Мечников. Клятва лекаря

Глава 18

— Алексей, ты чего это? — спросил меня Синицын, когда мы вошли в поезд. — Выглядишь так, будто вот-вот убьёшь кого-то. Знакомого увидел?

Не представляю, какие я сейчас транслировал эмоции, раз даже Илья заметил моё желание — прибить человека. Я ведь объяснил охотникам, чтобы они ко мне не лезли. Предупредил, что с ними случится, если они ещё раз попытаются ко мне сунуться.

Теперь придётся решать вопрос по-плохому.

— Да, увидел одного старого «друга», — ответил я. — Соня, Илья, вынужден снова вас ненадолго оставить.

— Алексей, ты куда? — неожиданно спросила девушка. — Может, я могу тебе чем-то помочь?

Я с трудом сдержал смешок, представив, что случится, если она попытается «помочь». Нет уж, даже если бы я согласился принять помощь от юной дамы… Перевёрнутый поезд нам точно не нужен.

— Нет, Сонечка, посиди с Ильёй. Обменяйтесь впечатлением о прошедшем дне. И проследите за здоровьем Лаврентия Сергеевича. А я скоро вернусь, — произнёс я и пошагал в соседний вагон.

Видимо, главарь охотников за головами решил, что я буду сидеть на месте и ждать, когда он придёт за мной сам. Что ж, Влад, как бы не так. Я уже иду за тобой сам.

Найти противника не составило труда. Он сидел совсем один на скамье в самом конце последнего вагона. И старательно скрывал повреждённое мной лицо. Я уселся напротив него, чем сильно удивил врага. Он явно не ожидал, что я приду к нему сам.

— Ну и что ты здесь забыл? — прошептал я. — Мне казалось, что мы договорились, разве нет? Ты так ничего и не понял?

— Закрой рот, Мечников, — прорычал он. — Моя команда потянула меня вниз, поэтому я и не справился. А теперь я тебя достану. Хочешь ты того или нет — но я приеду в Хопёрск и буду следить за тобой день и ночь. Ты даже спать не сможешь, осознавая, что я рядом.

— Громкие слова, Владислав, — усмехнулся я. — Хочешь сказать, что один ты сильнее, чем со своими людьми?

— Они — болваны, — оскалился он и тут же съёжился от боли в лице. — Только спутали мне карты…

— Я понять не могу, ты что, оправдываешься передо мной? — удивился я. — Пытаешься объясниться перед своей жертвой, почему не смог её убить?

— Убить я тебя, может, и не смог, — фыркнул он. — Пока что. Зато в отличие от своих бывших напарников, не побоялся за тобой последовать. У меня теперь есть личная цель. Не просто схватить тебя и отвезти в Санкт-Петербург, но и отомстить. Меня ведь раньше называли красавчиком, Мечников. Природа не одарила меня магией, как тебя, зато дала лицо, от которого все девки в восторге. И что ты, сука, с ним натворил⁈

А я этого уродца недооценил. Мне не хотелось лишать человека жизни, поэтому я лишь припугнул эту шайку. Но Владислав, похоже, совсем ничего не понял.

Проблема только в том, что я не могу затеять с ним борьбу прямо в поезде. Да и обратный виток уже истощён. Когда я дал клятву лекаря, мана устремилась в остальные витки, оставив повреждающий нетронутым.

Но позволить ему доехать до Хопёрска… Нет, так поступить я не могу. Иначе в городе возникнет очередная угроза для меня и моей семьи.

— Как только мы остановимся в Аткарске, — произнёс я. — Выходи из вагона и больше не возвращайся. Меня ты всё равно одолеть не сможешь. Лицо ты своё потерял, но у тебя всё ещё есть шанс сохранить свою жизнь.

Я поднялся и направился назад — в свой вагон. Мне придётся тщательно следить за его действиями до Аткарска. Если же он не высадится… Я буду вынужден пойти на крайние меры.

— Что там у тебя стряслось? — спросил Илья, когда я присел рядом с ним. — Только не говори, что за тобой увязались те люди, которые твоё пальто изрезали!

— Пальто изрезали? — испугалась Соня.

Девушку из бюро я забирал уже в темноте, поэтому она не заметила, в каком состоянии находится моя одежда.

— Всё в порядке, вам об этом переживать точно не стоит, — уверил спутников я.

А затем решил перевести тему и обратился к Кораблёву:

— Лаврентий Сергеевич, как себя чувствуете?

— Как вам сказать, господин Мечников? — тяжело дыша, произнёс он. — Воздух кажется спёртым. Бок правый болит… Но пока живой, благодаря вам и господину Разумовскому.

Болит правый бок? Значит, велика вероятность, что метастазы попали в печень. После возвращения в Хопёрск я хочу ему помочь. Но прекрасно понимаю, что шанс потерять пациента весом. Онкология на поздних стадиях и в моём мире практически не лечилась. А уж здесь…

Я в любом случае сделаю всё, что смогу. Но назревает серьёзный вопрос. А как отреагирует клятва лекаря, если я не смогу спасти безнадёжного пациента? Сочтёт это нарушением? Или, наоборот, поощрит меня за то, что я пытался его вылечить?

Мне явно стоит вновь обратиться к трактату Асклепия. А ещё не помешает поговорить с Василием Ионовичем Решетовым с глазу на глаз. Раз это книга ранее находилась у него, что-то ему о ней да известно.

Прошёл час. Лаврентий Кораблёв задремал, а мы с Соней и Ильёй обсуждали события последних суток. К концу дня Софья Бахмутова разговорилась не на шутку. Ещё с утра ей было трудно даже находиться рядом с нами, а теперь она болтала без умолку. Видимо, стресс её немного раскрепостил.

На этот раз поезд всё же остановился в Аткарске. Стоянка в этом городе составляет ровно три минуты. Я подошёл к противоположному окну и стал наблюдать за покидающими поезд пассажирами.

Но никак не мог найти среди них Владислава. Вскоре послышался крик проводника:

— Всем провожающим покинуть вагон! Поезд отправляется!

И уже через полминуты мы вновь тронулись с места.

Он не вышел. Я, конечно, мог его не заметить, но это был бы верх невнимательности с моей стороны. Пропустить хромающего изуродованного головореза — это ещё нужно умудриться.

Поезд набрал скорость. Я взглянул в окошко, что вело в тамбур, и заметил, как по коридору соседнего вагона ко мне шагает Владислав. Его походка отдавала уверенностью, а во взгляде единственного уцелевшего глаза пылала жажда убийства. Она-то его и ослепляла.

Проклятье!

Я ринулся ему навстречу. Пустить в свой вагон охотника я не мог. Соня, Илья и Кораблёв видеть этого человека не должны. И тем более, ему не стоит видеть их. Иначе он будет угрожать, преследуя близких мне людей.

В тамбур мы с Владиславом ворвались одновременно. Двери за нашими спинами захлопнулись. В руках головореза блеснул голубоватый кинжал. Похоже, оружие было заговорено какой-то магией.

— Я уже понял, что ты иссяк в прошлой схватке, Мечников, — просипел он. — До Хопёрска ты не доедешь. Я срежу твою башку и отвезу её графу Юсупову.

У меня было всего несколько секунд, чтобы отреагировать на предстоящую атаку. Доставать саблю в тамбуре бессмысленно. В таком тесном пространстве ножу она проиграет — я даже размахнуться не смогу.

И обратный виток иссяк…

Однако у меня возникла другая затея. Единственный способ победить. Риск велик, но иного выхода у меня нет. Краем глаза я заметил, как мы проехали тот самый злополучный дорожный знак, из-за которого в прошлый раз застряли в пространственной аномалии.

Я бросился на Владислава, выставив вперёд правую руку. А затем заставил всю его собственную микрофлору расплодиться с безумной скоростью. Если обратный виток убивает бактерии, значит, лекарская магия может ускорять их рост!

Сначала бактерии в кишечнике, затем на коже и, наконец, в ране, которая покрывала половину лица.

Охотник выронил нож и попятился в сторону. Он не знал, за что хвататься. Его живот переполнило массой микроорганизмов, а лицо горело, будто к нему приложили раскалённый металл.

Мне осталось сделать лишь одно. Подтолкнуть Владислава.

Ведь дверей в тамбуре этого поезда нет.

Мой сапог упёрся в грудь охотника, и он с криком вылетел из поезда в снег. Буквально через пару секунд я испытал лёгкое покалывание в голове, которое уже чувствовал на этом отрезке пути в прошлый раз.

Некротика!

Но я ведь очистил этот дорожный знак!

Я поспешно подобрал выпавший из рук Владислава закалённый кинжал и вновь прислушался к вибрациям некротической магии. Однако уже через полминуты это ощущение исчезло. А поезд продолжил свой путь в штатном режиме. Больше никаких аномальных повторов.

Странно… Может, мне показалось?

Владислав Ножников, держась за больной живот, несколько часов подряд бродил по заснеженному лесу.

— Твою мать! — выругался он. — Я уже был здесь… Уже десять раз был здесь!

Охотник не мог поверить, что умудрился заблудиться в лесу. Ведь вырос Ножников в семье лесника, и отец с малых лет рассказывал мальчику, как ориентироваться в любой дикой местности.

Но на этот раз Владислав не мог найти дорогу назад. Куда бы он ни шёл, всегда натыкался на один и тот же пень.

— Да будь проклят этот Мечников! — взревел он, рухнул на пень и закрыл руками лицо. А затем чуть тише прошептал: — Нужно было уезжать с остальными… Зря я остался здесь… О, Волк Зимней Стужи, сохрани мою жизнь, прошу!

И молитвы Ножникова были услышаны. Только не тем, кому он их читал. Из густого леса, повалив несколько деревьев на своём пути, появился громадный силуэт чудовища, чьи некротические отходы и вызывали пространственную аномалию.

Увидев появившееся во тьме зимнего леса существо, Владислав замер. Он больше не чувствовал боли в животе, а лицо его перестало гореть. Больше уже ничего не имело смысла.

Ведь он встретил в Аткарских лесах свою смерть.

Долгий путь, наконец, подошёл к концу. Мы вышли на перрон Хопёрского вокзала.

— Не переживай, Алексей, — произнёс Илья Синицын, закинув за свои плечи руку Лаврентия Кораблёва. — Пациента я доведу до дома Ивана Сергеевича. Я знаю, где он живёт. А на твои плечи ложится нелёгкая ноша — отвести прекрасную даму домой. Ох, как я тебе завидую!

— Спасибо тебе, Илья, — проигнорировав его шутки, кивнул я. — Ты сегодня мне здорово помог. На днях обсудим, как будет дальше развиваться наше дело.

Синицын удовлетворённо кивнул и пошагал вместе с Кораблёвым в противоположном направлении от нас с Соней.

Я с облегчением выдохнул, осознав, что даже после всех пережитых в Саратове передряг мне удаётся сдержать обещание, которое я дал Бахмутовым старшим.

Когда мы добрались до Московской улицы, Соня произнесла:

— Спасибо тебе большое, Алексей. Ты для нашей семьи столько всего сделал… И брата вылечил, и меня воскресил. А уж сегодня… Прости, у меня даже слов нет.

— Твой брат мне тоже много раз помогал. Я перед ним в долгу, как друг, — ответил я. — Очень хорошо — иметь близких людей, особенно в незнакомом городе. Твоя семья стала для меня именно такой.

Отец Сони ждал нас на крыльце. Около главной двери стояла маленькая печурка, возле которой он грел руки.

— Да вы работаете не хуже часов, господин Мечников! — улыбнувшись, крикнул мне мой тёзка — Алексей Бахмутов.

Так уж вышло, что я до сего момента так и не узнал, как зовут отца Сони. Пришлось подглядеть в её документы, когда я забирал девушку из бюро.

— Я даже печь не успел растопить, а вы уже вернулись! — ответил он. — Ну как всё прошло? Соня, тебя никто не обижал?

Девушка помотала головой, затем попрощалась со мной и прошла в дом. Я же решил задержаться ненадолго, чтобы объяснить её отцу ситуацию.

— Вот как… — нахмурился он. — Значит, чуть на фронт не забрали? Вот ироды проклятые! — Он со злостью стукнул себя по больной ноге. — Этого им мало! Хотят ещё и мою дочь угробить! Тьфу… Да чем она может им помочь? Ей едва исполнилось восемнадцать. О каком фронте может быть…

— Прошу прощения, — перебил его я. — Как вас по отчеству?

— Да! — махнул рукой он. — Юрьевич. Но я себя дворянином уже давно не считаю. Если тебя, Алексей, напрягает разница в возрасте, можешь дядей Лёшей звать.

Как ловко мы перешли на «ты». Это хорошо. Всё-таки с более приземлёнными людьми мне проще общаться, чем с заносчивыми дворянами.

— Дядь Лёш, — произнёс я. — У вашей дочери восемь магических ядер.

Алексей Бахмутов удивлённо взглянул на меня. Мужчина облокотился рукой о печь и даже не заметил, как обжог кожу. Отдёрнув ладонь от печурки, он, усмехнувшись, произнёс:

— Шутишь же, Алексей? Ты уж над стариком не смейся. Я ваш современный юмор плохо понимаю.

— Я и не смеюсь. Мне больших трудов стоило — забрать её из бюро. У Сони восемь ядер. Потенциально она может стать Высшим магом воздуха. Поэтому-то её и захотели забрать на фронт.

Как встал старший Бахмутов, так и упал обратно на своё хлипкое кресло.

— Так а что же нам тогда делать? — прошептал он. — Они ведь от нас не отстанут! Будут искать её повсюду… Ё-моё… Восемь ядер! Да у моего отца было всего лишь три!

— Очевидно, это какая-то аномалия, — ответил я. — Возможно, последняя магическая вспышка в вашей семье. Но это сейчас не так важно. Решение проблемы есть. Соню нужно отправить в Пензенский Магический университет. Если она поступит к остальным гражданским магам, то военные её беспокоить уже не станут.

— Дык это можно устроить, но… Поступление ведь только в конце лета! До августа Соню уже сто раз найти смогут. Это — не выход, Алексей.

— Выход, — не согласился я. — Нужно попытать удачу. С таким количеством ядер её могут принять на первый курс. Просто заставят ускоренно проходить упущенный материал. А дочь у вас, уж простите за просторечье, далеко не дура. Справится.

— Пенза… Пенза… — пробурчал себе под нос Алексей Бахмутов. — В целом, из Хопёрска до неё добираться столько же, сколько и до Саратова. Два часа — и на месте. Нужно будет попробовать после Нового года.

— Лучше не откладывайте. Пока что ещё начало декабря. Пусть лучше поступит до зимних экзаменов. Да, на неё обвалится куча долгов по прошедшему семестру, но… Вы сами понимаете, за восемь ядер любой университет зацепится.

— Да, вы правы, — кивнул он. — У Андрюшки нашего их всего пять. Надо же… Сильное поколение я воспитал. Хотя у самого никаких магических способностей нет. Может быть, не настал пока конец династии Бахмутовых!

— Может быть, — рассмеялся я. — Но об этом подумаете позже. Надеюсь, вы поняли, что в Пензу нужно отправляться незамедлительно.

— Да, Алексей, но тебя мы больше тревожить не будем, — ответил он. — Тут уж мы с супругой сами. Спасибо тебе ещё раз, — он резво спустился по ступеням и пожал мне руку. — Ты нам очень помог. Отправлю письмо Андрею, напомню ему лишний раз, какого замечательного друга он привёл в наш дом!

Распрощавшись с Бахмутовым, я направился домой. Сил не осталось совсем, да и тревожное чувство сохранялось из-за того, что Владислав, скорее всего, выжил. Пусть я и выкинул его из поезда на полном ходу, но его тело точно упало в сугроб. Правда, некротикой в тех краях опять запахло…

Да уж, Сухоруков, недолго я тебя знал, но наворотить дел ты в этом районе успел. Оставил после себя жуткое наследие.

Вернувшись домой, я обнаружил Токса, спящего на объедках от пирожков. Он даже не заметил, как я вошёл на кухню. Вот только радости от встречи с ним у меня почти не возникло.

Некротики в своём питомце я не чувствовал. Но если учесть, что он был воскрешён некромантом… Как бы в один «прекрасный» день клятва лекаря не принудила меня к убийству своего членистоногого друга.

Прежде чем лечь спать, я поднялся в библиотеку и достал трактат Асклепия, который заранее старательно зарыл среди других книг. Лекарской магии у меня на пару страниц осталось. Посмотрим, что скажет мне книга.

Трактат открылся ровно на той странице, где я остановился в прошлый раз. Это вызвало у меня облегчение — не придётся ещё раз тратить силы уже на прочитанные ранее главы.

Следующая страница, отнявшая у меня половина от оставшихся сил, встретила меня поздравлением.

«Воля в тебе сильна, юный лекарь, раз ты всё же принял созданную мной клятву. Однако помни, что любой поворот в сторону от твоего ремесла заставит тебя потерять всё. А пока возрадуйся! Ибо тебе открылся огромный потенциал. На следующей странице ты сможешь определить, как быстро растёт твоя новообретённая магия».

Да это не книга, а целый магический компьютер! Как вообще в руках Решетова оказался столь могущественный артефакт? Похоже, старик не всё мне о себе рассказал.

Я перелистнул страницу и почувствовал, что сегодня сделал это в последний раз. Дальше мне уже не продвинуться — сил совсем нет.

На открывшемся выцветшем листе бумаги была изображена ладонь. И, судя по инструкциям Асклепия, я должен был положить на неё свою руку.

Стоило мне это сделать, как на соседней странице появился текст.

«Скорость роста лекарской магии — высокая. Отличный результат! С таким ты сможешь обогнать многих своих коллег. Но не стремись возвышаться над ними. Лучше направь свой пыл во благо нуждающихся».

Я захлопнул книгу и устало откинулся на спинку кресла. Потенциал у моего предшественника был слабый. Но судя по всему, моя душа в совокупности с клятвой значительно ускорила процесс развития витков. Правда, как ни странно, не лекарская магия беспокоит меня в большей степени.

У меня в подвале целая куча растений, из которых можно сделать лекарства. Мне ещё над многим предстоит поработать.

Больше в эту ночь я себе перетруждать не стал. Улёгся спать, рассчитывая провести в объятьях Морфея как минимум двенадцать часов. Впереди два выходных, так что я могу себе позволить такое удовольствие.

Однако наутро меня разбудило что-то живое. Не Токс, но врезавшаяся в стекло моей спальни ворона. Поначалу я подумал, что сделала она это случайно, но как только я заметил в её клюве письмо, всё сразу же встало на свои места.

Так вот кто приносит магическую почту! А я то думал, что её на поездах доставляют…

Я распахнул окно, в моё лицо ударил холодный декабрьский воздух.

— Спасибо, пернатая, — улыбнулся я и выдернул из её клюва конверт.

Я был уверен, что мне написал отец. И я не ошибся. На послании было указано имя «Александр Сергеевич Мечников».

Вот только конвертов оказалось два. И на втором оказалось совсем другое имя.