Меня любил Ромео

Глава 21

Я рассказываю Джульетте о брачной ночи так много, как одна девственница может рассказать другой. Время за этой просветительской беседой пролетело незаметно, и закончили мы примерно за полчаса до полудня.

Джульетта отправляется к себе переваривать информацию, а мне нужно поспешить в «Землеройку», если я хочу успеть провернуть наш с Бенволио план до того, как о ее браке с Ромео узнают семьи. Но у ворот, на самом выходе из дома, меня встречает заплаканная Мария.

Заплаканная и растрепанная. Ее платье выглядит так, будто его пытались снять, но оставили попытки на полпути. До меня почти сразу доходит, в чем дело. Черт бы побрал Тибальта и его плутовское обаяние!

— Мария, что случилось?

Она поднимает на меня виноватые глаза, из которых текут новые слезы.

— Я… я не виновата, госпожа! Клянусь всеми святыми, я старалась исполнить ваше поручение...

— Но у Тибальта были другие планы?

Она кивает. Я скрещиваю руки на груди и хмурюсь.

— Расскажи, что случилось.

— Видите ли, я пришла к синьору почти за час до полудня, и я… Окно там такое низкое, и я увидела, как он спал… О, он был таким красивым, госпожа! Его лицо и его тело…

— Мария!

— Простите, синьорина! Он… он спал, так что я не посмела его будить и просто слонялась по саду, во дворе. А потом он проснулся, будто само мое присутствие разбудило его… И он будто стал еще красивее, а его обнаженный торс…

— Мария!

— Да, да… И вот он проснулся и поманил меня к окну.

Я глубоко вздыхаю, потому что уже представляю, чем закончится ее рассказ.

— Синьор почти сразу присоединился ко мне в саду, — всхлипывает она, — подвел меня к скамейке и стал целовать. Конечно же, я приняла его поцелуи…

— Ну конечно же.

— И его руки стали, ну… Изучать меня. И вот тогда-то он и нашел у меня в кармане вашу записку, хотя я не уверена, что он целился именно в карман.

Я закатываю глаза.

— Мария, ты же в итоге выполнила поручение, хоть и не тем способом, о котором я просила. Я не стану тебя наказывать, если ты переживаешь из-за этого.

Ее губы дрожат. Она смотрит на меня глазами несчастного запуганного котенка.

— Нет, госпожа, не из-за этого. Но синьор и правда прочел записку и процедил сквозь зубы, что сегодня, прежде чем «убить щенка Монтекии», он надает вам по ушам.

Она подносит ладонь ко рту, будто испугавшись своих слов. Но я пугаюсь не меньше и хватаю ее за плечи.

— «Убить щенка Монтекки»? Что это значит?

Мария куксится. Я встряхиваю ее.

— Мария! Он не сказал, что это значит?

— Нет, госпожа, — она качает головой. — Но после этого… Вот после этого он и перестал меня целовать!

С этими словами она взвизгивает и растворяется в рыданиях. Я бы хотела уделить минутку, чтобы утешить ее, но времени мало. Поэтому я ограничиваюсь ободряющим постукиванием по плечу, а потом мчусь в сторону площади.

Не представляю, кому были предназначены слова Тибальта, но если я не доберусь до «Дикой землеройки» к полудню, прольется кровь.