Месть королевы мафии

Глава 12

Массимо

— Улыбайся Миссис Греко, ты же не хочешь, чтобы на всех свадебных фотографиях у тебя было такое напряженное стервозное лицо, — говорю я, крепко обхватывая ее стройную талию, пока мы позируем фотографу на ступенях собора. Жена впивается ногтями в мой бок, натягивая на лицо фальшивую улыбку, и я усмехаюсь.

— Ты за это заплатишь, — шипит она мне в ухо, и это только подстегивает меня. Она все еще в ярости из-за трюка, который я провернул у алтаря, а я был счастлив. Ничто так не возбуждает меня, как разъяренная Катарина, и я намерен извлечь из этого выгоду.

Жизнь хороша. Жизнь прекрасна.

Я женат на умной, великолепной, вздорной, сексуальной женщине, которая бросает мне вызов с каждым вздохом. Я не понимал, насколько мне не хватает экстрима, пока она не вошла в мою жизнь. Да, она хочет отрезать мне член и перерезать горло, но, по крайней мере, так интереснее.

Фотограф переставляет нас так, что мы оказываемся лицом к лицу, и спина моей жены прижимается к моей груди. Обхватив ее руками, я наклоняюсь и шепчу ей на ухо.

— Бесчисленное множество женщин заплатили бы за то, чтобы я их так целовал, а ты злишься, — я погладил ее по бедру через роскошное кружевное платье. — Ты слишком заносчива, но эту проблему я решу позже.

— Тебя слепит высокомерие, и ты ничего не будешь решать позже, — твердит она с вынужденной улыбкой.

— Посмотрим.

Я двигаю ее к себе, наслаждаясь тем, как ее подтянутое тело прижимается к моему. Кровь приливает вниз, мой член твердеет, как всегда в ее присутствии, и я неуловимо подталкиваю свою растущую эрекцию к ней.

— На сегодня хватит! — кричит она, вырываясь из моих объятий и устремляясь вниз по ступенькам. Она бросает взгляд на фотографа, проходящего мимо нее, и направляется к своей команде. Я смотрю на нее со стояком в штанах, и думаю, все ли со мной в порядке. Разве это нормально — так возбуждаться перед лицом откровенной враждебности?

— Все еще злится из-за поцелуя? — спрашивает Фиеро, подходя ко мне.

— Она хочет вырвать мои кишки и намотать их на горло.

Он смеется, потирая руки от удовольствия.

— Я с нетерпением жду утра, чтобы увидеть, как пополнится мой банковский баланс.

— Она держит свой гнев в себе, потому что это проще, чем принять правду о нашем влечении, — ухмыляюсь своему другу. — Но она не сможет долго сопротивляться.

— Знаменитые последние слова, друг мой, — Фиеро кладет руку мне на плечо. — По крайней мере, жизнь не будет скучной.

— Вот что мне точно гарантировано с новой женой.

Я на мгновение задумываюсь о своей удаче, ведь не каждый день я женюсь. Звонят церковные колокола, ярко-голубое безоблачное небо скрывает величественное солнце, а смех и веселые разговоры окружают нас, пока гости общаются, прежде чем отправиться в престижный пятизвездочный отель, где состоится прием.

Я был рад, когда Катарина с готовностью согласилась на гостиницу, потому что мама не могла провести это мероприятие в нашем семейном доме, особенно в такой короткий срок. Кроме того, у меня нет никаких счастливых воспоминаний, связанных с детством и этим домом, и я бы не хотел начинать свою супружескую жизнь с празднования в таком ужасном месте.

— Нам пора уезжать, — говорит Габриель, появляясь рядом со мной. — Прибудет еще больше прессы. Плохая новость.

— Согласен. Ты проводишь маму в отель?

— Конечно, — он прочищает горло и потирает затылок. — Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты помог мне и нашей семье. Это очень много значит для меня.

— Не благодари, мне не трудно, — говорю я, автоматически переводя взгляд на жену, окруженную людьми.

— Вы хорошо смотритесь вместе, кажется, подходите друг другу, — он притягивает меня к себе и быстро обнимает. — Надеюсь, это будет счастливый брак. Может быть, внуки помогут маме, чтобы полностью оставить прошлое позади и двигаться вперед.

— В ближайшее время этого не произойдет. У Катарины много дел в Нью-Йорке, и она уже занята другим. Пройдет некоторое время, прежде чем она сможет сосредоточиться на семье.

Габриель ухмыляется.

— Случайности, как известно, случаются.

— У нее внутриматочная спираль, — говорю я, потому что медик подтвердил это.

— Заплати врачу, чтобы он не менял ее, — предлагает он, и у меня отвисает челюсть. Габриель — один из самых честных и благородных мужчин, которых я знаю. Это одна из причин, по которой ему было так трудно быть доном. Быть злым для него не свойственно, а некоторые поступки, которые ему приходилось совершать, часто играли ему на руку.

У меня таких проблем не будет. Я готов сделать все необходимое, чтобы пробить себе дорогу на самый верх, и буду спать спокойно.

— Что ж, брат, ты потряс меня до глубины души, — я хлопаю его по спине. — Возможно, у тебя все-таки есть потенциал

— Пришло время для нашего первого танца, — говорю я, вставая и протягивая руку своей прекрасной жене. Ужин и речи, к счастью, закончились, и это последняя формальность, прежде чем мы сможем дать волю чувствам. Видит Бог, моей жене это необходимо. Она зажата, как клубок ниток, у нее спазм от всех этих фальшивых улыбок.

— Не тяни с этим дерьмом, — предупреждает она, вкладывая свою изящную руку в мою, гораздо более крупную. — Или будешь спать сегодня с одним открытым глазом.

Я хихикаю, ведя ее на танцпол и с волнением ожидая момента, когда она поймет, что я изменил плейлист.

Притягиваю ее к себе, когда начинается песня, и она поднимает голову, глядя на меня, сузив глаза.

— Это не «Живя молитвами» группы Bon Jovi.

Ее руки скользят по моим плечам, и она едва заметно впивается ногтями в основание моей шеи, когда мы начинаем двигаться.

— Это странный выбор для свадьбы, тебе не кажется? — поднимаю бровь, подавляя смех.

— А «Убийственная королева» — нет?

— По крайней мере, подходит ситуации, — устремляю на нее пристальный взгляд.

— Возможно, сегодня я подтвержу это, дорогой муж, — говорит она, слегка задыхаясь, когда я раскручиваю ее и притягиваю обратно. — И это самая дерьмовая песня, под которую можно танцевать.

— Какая разница?

Я снова кружу ее вокруг себя, очарованный растущей яростью, мелькающей в ее глазах. Она действительно великолепное создание. Настоящая загадка. Адское пламя и колючий лед. Она — головоломка, которую мне не терпится разгадать. Я знаю, что получу удовольствие от этого.

— Это группа «Queen». О них ходят легенды, и думаю, что это идеальный выбор песни для моей кровожадной жены.

— Клянусь, ты хочешь, чтобы я тебя зарезала, — говорит она, когда я снова опускаю ее ниже. — Даже не смей целовать меня!

Не обращая внимания на ее просьбу, я снова поднимаю ее на руки и прижимаюсь к ее губам. Она кипит. Все ее тело дрожит от ярости, когда я незаметно прижимаю к ней свою растущую эрекцию, а сам наклоняю голову и целую ее. Она не может сделать ничего, кроме как смириться.

Катарина понимает, как ведется эта игра.

Все здесь знают, что брак по расчету, но это не значит, что они не ожидают шоу. Катарина достаточно умна, понимает, что если мы не будем выглядеть счастливыми, то это плохо скажется на имидже. Именно поэтому она весь день держала маску на своем красивом лице. Она хочет, чтобы все видели, что она довольна соглашением и сотрудничает, заставляя мужчин поверить, что она теперь преклонилась перед мужчиной.

Они ошибочно полагают, что я смогу держать ее в узде.

Я знаю, что не смогу, и, честно говоря, зачем?

Но это не значит, что я не могу манипулировать ею и шантажировать, чтобы она делала определенные вещи по-моему. Я уже морочу ей голову и намерен выяснить, что именно задумала моя возлюбленная.

Катарина отвечает мне грубыми поцелуями, которые, по ее замыслу, должны быть карающими, но я живу ради них и ради ощущения ее сексуального тела под моими руками. Она засасывает мою нижнюю губу в рот, а затем вонзает зубы и кусает до крови. Воспользовавшись случаем, я обвожу ее рот языком, одновременно хватая ее за задницу и прижимая ее горячее, упругое тело к своему пульсирующему стояку. Я пожираю ее у всех на виду, как это не принято на свадьбах, но мне наплевать. Она меня завела, а я никогда не отступаю.

Вокруг нас толпа ревет и кричит, пока мы сражаемся друг с другом в диких поцелуях и дуэли языков.

В конце концов она отступает, в ее глаз бушует огонь, грудь вздымается, а дыхание становится неконтролируемым.

— Продолжай сопротивляться, mia amata. Я же говорил, что меня это только заводит.

Ренцо обходит сзади и протягивает руку к моей жене.

— Потанцуете со мной, донна Конти?

Прежде чем она успевает взять его за руку, я хватаю его за рубашку, притягивая его лицо к своему и вжимая пистолет ему в живот.

— Еще раз проявишь неуважение ко мне, и ты не сможешь больше дышать.

Толпа вокруг нас затихает, только слышно, как кто-то приближается.

— Убери свой пистолет, Массимо, — говорит Беннет Маццоне. — Здесь женщины и дети.

— Я отступлю, когда он проявит чертово уважение на моей собственной свадьбе.

— Убери пистолет, Массимо, — говорит Катарина, обходя Ренцо и становясь рядом со мной. Ее глаза впиваются в мои с безмолвной мольбой довериться ей. Я не свожу взгляда с Ренцо Датти, пока засовываю оружие за спину в пояс брюк. Она бросает взгляд на своего подчиненного, обнимая меня за спину.

— Ты должен извиниться перед моим мужем.

Моя рука обхватывает ее плечо, и я прижимаю ее к себе, ожидая, пока этот засранец признает свою ошибку.

Он сжимает челюсть, когда произносит:

— Извини, Массимо. Я перегнул палку.

— Ты прав, и для тебя я мистер Греко.

Он кивает, неловко переставляя ноги.

— К моей жене будешь обращаться как «миссис Греко» или «донна Греко». Ясно?

Если бы взгляды могли убивать, то я был бы в десяти футах под землей от выражения его лица.

— Рен, — предостерегающий тон Катарины призывает его следовать указанию.

— Я понял, мистер Греко.

Его челюсть напрягается, когда он смотрит на мою жену. Он хочет потанцевать с ней, но сейчас пусть отвалит и уползет обратно в ту грязную дыру, из которой выполз.

Беннетт вступает в игру, чтобы сгладить ситуацию.

— Если мне будет позволено потанцевать с невестой, ничто не доставит мне большего удовольствия.

Я киваю дону Маццоне, ценя его спокойную решительность в любой ситуации. Занять его место будет нелегко, но я полон решимости стать еще более великим президентом и продвинуться дальше, чем он.

Я целую свою жену в губы, отпускаю ее, чтобы она могла потанцевать с боссом. Ренцо покидает танцпол, ни капли не выглядя счастливым. Я с ухмылкой смотрю на его удаляющуюся фигуру, пока иду к столику, чтобы пригласить маму на танец.

— Нам нужно присмотреть за этим парнем, — говорит Фиеро, материализуясь рядом со мной.

— Согласен. Он явно не одобряет этот брак, и я подозреваю, что он влюблен в мою жену.

— Я скажу Алланте, чтобы проверил его, но сначала нужно кое-что сделать.

Он поднимает брови и направляется к Николине Агесси. На свадьбе принято, чтобы танцевали подружка невесты и шафер, так что Дарио не может отказать Фиеро, но он будет жаждать крови после того, как Фиеро очарует его жену. Я видел, как бесчисленное множество замужних женщин падали на колени перед моим лучшим другом, но знаю, что Фиеро не пойдет дальше флирта.

Может, мы и жулики, но у нас есть определенные принципы.

Ирония судьбы в том, что, если бы я знал, что Катарина замужем за доном, я бы никогда не трахнул ее в аэропорту.

Судьба действует неисповедимыми путями.

Я уговариваю маму выйти на танцпол и кружу ее в центре переполненного зала, пока все начинают отрываться по полной. Все маленькие дети уже улеглись спать, и вечеринка наконец-то начинается.

Мама смеется, когда мы танцуем под несколько песен, и мне нравится видеть ее счастливой и беззаботной.

Я планировал познакомить Катарину с мамой в преддверии свадьбы, но мы оба были слишком заняты. Они успели лишь коротко поздороваться, так что я планирую отвезти жену домой, чтобы она как следует познакомилась с мамой, возможно, на этой неделе.

— Она очень красивая, — говорит мама, когда музыка стихает, и мы перестраиваемся. Похоже, я не единственный, кто следит за своей невестой, пока она танцует с чередой влиятельных мужчин. — Но холодная и замкнутая, — добавляет она, немного извиняясь.

— Почему ты так говоришь? — я мягко притягиваю ее к себе. — Катарина весь день была улыбчивой и милой.

Пусть и вынужденно, но я не думал, что многие это заметят.

— Это фарс. Я наблюдала за ней.

— Мам, — я наклоняю ее подбородок, чтобы заглянуть ей в лицо. — Ты винишь ее? Ты была замужем по расчету. Конечно, поначалу ты тоже была настороже?

В ее глазах появляется злость.

— Мне было восемнадцать. Я была совершенно невинна и напугана до ужаса. Твой отец не делал мне поблажек.

Она вздрагивает всем телом, и боль разрывает сердце. Я не посвящен во все факты, но знаю, что их брак не был счастливым. Я сам видел достаточно, чтобы понять это.

— Ты не твой отец! Ты достойный человек, Массимо. Ты совсем не похож на это чудовище! — слезы застилают ей глаза, и она шумно сглатывает. — Эта женщина даже не представляет, как ей повезло! Многие состоявшиеся мужчины — жестокие, неверные ублюдки, но только не ты. Ты будешь хорошо с ней обращаться, а она позорит тебя, поступая так. Она не имеет права!

Головы поворачиваются в нашу сторону, и я медленно направляю нас к краю танцпола. Я не знаю, сколько мама выпила сегодня, но, возможно, слишком много. Обычно она не бывает такой бойкой. Особенно на публике, где обычно проявляется вся степень ее социальной тревожности. Она берет мои щеки в свои маленькие, почти детские руки.

— Вы с Габриелем избежали проклятия. Вы хорошие мальчики. Вот почему вы оба до сих пор стоите на ногах, а остальные гниют в могилах.

— Отец оказал услугу, пренебрегая нами и сосредоточившись на Карло и Примо, — тихо признаю я, хотя в тот момент я так не думал.

— Верно, но он был глуп. Ты лучший из всех моих сыновей. Гейб… Я люблю его, но у него нет ни стержня, ни выносливости для этого мира. Но ты… — она сжимает мои щеки. — У тебя есть. Ты всегда был настоящим наследником Греко. Я увидела это, пока твой отец был ослеплен. Ты будешь сильным лидером. Ты не потерпишь несправедливости или глупости.

Ее глаза пылают решимостью, и это впервые за последние годы, когда я видел свою мать настолько оживленной.

— Не позволяй любви ослепить тебя, сын мой. Если она не с тобой, то она против тебя. Не позволяй ей разрушить твое будущее, ведь ты упорно за него боролся.