Мечников. Клятва лекаря

Глава 15

— Заставили же вы нас погоняться, господин Мечников! — произнёс главарь охотников, отступая от меня на шаг назад. Тем временем остальные стали приближаться, образуя вокруг меня плотный круг. — Только мы добрались до Хопёрска, а вы — тут же на поезд! Пришлось вас нагонять верхом.

Сначала я не понял, каким это образом им удалось сравнять скорость с поездом, но вскоре до меня дошло, что из-за аномалии, в которую мы попали, охотники за головами получили фору в полтора часа.

— У меня дела в Саратове, — со сталью в голосе произнёс я. — Времени тискаться с вами в подворотне у меня нет. Я спешу.

— Да что вы, Мечников? — усмехнулся главарь. — Какие же у вас могут быть дела? Хотите обесчестить ещё одну графскую дочку? Чтобы за вами по всей Российской Империи объявили охоту?

Ещё одну графскую дочку? Ну и угораздило же предыдущего владельца тела вляпаться в такое дерьмо!

— Вы только не сопротивляйтесь, — посоветовал охотник. — Граф Юсупов уже строит для вас пыточную камеру. Поберегите силы — они пригодятся вам там!

Выбора нет. Так просто они меня не отпустят. Вырваться из окружения я тоже не смогу. А на регистрацию патента успеть нужно — кровь из носу.

Значит, придётся прорываться силой.

Какие бы преступления не совершил мой предшественник, меня они не касаются. Я начал новую жизнь, стартовал с нуля в Хопёрске! И я не позволю им всё разрушить.

Хруст снега за моей спиной выдал приближающегося охотника. Судя по тому, что остальные даже с места не сдвинулись, вся шайка была уверена — чтобы взять меня, хватит и одного человека.

Я резко выставил левую руку назад и, коснувшись груди противника, активировал обратный виток.

Магия вызвала мощнейший мышечный спазм в его желудке. Обратная перистальтика пролетела по всему кишечнику. Я отступил в сторону, враг пролетел мимо меня, сбил с ног одного из своих соратников, а затем облил его вырвавшимся изо рта потоком пены.

— Твою ж мать! Мерзость-то какая! — выбрался из-под пострадавшего один из охотников. — Кость, ты чего?

Но Костя прижал колени к животу и затрясся. С раздражённым кишечником он драться уже точно не сможет. Правда, остальные охотники, кажется, даже не поняли, что это сделал я.

— А я вам говорил — не жрать водяру палёную по кабакам! Тем более перед заданием! — разозлился главарь. — Всё, хватит возиться. Ломаем Мечникову ноги — и вяжем.

Оставшаяся троица выхватила из ножен клинки и рванула на меня. Обратный виток сам нашёптывал мне, как лучше действовать. Он чувствовал слабые стороны противников. Я защитился клинком от первой атаки, затем взмахнул левой рукой и заставил особо крикливого бандита проглотить собственный язык. Уздечка, что держит орган, надорвалась, и язык провалился в горло.

Надрывно кашляя, он схватился за горло и упал на колени рядом с каменной стеной. Пока охотники пытались сообразить, что происходит, я кольнул ещё одного под мышку и перебил сухожилья правого плеча.

— Колдует! — прокричал раненный. — Этот ублюдок колдует, Влад!

— Чем он, сука, колдует? Залечивает, что ли, вас до смерти, идиоты⁈ — разозлился главарь и налетел на меня с удвоенным напором.

Все его соратники уже выбыли из игры. Двое страдают от воздействия обратного витка, а третий пытается остановить кровотечение из подмышечной артерии.

— Ты кем себя возомнил, сопляк⁈ — проревел главарь, размахивая саблей рядом с моим лицом. — Думаешь, что можешь с четырьмя взрослыми мужиками справится?

А фехтовальщик из главного охотника оказался неплохой. Несмотря на все трюки, которым обучил меня Синицын, я то и дело пропускал удары. Он уже смог рассечь мне грудь и правую руку. Раны не глубокие, после битвы я сразу же смогу их залечить. Но последний противник не даёт мне и секунды, чтобы сконцентрироваться на магии.

Однако из-за ярости он теряет над собой контроль. Ещё пять минут назад он полагался на поддержку своих людей, а теперь остался один. Я могу воспользоваться тем, что он потерял бдительность.

— Что-то слабоваты вы для столичных охотников, — усмехнулся я, из последних сил отбиваясь от его атак. — Даже с лекарем справиться не можете, позорище!

Главарь взревел, набросился на меня всем весом и в отчаянии попытался отсечь мне голову. Похоже, всё-таки решил не брать меня живым.

Чтобы усилить собственную реакцию, я заставил мышцы своих ног расслабиться. Упал на одно колено, клинок просвистел прямо над моей макушкой.

А теперь завершающий манёвр. Сократив мускулатуру всего тела с помощью лекарской магии, я разогнулся, словно пружина и врезал рукоятью клинка прямо в челюсть противника. Раздался звучный хруст, на снег посыпались осколки разбитых зубов.

Главарь выронил свой клинок, но не сдался — попытался атаковать меня голыми руками. Но обратный виток уже приступил к работе. Воспалённое от гнойных прыщей лицо охотника вспыхнуло. Он громко завопил и рухнул на спину.

Я заставил ослабевшую кожу на его лице отслоиться. Мужчина прикрыл пострадавшую половину рукой, но больше ничего сделать не успел. Поскольку я прижал его к земле и произнёс:

— Ну что, господа? Теперь поговорим, как цивилизованные люди?

— Да ты сумасшедший урод, Мечников! — прокряхтел главарь. — Что ты с нами сделал⁈ Граф не предупреждал, что владеешь атакующей магией!

— Наверное, он хотел сэкономить на ваших услугах, — усмехнулся я. — А теперь ответь на мой вопрос — какое конкретно преступление мне приписывают? Как зовут графа и его дочь?

Эта информация нужна мне, чтобы знать, с какой стороны может быть совершён удар в следующий раз.

— Мечников, ты совсем больной? Уж кто, как не ты, должен это знать? — прохрипел охотник.

— Всё верно подметил, — кивнул я. — Я — больной. Совсем без башки. Ни памяти нет, ни милосердия. Поэтому лучше ответь на мой вопрос, пока я тебе вторую половину лица не снёс!

— Л-ладно! — вздрогнул охотник. — Заказал тебя граф Дмитрий Павлович Юсупов! За то, что ты переспал с его дочерью — Анастасией!

— И когда это случилось? — продолжил допрос я.

Охотник, похоже, действительно решил, что я сумасшедший. От этого осознания в его глазах загорелся животный страх. Ведь в таком случае от меня можно ожидать чего угодно.

— Два месяца назад! — ответил он. — Вроде… Я не знаю!

Два месяца… Странно, ведь из Санкт-Петербурга меня сослали всего месяц назад. За это время меня могли прикончить десять раз.

— Почему вас не прислали раньше? — спросил я.

— Так дочка его чёртова молчала! — воскликнул охотник. — Пока замуж её не выдали. Там-то всё и вскрылось…

У меня, похоже, на роду проклятье какое-то — браки чужие разрушать. Обратная сваха, а не лекарь.

— Хорошо, — кивнул я и отпустил охотника. — Звать тебя как?

— Влад, — хмуро ответил он.

— Возвращайся в Санкт-Петербург, Влад, — посоветовал я. — И передай графу, что тот Мечников, которого он ищет, уже сгинул. Нет его больше в природе.

— Да он мне самому башку отрубит, если я такое передам! — шипя от жгучей боли в лице, прокряхтел главарь.

— А это меня совершенно не волнует, — ответил я, затем мановением лекарской магии вернул одному из охотников язык, чтобы тот не задохнулся и пошагал к выходу из проулка.

Эта четвёрка охотиться за мной уже точно не сможет. В ближайшие дни отправлю отцу весточку, расскажу, что случилось. А заодно обсужу с ним, что делать дальше.

Проблем у других Мечниковых из-за меня не будет, поскольку я уже в их роде не состою. Но есть риск, что граф Юсупов пришлёт сюда новых головорезов. Но пара дней в запасе у меня есть.

Я бы мог добить и эту четвёрку, но тогда проблем стало бы в два раза больше. Саратовские городовые обнаружат тела, а потом нападут на мой след. А Юсупов всё равно пришлёт новых людей, когда поймёт, что от первой партии я избавился.

Размышляя об этом, я бежал на Университетскую улицу. Пришлось потратить остатки лекарской магии, чтобы стянуть свои раны и убрать следы крови с одежды. Но выгляжу я, мягко говоря, потрёпанным. Заявляться в таком виде на регистрацию патента — не лучшая идея, но иных вариантов у меня нет.

Я влетел в зал регистрации ровно в тот момент, когда Илья Синицын уже вступил в отчаянную словесную баталию с одним из местных лекарей.

— Нет, я протестую! — топнул ногой он. — Я могу расписаться за Мечникова! Вот! Видите грамоту? Есть у меня такое право!

— Успокойтесь, Илья Андреевич, — стараясь отдышаться, произнёс я. — Я уже на месте.

Синицын хотел было наброситься на меня, но тут же затормозил, заметив, в каком состоянии моё зимнее пальто.

— Алексей, ты чего… Поскользнулся, что ли? — замешкался он.

— Да, и рухнул на четверых головорезов, — отшутился я. — Потом расскажу, пойдём к регистрационному столу.

В зале кроме нас больше никого не было. Либо лекарские патенты в целом регистрируют нечасто, либо всех обслужили ещё утром.

За круглым столом сидела комиссия из трёх лекарей, каждый из которых изучал по одному моему инструменту.

— Наконец-то, господин Мечников, — вздохнул полный мужчина в очках. — Мы уж начали думать, что вы совсем не явитесь.

Он удивлённо окинул меня взглядом, а затем слегка обиженно заявил:

— А почему вы позволили себе явиться сюда в таком виде?

— Опасный город — Саратов, — пожал плечами я. — Не успел сойти с поезда — тут же нарвался на головорезов.

— Попрошу не оскорблять! — погрозил мне пальцем председатель комиссии. — У нас тут почти что нулевая преступность!

— Ага! Ха-ха! — залился смехом Синицын. — Нет у вас преступности, как же! Особенно во дворах за фабричным районом. Там мне однажды чуть скальп не сняли.

— Это вообще не имеет никакого отношения к делу! — прервал эту перепалку я. — Для регистрации патента нужна моя подпись и моя голова, в которой хранится интеллектуальная собственность. Этого достаточно.

Председатель комиссии тяжело вздохнул, но всё же согласился. Двое его коллег вообще никак не отреагировали на наш разговор. И я только сейчас понял, почему. Просто им достался фонендоскоп и тонометр, а последнему — неврологический молоточек. Видимо, он уже изучил его схему и лекарю просто стало скучно. А вздорить с Синицыным — лучший способ отвлечься.

— Итак, Алексей Александрович, — подытожил председатель. — Я ваш молоток осмотрел. Схема, вижу, простая, ничего необычного в ней нет. Но пока что я искренне не понимаю, зачем он может пригодиться в нашей практике?

— Позволите вашу ногу? — попросил я.

— Что-что? — удивился председатель.

— Ну вы же не поверите, если я покажу его работу на себе или на господине Синицыне? — пожал плечами я. — Позвольте, я представлю, как работает молоточек на практике.

Лекарь нехотя отодвинул стул и присел напротив меня. Я легонько ударил молоточком по его сухожилью. Нога подпрыгнула, а мужчина вскрикнул, заставив своих коллег отвлечься от чертежей.

— Что у вас там, Яков Семёнович? — бросил один из председателей.

— Да… Тут молоточек господина Мечникова моей ногой управляет! — заявил тот.

— Не управляет, лишь показывает, что ваши нервы здоровы, — объяснил я.

Правильнее было бы сказать, что здоровы не нервы, а рефлексы. Но это понятие ещё не вошло в обиход. Его сформулирует Павлов.

Или я, если захочу развить неврологию в этом мире.

По плану служба по регистрации интеллектуальной собственности уже давно должна была закрыться, но председатели искренне увлеклись моими работами. Мы с Синицыным ещё около двух часов показывали, как работают аппараты на практике, а затем я дотошно объяснял, где эти инструменты могут пригодиться.

— Впечатляюще, Алексей Александрович, — заключил глава комиссии. — Филипп Аркадьевич Ловицкий рассказывал, что вам удалось его впечатлить. Но, признаюсь честно, до этого дня мы относились к его словам со скепсисом. В первую очередь потому, что за последние пять лет лекари не зарегистрировали ни одного патента. А тут сразу три!

— И это только начало, — заявил я. — В ближайшие полгода я ещё не раз представлю вам свои изобретения.

— Мы будем только рады, — улыбнулся Яков Семёнович. — Но с молоточком поаккуратнее. Пациентов он может испугать!

Вот уж произвёл же на него впечатление этот инструмент.

— Значит так, Алексей Александрович, работает наша система следующим образом, — вернулся к прежней теме главный председатель. — Ваши изобретения мы регистрируем, остались лишь формальности. Но остаётся открытым вопрос — как вы хотите распространять их дальше? Вариантов всего два — самостоятельно или через орден.

Этот вопрос я уже обсуждал с Синицыным не так давно. Если будем распространять сами, то получим всю выручку, за вычетом налогов. Однако придётся нанимать других людей, налаживать производство. А доверия к моему имени поначалу не будет от слова совсем.

— Нам интересен второй вариант, — ответил я. — Через орден лекарей.

— Тогда для вас всё будет намного проще, — сказал председателей. — Вы получаете тридцать процентов от продаж своих изобретений, а остальные семьдесят забирает орден, чтобы производить и продвигать ваши инструменты.

Может показаться, что тридцать процентов — это крайне мало. Но если учесть, что мы с Синицыным полностью избавим себя от остальных обязанностей, а инструменты будет продвигать орден лекарей… Лучшего варианта и не придумать.

— Всё, господа! — заключил Синицын. — Остальным займусь я. У меня, как у финансового консультанта господина Мечникова, остались ещё кое-какие вопросы к комиссии.

— Илья Андреевич, тогда я отбуду в госпиталь, заберу пациента, которого просил захватить с собой Иван Сергеевич, — сообщил я.

Расписавшись во всех документах, я оставил Синицына утрясать оставшиеся вопросы, а сам прошёлся вверх по Университетской улице к главному госпиталю Саратова.

Это место больше походило на дворец, нежели на медицинское учреждение. Скорее всего, и палаты там выглядят, как графские покои. А попасть сюда на лечение могут разве что дворяне. Простых смертных в таком месте точно не наблюдают.

Я прошёл в фойе, где в привычных мне клиниках обычно располагалась регистратура. Однако тут за широким столиком меня встретил мужчина, который больше походил на дворецкого, нежели на регистратора.

— Добрый день, господин, — кивнул мне он. — Чем могу вам помочь?

— Я лекарь из Хопёрской амбулатории. Фамилия — Мечников, — сказал я. — Мне поручено забрать пациента Кораблёва Лаврентия Сергеевича.

— Ах, да-да, меня предупреждали, — ответил мужчина. — Пройдите в правое крыло на третий этаж. Прямо сейчас пациента осматривает наш главный лекарь — Александр Иванович Разумовский.

— Благодарю, — ответил я и направился к лестнице, что вела на третий этаж.

Вот и повод познакомиться с местным главным лекарем.

Как только я вышел в коридор с палатами, практически лоб в лоб столкнулся с коротко стриженным мужчиной в очках. Он выглядел сильно встревоженным. Похоже, куда-то спешил.

— Почему посторонние в госпитале⁈ — воскликнул он. — У нас экстренная ситуация! Гостям нельзя!

Он попытался выпихнуть меня силой, но я оттолкнул его от себя, после чего произнёс:

— Лекарь Мечников из Хопёрска. За Кораблёвым, — представился я, пока коллега не успел принять меня за какого-нибудь бандита. — Может, чем-то могу помочь?

Коллега тут же смягчился, в его глазах промелькнула радость.

— Господин Мечников, родненький! — схватил меня за плечи он. — Теряем мы Кораблёва. Я всю ману в него влил, ни капли не осталось. Может, вы сможете помочь? Я подскажу, что сделать! Иначе вам придётся вести в Хопёрск хладный труп.

— Идёмте, скорее! — кивнул я и пошагал вслед за лекарем.

Видимо, это и есть Разумовский. Но, раз уж даже у местного главного лекаря маны не хватило… Видимо, совсем худо Кораблёву.

Мы забежали в просторную комнату. На широкой двуспальной кровати лежал истощённый мужчина. Его дыхание ослабевало с каждой секундой.

— Для начала артерии мозга ему расширьте! А дальше что-нибудь придумаем, — велел мне Разумовский. — Надо выиграть время.

Я потянулся к своей магии и в ужасе осознал, что её больше нет. Чаши пусты. Видимо, всё истратил на борьбу с некротикой и охотниками за головами.

Но я обещал Ивану Сергеевичу, что довезу его брата до Хопёрска. Да и позориться перед Разумовским не хочется. И ведь даже тонометра с запасом магии нет! Оставил его Синицину для окончания регистрации.

А ведь есть и другой способ. Если трактат Асклепия не лжёт, я могу заполнить себя магией. Достаточно только заключить контракт с самой лекарской силой.

Похоже, этот момент всё-таки настал. Чтобы и дальше спасать людей и бороться с некротикой, я должен принять для себя новый путь.

Я сделал глубокий вдох, а затем мысленно прочёл слова клятвы лекаря.