Мечников. Клятва лекаря

Глава 17

Фёдор Валерьевич Куртасов удивлённо вскинул брови и спросил:

— Так вы — лекарь, господин Мечников?

— Да, иначе помощь пострадавшим вряд ли стал бы предлагать, — пожал плечами я.

Розовощёкий директор тут же изменился в лице.

— Да это же в корне меняет дело! — улыбнулся он. — Нашего местного лекаря уволили. А те, что работают в госпитале, к нам не ходят. И, как назло, именно сегодня госпожа Бахмутова решила… случайно поранить сразу трёх важных господ!

— Я правда это сделала не специально! Меня попросили показать магию и… У меня это даже не с первой попытки получилось! — воскликнула Соня.

Да уж, зато потом так получилось, что теперь неизвестно, не придётся ли мне по кускам собирать пострадавших! Но вины Сони в этом нет. Восемь магических ядер… Похоже, это действительно крайне высокий уровень врождённой энергии. Как восемь витков у лекарей.

— Фёдор Валерьевич, — произнёс я, — тогда я предлагаю вам очень выгодную сделку. Я вылечу молодых людей, и денег за это не возьму. А взамен вы отдадите мне Софью Бахмутову. И дальше она сама будет решать свою судьбу. Вместе со своими родителями.

Куртасов явно сомневался в том, стоит ли ему соглашаться на эту сделку. Однако он понимал, что проблемы будут в любом случае. Отпустит Соню — и на него может наехать начальство. Но если трёх пострадавших никто не вылечит, на организацию набросятся дворяне. И это может принести особенные неудобства, гораздо хуже первого варианта.

— Договорились, Алексей Александрович, — пожал мне руку Куртасов. — Тогда я немедленно сопровожу вас в наш лазарет.

Я бросил взгляд на Соню и уверенно кивнул ей, намекнув, что скоро мы отсюда уедем. Девушка, кажется, немного успокоилась. До этого момента она, скорее всего, полагала, что выбраться из бюро уже не сможет.

Куртасов молча провёл меня на второй этаж здания, где в небольшом зале располагались три койки, на которых лежали дворянские дети.

— Убьёт! Отец всех убьёт! — кричал один из них.

Второй лежал молча, а третий лишь тихо стонал, издавая при этом нечленораздельные звуки.

— Вот-с, господин Мечников, — указал на больных Куртасов. — Может, хотя бы вы сможете их в себя привести. Вся троица оказалась под прямым ударом магии Бахмутовой. Что с ними — я понятия не имею.

— Это уже мои проблемы. Через полчаса вернусь в ваш кабинет, — произнёс я.

— Нет-нет, я лучше подожду здесь, чтобы убедиться в том, что вы сдержите своё обещание, — заявил Фёдор Валерьевич и присел в кресло.

Всё равно не доверяет мне. Но оно и понятно. Заявился невесть кто, представился лекарем. Осторожность не повредит.

Я подошёл к первой кушетке, на которой корчился самый крикливый юноша.

— Не могу! — пропыхтел он. — Это невыносимая боль! Я не смог справиться с этим…

— Уважаемый, вас что конкретно беспокоит? — перебил его я.

Он тут же замолчал и перестал дёргаться. Взглянул на меня одним глазом, а затем вновь начал дёргаться.

— Боль по всему телу… Того и гляди, умру, не выдержу! — заявил он. — Вы — лекарь?

Понятно… Уж симулянта я из тысячи пациентов вычислить смогу. Хотя… Но перестраховаться не помешает.

Я обхватил его ногу и резко согнул в колене.

— Да, я — лекарь, — произнёс я, прощупывая всего его суставы.

Юноша продолжал стонать, пытаясь изобразить некое подобие агонии. Однако всё его тело было в полном порядке. Больные так себя не ведут — это я точно знаю. Скорее всего, парень просто испугался. Столкнулся с силой, которая ещё никогда перед ним не вставала. А потому впал в истерику.

Убедившись, что с первым больным всё в порядке, я коснулся его живота и заставил парасимпатическую нервную систему работать активнее. Другими словами, «включил» спокойствие. А когда он начал дышать чуть реже, заставил его эпифиз выработать мелатонин — гормон сна.

Пусть поспит немного.

— Ну что? Лучше вам? — тихо спросил я.

— Намного… — разомлев, кивнул он. — Только спать очень уж сильно тянет… Наверное, до приезда отца немного… подремлю.

Истерик вырубился, а Куртасов удивлённо взглянул на меня, осознав, что я только что справился с первым пациентом всего за несколько минут.

Остались всего двое. И больше всего меня напрягал тот, что лежит молча. Не всегда это хороший признак. Отсутствие реакции на окружающий мир может служить тревожным симптомом.

Я подошёл к крепкому парню с перебинтованной головой, который молча смотрел в потолок. Его глаза закрывались, но он усилием воли пытался поддерживать себя в сознании.

Прощупав его пульс, я обнаружил, что тот сильно замедлен. Брадикардия… А этот признак может сказать о многом. Особенно если учесть, что больной, судя по бинтам, повредил голову.

Я растянул пальцами его веки и заметил, что зрачки парня расширены.

Пониженный пульс, угнетение сознания, ослабленное дыхание, расширенные зрачки. Всё ясно. Похоже, воздушной магической волной его приложило обо что-то твёрдое. Очевидно, что передо мной ушиб головного мозга.

А значит, задача у лекарской магии будет стоять предельно конкретная. Убрать отёк, наладить кровообращение, восстановить расположение нервных клеток по отношению друг к другу и возобновить в них здоровый обмен веществ.

Плюсом к этому я вернул ему нормальный сердечный ритм и давление. Парень впервые за всё время, что я находился перед его койкой, медленно повернул голову и произнёс:

— Спасибо. Мне намного легче…

— Поспите, — посоветовал я. — Утром будете, как новенький. Все последствия травмы я убрал.

Он молча кивнул и закрыл глаза.

Терпеливый юнец. Судя по тому, сколько я потратил маны, ушиб там был довольно серьёзный. Ему в принципе повезло, что не произошёл разрыв ствола мозга или его травма. Тогда бы наступила мгновенная смерть. Однако он даже в таком состоянии старался держать себя в сознании вплоть до прибытия лекаря.

Я прошёл к последней — третьей койке. Меня беспокоил тот факт, что я потратил слишком много лекаркой энергии, однако… Судя по ощущениям, сил осталось чуть больше трети. Всё-таки три витка невероятно уменьшали затраты на колдовство. Кроме того, каждый раз, когда я следовал заповедям клятвы, она награждала меня дополнительной маной.

А если верить трактату Асклепия, теперь мои витки будут расти с удвоенной скоростью. Похоже, это решение я принял не зря.

— А-а-а-а… — вяло протянул третий пациент. — Помогите… Кто-нибудь, пожалуйста…

— За этим я сюда и пришёл, — ответил я. — Расскажите, что вас в данный момент беспокоит?

— Помогите… — продолжил шептать дворянин.

Странно, он полностью игнорирует мои слова. Но ответ на эту маленькую загадку последовал почти моментально. Юноша перевёл взгляд на меня, вздрогнул, громко вскрикнул и чуть не свалился с кушетки.

— Кто вы⁈ Что вам нужно? — заикаясь, произнёс он.

Тембр его голоса постоянно менялся. И заметил меня парень только после того, как я попал в его поле зрения. Вывод очевиден — он меня не слышит.

Ну Соня… Уделала же ты парнишек. Одного чуть с ума не свела, второму — голову пробила, а у третьего, судя по всему, баротравма.

Лопнули барабанные перепонки из-за мощной звуковой волны.

Вообще, разрыв барабанной перепонки — это обратимое состояние. Маленькая плёночка, которая передаёт колебания среднему уху, способна к хорошей регенерации. Мне лишь остаётся помочь ей.

Мне невольно вспомнился случай из практики. С этим я столкнулся ещё в прошлой жизни, когда, будучи молодым и неопытным, дежурил в стационаре ночью. Тогда ко мне приехали два молодых человека — парень и девушка. Краснели, суетились, не знали, как объяснить, что у них стряслось.

Оказалось, что девушка так поцеловала парня в ухо, что у него лопнула перепонка. Да уж, что только не делает страсть с людьми!

Тогда я понятия не имел, что делать. Наивно полагал, что мужчина останется глух на всю жизнь. Но нет — пришёл опытный ЛОР, осмотрел пациента, дал несколько рекомендаций и сказал, что перепонка затянется сама.

Я отстранился от воспоминаний и вернулся к реальности. Направил поток лекарской магии в его уши и заставил лоскутки порванной ткани стянуться. Пациент вздрогнул и схватился за голову. Скорее всего, в этот момент он испытал не самые приятные ощущения. Возможно даже, что из-за моего колдовства в его анализаторы попали фантомные звуки.

Но процесс завершился очень быстро, и я задал ему вопрос:

— Ну что, теперь-то хорошо меня слышно?

— Д-да… — кивнул он, с трудом сдерживая слёзы. — Ой… И голос свой… Голос свой слышу! Вы лекарь?

— Лекарь-лекарь, — устало кивнул я.

Уж больно часто мне задают этот вопрос. Похоже, в этом мире действительно не так уж много людей с такой способностью. Даже в Саратовском госпитале на доске с перечнем сотрудников, я заметил лишь семь человек. Семь! Чуть больше, чем в Хопёрске.

А ведь ещё в моём мире люди жаловались, что врачей не хватает. Вот уж где действительно не хватает лекарей! Едва ли пятнадцать человек на один большой город наберётся.

Я оставил троицу пациентов, которые, освободившись от мучений, почти сразу заснули, и подошёл к Фёдору Валерьевичу Куртасову.

— Я свою часть договора выполнил, — произнёс я. — Ожидаю, что и вы не откажетесь от своих слов.

— Не откажусь, — помотал головой он, удивлённо глядя мне в глаза. — А вы, Алексей Александрович, не так просты, как кажетесь на первый взгляд. Откуда же к нам такой лекарь пожаловал? Дайте отгадаю — из Пензы? Да, точно оттуда! В Пензенской губернии всё лучше, чем в Саратовской. И боевые маги, и лекари и…

— Я опаздываю на поезд, — перебил его я. — И госпожа Бахмутова — тоже.

Куртасов выдохнул сквозь стиснутые зубы, а затем резко поднялся и заявил:

— Ладно! Я задержусь в этой комнате ненадолго. Забирайте Софью, а я сделаю вид, что ничего не видел. На пропускном скажете, что Куртасов позволил уйти. С вами спорить не станут — не сомневайтесь.

— Благодарю за честность, — кивнул я. — Я перескажу родителям девушки, какие перед ней открываются возможности. Пусть решают сами.

— Подождите! — воскликнул Куртасов, не дав мне покинуть зал. — Алексей Александрович, поймите меня правильно… Всё, что я сказал ранее в своём кабинете… Просто от меня требуют, чтобы я это говорил, понимаете? Хоть я и патриот, но не считаю необходимым отправлять на войну таких девушек, как Софья Бахмутова.

— Рад слышать отголоски разума в ваших словах, — пожал плечами я.

— Вы меня не поняли, — нахмурился Фёдор Валерьевич. — Когда увезёте девушку домой, объясните родителям, что ей нужно как можно скорее поступить в академию стихийников. В Саратовской губернии такой нет, пусть отправляется в Пензу. Оттуда её на фронт точно не заберут. Там её будут обучать для другого. Магической науке, если кратко.

А это, как ни странно, очень дельный совет. Я ведь прекрасно понимаю, что скрывать такого могущественного мага воздуха в Хопёрске — дело гиблое. Рано или поздно, силы вновь возьмут над Соней верх. И она может навредить себе, родственникам или другим окружающим её людям.

— Я запомню вашу доброту, Фёдор Валерьевич, — честно сказал я. — Мы воспользуемся вашим советом.

— Доброту? — грустно усмехнулся он. — Это вы загнули, господин Мечников. Знали ли бы вы, сколько я уже отправил в Сибирь таких, как она… Это лишь малая плата за все мои грехи.

— Не сказал бы, что это вы грешите, — ответил я. — От вас ведь требуют этого. Ладно… Видит Грифон, этот вопрос спорный. Ещё раз благодарю за помощь. Прощайте, Фёдор Валерьевич.

— И вам не хворать, — усмехнулся он. — Хотя… Лекари, наверное, вообще никогда не болеют?

Отвечать на этот вопрос я не стал. Покинув зал, я подумал о том, что всё это время роль лекарей мне представлялась совсем не такой, какой она является на самом деле.

Это — не врачи, не медики. Просто редко встречающиеся маги, которых все боготворят. Ведь кроме них никто залечивать раны не умеет. Но на самом деле никто даже не подозревает, какой потенциал скрывается за этими колдунами. Если совместить лекарскую магию и реальную медицину… Боже, мы ведь можем весь мир перевернуть! Вылечить все болезни — и магические, и обычные. Рано или поздно я выберусь из Хопёрска и начну продвигать свои знания в свет. Посмотрим, с каким будущем в таком случае мы столкнёмся!

— Соня! — заглянув в кабинет Куртасова, крикнул я. — Идём. Мы уже на поезд опаздываем!

— Я… Я могу уйти? — удивилась она.

— Можешь, только время не тяни. Беги скорее за мной! — велел я.

Девушка тут же вскочила с диванчика и пошагала за мной. У лестницы, что вела на первый этаж, я взял её под руку. Так мы и подошли к пропускному пункту.

— Господин Куртасов разрешил нам уйти, — твёрдо сказал я сотруднику бюро.

— Охотно верю, — ответил он. — Если бы Фёдор Валерьевич этого не желал, вы бы живыми сюда не дошли.

А ведь я всё время упускаю из виду тот факт, что все окружающие меня дворяне владеют той или иной магией. Тот же Куртасов мог попытаться утихомирить меня с помощью своих сил. Но не стал. За что ему — отдельное спасибо.

Мы с Соней беспрепятственно покинули бюро, и я повёл девушку к Университетской улице. Осталось только забрать Лаврентия Кораблёва, встретиться с Ильёй Синицыным, а после этого — бежать к поезду. Пока что укладываемся, если поспешим.

Когда мы прошли мимо проулка, где меня совсем недавно настигли охотники за головами, я аккуратно взглянул во тьму между зданий. Ни одного тела. Видимо, все давно уже смылись. Остаётся надеяться, что эта компания уже ищет способ быстро добраться до Санкт-Петербурга. Не хочу, чтобы они явились по мою душу ещё раз. Ведь в таком случае мне придётся отказаться от пощады.

— Ну ты и выдала, Соня, — рассмеялся я. — Трёх здоровых парней повалила. Расскажи, как так получилось?

— Я правда не думала, что кому-то наврежу, — смутилась она и вновь скрыла глаза под своей чёлкой. — Мой куратор сам заставил меня выплеснуть всю магию. Не верил, что во мне хотя бы крупица есть. В итоге я… Вскрикнула.

— Вскрикнула?

— Да. И это разрушило весь полигон, — объяснила Соня. — Потом меня отвели к какой-то магической каменной платформе. И… Она показала, что у меня восемь ядер. Но я даже не знаю — много это или мало!

— Думаю, даже у твоего брата столько нет, — предположил я. — Твои силы — это феномен. Но я знаю, как защитить тебя от их воздействия. Не беспокойся, я всё обсужу с твоими родителями.

— Вот вы где! — воскликнул Илья Синицын, когда мы завернули на Университетскую улицу. — А я уже думал искать вас по всему Саратову!

— Возникли непредвиденные проблемы, — ответил я. — Ты как, Илья? Все вопросы с патентом решил?

— Ха! — дёрнув усами, усмехнулся он. — Обижаете, господин Мечников! Всё готово, твои инструменты у меня. Документы на них тоже готовы. Ах да, и ещё я выторговал более высокий процент! Вместо тридцати тебе будут платить тридцать пять. Как тебе такое?

— Я в тебе ни разу не сомневался, — улыбнулся я. — Остальные детали обсудим уже в поезде. Сейчас нам нужно забрать Лаврентия Кораблёва. К этому моменту лекарь Разумовский должен был привести его в себя.

— Разумовский⁈ — удивился Синицын. — Ты что, успел познакомиться с лучшим лекарем Саратовской губернии?

С лучшим лекарем? Любопытно. Ни в коем случае не сомневаюсь в его знаниях и способностях, но Разумовский практически при мне потратил весь запас своей маны на одного пациента.

А о чём это говорит? О его некомпетентности?

Нет.

Это говорит о том, что даже самые могущественные лекари пока что не могут справиться с онкологией. Как, собственно, и врачи из моего мира. Но я всё же попробую переплюнуть их всех.

— У нас сорок минут до отбытия поезда, — сказал я. — Вокзал от госпиталя всего в двух кварталах. Должны уложиться!

Охотник за головами Владислав Ножников залпом выпил кружку тёмного пива и поморщился, когда спирт попал на свежие раны на его лице.

— Что будем делать, Влад? — спросил его один из соратников. — В такую погоду на лошадях скакать в Санкт-Петербург мне совсем не хочется. Может, поищем поезд?

— А я бы лучше поискал другой кабак, — промычал тот охотник, который полдня назад чуть не проглотил собственный язык. — Здесь не выпивка, а моча ослиная…

— Заткнулись оба! — рявкнул Владислав. — Вы что же — сдались уже? Не хотите больше Мечникова ловить?

— Да ты ведь сам не смог с ним справиться! — воскликнул один из охотников, придерживая рану под мышкой. — Он редкостный психопат. Я с таким связываться не хочу.

И вся компания Ножникова поддержала эту идею. Все, кроме самого главаря.

— Значит, хотите вернуться в столицу? — хмыкнул Влад. — Что ж, скатертью дорога! Мне же лучше. Не придётся делить улов на четверых.

Охотники за головами, скривившись, покинули кабак, оставив своего бывшего главаря наедине с выпивкой.

Ножников опрокинул ещё одну кружку, после чего, не расплатившись, вышел на улицу и направился к вокзалу.

Тащить Лаврентия Кораблёва было непросто. Весил мужчина совсем немного, но его ноги всё время заплетались. Нам с Синицыным приходилось чуть ли не волочь его по земле вплоть до железной дороги.

— Спасибо вам, господа… — прошептал он. — Не хочу умирать в этом чёртовом Саратове… В Хопёрск мне надо. В Хопёрск.

— Не спешите с выводами, — произнёс я. — Возможно, ещё не всё потеряно.

— Не стоит давать мне ложную надежду, господин Мечников. Просто довезите меня до Хопёрска — и всё. Уверен, мой брат вам щедро отплатит.

Но не деньги меня волновали, а способ избавиться от рака лёгкого в условиях девятнадцатого века.

Прибыв на вокзал, я купил билет для Кораблёва. У остальных обратный билет уже был. Мы подошли к вагону за пару минут до отправления. Я заметил, как у головы поезда курили уже знакомые мне машинист и проводник.

— Опять они… — прочёл я по губам сказанное проводником. — Ох и не к добру это.

Первой в поезд вошла Соня, а затем Синицын с Кораблёвым. Я задержался ровно на пару секунд, чтобы вдохнуть свежего воздуха.

И увидел «его».

Человек с обезображенным лицом, бросив на меня недобрый взгляд, вошёл в один из соседних вагонов.

Это ведь тот самый охотник! Неужто, зараза, он так и не успокоился⁈

Я вбежал в вагон, и поезд тут же тронулся. Лишь тогда я осознал, что нам предстоит провести целых два часа в одном поезде с убийцей.