Месть королевы мафии

Глава 20

Массимо

Нас скрывает ограждение от водителя, моя жена устраивается в кресле и застает меня врасплох. Ее теплые, мягкие, голодные губы с жадностью опускаются на мой рот, и я настолько ошеломлен, что мне требуется несколько секунд, чтобы поцеловать ее в ответ.

Катарина толкает меня на сиденье и забирается сверху, ее платье задирается. Я едва успеваю сделать вдох, как ее рот снова захватывает мой, и она поглощает меня так, словно я шведский стол со всеми ее любимыми блюдами. Прижавшись к моему стояку, она сжимает бедрами мои бока.

Я не жалуюсь, но ситуация быстро обостряется, и так дело не пойдет.

Призвав на помощь огромное количество самоконтроля, я осторожно беру Катарину за руки и заставляю отодвинуться, приподнимаясь. Она прижимается к моим коленям, спиной я упираюсь в дверь, и мы оба задыхаемся.

Мой член твердеет, и каждая пульсирующая боль становится беззвучным криком разочарования.

Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она прижимается своим сексуальным телом к моей груди, а ее рот опускается к моим губам.

— Подожди, милая, — говорю я, кладя руки ей на плечи, чтобы удержать ее на расстоянии. Если она снова поцелует меня, все ставки будут сделаны, а мне нужно довести дело до конца. Моя жена хмуро смотрит на меня, и я провожу большими пальцами по морщинкам.

— Мне нравится, что ты набрасываешься на меня, как какая-то сексуально озабоченная, но что привело к этому?

Ее гнев мгновенно вспыхивает, и я обхватываю ее за поясницу, удерживая на месте, пока она пытается отстраниться.

— Не так быстро, — я бросаюсь к ней и накрываю поцелуем ее аппетитный рот, надеясь стереть хмурый взгляд. — Я хочу поговорить.

— Я не хочу разговаривать, Массимо.

Ее пальцы перебирают волосы на моем затылке, и мне невероятно трудно сосредоточиться.

— Ясно.

— Я думала, ты этого хочешь? Мы наконец-то на одной волне, — мурлычет она, хлопая ресницами, наклоняя голову набок и облизывая губы в намеренной попытке сбить меня с толку.

Это почти срабатывает, потому что с трудом вспоминаю, зачем мне это нужно.

Я стряхнул туман похоти.

— Хочу, mia amata.

Я подношу ее запястье ко рту, задерживаясь губами на ее чувствительной коже, заглядывая в ее глаза. Невозможно отрицать, что я желаю ее, и мне очень нравится этот ее румянец, но я не могу позволить ей брать контроль.

В противном случае я мог бы с тем же успехом вручить бразды правления Фиеро и уехать в закат.

— Но я также пытаюсь понять, — добавляю я. — Что побудило тебя к этому?

Она смущенно отводит глаза и что-то бормочет себе под нос. Я вскидываю бровь, и она сужает глаза.

— Ты невыносим, знаешь это? Сейчас любой другой мужчина извивался бы подо мной, не думая о разговорах.

— Мне плевать, что сделал бы другой!

Раздраженно я отстраняюсь, усаживая ее надоедливую задницу рядом. Я не смогу сохранять решимость, если буду прикасаться к ней. Развернувшись, опускаю ноги и потираю затылок, пытаясь успокоиться.

— Я знаю, что ты делаешь, Рина. Я не случайный болван, которого можно соблазнить, когда захочется, и не бесхребетный идиот, который будет лежать и позволять тебе топтать себя.

— Я не считаю тебя таким, ты слишком остро реагируешь. Ты же сам сказал, что это всего лишь секс. Ты всегда так драматизируешь?

Ее холодный тон выводит меня из себя.

— Похоже, ты пробуждаешь во мне все самое лучшее, милая.

Сарказм пропитывает мои слова, я скрежещу зубами.

— Пошел ты, Массимо.

В ее глазах вспыхивает огонь.

— Я знаю, что тебе бы этого хотелось, но так не бывает, — кожаное кресло скрипит, когда я поворачиваюсь и беру ее за подбородок.

— Это партнерство, Катарина. Я готов подчиниться твоей воле во многих вещах, но только не в спальне. Ты меня не унизишь, и я точно не стану твоим сабмиссивом.

— Тогда у нас никогда не будет секса, потому что спальня — единственное место, где я не могу и не хочу отказываться от контроля, — уязвимость смешивается с болью и яростью на ее лице.

— Катарина, — отпустив ее подбородок, я провожу пальцами по ее щекам. — Я понимаю, почему ты так считаешь, но это как раз та причина, по которой тебе стоит передумать, — я пронзаю ее торжественным взглядом. — Я сделаю тебя счастливой и никогда не причиню вреда. Ты будешь управлять кораблем, но я буду его направлять.

— Забудь. Этого никогда не случится, а ты успешно испортил мне настроение, — отстранившись от меня, она перебирается на другую сторону, пристегивается и смотрит в окно.

После нескольких молчаливых напряженных секунд она поворачивается ко мне лицом со знакомым каменным выражением на лице.

— То, что ты сделал там, очень помогло мне заслужить доверие и уважение. Ты человек слова, Массимо, и я это очень ценю. Ты не стал тайком встречаться с О'Харой в одиночку и ясно дал ему понять, что я решаю все вопросы. Это завело меня. Поэтому так спонтанно накинулась на тебя. У меня не было никаких скрытых мотивов, и я сделала это не потому, что хотела сама контролировать ситуацию. Я сделала это, потому что хотела показать тебе, какой счастливой ты меня сделал, и еще устала бороться со своими порывами и держаться от тебя подальше, — она делает паузу, чтобы перевести дыхание. — Теперь я жалею, что сделала, не подумав. Не волнуйся, я больше не буду так поступать.

Черт. Я все испортил. Но не жалею, что затронул эту тему. Это нужно обсуждать. Она не может контролировать все аспекты наших отношений и ожидать, что я буду этому рад. Я не такой, и не хочу жить в подобном браке.

— Катарина, я…

Она поднимает палец и смотрит на меня.

— Забудь. Я не хочу это слышать. Разговор окончен.

Иногда она дико раздражает.

— Очень зрело, — огрызаюсь я. — Разговор не окончен.

Не обращая на меня внимания, она снова смотрит в окно, и мы оба томимся в тишине всю оставшуюся дорогу до дома.

Когда Эцио останавливает машину перед моим домом, она благодарит его, прежде чем скрыться внутри. Эцио и Рикардо обмениваются взглядами, а затем хмурятся на меня.

— Не лезьте не в свое дело и убирайтесь отсюда, — рявкаю я. — Моя жена примет вас завтра.

Не проронив ни слова, Эцио сует мне в руку ключи от машины, после чего они идут к своему автомобилю. Я запираю внедорожник Рины и направляюсь к дому.

Когда вхожу, моей жены нигде не видно.

Решив, что лучше оставить ее в покое, я отправляюсь в свой офис со стояком в штанах, взяв бутылку пива. Сажусь за стол, быстро просматриваю камеры наблюдения, дабы убедиться, что территория находится под охраной, и делаю глоток. Отвечаю на несколько рабочих писем, а затем включаю порно и расстегиваю молнию на брюках.

Вытащив член, я обхватываю его рукой и делаю несколько быстрых движений. Похоже, сегодня я снова играю в одиночку, но это полностью моя вина. Если бы я не включил свой мозг, то сейчас трахал бы свою жену. Возможно, мне следовало молчать и наслаждаться, но я хочу начать с правильного пути. Эта игра власти между нами неравна и недолговечна, но я не знаю, как поговорить с ней, чтобы это не переросло в ссору.

Вздохнув, я поднимаю задницу, спускаю боксеры и брюки до икр и раздвигаю бедра пошире, поглаживая налившийся член и пытаясь сосредоточиться на экране. Грудастая блондинка с фальшивыми сиськами стоит на коленях, посасывая член парня, но меня не возбуждает. Разочарованный, я дрочу сильнее и быстрее, погружаясь в страну фантазий.

Представляю Катарину у себя между ног, как ее горячий рот обхватывает мой ствол, как она глубоко сосет. Из задней стенки моего горла вырывается стон, когда я сильнее дрочу, представляя, как моя сексуальная жена ублажает меня умелым ротиком. Как она забирается на меня и направляет член в свою теплую манящую киску. Я двигаю рукой быстрее, чувствуя знакомое покалывание в яйцах, когда активность на одной из камер привлекает мое внимание.

— Какого черта?! — отпустив свой член, я натягиваю боксеры и брюки и вскакиваю с кресла. Закончив поправлять одежду, я выбегаю на улицу и догоняю жену как раз в тот момент, когда она собирается сесть на заднее сиденье своего внедорожника. Эцио и Рикардо стоят впереди, и она явно позвала их вернуться за ней. — Куда, черт возьми, ты собралась? — спрашиваю я, хватая ее за руку и оттаскивая назад.

— Убери от меня свои руки! — она крутится на месте, когда я оглядываю взглядом ее тело. Она надела облегающее сексуальное черное платье, слишком обнажающее. Вырез спускается между грудей и до живота, подчеркивая ее великолепное тело и подтянутый живот. Подол доходит только до середины бедра, а на ней сапоги на шнуровке до колена, которые так и кричат «трахни меня». На глазах потрясный макияж, губы — рубиново-красные. Мягкие волны ниспадают по ее спине, и она никогда еще не была так горяча.

Если она думает, что я позволю ей выйти на улицу в таком виде, то она ошибается.

— Нет.

Подняв подбородок, я прижимаю ее к себе, одновременно выхватывая пистолет и направляя его на Рикардо, который огибает машину, готовясь вмешаться. Меня уже тошнит от их неуважительного отношения ко мне, ведь я не заслужил такого.

— Не лезь. Это касается только меня и моей жены. И проявляй чертово уважение, когда находишься в моем доме, — тот замирает на месте, неуверенно глядя на Катарину не зная, что делать. Когда она даже не оглядывается он отступает назад, сглатывая. Я убираю пистолет в карман и забываю о нем, уставившись на Рину.

— Что такое? Куда ты идешь?

— Я иду трахаться. Вот что, — быстрым маневром, которого я не ожидал, она обезоруживает меня, поворачиваясь, высвобождаясь из моей хватки. Делает пару шагов назад.

— Я тебе не принадлежу, Массимо. Если ты не хочешь меня трахать, я найду того, кто захочет, — ее глаза сверкают решимостью.

Черта с два.

— Только через мой гребаный труп, — рычу я, шагая вперед, сокращая дистанцию. Мой взгляд опускается к кремовым выпуклостям ее сисек, и я болезненно напрягаюсь, мой член недоволен тем, что его прервали как раз в тот момент, когда все шло своим чередом. — Так дела не решаются.

— Пошел ты, Массимо. Ты не можешь получить и то, и другое. Не хочешь трахать меня, и другим нельзя? — она тычет пальцем мне в грудь, а ее ярость похожа на оружие. — Я ненавижу двойные стандарты.

— Я не говорил, что не хочу тебя трахать! — кричу. — Думаешь, почему последние несколько недель я хожу с такой унылой рожей? Точно не потому, что дрочу сам себе.

Держа ее за предплечья, я прижимаю ее спиной к задней части внедорожника.

— Давай проясним одну вещь, mia amata. Я хочу тебя трахать. Всегда хочу. Хочу трахать твою тугую киску во всех известных человечеству позах, а потом начать все сначала. Я хочу трахать тебя, пока ты не перестанешь понимать, кончаешь ты или нет.

Мой голос повышается на несколько тонов, как и мое желание. Член и яйца как будто вот-вот взорвутся.

— Я хочу заталкивать свой член во все твои дырочки и слушать, как ты выкрикиваешь мое имя, кончая, раз за разом. Я хочу, чтобы ты просила и умоляла о большем, даже несмотря на боль, потому что ты будешь чертовски зависима от моего члена и не сможешь насытиться!

Я практически кричу, полностью теряя контроль над эмоциями.

Она возбуждает меня так, как не возбуждала еще ни одна женщина.

И у нее хватает наглости называть меня невыносимым.

Она задыхается, ее грудь вздымается, а соски пытаются пробиться сквозь материал платья.

— Отправь своих людей домой, — рычу я, переместив руки на ее бедра. Упираюсь своим стояком в ее живот, и она резко втягивает воздух. На ее лице видно желание, и она тоже не может больше этого отрицать. Мы оба готовы взорваться, и это произойдет сейчас. — Если только не хочешь, чтобы они смотрели, как я наклоняю тебя и трахаю до потери сознания.

— Вы можете идти, — говорит она, не отрывая взгляда от моих глаз. — Увидимся утром.

Ее люди направляют на меня острые взгляды, когда проходят мимо, и это некое предостережение. Мне плевать на все, и у меня возникает желание послать их, но я сдерживаюсь.

Прижимаюсь к жене, слыша, как хрустит гравий, как открываются и закрываются двери, как заводится двигатель машины, а потом Эцио и Рикардо уезжают, и мы остаемся одни.

Мои губы прижимаются к ее губам, и я награждаю ее множеством карающих поцелуев, прижимая ее спину в машину и упираясь бедрами в ее живот. Первобытные инстинкты оживают, и внутренний голос требует, чтобы я завладел ею и сделал своей. Это лицемерно после той позиции, которую я занял ранее, но на данный момент моя потребность пересилила логику.

— Скажи, что ты хочешь этого, — говорю я, нежно целуя ее челюсть, а затем опускаясь к шее.

Мой член начинает сочиться спермой, и яс трудом сдерживаясь, я прижимаю ее к внедорожнику.

Хочу быть внутри нее, и не могу больше ждать, но не стану ее принуждать.

Выбор всегда будет за ней.

У нее всегда будет право сказать «нет», и я буду уважать ее решение.

В том-то и дело, что контроль над ситуацией не всегда остается за человеком, который, как кажется, его держит. Я не хочу, чтобы она диктовала, когда и где нам заниматься сексом, но это не значит, что она должна отказываться от контроля.

Я просто не знаю, как заставить ее смотреть на это по-моему.

— Катарина, — рычу я, поднимая голову, когда она не отвечает. — Мне нужно услышать.

— Да, — хрипит она, хватаясь за мою задницу. Ее глаза потемнели от желания, она смотрит прямо мне в душу.

— Я хочу этого. Хочу тебя. Трахни меня, Массимо.