На лыжне попаданец Ломаев

Глава 10

А скорый поезд из родимой уже мною Вологды, между тем, дошел до златоглавой столицы. Долговато тянулся в пути в отличие от быстрого комфортабельного самолета. А вот, чин у тебя еще ведь такой очень крохотно — маленький, чтобы самостоятельно высоко взлетать без маршала авиации. А и то, не на перекладных конягах едешь и ладно. Скорый поезд доколдобался до Москвы всего лишь примерно семь часов. Самый быстрый, правда, шел шесть часов с копейками, прямо-таки метеор.

Но ничего, почитал кое-какие учебные конспекты, что свои, что чужие (с возвратом), попил чаю, любезно принесенный толстенькой проводницей, даже подремал на своей полке, чертыхнувшись на постельное белье железных дорог СССР. Одно хорошо — дешево, а все остальное со знаком минус. Серое, даже не влажное, а местами сырое. Но это еще ничего, женщина снизу, на первой полке, негромко натужно ругалась. Ей досталось рваная простынь, и она все пыталась понять, как можно лечь поудобнее.

Но вот, наконец, Москва, и дорожные тяготы позади. МПС СССР не хорош и не плох, это просто зона особого риска по небольшой цене. Ну а мы проехали, отматерились и разбежались по своим делам. Своих тягот много.

Не известно у кого, но у меня было в ЦГОЛИФК проблем много, до самой макушки. А ведь я физически был парнем немаленьким. Начиная с бытовых забот (жилье, столовая, проблемы с местным хулиганьем и чиновниками) и заканчивая самыми важными — учебными.

Ничего, немного покрутился, сначала оформил студенческие документы, с ними повертелся. Начинал, естественно, с секретаря деканата Любочки. Та озаботилась немного. Молодой человек, конечно, привлекательный, но не торопится сближаться, а ей как-то в лом ходить из-за одного первокурсника ОЗО. Пусть сам бегает, не переломится!

И ведь действительно, не переломился. Быстро, в темпе вальса, прошел по всем вспомогательным учреждениям, важным для студента — учебная часть, канцелярия, комитет комсомола, студенческий профком и еще некоторые. Приказ о зачислении, правда, куда-то потеряли, но ведь он был, не так ли, мои дорогие и не сравненные сотрудницы?

Пошебуршал еще немного. Мне даже стали помогать. Вежливый, культурный прапорщик, с утонченным юмором, но требовательный и жестокий, если надо. Я сразу отрекомендовался, как командир взвода спортсменов состава «А». Это, как ни странно, еще более помогло.

— Явно глубоко наш. И спортсмен и командует спортсменами, — оценила заведующая учебной частью Татьяна Сергеевна и провела меня за руку по остальным инстанциям. Час и юридически я студент. Студенческий билет, зачетка, даже штамп в 10 копеек за вступительный и за текущий месяц комсомольские взносы и профсоюзное удостоверение.

— Мы, вообще-то, студентам ОЗО не всем даем, тем более первокурсникам, — рассудительно сказала председатель профкома, чернобровая красотка лет 20-ти с гаком, — но тебе можно, уж очень о тебе идут слухи хорошие.

Да-а, а кто же этот сплетник (сплетница)? А так час с небольшим и документы в руках. Все я студент! Надеюсь, профессура не против, а то убеждать их будет очень долго и откровенно трудно.

Выбил место в сравнительно небольшой комнате на шесть человек. В повседневной жизни здесь явно была какая-то кладовка, причем с техническим имуществом. Запах уж был довольно специфический.

Зато кровати и какая-то мебель уже были, получил постельное белье после небольшого гама у скаредной кастелянше и все, ложись на свою железную, но крепкую кровать. И большинство соседей по оной комнате были, как и я, военными. Один только являлся гражданским из Подмосковья. Заведовал там каким-то спортивным околовсяческим клубом при небольшом заводике, и очень нуждался в документе о высшем образовании.

Остальные четверо были военными — один из Урала, один с Украины, и двое из центральных областей. И что характерно, все хоть и являлись сверхсрочники, но еще сержанты. Тоже за дипломами о высшем образовании. А уж потом, если не вылетят, то с очередными курсами и звания пойдут — прапорщик, а с окончанием и лейтенант.

А, может, и подлиньше будет путь, дадут еще старшего прапорщика, так сказать младшего генерал-полковника. У обоих-то по три звезды на погоне выстраиваются. Вдруг дадут, как мне планируется, младшего лейтенанта. Пусть, главное, чтобы не вниз по служебной лесенке, а строго вверх.

Вот и получилось, что я возрастом являюсь младшим, а званием, наконец, старшим. Военные ведь не гражданские, не сбиваются, как гуси, в бестолковую стаю. У нас сразу субординация, чинопочитание, хе-хе!

Сходили, поужинали, ребята приехали на сутки раньше, разведали окрестности. Невдалеке находилась небольшая столовая, куда по студенческим билетам пускали. Наглых, правда, тоже пропускали, а куда денешься, коллектив-то женский, мужчины просто отодвигают руками преграды.

Едва мы начали кушать, пришла такая группа, если не сказать банда. Волосатые, в узких брюках, даже на зимнюю одежду умудрились нацепить что-то западное, кричащее.

Нет, вы только не думайте, меня XXI век уже всяко обучил. Молодежь ведь любое одевает, лишь бы вообще одевалась. А то ведь не только девчонки, это-то ладно, парни так одеваются, словно раздеваются. Гомики, что ли, из ЛГБТ?

А вот стоят посередине и так небольшой столовой, пристают ко всем, сорятся. Пьяные? Явно ведь нарываются на драку. Или не нарываются, но создают конфликтную ситуацию, а я, между прочем, здесь старший по званию.

Эх, где мои семнадцать лет! Решительно поднялся, пошел к явным хулиганам. Это ведь не старослужащие, за ними никого нет. А если и важные родители, то ладно. Плевать на гражданских!

Подошел и с ходу врезал самому наглому и крикливому. Толи под наркотиками, толи лидерство отрабатывает, а сам господь приказал именно ему врезать.

А хорошо дал. Или, в принципе, он просто подставился. Совсем, видимо, не ждал такого резкого тыка. Как смело с открытой площадки под ближайший стол, только ноги немного торчат. Хорошо хоть, стол с посудой не опрокинул, вряд ли он будет платить за разбитое.

— Ну что, мальки, еще не служили в Советской Армии? — громогласно и грозно спросил я. Ай, какой командный голос выработал, с переливами! Ах, как здорово!

Смотрю, а дружки подбитого стали аж меньше ростом. Озираются, будто Терминатора увидели. Ну я вас поучу, как вести себя в приличном обществе.

— Пойдете в армию, проситесь в Вологду, в спортроту. Я вас быстро научу Родину любить, звенеть будете, в строю шагая!

— А ты кто такой смелый? — начал выступать по второму кругу здоровенный светловолосый парень. И снова не закрывается. Они что, из кружка рукоделья пришли?

Не дослушав, вряд ли я что-то услышу нового, впечатал кулак в тыковку. Второй пошел, полет нормальный!

Не люблю такую мразь, кидаются на слабых окружающих, девушек, всяких ботанов, даже детей задевают, а сами, фактически, ничего не представляют.

— Ну, — грозно и, наверное, страшно сказал я, — ваши вопросы? Отвечать буду сразу и быстро. Двоим уже понравилось, очередь за вами!

Конечно же, они отказались спрашивать, не садомазохисты ведь напарываться на кулак. И я их пожалел, бил в полсилы. Так, кому досталась шишка, кому синяк. Но бил всех все равно. Тут жалеть не надо, это я еще в своем родимом селе твердо понял, раз пошли драться (а, фактически, бить других), то и получай!

«Проводил» местное хулиганье, проследил, чтобы они забрали нокаутированных, те до конца так и не пришли в себя, что мычали и стонали, взгляд был мутный, разфокусированный. Предупредил тех, кто в сознании, чтобы не гуляли здесь, бить буду постоянно и без поиска причин. Раз они тут окажутся, значит, уже повод.

И вернулся за стол. Мои товарищи, как оказалось, без меня не ужинали. Да и, собственно, драка, или, точнее, ох, избиение хулиганов, шло не долго, минут десять — пятнадцать, не более. Даже блюда не остыли.

Поэтому мы дружно набросились на заказанную еду. Она, кстати, была не очень, простая, без изысков: суп с домашней лапшой на мясном соусе на первое, и макароны с котлетой под томатным соусом на второй. К этому подходили три куска черного хлеба, два пирожка с яйцом и зеленым луком, сладкий чай.

Трапеза, в принципе, была очень простой, но не скудной по объему. Вообще, я как человек деревенский и из простой семьи, лучшего и не ел. Тем более, столовские поставили нам свой презент — одна из женщин — полная, но еще миловидная, как она сама представилась, Гретхен, дала нам три тарелки с гуляшом. А в нем было действительно свиное мясо, а не сало с хрущами.

Я благодушно не отказался, благо гуляш был совершенно бесплатен. Я так понимаю, девушки нам дали свои порции. А что, я посчитал, я за всю нашу мужскую команду отработал, хулиганов отучил. Парни, я заметил, ели скромно, откровенно стеснялись. Будто и не в Советской Армии служили.

Пошутил над ними:

— Кушайте живее, товарищи, не стыдитесь, вы же будущие советские офицеры, вам должно быть всюду море по колено!

Парни только похмыкали, поулыбались, двое самых скромняг густо покраснели. Лишь один из них рыжий Вася попытался вербально мне ответить, осторожно спросил:

— Гляжу я на тебя, товарищ прапорщик, на нас, и как бы мы и в разных армиях служим. Да?

На это у меня был готовый простой ответ, не про Инмара же говорить:

— Вы, товарищи, очень уж стараетесь усложнять. Между тем ответ прост. Вот посмотрите: кто вы по сегодняшнему званию и кто я?

Вася метнул на мои погоны прапорщика, только усмехнулся, сделал большой глоток остывающего чая. Явно хотел что-то сказать, но промолчал.

— Вот видите, товарищи. Когда вы сами станете прапорщиками, я уверен, станете храбрее и даже наглее. Боле того, товарищи, вы же профессиональные спортсмены?

— Да! — недружно ответили мои спутники и добавили каждый свое: — стараемся, готовимся, работаем.

— Вот, товарищи, а кто вы по спортивному мастерству?

Я, вообще-то просто хотел их мягко подколоть. Не получилось. Они недоуменно переглянулись и буквально воткнулись в меня взглядами.

Пришлось им объяснять. Как я и полагал, все они были перворазрядниками, в большинстве по лыжам. А рыжий Вася аж по двум видам спорта, еще и по стрельбе. Этим он явно гордился, и сказал мне с пафосом. Мол, только еще за двадцать, а уже такие успехи!

— Вот, — подытожил я, делая вид, что не заметил его невинного хвастовства, — а теперь посмотрите, кто я в этом направлении?

— Э-эм, — задумчиво предположил сосед Васи коренастый Гера: — кандидат в мастера спорта?

— Спасибо, Гера, — искренне поблагодарил я его, — высоко меня ценишь, раз ставишь меня выше себя. Но нет, все же маловато будет. Надо бы еще надбавить.

— Что, мастер спорта СССР? — удивился Гера, аж рот открыл от изумления, — не может быть!

Экие они, право, что же так смотрят низко. Уточнил оценки Гера и, видимо, остальных:

— Мастер спорта международного класса, прошу любить и жаловать!

Тут уже все удивились, да так, что ярко показали это на своих лицах. Алексей, самый старый из них, даже позволил немного пошутить:

— Ты, наверное, начал бегать на лыжах уже в младенчестве, если в молодости стал в таком высоком звании. Охренеть, мимо стула не сесть!

А Гера уточнил ему в след:

— С нашими первыми разрядами мы по сравнению с тобой, как малые дети.

М-да, что-то их не туда потянуло. Я-то в Бога верую, но, во-первых, Инмара, а не Христа, а, во-вторых, я его реально видел, он мне помогал. А эти?

— Вот и хорошо, — несколько оживленно сказал я, — вам будет легче. Это я на ощупь шел по жизни, а вы уже можете видеть будущие ориентиры.

Гм, не знаю, внушил ли в них оптимизм. Судя по лицам (мордочкам), наоборот, я весь ужин кормил их лимонами. При этом злодейски насильно давил в рот и похохатывал.

Их проблемы. Поели, я подошел к кассе, полюбезничал с кассиршей Надей (хоть одна имела нормальное имя). Она охотно поговорила, заодно купил несколько пирожков, перед сном для общего перекуса. И на кровать!

Не знаю, кто как, а я хотел спать после утомительной дороги. Сразу разделся, укрылся одеялом и, чао бабушка, я улетаю. Завтра будет важный и утомительный день. надо обговорить учебный процесс, главным образом, досдачу предметов.

Потом договориться на счет участия в армейской спартакиаде, ведь придется пропускать занятия. У студентов ОЗО с посещением занятий будет не очень. И, скорее, и здесь профессура махнула рукой на это. Но рисковать не стоит, вдруг попадется какой-нибудь принципиальный профессор и размажет меня тонким слоем по аудитории.

Так и уснул под эти мысли. Ребята еще потом долго не спали, разговаривали друг с другом, с подошедшим штатским, даже имя разобрал. Его, оказывается, звали Валера. Но я все равно полностью не проснулся, а потом окончательно уснул.

Утром, как и положено, вся комната позорно проспала. Ведь еще в XVIII век был сформулирован закон Ломоносова–Лавуазье. Суть его, говоря современным языком, звучит так: масса веществ, вступающих в химическую реакцию, равно массе веществ, образующихся в результате реакции.

То есть, если вы долго не спите вечером, то утром рано не фига не встанете. Ну а что, взрослые же люди, сами себя контролируете. Сходил на кухню за кипятком. Получил там и кипящую воду, и массу впечатлений.

Оказывается, на кухне дежурил пост от комитета комсомола. Понятно же, если от комнаты хотя бы один человек не идет за кипятком для чая, то комната элементарно проспала учебные занятия. Для студента учеба та же самая работа, а это в СССР статья УК! Нет, студентов сажать по этой статье не будут. Ну, как правило, хотя бы. А вот нервы подергают, это точно.

Или, например, особенно для парней, с похмелья, а в общежитие употреблять спиртные напитки в никоем случае нельзя. Или пользуются электроплиткой или электрочайником, что тоже категорически запрещено.

Ничего, пообщался. Парень и две девушки, все трое примерно моего возраста. Впрочем, они и не узнали. Возраст ведь на лбу не написан, а по поведению состав комсомольского поста оказался далеко младше.

Парень был миловиден, но мне как-то все равно, мужским полом не интересуюсь. А вот девушками интересуюсь (чисто теоретически), но они как раз обе были страшными. Так что я проинформировал о номере комнаты, назвал фамилии и сбрызнул. А то девушка справа, по виду сущая крокодилиха, начала мне заинтересовано подмигивать. Ну, ее к лешему, сам умервлющусь!

Вернулся обратно, заварил чай и дал пир на весь мир на одну персону. Вообще-то вчера я купил по одному пирожку на каждый нос, но ребята толи не видели сам факт покупки, толи, скорее всего, поскромничали, но пирожки были все в наличии. Правда, уже чуть засохли.

Ну что ж,скромничать не собираюсь, благо и пирожки вот-вот станут совсем не в кондиции. А сухари, пусть и с начинкой, будут, как минимум, неприятны. Если кто-то вообще их сумеет съесть.

И ведь заразы эти мои соседи чувствовали, что я завтракаю, но, ни один из них не встал и не разделил со мною утреннюю трапезу. Не это уже не скромность, это, по-моему, наглость!

Попил чаю и, со злости, ушел в учебный корпус, никого не разбудив. В графике учебных занятий первая лекция была по «Анатомии». Что же послушаем, вспомним этот учебный предмет. Он у меня тоже был, но вот гадость такая, мужчины от него были освобождены. Так что милый, проходи снова!

Да пожалуйста. Сел на первую парту, прямо в центре, свеженький, с иголочки, со своем мундире прапорщика. Жаль, что золотые медали с гонок в будни не ходят, но вот солдатские значки, все уже пятеро, я надел. Сморите, завидуйте, вот оно я, хи-хи!

Профессор, кстати, немолодой уже мужчина, мое мысленное предложение смотреть на меня воспринял, как жесткий приказ. Всю лекцию смотрел, ни на минуту не отводя от меня глаз, нехорошая такая фитулька!