Мой отчим - советский пенсионер

Глава 9

Потянулись дни. Отчим все болел, ехать как будто никуда не собирался. Я уже было решила, что он совершенно не воспринял сведения из прочитанного мною письма как указание к действию, но я ошибалась… Прошло дней десять после моего "обыска" квартиры родителей, и Семён Васильевич куда-то засобирался. Причём, в отличие от своей всегдашней манеры, таиться не стал: заявил маме, что уезжает в понедельник рано утром, часиков этак в пять-шесть, но уже вечером обязательно вернётся. Мама вскричалась, как грузинская плакальщица, — видели мы однажды "такое" близ Гори, как плакала женщина-грузинка, так, словно небо рухнуло на землю, — наверное, у неё горе случилось. Но и мама сейчас голосила почти так же, словно по покойнику плакала. Дядя Семён даже рассердился на неё, — он ведь заранее решил предупредить об отъезде, чтобы мы не волновались, а мама ведёт себя как маленькая… Но маму понять можно было: дядя Семён собирался ехать на машине, а ему же зрение напрягать категорически запрещено! Мама вся перепугалась, что он может перевернуться в дороге, почувствовать себя плохо, стать виновником аварии… Он только рукой махнул, словно хотел сказать, до чего все женщины — глупы… И заявил, что едет на Маныч. Мама вновь недовольство проявила: какой Маныч поздней осенью, почки морозить? Сидел бы себе дома, ставни резные выпиливал, — у дяди Семёна обнаружился талант резчика по дереву… А еще он, оказывается, рисует акварели дивные…

Отчим материны причитания слушал не стал, сказал, что ему "надо!" ехать, и всё. Иногда он мне очень даже нравится, пусть я и подозреваю его бог весть в чем: такой характер спокойный, но последовательный и ровный, — мне бы такой…

Под шумок выяснения родителями отношений я тихонечко собралась и сбежала домой "ночевать", в свою высоченную "сталинку". Мотьку не стала брать, — потому что ночевать я вовсе не собиралась в квартире. Помчалась вечереющими улицами к бабушке. Та меня встретила радостно. Выпалила я ей информацию, что дядя Семён назавтра на машине в "Котлы" ехать собрался. Что делать? Хочу и я поехать…

Бабушка головой покачала, отговаривать не стала, даже пыталась свои услуги по сопровождению предложить, но я её помощь отвергла: это — моё дело! Сама кашу заварила, мне её и расхлёбывать! Тогда бабушка пообещала меня проводить на вокзал: поезд "Ростов — Сталинград" проходит через Сальск ровнёхонько в полночь, страшновато мне одной в столь позднее время на вокзал тащиться. Бабушка велела не беспокоиться о работе: завтра, мол, она сходит на мою работу, скажет Владлене Карповне, что я немного "приболела", — так, небольшая болезнь смешная: ходила в тонкой юбке, вот и застудила… Кое-что… В общем, полежать мне нужно с тёплой грелочкой денёк, и всё пройдёт… Признаться, даже не поняла, что за болезнь мне бабуля придумала, но она сказала: Владлена всё поймёт… И вообще, "замша" наша сейчас — "ручная", после визита той сердитой тётеньки-шантажистки… Теперь она никому ни в чём не отказывает, всех боится. А еще её сынок из армии пришел только что, и — никуда!.. Не работать не идёт, не учиться, дома сидит, — тунеядец…

Я вначале не поняла бабанькиных намёков, но она мне разъяснила конкретно:

— Сын твоей "замши" закон нарушает: тунеядец он! И выпивоха, — от соседок твоей начальницы наслышана. Как пришел из армии, так и "квасит" не "просыпая", — от радости, что демобилизовался. Знаешь ли, Зоя, что за слово такое "тунеядство"? Как бывшая "русистка", подскажу верное объяснение, отступлю от ставшей уже привычной "простой" речи, — слушай:: слово произошло слиянием устаревшего наречия "туне" (варианты: "тунно", "втуне"), означающего "даром", "бесплатно", "безвозмездно", с глаголом "есть" в значении "кушать". Таким образом "тунеядство" — есть дармоедство, Зоенька! Дома сидеть позволительно женщине-хозяйке, у неё и дома работы много, но мужчина должен работать: рабочий — на заводе, инженер — в НИИ, министр — в министерстве… Нечего мужикам дома сидеть, глаза мозолить! И статья такая есть — 209-я, по которой тунеядцев работать заставляют. Вот слышала ли ты такую аббревиатуру: "БОРЗ"? Нет, не о борзых собачках речь: расшифровывается как "без определённого рода занятий"… Среди "нехороших людей" на "блатном" жаргоне есть словечки — "борзОй" и "бОрзый", то есть категорически не желающий работать… И поговорок немало русских о тунеядстве, некоторые ты и сама слышала: "Не хочу учиться, а хочу жениться!", "Понедельник — день-бездельник, вторник — повторник, среда — тамада, четверг — я заботы все отверг, пятница — пьяница, суббота — безработа, воскресенье — день веселья!", "Если хочешь поработать, ляг, поспи и всё пройдёт!"… Много подобных… Правда, сынок Владлены четырёх месяцев не пробездельничал, состава преступления нет, но "замша" ваша сейчас на любую "лебеду" "клюнет": нервная, слабохарактерная. На пенсию ей пора…

Говорят, Владлена с "милым другом" рассталась, но родню отнюдь не спешила с работы рассчитывать, несмотря на запрет родственникам работать в одной организации под началом друг у друга… Снова — нарушение… Пусть только попробует что супротив твоего отсутствия на работе слово сказать! Но не беспокойся: я ей сразу лишнего не скажу, вот конфеточки отнесу по-человечески, а если она "кочевряжиться" начнёт, — тогда найду ей "аргументы"… веские…

Порой бабушке удивляюсь: столько она всего знает! И ведь не буде же пугать Владлену, знаю, — только передо мной хорохорится… Но где-то она права: привыкли люди запреты обходить, — со всеми законами вслух и гласно соглашаются, и все эти законы дружно нарушают… Зачем тогда принимать такие законы, которые никем не исполняются? Не понимаю я жизни: почему во всём — двойственность? Бабушка говорит: это и есть "диалектика бытия", — иначе скучно жить. И Остапа Бендера вспоминает… Она считает, что тот, кто совершает нечто, не запрещенное законом, даже если это нечто и выглядит неправильным с моральной стороны, — не преступник. Например, бабушка нередко солёную капусточку, семечки тыквенные и подсолнечные, рыбку жареную, — выносит на перрон к поездам, особенно к Московскому поезду, — на нём пассажиры "завсегда денежные" едут. Но выносит понемножечку, словно для себя только что купила, чтобы её нельзя было в спекуляции обвинить, а следующую порцию товара ей приносит очередной муж, — если такового в какой-то момент нет в наличии, — то я либо мама. Бабушка не так, чтобы слишком торговлю любит, — она любит быть в курсе событий, на "пульсе жизни", а от пассажиров поездов можно услышать такое!..

Проводила меня бабушка на поезд. Билет купила сама. В плацкарту. Я было отнекиваться пыталась, хотела вновь "зайцем" проехать, но бабушка воспротивилась: сказала, "так" ей спокойнее. Проводила меня в вагон, посадила, от постели, предложенной проводницей, сразу, от моего имени, отказалась, — ехать-то всего несколько часов, поспать не удастся. Посмотрела на попутчиц: их было всего две в нашем открытом купе. Соседние "боковушки" вовсе пустовали: осень, людей мало ездит. Потом вывела меня в тамбур и принялась давать наставления: до рассвета с вокзальной станции не выходить, потом найти именно ту почту, индекс которой на конверте указан, — ну, как в Котельниково — две почты? Далее попробовать проследить за приездом отчима, — да смотреть, чтобы он меня не заметил! Когда выйдет из здания почты, — попытаться разузнать: какую сумму получил, наименование денежной суммы, — что это за деньги такие? Если ничего узнать не удастся, идти искать тот адрес по улице Цимлянской, где живёт знакомый отчима, получающий за него деньги, явно по доверенности. Хорошо бы проникнуть в дом с каким-нибудь дурацким вопросом и расспросить хорошенько обо всём. Все-таки всё это очень странно выглядит…

И вот я еду в медленно трясущемся стареньком вагоне… Поезд раскачивает туда-сюда, из стороны в сторону. На окнах — занавесочки с милым рисунком и надписью "Сталинград". В вагоне холодновато, мерзну немного в моих нейлоновых чулках… За окном что-то мелькает, изредка промелькивают световые пятна фонарей, но света в селениях не видно: ночь, все спят…

Котельниково — это граница Ростовской и Сталинградской областей. Заранее почитала в энциклопедии о нём, и бабушка кое-что подсказала. Должна же я знать, в какое место еду!.. Городок расположен на реке Курмоярский Аксай (впадает в Цимлянское водохранилище), в 190 км к юго-западу от Сталинграда, областного центра. Основан городок в 1897 как маленький посёлок при железнодорожной станции Котельниково (открытой в 1899 г.). Станция получила своё название по соседнему хутору, называвшемуся по фамилии первопоселенца — Котельников. Посёлок при станции некоторое время назывался Николаевский, или Никольский, но закрепилось за ним название по станции Котельниковский. С 1955 г. поселок получил статус города — Котельниково. В районе Котельниково в жесточайшие времена Сталинградской битвы 1942-43 гг. в ожесточённых оборонительных боях советские войска нанесли поражение ударной группировке противника и перешли в контрнаступление, в результате которого армейская немецкая группа "Гот", находившаяся в составе группы армий "Дон" под командованием генерал-фельдмаршала Манштейна, была почти полностью разгромлена, и уже 29 декабря 1942 года советские войска освободили посёлок и железнодорожную станцию Котельниково.

Ныне городок — не мал, не велик: не исключено, что мне придётся побегать в поисках нужной почты и нужного адреса — улицы Цимлянской…

Приехала. Холодно. Ветерок свежий. Где-то слышала: в Москве ныне, после фестиваля молодёжи и студентов, девушки-москвички начали брюки носить, точно как мужчины, — мода такая новая. Старушки консервативные их за ту моду ругают, хулят, а мне бы сейчас в самый раз такие вот брючки, — в них наверняка теплее, чем в юбке свободного кроя… Не ровён час, и правда ту "смешную" болезнь "схлопочу"…

Вспомнила: мне ту байку дядя Семён рассказывал, он же недавно в Москве был проездом, когда к шурину ехал, попрощаться да проводить того в дальний невозвратный путь… Интересная штука радиация, о которой отчим рассказывал: будто взором невидима, но тело человека калечит и убивает. Зачем на свете белом столько вредоносных и непонятных лучей и веществ? Зачем мы, люди, так беспомощны и бездумны? Зачем нам ту радиацию на службу себе ставить, когда мы сами ей противостоять не в силах? Дядя Семён, когда я ему такую мысль высказала, засмеялся, сказал, что мне нужно в институт, а лучше — в университет: порой я такой умной кажусь, впору книгу писать… Так и сказал: "порой"… А иногда — дуб дубом, как сама о себе чувствую.

Вот зачем, спрашивается, столько времени бесцельно в зале ожидания вокзальном торчать? Действовать надо! И я подошла к дежурной по почте, стала спрашивать адрес почтового отделения, указанного на штемпеле. Тетенька, малорослая, немолодая, полноватая, накрашенная ужасным синим карандашом и нарумяненная, как кукла-матрёшка, но веселая и словоохотливая, охотно всё пояснила. Даже не спросила, зачем мне это всё нужно. Тогда я осмелела и принялась про улицу Цимлянскую выспрашивать. Она и тут ответила, но сказала, что далёконько идти придётся. Спрашивать надо будет, а лучше поехать на такси: местные такси дешево берут, расстояния-то — маленькие… И не удержалась:

— А когой-то ты там, на Цимлянской, разыскиваешь, девонька? Я ведь сама там живу!

Тут я даже присела от неожиданности, став почти вровень с черноглазой смешливой железнодорожницей. Еще не хватало на лишние сплетни напороться!.. Но раз уже начала спрашивать, придётся выкручиваться, — скажу почти правду:

— Мой отчим, — говорю, — часто в Котлы ездит. Не знаю, зачем. А только маменька моя из-за его поездок душою расстраивается: кажется ей, что мой новый папа ей изменяет… Сама знаете, какое время: мужчин — мало, женщин — много… Так мать счастлива, что новое счастье нашла, но хочется ей быть уверенной в муже. Вдруг и впрямь изменщик? Лучше сразу расстаться, чем всю жизнь подозрениями мучиться!

А на днях нашла я в одежде отчима конверт, — без письма, — с штемпелем Котельниково и адресом. Вот и решила узнать: зачем это отчиму отсюда письма пишут, и что за люди живут в доме N 21 по улице Цимлянской… Вы, наверное, будете смеяться надо мною, но всё это делаю только для маминого спокойствия: она себе места не находит, если отчим уезжает из дома и цели поездки не говорит…

Тётенька покивала понимающе: похоже, и здесь наслышаны о неверных мужьях. Потом вдруг как засмеётся оглушительно:

— Ты, девонька, со смеху меня, старую, уморишь: в том доме Калмыковы живут, Василий Герасимович да Евдокия Ивановна, — учителя бывшие. Сама я у них училась. Сейчас живут бедно: пенсии учительские — невелики, дети у них — взрослые, отделённые, дочка неподалёку, в селе, обитает, а сын — военный, он сейчас в Чехословакии. Основные беды стариков — болезни да тоска: хочется им с новыми людьми поговорить… Сама понимаешь: учителя — они учить привыкли, слушать друг друга не любят… И вот надумали они: нередко на квартиру кого-нибудь пускают на короткий срок, "чтобы не скучно было". Мы уже их не раз предупреждали: не ровен час, пустите какого ни на есть афериста или вора-бандита, но они только отмахиваются, не боятся ничего! Им слушателя их мудрости подавай… Постоянно в их большом доме — квартиранты, уж им милиционер не раз замечания делал… Иногда и хорошие люди попадаются: вот в прошлом году жил один очаровательный веселый мужчина, Семёном, кажись, звали… Прожил он у них недолго, они ему даже прописку временную помогли сделать, — что-то ему нужно было здесь, а как дело сделал, так и уехал неведомо куда… Еще Машка почтальонка Василию Герасимовичу какие-то деньги носит каждый месяц, — он их по доверенности за того Семёна получает. Что за деньги, — не ведаю… Вроде как на прежнем месте их постояльцу остались должны за что-то, вот и переводят приличные суммы… А зачем старикам такая лишняя забота нужна? Всё от скуки, все от неё… Но Василий Герасимович зря доверенность — то взял: у него, поди, уже и руки трясутся: шутка ли, — рассеянный склероз… Он пишет, ровно пьяный… Но сейчас, дай бог, поправится здоровьичко: деду по линии собеса путёвку дали инвалидскую в Железноводск, — так он туда не один поехал, а с женой, как с сопровождающей… Так что дом старики заперли и уехали: стоит дом пустой, тёмный… А ты, милая, зря только приехала: не сюда тебе нужно с розысками неверного матери отчима, — это точно! У нас на Цимлянской молодых-красивых дам давно нет! Окромя меня, конечно…

Правильно я сделала, что к дежурной подошла: вот и не придётся мне разыскивать дом по Цимлянской… Поблагодарила я её, тут и светать начало, пошла к выходу. Прямо за железнодорожным вокзалом размещается в Котельниково небольшой автовокзал: для пересадок очень удобно, что вокзалы — рядом… Нашла дедушку, который вроде просто стоит, кого-то ждёт, но я таких сразу распознаю: "таксует" дедушка на своей "Победе", на хлеб бензинный машинке зарабатывает.

Сговорились о цене: что он меня до почты довезёт, и подежурит со мной, — нужно мне убедиться, получил ли отец деньги, а то сроду он отнекивается: то, что либо еще не получал денег, то, наоборот, что всё уже потратил… Таксист заинтересовался, даже цену быстро сбавил, захотел поучаствовать в интересном "деле"… И предложил свои услуги: зайти на почту спросить, получил ли братец "старшой" денежки сегодня или еще ему завтра приходить?…

Подъехали к почте. Дядька мне о реке Аксай рассказал, что водятся в ней сом, лещ, окунь, карась, линь и плотва… А еще здесь раков изобилие несусветное: очень он мне бы рекомендовал сюда летом пожаловать и раков вволю наесться… И рыбки во всех видах прикупить… Я засмеялась, спросила:

— Что же, у Вас в том Аксае… Курмоярском… одна рыба да раки водятся, и всё? А лягушек нет, что ли?

— Как не быть! Квакают! И лягушки — хороши: толстые да жирные…

Смешной "водила" попался: наверно, рыбак-любитель…

За разговором время незаметно прошло, а только в девятом часу утра к зданию почты невесомой птичкой "пришвартовался" отчимов ГАЗ. Дядя Семён быстренько выпрыгнул из машины и скрылся на почте. Дед Виталий, — как водитель представился, — по моему лицу понял, что подъехал как раз нужный мне человек, и устремился на почту подслушать да посмотреть, о чем речь пойдёт и получит ли отчим деньги… Я осталась в салоне машины…

Вскоре дядя Семён показался, довольный, в дверях. Я быстро юркнула вниз головой, ниже руля, чтобы не было меня видно, но, с другой стороны, с какой стати мне было так бояться? Отчим бы и не подумал, что может меня здесь встретить…

"Волга" быстро набрала ход и газанула прочь.

Очевидно, дядя Семён и впрямь не обманывал маму вчера вечером: он, действительно, имел здесь "дело"… Но что за "дело"? Как мне разобраться в хитросплетении непонятных отъездов?

Через пару минут появился дед Виталий, довольный: в руках он нес пару приобретённых газет и светился счастливой улыбкой от предвкушения чтения… В небольших городах газеты — единственное окно в мир… Книг мало читают…

Залез в салон, отчитался армейским тоном, но улыбчиво:

— Получил 1200 рублей. Все положил в карман пальто и застегнул его на пуговицу.

Когда получал, пробормотал "почтовичке" лишь четыре слова: "Спасибо! Моя задолженность пришла!"… И всё, сказать больше нечего…

Поблагодарила я деда Виталия, расплатилась с ним, — взял дешево, по-божески, похоже, просто рад был клиентке случайной, принесшей хоть какой заработок… Попросила водителя отвезти меня на вокзал. Он, без вопросов, всё сделал. Вскоре я села "зайцем" на первый мимо проходящий "скорый" и часа через четыре была уже дома, в Сальске. Было еще рано, даже рабочий день еще продолжался. Быстро я "управилась", — бабушка очень ругает меня за это словечко…

Ехала и думала: и зачем съездила? Что узнала? Сумму денег, полученную дядей Семёном? Но что это за "задолженность"? Может, ему на прежнем месте работы недоплатили, а теперь долг выплачивают? Такое, говорят, бывает? Или все-таки какой-то человек ему деньги шлёт? Но почему не в Сальск, почему? Что наш отчим от нас скрывает? Ведь для него огромная нагрузка: больному, — сюда ехать…

Всё рассказала бабушке о путешествии. Она слушала внимательно, ничего не пропустила. Переспросила о болезни Калмыкова, — рассеянный склероз? Почему-то у неё диагноз интерес вызвал…

Затем переспросила о полученной отчимом сумме, задумалась. Потом сказала, что, похоже, всё именно так, как она и подозревала, но доказательств всё равно никаких нет… И добавила:

— Будем наблюдать дальше, Зоенька! Но, даже если мои подозрения подтвердятся, это ничего не изменит: мы же не сможем отчима твоего "сдать", раз Груша его любит? Не сможем! Так что ищи дальше, но, если появится подтвержденная информация о дурном поведении отчима, твоя цель будет: не выдать его милиции, чтобы потом мать твою невинную бесконечно по допросам таскали, — нам это ни к чему, — нет: ты должна постараться разрушить их любовь.

Пусть они сами собой расстанутся. Лучше Груше пережить расставание и разочарование, нежели узнать о непорядочности любимого человека… Так что, вот тебе задание: ищи компрометирующие доказательства, — это раз, и пытайся исподтишка рассорить влюблённых, — это два! Покой души Грушеньки мне всего дороже, а любовь — выдумки, всё забудется, время вылечит…

Мне хотелось поспорить с бабушкой о роли любви в жизни людей, но своё мнение осмотрительно оставила при себе: бабушка — мой друг и учитель жизни, ни к чему ей все мои мысли знать…

Но вот что интересно: что бабушка имела в виду под словами: "Похоже, всё именно так, как я и подозревала?" Почему же я не могу найти никакого правдоподобного объяснения поездкам отчима?