Мститель, или Охотник за головами

XXIX

- Меня зовут Мирабель-Гильда Крестон-Бонзор. Я точно не знаю, действительно ли такова фамилия моего покойного мужа. Я думаю, что его настоящее имя было Майкл Мэрфи. Он был ирландского происхождения. Когда я его впервые встретила, он был предпринимателем в Сакраменто, в штате Калифорния.

Я родилась в деревне Укфильд, в Сэсикс, но уже семилетней девочкой я попала в Лондон. Когда скончались мои родители, я переехала к тете миссис Пуэль на Бэйем-стрит, Кэмдэн Тоун. В шестнадцать лет я поступила горничной к мисс Джэннет Северн, 104 Меньчестер-сквер. Мисс Северн не была замужем и имела довольно странный взгляд на браки, заключаемые низшими классами населения.

Кроме мисс Джэннет и слуг в доме проживал еще ее племянник мистер Джон Северн. Он обычно приезжал на каникулы. Он учился в университете Кэмбриджа. Мне незнаком этот колледж, но я знаю, где он обучался, потому, что все письма, которые писала ему мисс Джэннет, передавались мне для отправки: она также прочитывала мне каждый раз адрес. Я это хорошо помню.

К сожалению, я не умею ни писать, ни читать, и хотя я потом научилась подписывать свою фамилию, чтобы выдавать чеки, я все же дальше этого не пошла. Вот почему я ничего не читала об этом убийстве и не знала имен тех лиц, которые причастны к нему. Я очень часто видела мистера Джона, когда он бывал дома. Я ему нравилась, так как тогда я была молода и красива. Однако, он никогда не флиртовал со мной.

Во время моей службы у мисс Джэннет я познакомилась с мистером Селимом… Эбрэгемом Селимом. Он обычно входил через черный ход для слуг. Сперва я думала, что он разносчик товаров, предлагающий нам кое-какие товары в кредит, но потом я узнала, что он заимодавец, у которого были довольно оживленные отношения со слугами Ист-Энда. Наша кухарка задолжала ему по горло, и еще одна служанка тоже брала у него ссуды. Эбрэгем выглядел довольно хорошо, и когда он узнал, что я не нуждаюсь в его услугах, а, наоборот, даже имею вклад в банке, он был удивлен. Я ему, по-видимому, понравилась, и он предложил мне прогуляться с ним в ближайший свободный воскресный день. Я согласилась потому, что у меня еще не было знакомства и он имел довольно красивую наружность. В воскресенье мы поехали вместе в Хэмит Тоун. Это было тогда для меня крупным событием. Селим вежливо ухаживал за мной и вел себя во всех отношениях как джентльмен.

С тех пор мы стали встречаться чаще, и в один прекрасный день он заявил мне, что желает на мне жениться. При этом он сказал мне, что это должно остаться тайной, так как у него имеются особые виды на будущее. Он посоветовал мне остаться в моей должности еще на два месяца. Я согласилась, так как чувствовала себя очень хорошо в доме мисс Джэннет.

Селим проживал в Брикстоне, лондонском квартале. Однажды, в понедельник, когда я была свободна от работы, мы встретились и повенчались в отделе актов гражданского состояния квартала Брикстон. Вечером я опять вернулась к мисс Северн.

Через некоторое время Селим пришел ко мне в возбужденном состоянии и спросил меня о том, не знаю ли я кое-что об одном господине, фамилию которого я уже позабыла. Я ответила, что мисс Джэннет как будто уже говорила о нем. Это был ее зять, с которым у нее были натянутые отношения, потому что он плохо жил со своей супругой, сестрой Джэннет. Он был довольно состоятельным, но, как я узнала, ни мисс Джэннет, ни Джон не могли ждать от него ни шиллинга. Я сказала своему мужу все, что знала, и он, по-видимому, остался доволен. Он также спросил у меня, целовал ли меня мистер Джон. Я очень рассердилась на него, потому что была приличной девушкой и избегала этого. Селим успокоил меня и сказал, что он сумеет заработать целое состояние, если я захочу ему помочь. Он также заметил, что до нашей свадьбы не имел понятия о том, что я не умею ни читать, ни писать. Только после того, как он увидел на брачном документе вместо моей подписи букву X, он понял, что я неграмотна. Он было того мнения, что это доставит ему некоторые трудности. Если бы я могла узнать, куда ежевечерне уходит мистер Джон и рассказала об этом Селиму, то могла бы ему оказать этим существенную помощь. Позже я узнала, что эта информация ему нужна была для того, чтобы встретиться с мистером Джоном и познакомиться с ним. Я знала, что мистер Джон сильно задолжал, так как он мне рассказал, что жизнь в Кембридже очень дорога и он вынужден был делать долги. Мистер Джон просил меня ничего об этом не рассказывать тете.

Естественно я подумала, что Эбрэгем знает о материальных затруднениях Джона и желает ему ссудить деньги. Если бы я знала цель их встречи, то скорее отрезала бы себе язык, чем рассказала бы Эбрэгему о том, где Джон проводит свои вечера. Последний обычно посещал клуб в Сого, где молодые люди занимались игрой.

Спустя неделю Селим сообщил мне, что он встретился с мистером Джоном и «вытащил его из лужи».

«Никогда не говори ему, что ты меня знаешь», - сказал Селим.

Я обещала ему ничего не говорить. Мисс Джэннет была очень строга в моральном отношении, и, если бы она узнала о том, что я повенчана, я испытала бы большие неприятности.

Северны происходят из старой известной фамилии и у них есть девиз, что знатные люди никогда не должны делать что-либо скверное. На фирменных бланках Севернов была изображена птица, державшая в своем клюве змею. Мисс Джэннет объяснила мне значение этой эмблемы, но я уже позабыла. Я не знала, какой договор Селим заключил с мистером Джоном, но он был очень доволен. С тех пор Селим больше не приходил ко мне лично, но посылал вместо себя служащего.

Было довольно странно, что служащий никогда не видел своего хозяина. Позже я узнала, что Эбрэгем не говорил лично с мистером Джоном, как он мне об этом рассказывал. С этих пор он, вообще, стал вести себя довольно таинственно. Мистер Джон, в свою очередь, как-то рассказал мне, что он заключил весьма выгодный договор с человеком, с которым переписывался. Мистер Джон сказал мне: «Этот человек верит, что я унаследую через некоторое время большое имущество, на что я ему ответил, что никакого наследства не жду. Он все же настаивал, чтобы я взял у него столько денег, сколько мне понадобится».

При следующей встрече с Эбрэгемом, я передала ему слова Джона, но он лишь рассмеялся. Я хорошо помню вечер встречи с Эбрэгемом: это было в воскресенье, когда мы встретились в ресторане вблизи вокзала Кингс Кросс. Я должна при этом заметить, что мы встречались только в общественных местах, хотя прошел уже месяц со дня нашей свадьбы. Еще более странно было то, что Селим никогда в своей жизни не поцеловал меня.

Когда мы вышли из ресторана, пошел сильный дождь. Селим нанял для меня извозчика и приказал ему довезти меня до конца Портмэн-сквер. Было десять часов вечера, когда я сошла с коляски и уплатила извозчику. Эбрэгем давал мне всегда много денег. Когда я повернулась и хотела пойти дальше, я, к ужасу моему, столкнулась лицом к лицу с мисс Джэннет. Она мне ничего не сказала, но, когда я пришла домой, она сейчас же позвала меня.

Она говорила мне, что не может понять того, как может приличная молодая девушка разъезжать на извозчиках, и спросила, откуда у меня деньги. Я ответила ей, что сберегла немного денег и что, в данном случае, извозчику уплатил мой знакомый. Она даже не прислушалась к моим словам, и я поняла, что к началу нового месяца буду уволена.

«Не уходите, пожалуйста, ждите пока не придет мистер Джон, - сказала она. - Он сегодня ужинает у знакомых и возвратится сюда не позже одиннадцати часов вечера».

Я была рада, когда она, наконец, поднялась к себе в комнату. Мистер Джон пришел только после полуночи, и я сейчас же заметила, что он чрезмерно выпил. Я приготовила для него небольшой ужин в его комнате.

Он вдруг стал приставать ко мне, называл меня: «Моя маленькая, милая девочка» и сказал, что купит мне жемчужную брошку.

И прежде чем я могла оглянуться, он заключил меня в свои объятия и стал целовать. Я отчаянно защищалась, но он был очень силен. Когда мисс Джэннет внезапно открыла дверь, я была вне себя от ужаса. Она повелительно указала мне на дверь, и я была рада выбраться оттуда. Я ждала, что на следующее утро мне придется упаковать вещи, ибо мисс Джэннет велела мне больше не работать. В десять часов утра она позвала меня к себе в гостиную.

Я никогда не забуду ее позу, как она сидела в черном альпаковом платье и в белом маленьком чепце. Ее красивые длинные руки были скрещены у пояса. Все служанки всегда восхищались ее изумительно красивыми руками.

«Гильда, мой племянник причинил вам большое зло. Я не знаю насколько далеко пошли ваши отношения. Я лишь не понимаю, откуда у вас столько денег: вы показали на прошлой неделе кухарке пять фунтов. Но это не относится к делу. Вы молодая девушка, живете в моем доме и находитесь под моей защитой. Я ответственна за вашу судьбу перед Богом и людьми, поэтому я распорядилась, чтобы мой племянник женился на вас, дабы этим дать вам удовлетворение».

Я была поражена, я не могла произнести ни слова. Слезы давили меня, и я была совершенно потрясена.

Я хотела рассказать ей, что я уже замужем, и уже хотела показать ей брачное свидетельство, но в ту же минуту я вспомнила, что оно находится в руках Эбрэгема. Я лишь молчала. Мисс Джэннет продолжала.

«Я говорила с моим племянником и поручила моему адвокату достать для него необходимые документы и подготовить почву для того, чтобы мой племянник мог получить свидетельство от епископа. Венчание состоится в церкви Сент-Пауль, Мерлебон, в будущий четверг».

Потом мисс Джэннет дала мне знак выйти из комнаты. Когда она поднимала для этого руку, никто не смел ей прекословить. Никакая прислуга, или даже слуга не пытались этого делать. Когда я пришла в себя и поняла ее слова, я хотела опять пойти к ней и рассказать ей обо всем. Я послала девушку, чтобы добиться разрешения поговорить с мисс Джэннет, но она вернулась и заявила мне, что хозяйка чувствует себя нездоровой и освобождает меня на целый день от работы.

Я тотчас же отправилась к Эбрэгему. У него было маленькое бюро над магазином табачного торговца Эшлера. Последний потом стал очень богатым человеком и, кажется, основал большой торговый дом, носивший его имя. Случайно Эбрэгем оказался в бюро, но я очень долго ждала, покуда он открыл дверь и впустил меня. Он заявил мне, что никогда лично не принимает посетителей, и не был доволен тем, что я к нему пришла. Когда я ему рассказала о кошмарном положении, в котором я находилась, он вдруг переменил тон. Я выразила свое мнение в том смысле, что он непременно должен поговорить с мисс Джэннет, но он не хотел об этом слушать.

«Я предполагал, Гильда, что это так случится. Будь благоразумной девушкой и сделай кое-что для меня. Я всегда хорошо относился к тебе и теперь от тебя зависит то, что мне нужно выполнить. Ты обязана помочь мне».

Когда я услышала, что он от меня требует, я не поверила своим ушам. Он действительно хотел, чтобы я повенчалась с мистером Джоном.

«Но это ведь невозможно… ты ведь мой муж! Ты хочешь, чтобы я попала в тюрьму?»

«Никто не узнает об этом. Ты повенчалась со мной в другой части города. Я обещаю тебе, что по возвращении из церкви он оставит тебя и ты его больше не увидишь. Сделай мне одолжение, Гильда, я тебе дам сто фунтов».

Селим еще добавил, что, если я пойду венчаться с мистером Джоном, мы заработаем столько, что нам хватит на всю жизнь. Больше он ничего не добавил и никаких подробных сведений он мне не давал.

Селим всегда умел говорить красиво и убедительно. Я была так смущена, что не знала, что делать, и подумала, что лишилась рассудка. Селим умел черное превращать в белое, и я не знала, что ответить. Я волей-неволей согласилась. Это было глупо с моей стороны, но я была так очарована его умом и знанием жизни, что совершенно позабыла о себе.

После, я часто думала о том, не хотел ли он освободиться от меня таким путем, но это, по-видимому, не соответствовало правде, ибо зачем ему было вообще жениться на мне? Теперь я пришла к заключению, что он хотел иметь в доме миловидную девушку, которая была бы настолько тесно связана с ним, чтобы она выполняла все его желания. Он, быть может, и не ожидал, что мистер Джон сделает мне брачное предложение, но… Селим ждал худшего: он, быть может, думал, что… Не было на свете более подлого и хладнокровного негодяя, чем Эбрэгем Селим!

За день до свадьбы я имела беседу с мисс Джэннет.

«Гильда, - сказала она, - завтра вы будете повенчаны с моим племянником. Кажется, излишне вам говорить о том, что я не особенно горжусь этим браком. Я даю вам совет не выражать своих мнений. Что касается будущего, то вы не должны ждать, что джентльмен мистер Джон представит своим знакомым и друзьям девушку вашего круга. Вы абсолютно неграмотны, и хотя ваш характер очень хороший и вы, по существу, очень добры, все же ваши манеры и грубая речь просто невыносимы».

Я удивляюсь, что помню каждое слово, сказанное мне мисс Джэннет, хотя уже прошло более тридцати лет. Я была очень возмущена и оскорблена, но превозмогла себя и спросила, что она намерена со мной сделать.

«Я сперва отправлю вас в аристократический институт, где вас воспитают как следует. Вы останетесь там до тех пор, пока вам не исполнится двадцать два года. Только тогда вы сумеете занять место рядом с вашим мужем, не боясь скомпрометировать его или себя».

В некоторых отношениях предложение мисс Джэннет соответствовало обещаниям Эбрэгема. Я даже поверила, что он все это устроил. Теперь я знаю, что у него был совсем особый план и мисс Джэннет проявила собственную инициативу.

Только тогда, когда мистер Джон стоял рядом со мною в церкви Сент-Пауль, я его увидела впервые после злополучного вечера. Я даже теперь еще не знаю, что произошло между ним и его тетей. Он был мертвенно бледен и был очень холоден, но вежлив. При венчании присутствовали только четверо, и церемония окончилась скорее, чем я ожидала. Я, между тем, научилась подписывать свою фамилию, так что мне не пришлось больше ставить крест на брачном свидетельстве. Я, право, не знаю, почему, собственно, мистер Джон женился на мне. Я могу дать клятву на Библии, что ничего между нами не произошло. Он лишь поцеловал меня единственный раз, когда он выпил чересчур много. Но факт венчания был налицо. Быть может виной тому был девиз его фамилии и птичья голова на родовом гербе. Брак еще и по нынешний день кажется мне странным и невероятным. До венчания мисс Джэннет дала мне пятьдесят фунтов и адрес, по которому мне следовало ехать. Институт находился в Кэст-Бурне, Виктория Драйф. Она дала мне также расписание поездов.

Я попрощалась с мистером Джоном, вышла из церкви .и оставила его с его друзьями. Мисс Джэннет не присутствовала на венчании. Больше я никогда не видела мистера Джона.

Эбрэгем хотел увидеться со мной после венчания, чтобы вместе поужинать. Он ждал меня у ресторана Кингс Кросс, и, когда мы туда вошли, я рассказала ему обо всем, что произошло.

Он взял у меня брачный контракт и положил в карман. Я была расстроена, и мы много не говорили о пресловутом венчании. Я не хотела ехать в Кэст-Бурн, вообще не была намерена уезжать. Но я была всецело в зависимости от Эбрэгема. Я знала, что у него имеется для меня особый план, о котором он рассказал мне потом. Когда я дала свое согласие на брак с мистером Джоном, он обещал мне немедленно уехать в провинцию и зажить настоящей семейной жизнью. Обещания своего он не выполнил. Когда наш ужин в ресторане приблизился к концу, Селим вынул из кармана большой конверт.

«Я заказал для тебя каюту в первом классе, и, если будешь держать язык за зубами, никто не догадается, что ты прислуга. В этом конверте лежит сумма… 500 фунтов в банкнотах… в два дня ты закупишь все необходимые тебе платья».

Я была так изумлена, что даже не поняла его слов.

«Ты поедешь в Америку. Я достал для тебя рекомендательное письмо от моего друга мистера Мэрри… Имя было приблизительно такое, возможно, что он назвал фамилию Мэрривэна. Селим при этом заметил, что этот господин является его клиентом.

Он мне сказал, что письмо даст мне возможность найти должность и, кроме того, у меня на руках крупная сумма, чтобы безбедно жить в первое время. «Но я не желаю ведь уезжать отсюда», - громко воскликнула я. Сидевшие в ресторане люди начали оглядываться.

«Ты поедешь немедленно в Америку, или же я приведу полицию и тебя арестуют за двоемужество».

Я не могла с ним бороться и уехала на пароходе «Лукания» в Нью-Йорк. Я отправилась на Дэнвэр Сити, где получила должность благодаря рекомендательному письму. За океаном не принято говорить «прислуга», а «фейвэр». Я проработала в качестве «фейвэр» тринадцать месяцев, после чего получила должность экономки в доме мистера Бонзора, вдовца с ребенком. Ребенок вскоре умер, и мистер Бонзор спустя некоторое время сделал мне брачное предложение. Я вынуждена была рассказать ему правду. Он заявил мне, что то обстоятельство, что я уже дважды повенчана, для него никакой роли не играет. Он был вполне атеистом.

Я больше никогда не видела Эбрэгема Селима, но узнала, что он писал моим хозяевам на Дэнвэр Сити и запрашивал у них, что со мной произошло там. Они ничего не знали, ибо я уже жила в Америке семь лет. Я больше ничего не слыхала о мистере Джоне. Однажды, когда мистер Бонзор читал английскую газету, он нашел уведомление о смерти мисс Джэннет от воспаления легких.