Мечников. Клятва лекаря

Глава 21

— Это ещё что за… — начал было причитать Олег.

— Дядь, вернись домой. Не выпускай Катю наружу, — велел я. — Я разберусь.

— Да с чем тут разбираться? Походу какой-то местный алкоголик попал случайно под огненное шоу. Мужика явно кристаллом изжарило!

— Дядь, я сказал — зайди в дом и будь рядом с Катей и Серёжей! — резко развернувшись к Олегу, прошептал я. — Тут может быть опасно.

— Если что — зови! — крикнул напоследок он.

Дядя не стал больше со мной спорить, вошёл в дом и захлопнул за собой дверь.

В небе краснели вспышки огненных фейерверков. На нашей улице больше никого не было. Лишь я и пострадавший. Видимо, все остальные уже убежали на главную площадь.

В подтверждение этому со стороны центра послышалась музыка. Кто-то играл на гармони так, что это было слышно на весь Хопёрск.

Однако я был полностью сконцентрирован на лежащем передо мной человеке. Что его так поджарило — вопрос второстепенный. Больше всего меня волнует, почему он оказался именно на моём пороге? Нужно быть невероятным везунчиком, чтобы, будучи раненным оказаться перед домом, где живут два лекаря.

Я хотел на всякий случай приготовить обратный виток, но почувствовал острое сопротивление. Моя грудь вспыхнула, на этот раз болезненно. Клятва лекаря воспротивилась моему решению перестраховаться. Она требовала, чтобы я помог нуждающемуся в помощи человеку. Я отключил силу левой руки, но не потому, что это мне велела интуиция.

Мне вспомнилась похожая ситуация из моей прошлой жизни. У меня был двоюродный брат, с которым я поддерживал очень близкие отношения. Так же, как и сегодня, в самый разгар Нового года его кто-то избил на улице. Я в тот день дежурил в стационаре и понятия не имел, что с ним случилось.

А он с ушибом головного мозга пытался добраться до ближайшего дома, чтобы вызвать скорую — телефон у него отобрали. Так и упал, не добравшись до ближайшей многоэтажки. В людном месте. Но никто ему скорую так и не вызвал. Спутали с алкоголиком или бездомным. Хотя даже такое недопонимание не оправдывает тех людей, которые проигнорировали потерявшего сознание человека.

В тот день моего двоюродного брата не стало. Замёрз на улице.

Поэтому кем бы ни был этот человек, бросить я его не могу. Он лежит на пороге моего дома. Помочь мне диктует не только клятва лекаря, но и мои принципы.

Я согнулся над пострадавшим и перевернул его на спину. Его одежда была опалена, а кожу не успел остудить даже холодный декабрьский воздух. А точнее — уже январский.

Мужчина, судя по внешнему виду, был моим ровесником. Но потрепало его жутко. Можно было предположить, что по нему действительно попали магией из огненного кристалла, который использовали для фейерверков, но…

Нет. Его тело буквально источало колоссальное количество магической энергии. Незнакомца поразили чем-то более смертоносным. И когда я взглянул на его грудь и спину, которые обнажились из-за сползших клочков одежды, я сразу же понял, что на самом деле с ним произошло.

Его кожа была покрыта тёмными ветвистыми фигурами. Могло показаться, что парню кто-то набил татуировки в виде ёлочных ветвей. Но это было совсем не так…

Эти узоры называются фигурами Лихтенберга. И это — один из ярких симптомов поражения электричеством.

Молния… Она прогрохотала за час до наступления Нового года. Дядя сказал, что это Леонид Рокотов устраивает для своих подчинённых шоу. Видимо, шоу было жестоким. Очевидно, что молнией он ударил по этому парню. Удивительно только, что ему удалось выжить.

А если незнакомец пережил электротравму, мне стоит приступить к оказанию первой помощи как можно скорее.

Прежде чем продолжить разбираться с пострадавшим, я внимательно осмотрел Полевую улицу. Никого в округе не оказалось. Я потратил минуту, чтобы прислушаться к шелесту окружающих дом заснеженных кустов. Нужно было убедиться, что нам никто не угрожает. Что тот же Рокотов не ходит по улицам в поисках своей жертвы. Но тишина дала однозначный ответ — мы здесь одни.

Я подхватил тело пострадавшего и понёс в дом. Выхода нет, амбулатория сейчас не работает. Да и в госпитале сегодня дежурит Эдуард Родников. Тащить к нему кого-то бесполезно. После суда наши отношения испортились, но и это не единственная причина. Самый ленивый лекарь Хопёрска вряд ли станет помогать кому-то в новогоднюю ночь.

Я быстро проскочил мимо гостиной на второй этаж. Уже принял решение положить мужчину в своей комнате.

— Алексей! — крикнул мне Олег. — Что там? Что с ним?

— Закрой дверь и бегом за мной, — велел я. — Ничего опасного конкретно для нас не случилось. Но мне нужно с тобой кое-что обсудить.

Пока дядя, хромая, поднимался на второй этаж, я расположил незнакомца на своей кровати и снял с него всю обгоревшую одежду. Увиденное заставило меня ужаснуться. Фигуры Лихтенберга покрывали всё тело, кроме головы. Похоже, его ударили молнией не один раз.

Эти узоры появляются из-за движения электрического тока по артериям, венам и капиллярам. Сосуды деформируются, отчего и образуются «знаки молнии». Убрать их я точно не смогу. Теперь — это его шрамы. И если он выживет, они останутся на коже навсегда.

Я достал инструменты и прослушал его сердце. Билось оно слабо, но кровообращение всё же обеспечивало. Дыхание тоже не успело угаснуть. Странно… С такими повреждениями следовало ожидать электротравмы четвёртой — максимальной степени тяжести. Обычно люди в таком состоянии переходят в состояние «мнимой смерти». Центральная нервная система, чтобы защититься от воздействия тока, полностью тормозит всю деятельность и отправляет организм в «спячку».

Но мужчина хоть и был без сознания, но всё же мог дышать. А весь его организм сохранил основные функции. Длинные русые волосы парня трепыхались в такт его грудной клетке. Он всеми силами пытался выбраться из этого состояния. А мне лишь оставалось ему в этом помочь.

Когда я принялся восстанавливать повреждённые сосуды, нервы и мышцы, в комнату вошёл Олег Мечников. И тут же замер, увидев узоры молний на теле больного.

— Твою-то мать… — не удержался он. — Алексей, да его же Рокотов исколотил!

— Я уже догадался. Но сути это не меняет. Если остались силы — поддержи кровообращение в его мозге, а я займусь дыхательными путями. Кажется, их тоже обожгло.

Олег напряжённо замотал головой.

— Велик риск, что он — заключённый. Кто-то, кто провинился перед Леонидом Рокотовым. У нас будут проблемы, если… — начал бормотать он.

— Если он умрёт. Тогда мы с тобой точно больше не сможем называть себя лекарями, — ответил я. — Он жив и ему нужна помощь. Остальное лекарей касаться не должно.

— Но если он враг Рокотова — нас обоих будут ждать проблемы! — не согласился дядя.

— Что ж, в таком случае вынесем его назад — на мороз? — со скепсисом произнёс я. — Бросим в сугроб, чтобы дальше подыхал?

Олег ничего не ответил. Недолго думая, он всё же подошёл к постели и принялся воздействовать на сосуды пострадавшего. Мы потратили чуть больше часа, чтобы стабилизировать его организм.

Сложнее всего мне далось восстановление нервов. Ведь эти структуры по сути своей являются такими же проводами, только органическими. А если учесть, сколько электрического тока прошло через них… Мне до сих пор неясно, как ему удалось выжить. Должно быть, у парня был какой-то артефакт или любой другой способ защиты.

Иначе молнии Рокотова испепелили бы его за пару секунд.

Когда дыхание моего пациента успокоилось, а сердце ускорило свой ритм, я подошёл к клочкам одежды, что лежали на столе. Их уже вовсю осматривал Олег. Видимо, рассчитывал найти хоть какую-то подсказку, которая раскроет личность незнакомца.

— Удалось что-нибудь обнаружить? — поинтересовался я.

— Нет. Ничего, кроме этого, — ответил Олег и протянул мне маленький опалённый клочок бумаги.

По шрифту и окраске листка я сразу понял, что это — всё, что осталось от паспорта пострадавшего.

Одно лишь имя.

Игорь. Фамилия, дата рождения и всё остальное кануло в небытие.

— Так, дядь, слушай меня внимательно, — посоветовал я. — В сознание он явно придёт нескоро. Как вернёшься в Сады, обязательно пролистай картотеку своих пациентов. Ты уже видел этого парня раньше среди заключённых?

Олег внимательно всмотрелся в лицо больного, а затем помотал головой.

— Нет, Алексей, не видел, — ответил он. — Но заключённых много, я всех в лицо не знаю. Возможно, что и был такой, просто не обращался ко мне ни разу. Я пациентов хорошо запоминаю — такого точно не было.

— Но в картотеке он должен быть? — уточнил я.

— Да, на всех заводится карта сразу после оформления на принудительные работы в Садах, — кивнул он. — Только информации не шибко много. Там этих Игорей может быть человек двадцать!

— Уверен, что одного точно хватать не будет, — сказал я. — Мне нужно знать — заключённый он или нет. Если да — то его придётся отдать под стражу и перевести в госпиталь. Пока что оснований для этого у меня нет. Но если буду укрывать его слишком долго — могу сам потом попасть под статью за то, что прячу у себя в доме беглеца.

— Это ты верно отметил, — кивнул дядя. — Подожди пару дней. Третьего числа я вернусь на работу и сразу же всё проверю. Отправлю тебе письмо через магическую почту. Получишь сообщение моментально.

— Спасибо, дядь, — поблагодарил его я. — А теперь возвращайся к Кате. Я ещё раз его осмотрю и вернусь к вам.

Я вновь перекопал все вещи пациента, осмотрел каждый его карман. Никаких артефактов! Но этого быть не может, что-то должно было спасти его от разрядов. Остаётся лишь два варианта. Либо Леонид Рокотов специально нанёс ему лёгкие травмы, либо у моего пациента есть козырь в рукаве.

И первый вариант мне кажется наименее реалистичным. Как мне показалось, Рокотов всегда действует наверняка. Он либо убивает одним разрядом, либо не вступает в прямой конфликт вовсе.

— Токс, ползи сюда, дружище, — подозвал клеща я. — Спрячься под кроватью и следи за ним. Если он очнётся — сразу же сообщи мне об этом. Только убедительная просьба — пациента жрать нельзя.

— Ж-жу! — буркнул Токс.

— Чего «ж-жу»? — усмехнулся я. — Хоботка у тебя нет, а вот зубы на брюхе остались — это я прекрасно помню. Я тебе лучше ещё пирожков куплю, раз они тебе так нравятся.

Я оставил Токса сторожить больного, а сам вернулся к семье. Надолго задерживаться родственники не стали. Уже через полтора часа Олег с Катей начали собираться, чтобы вернуться в квартиру. Я предложил им остаться на день в особняке, но дядя решил не рисковать.

Стоило Олегу с семьёй выйти за порог, и ко мне тут же спустился Токс. Он издал тревожное жужжание, и я спешно поднялся на второй этаж. Пациент в себя так и не пришёл, но его состояние определённо изменилось.

Его начало скручивать. Парень изгибался, прижимал к себе руки и ноги. Его лёгкие вновь перестали нормально работать. Видимо, потому что отказали дыхательные мышцы.

Спазм.

Осложнение от электротравмы. Мы с дядей всё залечили, как могли, но часть мельчайших нервов всё равно застопорила свою работу, из-за чего мышцы болезненно сократились.

Я ослабил спазм лекарской магией, но этого оказалось недостаточно. Ясное дело, колдовство — это хорошо, но ему нужны ещё и лекарственные препараты. Воздействовать на мельчайшие структуры тела может только лекарь с большим количеством витков. Я пока что этим похвастаться не могу.

А у меня в подвале есть подходящий препарат, но он ещё не прошёл ряд экспериментов. Что ж, похоже, придётся тестировать его прямо в новогоднюю ночь! Но для начала на себе.

Я спустился в подвал и достал склянку с почти отстоявшимся отваром. Он ещё не был закончен, но дожидаться, когда оставшиеся листья выделят свой сок, у меня возможности не было.

Откупорив пробку, я вылил на свою левую ладонь несколько капель отвара. Прошло всего пятнадцать секунд — и мои пальцы повисли. Ни боли, ни каких-либо аллергических реакций. Руку я продолжал чувствовать, но пальцы едва шевелились.

Отлично! Значит, всё вышло ровно так, как я того и желал. Мне удалось создать миорелаксант. Когда Ксанфий Апраксин сказал, что зелья из этой травы заставляют людей превращаться в безжизненных червей, я сразу понял, что речь идёт о потенциальном миорелаксанте. О веществе, которое расслабляет мышцы.

А именно оно мне и нужно, чтобы избавить больного от мучительных спазмов.

Я вернулся в свою комнату и аккуратно, нанося на каждый участок тела по одной-единственной капле, растёр отвар по коже пациента. Вскоре он перестал стонать. Ноги и руки разогнулись самостоятельно. Однако в процессе лечения я обнаружил, как неестественно выступают мышцы в области пятого и шестого рёбер справа.

Каждый раз, когда я проводил по этому участку рукой, пациент стонал.

Эх, а ведь мы с дядей чуть не пропустили это! Перелом рёбер. Частый симптом при поражении электричеством. Причины у такого явления могут быть разные. Иногда рёбра ломает из-за увеличения температуры и силы удара молнии. Но чаще всего кости по всему телу ломаются как раз из-за неадекватного сокращения мышц.

Больной, наконец, успокоился и вновь перестал стонать.

Этот короткий инцидент натолкнул меня на мысль, что производство зелий нужно ускорить. А ещё лучше — найти способ узаконить это производство. В одном только Хопёрске сотни людей нуждаются в лекарствах, которые я могу создать.

Именно с решения этой задачи я и решил начать следующий день. Отоспавшись, я проверил состояние пациента и, убедившись в том, что никаких осложнений более не возникло, направился к дому Синицына.

Мой коллега Илья Андреевич проживал неподалёку от дяди. Синицын тоже снимал квартиру через организацию «Доходный дом». Своего жилья у него не было, поскольку он до сих пор сомневался, нужен ли ему Хопёрск, как постоянное место жительства.

Я постучал в дверь Синицына, и тот открыл не сразу. Я догадывался, что разбудить коллегу первого января будет не так-то просто, но тянуть мне больше не хотелось. Да и клятва лекаря требовала, чтобы я регулярно продвигал лекарское дело во всех его проявлениях.

Наконец, дверь распахнулась и передо мной появился Илья в домашнем халате. Выглядел он, мягко говоря, паршиво. Не лучше, чем мой пациент с электротравмой.

— Ты совсем с ума сошёл, Алексей? — потирая виски, промычал он. — Сколько сейчас времени?

— Уже полдень, — ответил я.

— Полдень⁈ — скривился Илья. — Да я праздновать закончил едва ли два часа назад!

— Мне нужно срочно с тобой проконсультироваться. Ты ведь наверняка желаешь получать доход не только с моих патентов, верно?

Слово «доход» заставило Синицына мгновенно протрезветь.

— Да, не следовало мне ожидать, что ты решишь отдохнуть первого января… — вздохнул он. — Давай так, я проконсультирую тебя по всем вопросам, но ты пообещаешь мне помочь избавиться от похмелья.

— А сам чего? Не научился похмелье лечить? — рассмеялся я.

— Не получается у меня самого себя лечить, голова не варит, — промычал он. — Я зайду к тебе через час и всё обсудим. Скажи только сразу, с чем ты хочешь разобраться?

— С вопросом официальной регистрации лекарской алхимии, — прошептал я.

Синицын замер, затем выругался, причём совсем не по-дворянски.

— Ты меня в могилу сведёшь… — заявил он. — Всё, жди у себя дома через час! Сейчас в порядок себя приведу и доковыляю до тебя.

По дороге домой я купил бутылку вина на случай, если Илья не захочет справляться с похмельем лекарским методом. Забота о советнике по финансам — на первом месте!

Однако, вернувшись домой, я обнаружил, что Токс, громко жужжа, бегает по прихожей.

— Токс. Токс! Успокойся! — велел я. — Что случилось?

Трясущейся лапкой клещ указал на второй этаж, и я сразу понял, в чём причина его беспокойства. Я влетел в свою комнату и обнаружил, что пациент уже встал с кровати. Парень, упёрся левой рукой о стол и глядел в пустоту, будто не мог сообразить, что с ним случилось прошлой ночью.

Заметив меня, он поднял голову. Воспалённые глаза, скрытые под свисающими волосами, устремили на меня свой взгляд.

— Где я⁈ — хрипло спросил он.

Странно… Он ведь сам пришёл к моему дому. К дому лекаря. Не может ведь это быть простой случайностью?

— Ты в доме лекаря Мечникова, — прямо сказал я.

Он ничего не ответил. Лишь провёл рукой по взмокшим от пота волосам, а затем, взглянув на меня с отчаянием, спросил:

— Но я не помню… Кто я такой?

И в этот момент его правая рука вспыхнула синим пламенем.