Монахи-молчальники

Глава 19

Оглядевшись, Танкред понял, что довольно смутно представляет, в какой стороне находится его отель, но бодро пошел в том направлении, которое, как верил, выведет его на оживленную улицу, где можно поймать такси.

Однако не миновал и половины квартала, как подле него остановилась машина, из которой вышли двое мужчин. Один грузный, в порыжевшем от времени котелке — тот самый, которого Танкред заприметил в отеле.

— Ваш паспорт, — отрывисто потребовал мужчина в котелке.

Танкред достал из кармана документ. На паспорте заиграл лучик карманного фонаря, после чего грузный мужчина закрыл документ.

— Вам придется отправиться с нами.

— Мой паспорт в порядке, — запротестовал Танкред.

— Это не вам решать, — огрызнулся мужчина в котелке. Он посторонился, указав жестом на машину.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Танкред забрался в небольшой лимузин, втиснувшись на заднее сиденье. Мужчина в котелке устроился рядом, а его компаньон уселся за руль.

Водитель правил так, словно вел танк. Он не обращал внимания на бордюрные камни, крутые повороты, зная, что машина бронированная. Через пять минут автомобиль резко затормозил перед зданием из песчаника.

Коридоры внутри относились к середине девятнадцатого столетия — широкие, мраморные, очень мрачные и грязные.

Мебель в небольшом офисе, куда Танкреда привели, была ровесницей зданию и под стать ему такая же прочная.

Лысый мужчина со стеклышками пенсне принял паспорт Танкреда из рук мужчины в котелке. Он пристально начал изучать документ, кивнув два или три раза. Наконец взглянул на Танкреда.

— Что у вас за бизнес в Будапеште, мистер Танкред? — спросил он с оксфордским произношением.

— Пытаюсь найти издателя для моей книги.

— Почему?

— Как — почему? Почему автор ищет издателя? Да чтобы продать книгу читателям.

— Вы же американец. Разве вы не удовлетворены тем, что зарабатываете у себя в Америке? Почему хотите забрать деньги из нашей бедной страны?

— Мне никогда и в голову подобное не приходило. В действительности я и не думал о деньгах. Это просто… ну, любой пишущий человек желает, чтобы его публиковали как можно больше.

— Почему?

Танкред покачал головой:

— Это что, запрещено законом для американца — опубликовать свою книгу в Венгрии?

— Речь не о том, мой дорогой сэр, — терпеливо начал втолковывать венгр. — Ваша страна недружественна к нашему правительству. Несмотря на это, мы разрешаем американцам посещать Венгрию. Даже зная, что, уехав, они дурно отзываются о нас, мы позволяем им приезжать и перемещаться по стране. Мы верим в свободу, ту самую, что вы, американцы, постоянно провозглашаете, но не практикуете.

— Позвольте мне не согласиться.

— А вы уж точно соизволите написать заведомую ложь о нашей стране, когда вернетесь в свою драгоценную Америку.

Человек за столом вновь взглянул на паспорт, затем бросил его на столешницу. Внезапно речью разразился мужчина в котелке. Он говорил быстро, с нажимом и после финальной фразы сплюнул.

Человек за столом задумчиво кивнул.

— Сегодня вечером вы провели некоторое время в доме профессора Кадара. Он что, ваш старый друг?

— До нынешнего вечера никогда с ним не встречался. Но мне известна его репутация.

— В самом деле? Он что, такая знаменитость за пределами Венгрии?

— Он известный ученый.

— По истории Венгрии?

— И особенно в области венгерской истории.

— И вы, американец, заинтересовались нашей историей?

— Вашей древней историей. Я пишу книгу об Аттиле…

Сказать такое было явной ошибкой. Венгр-оксфордец откинулся назад на своем вращающемся стуле и вперил в Танкреда холодный взгляд:

— Весьма интересно. И в самом деле, Аттила. Бич Вселенной, варвар, покоривший Европу. Да, конечно. Премило вписывается в то, как вы, американцы, делаете бизнес. Аттила был монстром, поэтому все венгры будут обрисованы вами как монстры. — Он внезапно подался вперед, схватил телефонную трубку и набрал на диске две цифры. Затем быстро заговорил по-венгерски. Танкред два или три раза разобрал слово «Атла». Наконец человек за столом кивнул и резко положил трубку на рычаг. — С вами хотел бы побеседовать наш министр, — сообщил он. — В десять часов утра.

— Где?

— Где же еще, как не здесь? Его офис в этом здании.

— Вы же не ожидаете, что я останусь тут до утра?

Венгр-оксфордец нахмурился:

— Хотите подать жалобу, как полагаю? Вы не под арестом. Все, что я прошу, — это быть здесь завтра утром, к десяти часам. В офисе министра.

Мужчина в котелке и его компаньон неотлучно находились при Танкреде, пока он покидал здание. Затем отвезли его в отель. Никто во время поездки не произнес ни слова. Выбираясь из машины перед отелем, Танкред бросил на прощанье:

— Хорошего сна!

Однако мужчина в котелке вряд ли спал хорошо. Он последовал за Танкредом в отель, но остался в вестибюле.

Утром Танкреда разбудил звонок. Он потянулся за трубкой и удивился, услышав голос со знакомым акцентом:

— Мистер Танкред! Меня зовут Петерс. Я из американского посольства. Хочу спросить, не будете ли столь добры со мной позавтракать?

— Лучшего я и пожелать не мог! — воскликнул Танкред, полностью проснувшись. — Более того, если бы вы сами не позвонили, мне бы пришлось сейчас до вас дозваниваться. Со мной кое-что случилось прошлой ночью…

— Поговорим об этом за завтраком, — поспешно прервал Петерс. — Через полчаса не слишком рано?

— Буду готов.

— Тогда я за вами заеду.

Мистер Петерс как раз входил в отель, когда Танкред спустился в вестибюль. Он оказался ярко выраженным американцем, едва разменявшим третий десяток лет, с короткой стрижкой.

Прошествовав вперед, он протянул Танкреду руку и представился:

— Говард Петерс. Я из Милуоки, штат Висконсин.

— Как поживаете? Мы практически соседи. Я родом из Чикаго.

— На той стороне улицы есть приличное кафе. У вас еще целых два часа до того, как вам надо явиться в министерство?

— О, так вы знаете об этом?

Петерс кивнул:

— А также знаем о неприятности в Гамбурге.

— Неприятности?

Петерс пожал плечами.

Они перешли улицу и поднялись по ней еще футов на сто или около того, затем вошли в большую кофейню, почти пустую в это время. Сотрудник посольства выбрал столик в самом центре залы.

— Здесь лучше, чем в одной из кабинок, — заявил он.

Они уселись и заказали себе завтрак унылой официантке, явно не говорившей по-английски. Петерс общался с ней тщательно подбирая слова на венгерском.

— Моя мать была венгеркой, — сообщил он, — поэтому я выучился этому языку. Американцу довольно трудно выучить его. Нет других языков, подобных этому.

— Кроме финского, — не преминул заметить Танкред. — У них есть базисные корневые слова, что указывает на общее происхождение.

— Нет, не слишком много. И вообще никакие при беглой речи. Произношение полностью отличается. Мистер Танкред, вы что, всерьез озабочены поисками сокровищ Аттилы?

Танкред внимательно посмотрел на молодого дипломата.

— Что натолкнуло вас на эту идею? — спросил он наконец.

— Вы человек известный, — вкрадчиво произнес Петерс. — С хорошим послужным военным списком и весьма преуспевающий писатель. Без вашего досье вам бы никогда не получить визы на въезд в Венгрию. Государственный департамент не поощряет посещения американцами Венгрии. И Венгрия не слишком-то жалует американских визитеров. Вы были тщательно проверены… нами и столь же обстоятельно, если не больше, венгерским правительством… В вашем отеле, в Гамбурге, был убит человек, причем человек с довольно-таки сомнительной репутацией, по меньшей мере с точки зрения венгерской стороны.

— Он и сам имел прямое отношение к венгерской национальности по происхождению.

— Но присоединился к нацистам.

— В то время, когда вся Венгрия была союзником Гитлера.

— Верно. Мне — так уж вышло — известно, что некоторые члены нынешнего правительства Венгрии предусмотрительно перешли на сторону сегодняшней власти, но Отто Райзингер после войны не стал служить обновленному отечеству. Во всяком случае, не активно и в открытую. Это сделало его врагом государства.

— Он не был моим другом.

— В действительности же факт, что он был убит в вашем номере в отеле, говорит не в вашу пользу. С их точки зрения. Они думают, что это вы убили его.

— Но это же смеху подобно!

— Но не для них — нет. Я уверен, что это послужило решающим фактором в их решении позволить вам прибыть в Будапешт. Это… и возможность того, что вы в состоянии — всего лишь возможность — найти сокровища Аттилы. Такое бы их очень устроило. Конечно, они не позволили бы вам забрать из него ценностей ни на доллар.

Танкред кивнул:

— Ну, боюсь, мне придется их немного разочаровать.

— Так вы здесь не затем, чтобы искать сокровища?

— Они не в Венгрии.

Петерс склонил голову набок:

— Это полицейское государство, мистер Танкред. Вы не сможете сделать ни единого движения без полисмена, наступающего вам на пятки. Не сможете купить лопату и вонзить ее в землю без того, чтобы из ближайшего куста не выскочил шпик, готовый подхватить выброшенный вами грунт. Думаю, мне не лишне предупредить вас об этом.

— Благодарю, но у меня нет ни малейшего намерения копать где-либо в Венгрии.

Петерс смешался:

— Должен признаться, что не прочел ни одной вашей книги, мистер Танкред…

— Я написал всего одну.

— И одна книга сделала вас знаменитым? Возможно, я занимаюсь не тем бизнесом. Наше досье на вас гласит: вы видный писатель и ученый. А моя задача — оказывать вам всю возможную помощь от нашего офиса. У вас есть некоторые превосходные друзья в высоких военных штабах, равно как и в Государственном департаменте.

— Я и не знал, что мне известен кто-либо в Госдепартаменте.

— Возможно, лично и не знаете. Но вы служили в американской армии двадцать лет. Затем написали научную книгу. Это сделало вас особенным. Американский солдат, он же известный писатель и ученый. Блестящий посол доброй воли… если будете держаться в стороне от неприятностей в тех странах, которые посещаете.

— Я не собирался влезать в неприятности в Венгрии. Меня сцапали на улице прошлой ночью и доставили в местный офис гестапо…

— Не в гестапо, мистер Танкред. Пожалуйста… не используйте это слово при разговоре с министром.

— ОГПУ? Это корректное слово?

— Нет. Народная полиция.

Официантка принесла счет. Танкред потянулся было за ним, но человек из посольства его опередил.

— Американское правительство заплатит за завтрак. — Он тяжко вздохнул. — В порядке личного любопытства, мистер Танкред, здесь есть сокровища?

Танкред пожал плечами:

— Золото добывали с незапамятных времен, мистер Петерс. В древние века не было банков. Люди прятали деньги в своих домах, в земле. Во время войны, при вторжении врагов, они закапывали золото. Иногда не оставались в живых, чтобы найти его после кризиса. Я могу вообразить, что немало еще осталось золота, закопанного в разных местах Европы. Золото это находится в земле и до сих пор. Его все время находят в Италии.

— Золото, которое было закопано… когда Аттила был жив?

— Он умер в 453 году нашей эры. То, что у него было много золота, — исторический факт. То, что оно было захоронено вместе с ним, подтверждено записями. Но в истории нет никаких упоминаний, что оно было когда-либо найдено.

— Аттила был варваром. Он привел орды из Азии в Европу.

— Ничего не может быть дальше от истины. Аттила жил при римском дворе в Равенне четырнадцать лет. Он правил полуварварами, но сам не был варваром. Я почти убежден, что он обладал большим сокровищем и оно было погребено вместе с ним. Однако не убежден, что оно все еще там, где было закопано. И у меня нет никакой уверенности, в каком именно месте он был похоронен.

— Раз он был гунном, то это место должно быть в Венгрии.

— Нет, это ошибка, бытующая среди историков. Термин «гунн» слишком общее понятие, используемое применительно к древним. Им характеризуются все, кто пришел в Европу из Азии. Люди Аттилы начали вторгаться в Венгрию еще на заре эпохи христианства. Они перемещались из нынешней России. Для нас ссылкой на это служат корневые слова их языка. Одно из племен этого народа, первоначально называемое гуннами, двинулось прямо на запад. Другие племена перемещались южнее, туда, что ныне является Румынией, Болгарией… на территорию сегодняшней Венгрии.

После смерти Аттилы, когда между его людьми началась междоусобица, они утратили свою силу. Германские племена атаковали их разрозненные группы, убили многих истинных гуннов, а остальных изгнали из Европы. Таким образом, гуннов не осталось в Европе — или же людей, которые могли быть названы этим обобщенным именем, — их не было в течение трех или четырех столетий. Затем другие азиатские племена начали перемещаться в Европу. Они пришли из Азии, но не были потомками народа Аттилы. Фактически, они обитали в Южной Азии и гораздо западнее, в районе, известном нам сейчас как Афганистан и Персия.

Они были в лингвистическом и этническом отношении иным народом — лишь отдаленными родичами первоначальных гуннов. Но раз они пришли оттуда, откуда приходили настоящие гунны, и со временем расселились в землях, где прежде обосновались их отдаленные родичи, то и этих людей стали называть гуннами. Они расстались со своими повадками кочевников, когда поселились здесь, пустив прочные корни. Современные венгры — из этой второй волны азиатов. Только филолог сможет распознать корневые слова, общие для нынешних венгров и родичей истинных гуннов, которые переместились дальше на север — в сегодняшнюю Финляндию.

— Вы верите, что финны ближе к истинным гуннам, нежели венгры?

— В смысле базиса — да. Но финский народ совершенствовался в течение почти двух тысячелетий. С примесью крови скандинавов, некоторых германцев, толики русской и даже с примесью крови аборигенов-лапландцев, которые куда ближе к американским эскимосам, чем к европейцам.

— Прошу извинить, — скривился Петерс, — однако вернемся к нашим баранам. — Он ухмыльнулся. — Могу я попросить вас о личной услуге?

— Конечно.

— Просто для того, чтобы облегчить мне работу. Пожалуйста, не давайте воли вашему темпераменту, когда в десять часов встретитесь с министром.

— Постараюсь держать себя в руках.