Мечников. Клятва лекаря

Глава 12

И снова обычный осмотр пациента превратился в столкновение нескольких важных для меня личностей. В смотровой комнате оказались: я, дядя, Рокотов и пациент, который, как выяснилось, является правой рукой местного авторитета.

— Спрашиваете, почему ваш человек не выходит на работу, господин Рокотов? — усмехнулся я. — Именно это мы и пытаемся выяснить. Заранее могу сказать, что на работу он выйдет нескоро. Мне совершенно не нравятся его лёгкие. А ещё мне не нравится, что вы врываетесь в смотровой кабинет без разрешения.

Леонид Рокотов прищурил глаза и внимательно посмотрел на меня. Я уже понял, как работает его система ценностей. Он уважает тех, кто его не боится. А я его совсем не боюсь, хоть и рискую получить молнией по голове.

— Алексей Александрович, спешу напомнить, что Сады — это моя земля, — спокойно ответил Рокотов. — Я имею право знать, что происходит с моими людьми. До сегодняшнего дня Олег Сергеевич неплохо справлялся со своими обязанностями. Но когда мой человек застрял в его фельдшерском пункте на трое суток, я понял, что нужно проконтролировать ситуацию лично.

Похоже, он всё-таки знает, что мы с Олегом родственники. Но это даже к лучшему. Если он до сих пор не пристал к моему дяде с попыткой завлечь его в свою организацию, значит, он в этом не заинтересован.

Пациент громко закашлялся, резко перевернулся на бок и сплюнул в блюдце мокроту ржавого цвета.

— Паршиво, — вздохнул я. — Видели? Похоже, у него действительно…

Я чуть не произнёс слово «туберкулёз». Пока что об этом заболевании никому не известно. В моём мире его открыл Роберт Кох в конце девятнадцатого века. И если это действительно оно — у нас большие проблемы. Убить микобактерии не так-то просто. Не факт, что даже обратный виток с ними справится.

В моей эпохе туберкулёз лечили очень длительной антибактериальной терапией. Пациенты пили по десять-двадцать таблеток в день. А порой и больше. Некоторые жаловались, что им даже есть не хочется после такого. Не только из-за побочек, но и из-за чрезмерного количества антибиотиков.

Эти бактерии очень сильны, устойчивы ко многим препаратам. Однако туберкулёзом чаще всего болеют люди со сниженным иммунитетом. К примеру, ВИЧ-инфицированные и заключённые.

А именно со вторым вариантом я и имею дело. Кстати… А ведь ВИЧ-инфекции и последующего из-за неё СПИДа сейчас и вовсе не существует! Боже, да я ведь могу предотвратить само зарождение этого заболевания, если сильно постараюсь. Правда, теорий о его возникновении целое множество. И какая из них применима для этого мира — большой вопрос.

— Господин Мечников, так что со Славкой? — повторил вопрос Рокотов. — Этот человек мне верно служит уже много лет. Я не хотел бы его потерять.

— Очень серьёзное заболевание лёгких, — ответил я. — Наверняка у других заключённых вы уже такое наблюдали, верно? Кровохарканье, кашель, постоянная температура и быстро похудание. Было такое или нет?

— Да тут четверть заключённых этим страдают, — ответил Рокотов. — Но мы всегда считали, что это связано с тем, что они много травы дешёвой курят.

— Нет, — помотал головой я. — Это называется «инфекция». Болезнь, которая может передаваться между людьми через дыхание. Фактически все мы прямо сейчас можем заразиться от вашего Славки.

Рокотов вздрогнул, но самообладания не потерял.

— Спасите его, господин Мечников, и я вам щедро заплачу, — произнёс он.

Наживаться за счёт воровского бюджета? Нет уж! Такого мне не надо.

— Щедрость мне не нужна, господин Рокотов. — Шесть рублей с копейками — вот и вся цена моей помощи. Но если вам хочется расщедриться, прошу, проследите, чтобы моего дядю здесь никто не трогал. И чтобы ваши люди не вовлекали его в свои тёмные дела.

Рокотов удивлённо взглянул на меня, а затем рассмеялся.

— Щедрость, говорите, вам не нужна, Алексей Александрович? — спросил он. — А сами просите нечто, что стоит гораздо дороже денег. Доверие и защита. В таком случае я вынужден предложить вам кое-какие поправки. Я согласен полностью игнорировать существование вашего дяди. Однако взамен вылечите всех заключённых! Разумеется, по установленной вашей амбулаторией цене. Шесть с копейками, верно?

Хитрый и опасный человек. Однако в его просьбе нет ничего противоестественного. Он хочет, чтобы я вылечил людей. Неважно, кто они. Заключённые, бывшие или настоящие бандиты — неважно. Есть больные, есть оплата — значит, я готов к работе.

Главное, чтобы энергии для уничтожения туберкулёза у меня хватило. А тут ещё и открытая форма… Все в этой комнате сильно рискуют.

— Идёт, Леонид… — я осёкся. — Как вас по отчеству?

— Можно просто «Леонид», — оскалился Рокотов. — Нет у меня отчества. Я от него отрёкся. Вам не понять, господин Мечников. Видимо, вы со своим отцом не так сильно испортили отношения, как некогда это сделал я.

Я не стал комментировать его высказывание, и сразу же приступил к делу. В первую очередь нужно уничтожить очаг бактерий в полости лёгкого, которая даёт амфорический, то есть громкий и хорошо резонирующий, звук дыханию.

Я положил на грудь Славы обе руки. Сначала ударил обратным витком и… Почувствовал мощное сопротивление. Да ладно? Неужто микобактерии туберкулёза настолько сильны, что могут противостоять не только антибиотикам, но и магии?

Настало время усилить мощность, я поднажал и интуитивно почувствовал обвалившееся на меня удовлетворение. Как лопать воздушные шарики от упаковочной бумаги. Точно так же только что обратный виток продавил бактерии, заставил их стенки взорваться.

В ход пошла лекарская магия. Когда я способствовал зарастанию полости в лёгком, пациент начал неистово кашлять.

— Чу! Потерпи! — попросил я. — Кашляешь, потому что выздоравливаешь.

— Вы уверены, господин Мечников? — спросил Рокотов. — Он дохает хуже шелудивой собаки!

— Поверьте, уверен, — ответил я. — Моя целительская энергия раздражает его бронхи. Мужичку сейчас очень неприятно.

— Не то слово! — просипел Слава и вновь закашлялся. — Желание такое — почесать свою грудь изнутри! Чешется хуже, чем пах после ночи с блудницей!

Рокотов заржал, как конь.

— Шутит! Значит, и вправду выздоравливает Славка! — улыбнулся он.

— Дядь, твоя помощь пригодится, — попросил я. — Энергии у меня на всех больных не хватит. Я буду убивать инфекцию, а ты залечивать пострадавшую ткань лёгких.

— Погоди, ты хочешь сказать, что этого ты уже вылечил? — удивился дядя.

— Да, Славке вашему теперь только хорошо питаться и избегать переохлаждений. Месяц точно, — ответил я.

— Избегать переохлаждений? — усмехнулся Леонид Рокотов. — Зимой? Здорово вы придумали, господин Мечников!

— Если хотите, чтобы ваши люди не отправились к Грифону, Леонид, придётся следовать моим советам, — твёрдо сказал я. — А куда ему спешить? Яблоки собирать в садах? Зимой?

Рокотов хмыкнул, но спорить со мной не стал.

— Всё, мы можем выдвигаться к остальным заключённым, — сказал я. — Ах да, кстати…

Я вспомнил про содержимое своей сумки. То, что я создал около недели назад.

— У всех больных может подняться температура, — уточнил я. — Организм не сразу примет восстановившуюся ткань. Крайне рекомендую взять у меня противовоспалительные средства.

— Травку, что ли? — нахмурился Рокотов.

— Лекарскую травку. Она поможет. Достаточно развести порошок в кипячёной водицей и принимать внутрь, — ответил я.

— Разумеется, не бесплатно, да? — усмехнулся он.

— Ну вы же меня за дурака не держите, Леонид? — пожал плечами я. — Сколько всего у вас болеющих заключённых?

— Двадцать человек, — ответил он. — Не считая Славы.

Твою ж… Похоже, я сегодня весь запас маны в ноль истрачу. Причём, не только я, но и дядя. Что ж, зато принесу в амбулаторию много денег. А заодно распродам первую партию своего «аспирина».

— Господин Рокотов, я — человек честный. Верить или нет — это уже ваше дело, — произнёс я. — Но будет лучше, если сегодня вечером после исцеления все ваши больные выпьют по порции порошка. Пятьдесят копеек за один свёрток. Считайте, что у меня акция для первых клиентов.

— А иначе? — нахмурился он.

— А иначе половина из них сгорит от лихорадки, — прямо сказал я.

— Выходит, кроме шести с лишним рублёв за каждого из больных, я ещё буду должен… Десять рублей за двадцать кульков травки⁈ — удивился Рокотов.

— Решение за вами, я не настаиваю, — произнёс я.

— Что ж, грех отказываться от помощи такого лекаря, господин Мечников, — цыкнул Леонид. — Деньги у меня есть. А потом эти ребята мне их сполна отработают!

Звучит удручающе. Учитывая, что многие из них бродят по Хопёрску в поисках лёгкой добычи… Проклятье! Я ведь лечу бандитов! Но делаю это официально. Они — люди. А людям в помощи я отказать не могу.

Я передал свёрток с порошком Славе.

— Рассчитаемся после того, как мы с дядей излечим всех пациентов, — сказал я. — Ведите нас к остальным!

Следующие несколько часов мы с Олегом работали на износ. После первого десятка пациентов пришлось даже прилечь подремать полчаса, чтобы восстановить силы.

Закончили искоренение туберкулёза мы лишь к шести вечера. К тому моменту я раздал все свои запасы «аспирина».

Рокотов отошёл от нас ещё после восьмого больного. Авторитет удостоверился, что мы с дядей его не обманываем, а потому удалился в свой дом, что располагался в самом центре Садов.

— Ох, племянник, — вздохнул дядя, когда мы закончили. — Чтоб моя нога отсохла… Я бы без тебя никогда в жизни не справился. Подохли бы они все!

— Причём долго и мучительно, — ответил я. — Но про ногу лучше лишний раз так не говори. Ты какого хрена своим здоровьем не занимаешься? — с упрёком спросил я. — Из-за тебя, между прочим, дом слизью сочится!

— Прости, Алексей, как-то не до того было… — почесал затылок дядя. — Но, получается, дом никогда не восстановится. Нога-то у меня навсегда больной останется! А уж если я помру… Что ж, тогда и дом сносить не придётся! Сразу тебе землю завещаю, будешь строить новый.

— Поговори мне ещё об этом, — пригрозил я. — Я проклинателя в Саратове поищу. Может, сочиним, как исправить ситуацию. А теперь пойдём к Рокотову. Отчитаемся и оплату возьмём.

— Везёт тебе, а я тут бесплатно батрачу! — фыркнул Олег.

— Да что ты? — вскинул брови я. — А сто пятьдесят рублей кто Ксанфию Апполоновичу Апраксину задолжал?

Услышав это имя, дядя будто в землю врос.

— Ты откуда узнал? — воскликнул он.

— Встречался с ним вчера, — ответил я. — Между прочим, сбил половину твоего долга. Теперь ты ему обязан вернуть только семьдесят пять рублей!

— Грифон, выклюй мне глаза! — удивился Олег. — Правда, что ли? Вот это ты мне удружил, племянник.

— Хватит, — отрезал я. — Заканчивай этой дурью заниматься. Послушай, дядь, я благодарен тебе за кров, благодарен за то, что принял меня с распростёртыми объятиями. Ты мне, как родной отец стал за этот месяц. Но, чёрт меня дери, уважай и ты свою семью! Сколько ещё долгов висит на тебе? Признавайся. Ты ведь не хочешь, чтобы этот зеленокожий чертила приехал выбивать деньги из Кати?

— Н-нет, Алексей, больше ничего нет, — признался он. — Даю тебе слово — это всё. Один долг ушёл на тот свет вместе с Кособоковым, а второй… Сам уже понял.

— Ты пойми, я готов помогать тебе и Кате сколько угодно, — произнёс я. — Но тянуть квартиру, долги, твой разваливающийся дом мне может оказаться не по силам. По крайней мере, пока что. Поэтому постарайся и ты помочь нам. Хопёрские Мечниковы должны держаться вместе.

— А что я могу теперь сделать⁈ — воскликнул он. — Я тут на четыре месяца застрял!

— Я видел, что на твоём столе лежал план, — напомнил я. — Пять пациентов в день. Верно?

— Ну… Допустим, — кивнул Олег.

— Перевыполняй его, — заявил я. — Принимай десять вместо пяти. Ищи больных сам. Тогда тебе либо сократят срок, либо начнут выплачивать излишек. Мне об этом мой финансовый консультант рассказал. Это работает именно таким образом.

А Синицын в вопросах денег ерунды не скажет. Кто угодно, но точно не он.

— Ладно, я подумаю, — кивнул дядя. — Постараюсь.

Тогда меня посетила ещё одна идея. Раз уж среди заключённых так хорошо разошёлся «аспирин», значит, и другие целебные порошки могут пойти в оборот.

— Возможно, через неделю я смогу поставить тебе больше травяных лекарственных средств, — произнёс я. — Снотворные, стимуляторы, обезболивающие и другие порошки. Если начнёшь продавать их заключённым, закроем твой долг в пять раз быстрее.

— А нас за нарушение законов Российской Империи не сцапают? — усомнился дядя.

— А ты плохо слушал Рокотова? Сады — его территория, — напомнил я. — Пока его всё устраивает, мы можем делать здесь всё, что угодно.

— Ладно, — кивнул Олег. — Пойдём для начала посмотрим, даст ли он тебе деньги за лечение заключённых. А то я пока что сильно сомневаюсь, что всё пройдёт так гладко.

Однако переживал дядя зря. Как только мы вошли в дом Леонида Рокотова, его люди вынесли нам мешочек с деньгами.

— Здесь уже всё отсчитано, Алексей Александрович, — произнёс он, лениво глядя в окно со своего импровизированного трона. — Если моим людям действительно станет лучше… Что ж, похоже, мне придётся обращаться к вам чаще, чем хотелось бы.

— Благодарю, Леонид, — кивнул я и принял мешочек.

Судя по его весу, сумма внутри него была ровно та, на которую я и договаривался. Проверять при Рокотове я не стал. Это авторитет может воспринять за оскорбление.

— По глазам вижу, Алексей Александрович, вы меня не боитесь, но и не уважаете… — произнёс он, хоть и продолжал смотреть в окно. — Оставьте нас наедине с Мечниковым!

Заключённые-слуги тут же покинули здание.

— Вас, Олег Сергеевич, это тоже касается, — чуть спокойнее повторил Рокотов.

— Иди, — прошептал я дяде. — Увидимся в следующий раз. Береги себя.

— И ты, племянник, — кивнул Олег и покинул дом Рокотова.

Наконец, мы с Леонидом остались в зале вдвоём. Но перед тем, как перейти к беседе я поделился рекомендациями, как избежать заражения туберкулёзом остальных заключённых: в первую очередь прокипятить общую посуду и другие вещи, а также провести влажную уборку во всех камерах, желательно со специальными обеззараживающими средствами.

— Мне кажется, Алексей Александрович, что таким, как мы, лучше держаться вместе, — заявил он. — Мы оба — изгои. И отличаемся мы только тем, что вы отчество сохранили, а я своё стёр. Разрешите полюбопытствовать, а что сейчас с вашим отцом?

— Живёт и здравствует, — ответил я. — Нас разделяет лишь расстояние и череда недопониманий.

— Вот как? — хмыкнул Рокотов. — Выходит, вы к своему отцу ненависти не испытываете?

— Он изгнал меня за дело, — сказал я. — Мне нет смысла попусту злиться на него. Да и вообще… Злость провоцирует инфаркты! Лучше эту эмоцию не таить в себе лишний раз.

— А я и не таю, — пожал плечами Рокотов. — Я своего папашу молнией изжарил. Ещё десять лет назад. Он, видите ли, считал, что его младший сын обладает меньшим потенциалом, чем старший. А я, как вы уже поняли, младший сын. Тот самый слабак, который забил молниями всю свою семью и забрал их магию себе. Теперь во мне течёт энергия сразу четверых Рокотовых.

Забрал магию себе? Интересный факт с точки зрения магической медицины. Значит, убив врага, можно поглотить его силу? Или это касается только членов семьи?

А, впрочем, это не имеет никакого значения. Передо мной сидит человек, который поднял руку против носителей собственной крови. Непростительное преступление.

— Странно, что вас сослали в Хопёрск, Леонид, — подметил я. — Мне казалось, что за убийство членов семьи отправляют в тюрьму для особо опасных магов.

— Посмотрите на меня внимательнее, господин Мечников, — Рокотов искоса взглянул на меня. — Вы считаете, что я там ещё не был?

И с этим аргументом не поспорить. Рокотов выглядит измождённым, старым не по годам. Видимо, он уже отмотал свой срок. Вышел и вновь взялся за преступную деятельность.

— Но в отличие от других душегубов, я сохранил понятие дворянской чести, — сказал он. — Не думайте, что семью свою я хладнокровно изничтожил посреди ночи. Я вызвал своего отца и братьев на поединок. Всех разом. Рискнул своей жизнью, но одолел каждого из них. Думаете, я об этом жалею? Нет уж, это вряд ли.

Единственное, чего я не понимал — зачем Леонид Рокотов решил отдаться откровениям передо мной? Чего он добивался этим монологом? Хотел показать, что мы с ним похожи? Нет, это не так. Да даже мой дядя — должник и наркоман — не успел совершить столько преступлений, сколько совершил Леонид.

— Я лишь хочу, чтобы вы меня уважали, Алексей Александрович, — ответил на созревший в моей голове вопрос он. — Скоро я возьму в руки весь Хопёрск. Получу титул, официально. Портить отношения с лекарями мне совсем не хочется. Ведь вы сохраняете самый важный ресурс — людей!

— Да вы, как я погляжу, всё просчитали, — подметил я. — Только не учли, что против вас может выйти граф. Мансуровы глубоко обижены на всех. И на меня, и на барона Елина, и на вас, если учесть, что ваши люди успели поколотить Владимира Мансурова.

— Пусть попробуют, — усмехнулся Рокотов. — Хопёрск дал мне новую жизнь. Арсений Кособоков несколько лет сдерживал меня, но теперь всё будет иначе. Я заполучу власть над этим баронством и стану продвигаться дальше. Я не прошу вашей верности. Но в то же время хочу, чтобы вы мне не смели мешать.

Так вот оно что… Рокотов уважает меня не только потому, что я его не боюсь.

Он сам меня боится. Опасается после того, что случилось с Кособоковым. Видит во мне угрозу и пользу одновременно. Не знает, что из этих двух начал сильнее.

Паршивое осознание. Оно лишь говорит о том, что в скором времени случится очередное столкновение. И все стороны будут ждать, что я приму в нём участие.

— В целом… Я всё сказал, — заключил Рокотов. — Желаю вам хорошей дороги, господин Мечников. И помните — я на вашей стороне. На стороне лекарей.

— До встречи, господин Рокотов, — сухо ответил я и покинул дом местного авторитета.

На выходе из Садов меня нагнал один из заключённых.

— Алексей Александрович, стойте! — тяжело дыша, пыхтел пожилой мужчина. — У меня для вас кое-что есть!

А ведь это один из тех, кого я сегодня излечил от туберкулёза!

— Вы куда выскочили⁈ — воскликнул я. — Я же просил — оставаться дома. Греться, пить отвар из порошка!

— Вы уж простите меня, но не мог я оставить вас без подарочка. Вот, возьмите, — он протянул мне корзинку с кучей сушёных яблок. — Компотик сварите, или так пожуёте. Вещь-то полезная. Всяко сгодится!

Я вздохнул и, улыбнувшись, принял подарок старика.

— Спасибо, — кивнул я. — Вы себя в первую очередь берегите. Но яблочками воспользуюсь, обязательно.

Старик улыбнулся во весь рот, обнажив дёсны, в которых едва ли было хотя бы десять зубов. А я сел в повозку и приказал извозчику возвращаться в Хопёрск. Пока что мои дела в Садах были закончены.

— Повезло вам, господин Мечников, — прошептал извозчик. — Да и мне повезло…

— Это вы о чём? — не понял я.

— Да целыми выбрались из Садов! — воскликнул он. — Никто не пришиб, не ограбил. Даже обзываться не стали — вот уж чудеса-то!

Видимо, лекарей везде уважают. Немного таких магов в Российской Империи. Каждый на вес золота.

— Ничего себе! — воскликнул Иван Сергеевич Кораблёв, когда я привёз ему сто двадцать пять рублей. — Алексей Александрович, да я никогда не поверю, что эти бандюки вам столько денег отсыпали!

— Подход нужно уметь находить ко всем. К молодым и старым, честным и бесчестным, — ответил я. — Такова наша лекарская доля.

— Доля ваша, господин Мечников, восемьдесят семь рублей и пятьдесят копеек, — перебил меня Кораблёв. — Вот, забирайте.

Хороший вышел доход! А если учесть, что я ещё все свои целебные порошки продал… Получается, что за сутки я поднял больше сотни рублей. По меркам моего мира — это, как получить сто тысяч рублей за сутки! Теперь-то мне точно хватит на закупку травами. А уж если удастся создать с нуля фармакологию, да ещё и узаконить её… Доход возрастёт в десятки раз.

— Алексей Александрович, раз уж едете в Саратов, у меня к вам будет одна просьба. Не откажите, пожалуйста, старику, — произнёс Иван Сергеевич.

Ой-ой! Уж больно много дел на эту поездку у меня набралось. Оформить патент на три изобретения, завезти Соню Бахмутову в бюро стихийных магов, найти проклинателя… Так ещё и Кораблёв решил задачку подкинуть!

— Слушаю вас, Иван Сергеевич, — кивнул я. — Правда, обещать, что успею — не могу. Дел очень много, сами понимаете.

— Понимаю, господин Мечников, но доверить это могу только вам, — ответил Кораблёв. — Нужно доставить сюда одного пациента. Важный человек. Живёт здесь — в Хопёрске. Я отправил его с помощью своих связей в Саратовский госпиталь. Но и там не смогли придумать, как излечить его недуг. Возвращают этого господина назад. Видимо, придётся ему дома сидеть… Ждать смерти.

— Ждать смерти⁈ — удивился я. — А что с ним такое?

— Да чёрт его знает, что за дрянь в нём засела! — воскликнул Кораблёв. — Смотрел его один патологоанатом. Представляете, грудную клетку вскрывал, а потом заращивал всё магией!

Да уж, хирургов они до сих пор по назначению использовать не начали…

— И что увидел? — поинтересовался я.

— Растёт что-то в лёгких, — прошептал Кораблёв. — Какая-то ветвистая пакость!

Неужто онкология⁈ С таким, боюсь, я и сам справиться не смогу.

— Вы только не говорите никому, Алексей Александрович, — добавил Иван Сергеевич. — Но мы с коллегами пришли к выводу, что эта болячка в лёгких… Кажется, она живая!