Монахи-молчальники

Глава 29

По истечении часа Танкред где-то потерял Милана Тадежеровича. Потерял также и Гелену фон Райзингер, но наткнулся на нее в вестибюле, куда его отвел какой-то человек с кустистыми бровями.

Гелена взяла Танкреда под руку и, ни слова не говоря, потащила к лифту. Она сама выбрала этаж. Прежде чем Танкред догадался, куда они идут, он уже оказался у ее номера.

— Как насчет моей комнаты в порядке разнообразия? — предложил Чарльз.

Гелена открыла дверь.

Лицом к двери сидел Черный Петер.

— Вы весь вечер тянули спиртное, — сентенциозно заявил он. — Однако в Лондоне почему-то предпочитали лимонад?

— В Лондоне вы были венгром, — парировал Танкред.

— Да, шоу удалось на славу, не так ли? Гелена, дорогая, пожалуйста, закрой дверь.

Она повиновалась. Танкред угрюмо взирал на нее целую секунду. Затем глубоко вздохнул, пытаясь развеять туман в голове от нескольких рюмок водки, которые ему пришлось выпить на банкете.

— А теперь финал, как я полагаю. Ну что ж, карты на стол!

— Карты на стол? — повторил Черный Петер. — У вас, американцев, такие образные выражения. Нет, это еще не финал. «Стратегическое совещание» — вот, пожалуй, более подходящее выражение.

— А я-то подумал, что вы снова собираетесь ознакомить меня с вашим фамильным древом. Перечислить всех предков на протяжении шестидесяти восьми поколений от Аттилы.

— За шестьдесят восемь поколений, — наставительно произнес Черный Петер, он же Стив Драгар, — национальность человека может измениться шестьдесят восемь раз. Чернокожий может стать белым, белый — негром. Моя семья может проследить своих предков вплоть до Аттилы, но начиная с девятого столетия мы — сербы.

— Если вы женитесь на немке, ваши дети будут наполовину сербы, наполовину немцы. Если они женятся на сербах, их дети будут на три четверти сербами. Среди них больше не будет блондинок…

— Должны ли мы и дальше углубляться в эту тему? — не выдержала Гелена. — Нельзя ли просто поговорить о том, что предстоит сделать завтра?

— В этом и состоит цель нашего собрания, дорогая, — вкрадчиво сообщил Черный Петер. — Мистер Танкред, Гелена сказала мне, что вы определили место захоронения моего предка. Вполне ясно и точно.

— Я нашел усыпальный курган. Можете там копать, и, возможно, найдете могилу Аттилы. Посему я вам больше не нужен.

— Напротив, — возразил Черный Петер. — Мы нуждаемся в вас больше, чем когда-либо.

— Зачем? Вы добыли карту, письмо Варуса, знаете, где могила. Все, что вам теперь нужно — это лопаты и крепкие спины.

— А как нам вывезти сокровища из этой страны? — весело поинтересовался Черный Петер. — Я нуждаюсь в ваших мозгах, мистер Танкред, и также нуждаюсь в вашем прикрытии. Надеюсь, я понятно выразился? Вы выдающийся американский писатель, ученый… и известный военный… в прошлом. Ваше посольство поможет вам, прикроет, если необходимо. Найти сокровища — это одно. Но они слишком велики, чтобы вывозить их в открытую. Возможно, я стану министром и с одной десятой этого сокровища, но предпочел бы, чтобы основная часть его оказалась в надежном укромном месте в Швейцарии. Или даже у вас в Америке. Вчера я предлагал вам пятнадцать процентов. Это предложение остается в силе.

— Вчера… — повторил Танкред. — Ах, вы с графиней на пару разыграли передо мной прекрасное представление.

— Думаю, оно удалось на славу, — счел нужным согласиться Черный Петер. Он тут же стал резким: — Ближе к делу! Раскопки начнутся завтра утром. Под вашим руководством, мистер Танкред. Я буду посещать вас время от времени, просто дабы убедиться, что интересы правительства соблюдаются, но возглавите всю операцию вы.

— У меня нет на это времени, — возразил Танкред. — Я работаю над новым романом и должен для этого отправиться домой.

— Тс-с, тс-с, мистер Танкред, зачем лезть в бутылку? Ваши чувства задеты из-за того, что я немного поиграл с вами. Но ведь игра того стоила, не так ли? Вы здесь, то есть там, где я и хотел, и вы определили место, где находятся сокровища… богатство, покоящееся в земле вот уже пятнадцать Столетий.

— Скажите мне одну вещь, Черный Петер, — с трудом проговорил Танкред. — Это вы убили того человека в Гамбурге?

— Он был вор, — любезно объяснил Черный Петер. — Пытался вести со мною двойную игру… а также со своей кузиной. Разве это не так, Гелена, моя дорогая?

— Но он вывел вас на меня. Он был нацистом и командовал патрулем, который нагрянул в монастырь траппистов. У него было мое имя, которое он узнал… — Танкред умолк и внимательно посмотрел на Черного Петера.

Шеф югославской тайной полиции ответил ему столь же пристальным взглядом:

— О чем вы сейчас думаете, мистер Танкред?

— Пытаюсь кое-что представить, — медленно ответил тот. — Как мог выглядеть человек вашей комплекции семнадцать лет назад… в одеянии траппистского монаха?…

— Я напоминаю вам брата Амбросия?

— Он был святым человекам. Я не говорил с ним и не думаю, что больше раза, да и то мельком, видел его лицо.

— Вы были очень усталым в ту ночь. Спали как убитый. Я мог бы снять идентификационный жетон с вашей шеи, а вы об этом даже не узнали бы. Однако я все же глянул на него.

— После Гамбурга я снова посетил монастырь. Отец Селестин сказал мне, что брат Амбросий был немцем.

— Я бегло говорил по-немецки, — заверил Черный Петер. — Helena, Liebchen, dieser Americaner ist ein dummer Kerl. Nicht wahr?[10] — Он улыбнулся Танкреду.

— Я также говорю по-венгерски и по-французски.

— Брат Амбросий провел в монастыре шесть лет, — не отставал Танкред.

— В течение которых я обучался у брата Луи. Это он научил меня латыни и помог мне с манускриптами. К несчастью, я был не из того материала, из которого делают монахов. Особенно для ордена траппистов. Их устав больно уж суров.

— Шесть лет в траппистском монастыре, — не унимался Танкред, — это долгий срок для молодого человека.

— Да уж, — согласился Черный Петер. — Мне было всего двадцать пять, когда я вступил в орден. — Он пожал плечами. — Несчастная любовь — и я оставил суетный мир.

— Вы, конечно, в курсе, что Франция все еще разыскивает вас. Из-за восьмерых монахов, которые были убиты.

— Отто, — огрызнулся Черный Петер. — Он всегда был кровожадным глупцом. Отто обещал никого не убивать. Только обыскать монастырь и забрать реликвии. Укрытие американского офицера послужило для этого достаточным предлогом. Нет, он не должен был убивать. Хотя вы почти захватили его. Отто едва успел сбежать от вас тем же вечером…

— Тогда, выходит, вы были с ним?

— Нет, не с ним, но поблизости. Я наблюдал вашу атаку из безопасного укрытия. Между прочим, ту чашу, которую ваш сержант продал в Париже, я выкупил три года назад. Просто из чувства сентиментальности. Все, что я хотел, — это манускрипт, а не чаша.

Танкред в раздумье кивнул:

— Полагаю, вы и в самом деле были братом Амбросием… все верно.

— Конечно, я был им. Я мог бы процитировать вам любой текст из Писания, но к чему? Я вернулся в Югославию в 1944-м и присоединился к моему старому другу из Загреба, Иосипу Броз…

— Тито?

— Ныне президенту конфедерации республик, известной как Югославия. В ее правительстве я шеф одного из самых важных бюро… и буду министром. Теперь уже очень скоро.

— Если другая республика — Франция — останется в неведении о вашем нынешнем статусе и месте пребывания.

— Тс-с, тс-с, мистер Танкред. Это звучит как шантаж. Не вам этим заниматься. Не то чтобы я боюсь. Я крупная фигура, и Франция — не друг Югославии. Это страна западной демократии, и мы с ней едва поддерживаем отношения. — Он улыбнулся почти той же самой улыбкой, которой улыбался, изображая из себя Стива Драгара. — Мы партнеры, мистер Танкред. Вы, я… и поистине прекрасная графиня фон Райзингер, которая вскоре вернет себе имение и станет очень счастливой женщиной. Nicht wahr, Liebchen?[11]