воспитан простыми людьми и с детства усвоил простую истину о том, что жить надо честно и самому зарабатывать себе на хлеб. Меньон же, единственный наследник королевского рода Леа, уже родился с заранее выработанными для него привилегиями и почестями, поэтому он принимал их как должное. Следует сказать, что у Леа был истинный талант охотника: его ловкости и мастерству совершать рискованные походы, умению преследовать опасных хищников мог бы позавидовать любой смельчак. Даже такой суровый критик, как Флик, и то вынужден был признать, что Меньон Леа — прекрасный охотник и бывалый путешественник. Их политические взгляды столь же разительно отличались, как и взгляды на жизнь вообще. Будучи по своей природе консерватором, Ши выступал сторонником общепринятых, традиционных путей, в то время как Меньон был убежден, что традиционные пути уже доказали свою несостоятельность в решении проблем различных рас.

Однако, несмотря на все различия, этих молодых людей связывала дружба, и это не могло не вызывать общего уважения. Меньон усматривал в суждениях своего юного друга известную долю анахронизма, но восхищался убежденностью и решительностью его страстной натуры. Что же касалось жителя Долины, то он с готовностью прощал многие недостатки своего друга, так как видел в этом принце главное — его силу и умение отличать правду от лжи.

И сейчас Меньон Леа вел беззаботную жизнь, не утруждая себя заботами о будущем. Он очень много путешествовал, охотился в высокогорных лесах, но в основном, казалось, этот наследник королевского трона проводил время в поисках новых приключений. Это в некоторой степени раздражало его отца, который неустанно и безуспешно пытался вовлечь сына, своего единственного наследника, в процесс управления королевством. Ведь когда-нибудь Меньон, хочет он этого или нет, станет королем. И, хотя сейчас он думает об этом меньше всего, этому все равно суждено случиться. Мать Меньона Леа умерла несколько лет назад, совсем незадолго до того, как Ши впервые побывал в высокогорном королевстве. Отцу Меньона, королю, еще было далеко до старости, но, как известно, короли умирают не только в преклонном возрасте. Что касается предыдущих правителей этого королевства, то многие из них ушли на тот свет неожиданно и при довольно странных обстоятельствах. И если что-либо подобное случится с отцом Меньона, то к престолу придет Меньон, готов он к этому или не готов.

Родовой замок Леа представлял собой двухэтажное широкое каменное строение, со всех сторон окруженное высокими раскидистыми пеканами и благоухающими садами. Перед дворцовым особняком был разбит большой прекрасный парк, где было всегда прохладно. Блестела зеркальная гладь небольшого озера. В кронах зеленых деревьев весело пели птицы. Миновав парк, братья подошли к главным воротам дворца.

Высокие железные ворота дворца были приоткрыты, и оба жителя Долины быстро направились к парадной двери, сплошь увитой красивым плющом. Они были почти на пороге королевской резиденции, как вдруг тяжелая дубовая дверь отворилась и перед ними предстал сам Меньон Леа. На нем был пестрый плащ с преобладанием зеленых и светло-желтых цветов. Высокий, на несколько дюймов выше жителей Долины, стройный и гибкий, он был, однако, широк в плечах и крепок, что не мешало ему двигаться с мягкой грацией дикой кошки. При виде двух усталых пропыленных путников Меньон издал крик изумления и радости.

— Ши! Не верю своим глазам! Признаться, не ожидал, что вы с Фликом так быстро окажетесь здесь.

Он со всей искренностью обнял своих друзей, тепло пожал их протянутые руки.

— Очень рады видеть тебя, Меньон, — с улыбкой сказал Ши.

Житель высокогорья отступил назад, осмотрел их пыльную одежду, и глаза его зажглись пытливым беспокойством.

— О, я никак не ожидал, что мое письмо возымеет такие быстрые результаты… — Он изучающе посмотрел на усталые лица жителей Долины. — Нет, нет, только не говори, что тебя привело сюда нечто другое. Я не хочу верить в это. Хочется думать, что ты пришел сюда ради нашей с тобой дружбы. О, и я вижу, ты захватил с собой старину Флика. Это сюрприз для меня.

Флик был сдержан, коротко кивнул в ответ на радушное приветствие наследника престола и сухо сказал:

— Если быть точным, это не моя идея.

— Хорошо! Как бы то ни было, я бы хотел верить в то, что именно наша дружба послала вас к воротам моего дворца.

— О, всеми силами я бы желал, чтобы это была единственная причина нашего появления здесь… — с тяжелым сердцем произнес Ши, с беспредельным отчаянием глядя в глаза Меньона. — Я знаю, что не имею права вовлекать тебя в наши дела, но, боюсь… придется. Мы находимся в опасности, и ты один можешь нам помочь.

По лицу Меньона пробежала насмешливая улыбка, но, сразу почувствовав по их лицам, что положение действительно серьезное, Меньон насторожился и продолжал. В его голосе впервые прозвучали заботливые нотки.

— Хорошо, об этом — потом. А сейчас вам нужнее всего горячая ванна и хороший обед, не так ли? Вы отдохнете, наберетесь сил, а затем расскажете, что привело вас сюда. Входите. Отца нет, он уехал по делам. А я — в вашем полном распоряжении.

Меньон отдал приказ слугам позаботиться о братьях. После того, как братья приняли ванну, переоделись в чистую одежду, их ввели в огромный обеденный зал.

Трапеза была столь обильной и вкусной, что в старые добрые времена братья не съели бы и половины этой горы яств, но, усталые и измученные, они быстро проглотили все, что им было предложено. За обедом Ши поведал Меньону взволнованную историю своего стремительного исчезновения из Тенистой Долины. Он рассказал, как впервые на лесной тропе Флик повстречался с Алланоном, передал ему рассказ странника-исполина о Мече Шаннара. И, несмотря на требование Алланона никому не доверять эту тайну, теперь он, Ши, вынужден просить Меньона о помощи. Многое рассказал Ши своему другу: и о появлении Балинора, и об их страшном рискованном побеге из Тенистой Долины, и о мерзком создании, носящем изображение Черепа, и, наконец, об изнурительном пути к высокогорному королевству Леа. Ши говорил один. Флик сидел с отрешенным видом и не поддерживал разговора. В нем и по сей час жила упорная мысль не доверять до конца Меньону Леа. Он был убежден, что сдержанная и осторожная позиция хотя бы одного из них сослужит им хорошую службу.

Меньон слушал друга с глубоким вниманием, не выказывая никаких признаков удивления или недоверия. Лицо было неподвижно, словно на него была одета маска, лишь в уголках глаз время от времени собирались мелкие морщины, и на губах блуждала слабая улыбка. Видно было, что Меньон окончательно понял истинную цель появления Ши и Флика. Они действительно вряд ли могли рассчитывать на кого-то другого, кто провел бы их по крутым горным склонам к Черным Дубам. Меньон также отчетливо сознавал, что Ши всецело доверяет ему. А что касается Флика… Между ним и Меньоном никогда не было теплых отношений. Но, как бы то ни было, оба брата пришли к нему просить о помощи, и, что бы ни лежало в основе этой просьбы, он, Меньон Леа, всегда придет им на помощь, даже если придется рисковать собственной жизнью.

Ши закончил свое тревожное повествование и терпеливо ждал, что скажет Меньон. Мысли жителя высокогорья, казалось, были далеко отсюда, взор серых серьезных глаз застыл на бокале с вином, голос, когда он заговорил, казался совсем чужим:

— Меч Шаннара. Мне не раз доводилось слышать эту историю, но я никогда серьезно не относился к ней. А теперь, как это ни парадоксально, оказывается, мой друг Ши Омсфорд является наследником рода Шаннара.

Да, поистине удивительно! — Внезапно он вскинул глаза на притихшего Ши и с тревогой продолжал: — Ты теперь будешь как красная тряпка для быка, как приманка для этих народов Северных земель, которые хотят найти тебя и уничтожить. А Алланон? Его загадочное появление, устрашающий рассказ, внезапное исчезновение… Ты уверен, что он не опасен для тебя?

Флик задумчиво посмотрел на Меньона. Слава богу, не одному ему приходят в голову разумные мысли. Однако Ши твердо покачал головой.

— Я не могу поверить в то, что Алланон сказал мне неправду. А стоит его бояться или не стоит — не суть дела. Тем более сейчас.

— Что ж, может быть и так, — тихо произнес Меньон. — Возможно, я становлюсь стар и подозрителен, но, откровенно говоря, вся эта история представляется мне неправдоподобной. Существует много других легенд о Северных землях, к примеру, о страшном зле, господствующем в пустынях за Стрелехаймскими равнинами, — говорят, силы зла, царящие там, столь страшны и велики, что ни одному смертному вовеки не постичь их тайну, а тем более не скрыться от них.

Меньон замолк и несколько минут сидел, совершенно погруженный в свои мысли.

— Меч Шаннара… А если все-таки это окажется правдой? Нет, мы не должны пренебрегать даже самой малой возможностью пролить свет на эту загадочную историю. Для того, чтобы добраться до Аннарских гор, вам будет нужен проводник. Всецело рассчитывайте на меня.

— Я чувствовал, я знал, что ты согласишься! — В благодарном порыве Ши вскочил и горячо обнял друга. Флик облегченно вздохнул, на его губах появилась довольная улыбка.

— Хорошо, а теперь давайте рассмотрим наши шансы. Какой же все-таки магической силой обладают камни Эльфов? Я хотел бы взглянуть на них.

Ши быстро достал небольшой кожаный мешочек и высыпал его содержимое на ладонь. Три голубых камня вспыхнули и заиграли в свете дня. Временами их серебристо-голубое сияние становилось загадочным и бездонным. Меньон нежно потрогал один из них.

— Да, камни поистине прекрасны, — восхищенно произнес Меньон. — Я никогда не видел ничего подобного прежде. Но каким образом они могут помочь нам?

— Этого я пока не знаю, — неуверенно ответил Ши. — Мне известно только то, что Алланон сказал нам, — эти камни надо использовать только в самых крайних обстоятельствах, так как они обладают невероятной силой.

— Да, думаю, что он был прав, — последовал ответ Леа. — Горько было бы сознавать обратное… Нет, мы должны верить в магические свойства этих камней.

Меньон Леа замолчал, целиком погрузившись в собственные размышления, а Ши между тем сложил заветные камни в кожаный мешочек и спрятал его в карман походного плаща. Ши посмотрел на Меньона, чей неподвижный взгляд был устремлен на дно бокала.

— Знаешь, Ши, мне кое-что известно о человеке по имени Балинор. Это прекрасный воин. Едва ли кто-нибудь сравнится с ним в умении отражать удары врага, чувствовать противника и бесстрашно вести бой или поединок. Уверяю тебя, это достойный человек. Нам не следует отказываться и от помощи его отца. Лучше быть под охраной солдат Каллахорна, чем под хитрым оком лесных карликов, которые живут в Аннарских лесах. Я хорошо знаю все дороги, ведущие к Тирсису. Почти все они безопасны. Но любая дорога или тропа к Аннарским горам проходит прямо через Черные Дубы — место, прямо скажем, далеко не самое безопасное на Южных землях. Об этом, к сожалению, вы знаете сами.

— Да! Все это так! Но Алланон сказал нам идти к Аннарским горам, — продолжал настаивать Ши. — Должно быть, у него были свои соображения на этот счет. И, пока я не найду Алланона, я должен выполнять его указания. Кроме того, Балинор тоже советовал мне неукоснительно делать все то, о чем сказал Алланон.

Меньон пожал плечами.

— Повторяю, друзья мои, это неблагоразумно, потому что, даже если нам удастся пробраться через Черные Дубы, я не очень хорошо знаю земли за их пределами. Я лишь слышал, что это почти глухие или малонаселенные территории на всем пути к Аннарским лесам. Обитают там, в основном, жители Южных земель и Карлики, которые не должны бы представлять для нас значительной опасности. Кульхавен — это небольшая деревня Карликов, расположенная на Серебряной Реке в низовьях Аннарских гор. Думаю, мы без труда найдем эту деревушку, если вообще доберемся до тех мест. Прежде всего нам предстоит миновать Низины Клете, которые особенно опасны в периоды весеннего половодья. А потом мы начнем путь к Черным Дубам. Это будет наиболее опасный участок маршрута.

Меньон налил себе еще один бокал вина и передал графин Флику.

— Путь будет долгим. На него уйдут недели. На севере Леа расположено Радужное Озеро. Если мы пойдем в этом направлении, нам придется обогнуть озеро и идти через Рунные горы. Черные Дубы находятся к югу от озера примерно на расстоянии сотни миль. Весь этот путь займет не меньше двух недель. Да, и плохо то, что на всем своем протяжении это преимущественно открытая местность. Все-таки следует идти на восток через низины, а дальше пробираться через дубовый лес.

Флик нахмурился. Он был не в силах скрыть раздражение при воспоминании о том, как они с Ши в отчаянии блуждали по дикому лесу, рискуя умереть с голоду или попасть в лапы волка. Они чудом спаслись в прошлый раз. И Флику решительно не хотелось, чтобы они с братом в очередной раз стали приманкой для хищников.

— Э, старина Флик не может забыть эти злосчастные Черные Дубы, — рассмеялся Меньон, поймав мрачный взгляд флика. — Не беспокойся, Флик, на этот раз мы будем осторожнее и тщательно подготовимся к путешествию. Здесь опасные и коварные места, но никто не знает их лучше меня. И вряд ли кто-нибудь здесь сможет следить за нами. Тем более, что мы никому не скажем, куда мы идем. Можно будет объяснить, что мы едем участвовать в большой охоте. Отец целиком погружен в собственные проблемы: может статься, что он и не заметит моего исчезновения. Он уже привык к тому, что я провожу в путешествиях целые недели.

Леа замолчал и вопросительно посмотрел на Ши, словно спрашивая, не упустил ли он что-нибудь. Житель Долины с нескрываемой благодарностью и искренней радостью взглянул на Меньона Леа. В нем кипело волнение, вселявшее в него надежду. Он черпал энергию в этой надежде и наперекор рассудку начинал верить, что им всем удастся спастись. Поистине надежда окрыляет человека.

— Спасибо, Меньон, я знал, что могу рассчитывать на тебя. Хорошо, что ты будешь рядом.

Флик до сих пор не мог переломить свое негативное отношение к Меньону. И тот, поймав его недоверчивый и осуждающий взгляд, решил вступить в короткий словесный поединок с жителем Долины. И Меньон вновь пустился иронизировать:

— Думаю, самое время поговорить о том, что все это будет означать для меня. Иными словами: что я буду иметь, если благополучно проведу вас к Кульхавену? — И он хитро посмотрел на братьев.

— Что? Неужели ты посмеешь… — У Флика от возмущения перехватило дух.

— Полно, полно, приятель! Плохо же ты меня знаешь! У меня и в мыслях не было претендовать на твою долю и долю Ши. Мне ничего не надо.

— Брось молоть вздор! У меня нет никакой доли и быть не может. Подобная чепуха и не могла прийти мне в голову.

— Так, все! Довольно! Немедленно прекратите! — прервал их Ши. Он резко встал. Лицо его стало бледным. Голос дрожал. Гневно сжимались руки. — Это не может продолжаться дальше, если мы решили идти все вместе. Меньон, оставь свои шутки и не выводи Флика из себя; а ты, Флик, должен раз и навсегда отбросить свои беспочвенные подозрения по поводу Меньона. Мы должны верить друг другу и быть друзьями!

Меньон послушно опустил глаза, а Флик в досаде закусил губу. Ши тихо сел. Его сердце билось от волнения.

— Да, правильно, — согласился Меньон после некоторого молчания. — Вот тебе моя рука, Флик. Давай заключим временное перемирие, хотя бы ради Ши.

Флик посмотрел на протянутую руку Меньона и не спеша пожал ее.

— Как ты легко говоришь об этом, Меньон! Надеюсь, твои слова не разойдутся с делом на этот раз.

Житель высокогорья с улыбкой выслушал это замечание.

— Не волнуйся, Флик. Я сдержу слово, — твердо заверил Меньон жителя долины, чувствуя, что ни в чем не убедил упрямого Флика.

Между тем уже стемнело, и трое собеседников, в течение нескольких часов обсуждавших планы бегства и спасения, устали и отправились спать… Они решили, что отправятся в путь на следующее утро. Меньон обеспечил всех необходимым снаряжением, провизией, оружием. Он добыл карту города Леа и близлежащих земель, но на карте отсутствовали мелкие подробности, и она давала слабое представление об указанных на ней территориях. Низины Клете, которые простирались с востока до Черных Дубов, представляли собой страшные и коварные болотистые места. Многие путешественники нашли свою смерть на болотах. Болотная трясина мгновенно затягивала зазевавшегося путника. И человека засасывало раньше, чем могли услышать его крики и мольбы о помощи. Черные Дубы представляли собой дикие непролазные леса, густую непроходимую стену диковинных деревьев и кустарников, которая, как огромный зеленый сплошной монолит, отделяла город Леа от Аннарских гор. Все трое кратко обсудили характер территорий, по которым им предстояло пройти, возможные погодные условия. Но все это были лишь предположения, гипотезы, а на месте они могли столкнуться с любыми непредвиденными вещами. И бог знает, какие ловушки и опасности ждали их впереди.

К полуночи, наконец, все улеглись. Приготовления были окончены. На рассвете друзьям предстояло отправиться в рискованное и тяжелое путешествие к Аннарским горам. Флику и Ши отвели отдельную комнату. Измученный тяжелой дорогой и тревожными опасениями Флик с облегчением опустился в мягкую теплоту постели и заснул крепким сном. Что касается Ши, то молодой человек долго не мог уснуть, вспоминая и перебирая в памяти все события минувших дней. Сквозь открытое окно в комнату струился ночной мрак. В туманном небе на головокружительной высоте стояла одинокая луна, около нее, как ореол, переливались серебристо-желтые тени. Слабые блики этих теней немного смягчали ночной мрак. Воздух стал влажным, опускался туман, из окна веяло свежестью и прохладой. На спящий город легла мирная тишина ночи. Рядом спал Флик. Ши хорошо слышал его ровное дыхание. Сам Ши никак не мог заснуть, хотя тоже был совершенно изнурен утомительной дорогой в королевство Меньона. Его опять обуревали беспокойные мысли. Он отлично сознавал, что все предпринятые усилия — это только лишь начало трудного и опасного пути. И тут вдруг в эти минуты он стал мучительно и явственно сознавать, как никогда прежде, его собственное предназначение. Это вовсе не радовало его. Их путешествие отнюдь не будет кратким, оно растянется на долгие годы. Преследователи не успокоятся, пока не настигнут их. Все это будет продолжаться до тех пор, пока не исчезнет с лица земли лорд Уорлок или пока злые силы не уничтожат Ши. И до этого, увы, они никогда не вернутся в Тенистую Долину, в милый родной дом, не увидят отца. И где бы они ни были, под чьим бы покровительством они ни находились, — это все будет временная, шаткая и относительная безопасность, которая исчезнет в мгновение ока, лишь только зловещие когти кровожадного чудовища вцепятся в них.

Это была ужасающая правда. Уйти от нее было невозможно. В ночной тишине, в тревожном мраке Ши был один на один со своими думами, страхами, сомнениями. Свет далекой надежды был похож на зыбкий мираж. Впереди была тревожная неизвестность. Так прошло много времени, прежде чем Ши забылся тяжелым сном.

Друзья поднялись на рассвете. Утро выдалось хмурое, сырое, туманное. В холодном утреннем воздухе застыла влага. Густой туман курился над покрытыми редким лесом скалистыми уступами. Он был так резко очерчен, что к нему можно было подойти вплотную, протянуть руку, и она тотчас же тонула в этом тумане. Ненастная промозглая погода явно не благоприятствовала путешественникам. Однако отступать было поздно, и все трое отправились в путь, моля небо быть благосклонным к ним. Друзьям предстоял трудный спуск по каменистым уступам, туманных плоскогорий к унылым равнинам нижних земель. В полном молчании эта маленькая группа спускалась по твердым скользким уступам, покрытым мхом, лишайниками и редким кустарником. Они то и дело натыкались на беспорядочные груды мелких валунов, которые приходилось осторожно обходить. Ноги то утопали во мхах и лишайниках, то скользили по влажным каменистым уступам. Меньон Леа шел впереди. Его зоркий глаз охватывал каменистую тропу на десять футов вперед. На его худощавой спине болталась дорожная сумка и внушительный колчан со стрелами. С пояса низко свисал продетый в кожаную петлю длинный старинный меч, который отец Меньона подарил ему в день совершеннолетия, — меч был фамильной ценностью рода Леа. Его стальной клинок холодно сверкал серо-серебристыми бликами в туманной дымке наступающего утра. Ши, отставшему от Меньона на несколько шагов, в какой-то миг показалось, что на боку у Леа висит легендарный Меч Шаннара…

Между тем путники шли дальше. Сердце Ши сжималось в беспокойной тревоге. Его брови Эльфа хмурились все больше и больше, чем дальше они удалялись от резиденции принца. Впереди их ждала мрачная неизвестность. Они спускались по каменистым россыпям, переходившим во мшистые участки с мелким цепким кустарником. Все вокруг было серым и безрадостным. Лишь кое-где на серых уступах тускло горели пятна лишайников. Все словно вымерло. Было такое впечатление, что они шли по безжизненной земле. Мертвые серые камни, мертвая высохшая земля, жалкая, скудная и лишенная цвета растительность — все это производило гнетущее впечатление на Флика, Ши и Меньона, чье прерывистое дыхание и гулкие шаги были единственным, что нарушало это мрачное каменистое безмолвие.

Флик нес тяжелую сумку с провизией, которую они, видимо, опустошат раньше, чем доберутся до Черных Дубов. И тогда придется добывать пищу охотой и сбором лесных плодов, что будет крайне затруднительно в этом бедном растительностью крае. Теперь Флик был совершенно уверен в серьезности намерений Меньона, в его искреннем желании помочь им, но в любую минуту все могло повернуться против них, и Меньон, с его опытом и рвением, мог оказаться бессильным перед страшной силой обстоятельств. Об этом напомнила их последняя встреча с дьявольским монстром, против которого усилия любого живого существа были бы совершенно напрасны.

Приближался к концу первый день путешествия. Оставив далеко позади спокойные благодатные земли королевства Меньона Леа, путники мало-помалу добрались до мрачных, угрюмых Низин Клете. Они стали устраиваться на ночлег на маленькой лужайке под весьма сомнительным прикрытием почти лишенных листвы деревьев и засохших кустарников. Туман сгущался все больше и больше. Тьма поглотила все вокруг. Вечерняя прохлада сменилась промозглым холодом ночи. Все трое дрожали. Не спасали даже плотные дорожные плащи. Путники попытались собрать ветки для костра, но в сыром тумане все настолько пропиталось влагой, что, сколько они ни старались, разжечь костер им не удалось. В конце концов, оставив эти бесплодные попытки, они ограничились тем, что решили подкрепиться холодной пищей. Они достали тщательно упакованные съестные припасы и принялись за еду. Ели молча, пока окончательно не восстановили потерянные за день силы.

А вокруг все обволакивала гнетущая черная тишина. В призрачной пелене тумана даже небольшой каменистый уступ или кустарник казался устрашающим. Казалось, все живое застыло, оцепенело. А ведь рядом в дремучих лесах хозяйничают волки и медведи, и под всеми этими каменьями живут змеи, тролли, горные ведьмы и всякий подземный народец. Долго обуревали путников тревожные мысли. И немало прошло времени, пока они заснули.

На второй и третий день путешествия погода испортилась совсем. Небо словно собралось проучить самонадеянных смельчаков… Не переставая шел дождь. Сначала его холодные потоки вымочили всю одежду путников, потом дождь, казалось, проник сквозь кожу и кости, заставляя их стучать зубами от сырости и холода, затем пронзительные ледяные капли застучали по каждому нерву, и теперь всех охватило одно и то же чувство, одно общее ощущение полного физического растворения в сплошном холодном потоке дождя. А дождь все лил и лил. И не видно было конца этим неистовым струям, обрушившимся с такой настойчивостью и яростью на бедных путников. Вся скудная растительность этих мест была сломана, прибита к земле или валялась безжизненно на каменистых уступах; все было сметено, скомкано, размыто и бесформенными кусками валялось повсюду. Трудно было поверить, что здесь, на этих безжизненных диких скалах, в холодном сыром воздухе могут обитать живые существа. Все было недвижимо и мрачно. И лишь шумные потоки дождя напоминали, что жизнь еще теплится здесь; и, собирая последние силы, путники с трудом шли дальше.

На протяжении всех трех дней пути солнце так и не появилось. В безлунном воздухе слепо застыла земля. Путники молили небо ниспослать им слабый проблеск солнца, легкий луч надежды, но свинцовое небо низко висело над землей и было безучастно к мольбам несчастных путешественников. Временами им казалось, что весь мир превратился в сплошную ливневую завесу и… уже почти не верилось в существование той, другой человеческой жизни, где люди жили, радовались солнцу и пению птиц. Все это существовало где-то далеко, в тайниках сознания, а пока огромный серый мир обрушился на них стихийным дождем и гнетущей тяжестью. И не было возможности выйти за пределы этого мрачного, зловещего мира.

На четвертый день пути путников охватило глухое отчаяние. Это отчаяние росло с каждой минутой, оно заполнило все их существо, и было просто невыносимо сознавать человеческое бессилие перед таинственными могучими силами природы. Уже не было никаких сомнений, что мерзкие крылатые охотники лорда Уорлока потеряли их след и сейчас им можно было — хотя бы на некоторое время — не опасаться преследования. Но даже эта мысль мало радовала их: столь велико было гнетущее влияние изоляции от внешнего мира и мрачного разгула стихии. Неунывающий гордый дух Меньона, и тот был надломлен. Всех троих бесконечно угнетали неизвестность и зловещий поворот погодных условий. В душе Меньона возникли опасения, что они заблудились и идут по кругу. Уж кто-кто, как не он, хорошо знал, что, заблудившись раз, можно никогда не вернуться домой. Он тщательно перебирал в уме все возможные пути выхода из создавшегося положения. Еще тяжелее было Ши и Флику. Они ничего не знали об этих землях, и у них отсутствовали охотничье чутье и опыт путешественника, чем был щедро наделен Меньон, Им оставалось полностью полагаться на него, и, хотя Леа молчал, оба брата чувствовали что-то неладное. Они понимали, что он просто не хочет волновать их.

Миновали бесконечные часы. Однако ничего не изменилось за это время: та же промозглая сырость в воздухе, беспощадные потоки холодного дождя — и ни искры надежды впереди… В каждом из путников на глазах таял последний луч надежды. Казалось, еще немного, и это молчаливое отчаяние превратится в тихое безумие. На пятый день пути усталость, чувство отчаяния и безысходности достигли предела. Добраться, наконец, до Черных Дубов представлялось несбыточной и призрачной надеждой. Ши опустился на землю, посмотрел на Меньона. В его глазах застыл немой вопрос.

Меньон рассеянно посмотрел сквозь густую пелену тумана, его красивое лицо помрачнело.

— Не буду лгать вам, — услышали братья его тихий голос. — У меня нет полной уверенности в том, что мы идем в нужном направлении. Этот густой туман… Вполне вероятно, что мы заблудились или идем по кругу.

Флик с досадой бросил на землю тяжелую сумку с провиантом и укоризненно взглянул на Ши, как бы говоря: «Ведь я же предупреждал тебя насчет Меньона».

Но Ши не сдавался.

— Не могу поверить, что мы заблудились! Неужели никак нельзя выбраться отсюда?

— Почти все возможности исчерпаны. Однако, пока есть силы, надо идти вперед. Да! Вперед! Вперед! — произнес Меньон, и на его лице с трудом появилась деланная улыбка.

Флик с присущей ему горячностью готов был обвинить Меньона во всех грехах. Он, Меньон, еще смеет улыбаться! Но, заглянув в глаза принца, Флик увидел в них выражение бездонной печали, тревоги и отчаяния. Житель Долины сразу смягчился. Слава богу, он не успел обрушить поток несправедливых обвинений и укоров на Меньона, который переживал едва ли не больше, чем они. Он опустился на траву рядом с Меньоном, дружески потрепал его по плечу, и некоторое время все трое сидели в полном молчании. Внезапно Ши осенила мысль прибегнуть к помощи заветных камней. Он поспешно вытащил из кармана мешочек с камнями.

В то же мгновение путники вздрогнули и резко вскочили на ноги. Как они могли забыть об этом? Это невероятно!

— Эти камни могут помочь нам! — с дрожью в голосе воскликнул Ши.

Ши осторожно, трясущимися руками достал голубые камни, которым предстояло решить его судьбу и распорядиться жизнью путников. И все трое в немом изумлении и страстном волнении впились взглядом в камни Эльфов, словно ожидая той заветной минуты, когда эти магические камни проявят свои сверхъестественные силы и помогут им выбраться отсюда. Камни лежали на ладони Ши.

— Подними их выше! — посоветовал Меньон. — Возможно, для них нужен более яркий свет.

Житель Долины сделал все так, как ему сказали. Все трое неотрывно смотрели на сверкающие голубые грани камней. Однако ничего не происходило. Все было по-прежнему. Ши вспомнил, что Алланон наказывал ему прибегать к помощи камней лишь в самой опасной, критической ситуации, когда будут использованы все другие шансы на спасение и останется этот последний шанс… Может, поэтому камни молчат и не хотят действовать? Но, как бы то ни было, он вдруг со всей ошеломляющей очевидностью понял, что не знает, как надо использовать эти камни, как заставить их проявить свои чудесные свойства. В голове у него потемнело, земля ушла из-под ног. Рухнула последняя надежда. Минуту спустя он с отчаянием посмотрел на друзей.

— Ши! Еще раз попытайся что-нибудь сделать с ними! — взволнованно прозвучал голос Меньона Леа.

Ши стал старательно тереть гладкую поверхность камней, сгреб их в ладони и стал легонько подбрасывать, перемешивать их словно при игре в кости. Потом подбросил их высоко над землей и поспешно поймал, боясь, что сырая земля может повредить их. Он бережно вытер камни, и они, казалось, сверкнули неожиданно ярким лучом, который стал медленно притягивать молящий взор юноши. И Ши устремил все силы своей души, всю боль и надежду свою вложил он в этот страстный взор, которым он впился в камни Эльфов.

— Может быть, тебе следует поговорить с ними… — робко заметил Флик. В его голосе теплилась надежда.

И вдруг в сознании Ши четко вырисовалось худое темное лицо Алланона. Взгляд из-под нависших бровей сосредоточился на Ши и, казалось, излучал мощный поток энергии. И тут Ши понял, что на камни Эльфов нужно воздействовать другим путем. Крепко зажмурив глаза, юный житель Долины раскрыл ладонь, на которой лежали голубые камни, и сосредоточил всю силу своей мысли, пытаясь передать камням свою волю. Мысленно он просил камни Эльфов помочь им. Прошло много времени, возможно, несколько часов. Наконец, он открыл глаза и увидел, что его друзья с напряженным вниманием смотрят на голубые камни Эльфов, ожидая помощи. Камни, поблескивая в серебристом тумане, по-прежнему отливали яркой голубизной.

И внезапно камни вспыхнули ярким светом. Вокруг них образовалось ослепительное голубое свечение. Путники в изумлении закрыли глаза руками. Сияние было столь сильным, что Ши в испуге чуть не уронил камни на землю. Лучи, исходившие от магических камней, становились все ярче и ярче, освещая мертвую местность вокруг них так, как это не смогло бы сделать даже полуденное солнце. Переливы света от ярко-голубого до темно-синего заворожили присутствующих и лишили их дара речи. Между тем голубое сияние продолжало расти, освещая местность на тысячи ярдов вокруг, — и неожиданно в этом чудесном свете путешественники явственно увидели Черные Дубы, к которым они так стремились. И здесь волшебный свет стал постепенно меркнуть, а густой серый туман, окружавший спутников, стал вновь обволакивать плоскогорье. Через несколько минут сияние угасло совсем, и на ладони Ши опять лежали три голубых камня.

Первым пришел в себя Меньон — широко улыбаясь, он с силой хлопнул Ши по спине. Быстрым движением закинув свою сумку за плечо, он показал готовность продолжать путь, а его глаза были прикованы к тому месту, где в голубом свечении возникли очертания Черных Дубов. Ши торопливо положил камни Эльфов в карман, и оба жителя Долины, последовав примеру Меньона Леа, перекинули через плечо свои сумки. Не говоря ни слова, быстрыми шагами они направились туда, где они ожидали в скором времени увидеть долгожданный лес. Внезапно прекратился дождь, который так мучил их в течение пяти дней, и стал рассеиваться густой серый туман. И вслед за этим исчезло гнетущее чувство, которое владело ими еще минуту назад. Теперь они убедились, что окончательно смогут выбраться из этих проклятых мертвых земель и их путешествие может увенчаться успехом. К ним вернулись прежние силы. У них не было ни тени сомнения в том, что волшебные камни указали им правильный путь. Черные Дубы были самым ужасным лесом в Южных землях, но, несмотря на это, они казались нашим путникам райским прибежищем в сравнении с мертвой землей Клете.

Время тянулось очень медленно. Прошли часы, а может быть, минуты, когда неожиданно сквозь сгущающиеся сумерки перед ними возникла стена из могучих деревьев. Их мощные, покрытые шершавой темно-коричневой корой стволы напоминали одетых в панцири воинов-великанов. Строй этих воинов казался непроницаемым, а опускавшаяся темнота придавала этому лесу суровый и величавый вид. Какая-то грозная сила исходила от этого могучего лесного мира. Впечатление мощи и силы усугублялось тем, что деревья были очень старые. Древние исполины словно встали из глубины веков перед изумленными путниками, которые застыли, пораженные этим величественным зрелищем. Ничего подобного нельзя было увидеть в этом мире.

— Камни были правы, — тихо произнес Ши, и счастливая улыбка появилась на его губах. Огромное удовлетворение отразилось на его усталом лице. Он глубоко вздохнул и понял, что напряжение, владевшее им последние дни, наконец, ушло.

— Черные Дубы! — восхищенно воскликнул Меньон.

— Надо идти вперед, — радостно сказал Флик.