На лыжне попаданец Ломаев

Глава 21

Конечно, серебро на первенстве СССР — это тоже хорошо, просто замечательно. Иные команды ведь вообще к наградному пьедесталу не приблизились. И никакие там из глухой провинции, многие московские клювами щелкают понапрасну. Не зря в ЦСКА на меня смотрят подозрительно ласкового, как людоед на вкусную мясную нарезку.

А все же как-то не так. Чет как-то обманул, в первую очередь себя. На командное же золото шел, а получил совсем не то, эх, жизнь моя жестянка, да ну ее в болото!

Родственники мои новонайденные, взрослые, разумеется, отреагировали мое фиаско очень по-разному. Тесть Александр Петрович, встретившись на утро, о командной гонке не говорил совсем. Мол, и не старуху бывает поруха, и вообще, это дело прошлое, а у тебя кроме командного серебра есть два персональных золота — на двадцать километров и на тридцать километров.

Попивая редкое в СССР кофе, особенно в годы поздней Перестройки, он в полголоса заговорил о делах московских, сугубо бюрократических, хотя, в общем-то, и вылазящих на чистый спорт. Опять кому-то не сидится спокойно, свербит все в одном прохладном месте. На этот раз кто-то явно из политбюро, в крайнем случае, точно из верхов, начал баламутить, сталкивать лбами двух могучих московских монстров — ЦСКА и «Спартак».

Причем, как явно было видно, наезд явно шел флагом «Спартака». Но это дело чисто московское, меня оно не касается. Так я и прямо сказал Александру Петровичу. С ума, что ли, он сошел, вставать между этими гигантами? Да они и сознательно не шевельнутся, просто сдвинутся ненароком, от меня и пыли не останется.

Ха, тесть смотрел на близкую перспективу и был из-за этого очень в себе уверен. Кто-то (сам В. А. Захаров?) пообещал ему твердое повышение просто за разговор со мной. Ой ду… недалекий какой-то ныне тесть человек. Обратил его на картину выше, куда он даже и не думал смотреть.

Александр Петрович аж просто испугался от констатации, что борьба двух спортивных обществ — это проекция противоборства двух богов в политбюро ЦК КПСС. Он ведь и не знал, хе-хе, что члены политбюро реально существует, и ты можешь ненароком с ними столкнуться. А вот это возможно, но очень ненужно, ибо получится бойня на подмосковной дороге малолитражки с БЕЛАЗом. Итог для первого, знаете, будет весьма печальным, что для машины, что для его водителя. От обоих ничего не останется.

— В общем, Александр Петрович, — окончил я этот опасный разговор, — можешь твердо сказать нашему руководству, что я в ЦСКА и не собираюсь никуда уходить. Про борьбу же между «Спартаком» и ЦСКА я ничего не слышал. Не говорил ты ничего. И тебе не советую много говорить. Не наш это уровень. Запинают, походя. Учитывая наше время и уровень, просто отправят на крохотную пенсию. Оно тебе надо?

Тесть от таких новостей заметно посмурнел, скукожился. Я дал ему время прийти в себя, заговорил с Машей. В отличие от своего отца жена так далеко не заглядывала. Молодец, девочка. Семья, муж — хороший добытчик, сын наследник, что еще нормальной женщине надо?

Увидев, что я заговорил с нею, увильнув от нехорошей политики, она утвердительно кивнула. Я, правда, не совсем понял, чему она так согласилась — то ли тому, что ушел от этой страшной темы, то ли от того, что перешел к разговору с ней.

Перекинулся парой слов с ней, с сыном Игоречком, который за завтраком кушал свою особенную детскую пищу и о чем-то с нами разговаривал на своем ребяческом языке. Непонятно, но, в принципе, приятно.

Родственники мои решили побыть здесь немного, благо первенство уже заканчивается. Еще одна гонка, пусть и самая тяжелая, пятидесятикилометровая, но, как оказалось, не самая нервная. А мне, кстати, теперь на одни сутки будут помогать сразу аж двое тренеров. Правда, эффективность сомнительная, но хоть жена рядом. Тоже хорошо, хоть с моральной точки зрения.

Тренировались мы с Машей вдвоем. Ведь на пятидесятикилометровую дистанцию я иду один, и наш тренер Иванов благоразумно оставил из команды на эту дистанцию меня одного, дескать, у меня и так два индивидуальных тренера. Ну а Александр Петрович хитро предложил проходить мне на дистанции только с женой. Счастья от такого полные штаны, просто прыгаю на кровати до потолка, как бесбашенное дите.

Вот и опять получается. Народу много, команда с родственниками большая, а по факту остались в лесу одни — одинешеньки.

Ладно, что это я завожусь, нервы дрожат после вчерашней неудачи. Понятно ведь, правильно Иванов убрал моих сокомандников, буду опять грызть почем зря, себя и им грузя нервы. Вот вернемся в ВОЛСР, там и «натренируемся» по самое ничего.

И тесть правильно не пошел. Стар он уже и слаб, понимать надо. На слова-то еще резв, а так, уходили жеребчика крутые горки.

Походили, поболтали, умничка Маша, понимая мое самочувствие, смогла разговорить. А что денег выпросила, так я и сам бы дал. Куда я бы их отдал кроме как не в семью?

Зато на завтрашний старт я вышел полностью восстановленный, как физически, так и морально. Ну что, товарищи, поиграем. А то вы, похоже, посчитали, что и меня можно согнуть буквой Зю в сексуальном порядке. Ага, я не против, только женщиной будете вы!

Прошел все формальности на старте и, почти не разговаривая, ушел на трассу. Хаю дую ду, гаврики, а мне некогда. Между прочим, на старте никто даже со мной не шутил, даже не говорил. Понимали, что мне некогда.

Понимали да не очень, что я буду делать. а я решил пятидесятикилометровку тоже пройти в скором темпе. Ну не такой скорой, как двадцать километров или даже тридцать километров, но попробовать можно. вчера с Машей посчитали на самой лыжне. Моя жена аж рот открыла от изумления, когда поняла, что я хочу.

А я считаю, что мне все это по силам. Все страна ускорилась, пор и мне с ней. И ничего, что от этого она развалится, я-то уцелею.

Посчитали, побегали, должен пройти! Ведь тридцать километров прохожу в ускоренном темпе, почему бы пятидесятикилометровку не сделать также? А если не смогу, сорвусь, две золотые уже и одна серебряная, с одного первенства даже очень хватит.

Так что от старта я пошел ускоренно, как и положено. Методика обычная, от старта бежим вначале быстро, а потом переходим к крейсерской скорости и бежим в среднем темпе.

Один я продолжал ускоряться, и не думаю переходить к уменьшенному темпу. И ведь, зараза пятидесятикилометровка здесь представляла из трех кругов, все было хорошо видно зрителям на старте.

А я все иду ускорено. Ну как ускорено. Все равно пришел к более тихому, сбалансированному шагу, другое дело, это мой «тихий» ход, для других ускоренный. Ух, дубинушка ухнем! К концу первого круга я окончательно понял, что такой темп — это мое.

Нет, конечно, потихоньку я сбиваю скорость, но и так получается, что высокосредний, то есть до фига догоните, господа либероссы, только слюнки будете пускать.

Пролетел мимо бывшего старта, галдящих журналистов, судей и различных технических работников. Что «веселитесь» сволочи, рано решили меня списать из списка победителей. Единственно, Машу жалко, задергают ее, бедняжку. Но ничего, самым наглым я просто начищу рыло. Вот так, простонародно!

Пошел дальше. Да вот так, уже не бегу, а иду, нечто вроде между классическим ходом и коньковым. Нет, это не я его придумал. Даже к концу ХХ века с появлением конькового, ничего нового уже не было. Другое дело, я до филигранности довел эту ходьбу. Так что и сил тратиться немного, а скорость приличная. Одно плохо, о многих участках коньковым ходом, или, хотя бы,с элементами конькового, идти нельзя. Только классическим.

Но и в таком темпе хорошо. На финише я, естественно, устал. Но что интересно, сил еще осталось. И я даже, немного дурачась, вслух пожалел:

— Эх, трасса закончилась, еще бы немного, хотя бы километров десять до безобразия!

Чувствовалось, что судьи обалдели. Над другим бы они посмеялись, а то просто оборвали, нашел над чем смеяться. Но со мной не получится. Один судья, черноволосый Аркадий Семенович, вместо этого сумел спросить, сумев вылезти с очень глупым вопросом:

— Скажи, ты на задницу какой-нибудь экспериментальный двигатель не приварил, антигравиционный или авиационный?

Я хотел пошутить, но все судьи посмотрели так серьезно, что у меня собственный язык будто замерз. Вместо этого я спросил:

— Есть у меня мировой рекорд, не скажите?

На это тот же самый Аркадий Семенович хохотнул:

— Рекорд, ха, суперрекорд. Да после этого уже ходить на это дистанцию никому не захочется!

Я изобразил на лице интерес, якобы, чего они тут прикалываются:

— И что много выиграл от предыдущего, опять же моего рекорда?

Аркадий Семенович, сегодняшний спичрайтер, деловито констатировал:

— Где-то на десять, я еще точно не проверял по секундомеру. Смотри, сейчас иностранцы в ажиотаже или истерике (по отдельности или даже сразу вместе, проверено практикой), не бывает на Западе такого времени.

Судья посмотрел на меня оценивающе, понял ли? Естественно, я кивнул. Даже во времена И. В. Сталина, когда демонстративно делали наперекор всему миру, а точнее капиталистическому Западу, все равно сравнивали с той же Европой или США. А уж тем более с этой долбанной Перестройкой. Тот же Горбачев прямо или косвенно запросит мнение «независимых», то есть западных спортивных экспертов.

Что же посмотрим, вроде бы англичане и пара шведов здесь были, сами смотрели. И как раз хорошо, что я крутился в петле на глазах у всех. Спохватился, спросил чуть ли не заискивающе:

— Понимаю, что вопрос глупый, но десять это, наверное, минут. Или все же мимолетных секунд?

Ха, а вот правильно спросил. совсем я тут забегался, потерялся в хронологической ориентации.

Аркадий Семенович возмущенно воскликнул, так экспрессивно, чуть ли не матерно:

— Какие минуты, какие секунды, вы же сами должны понимать, с какой скоростью вы шли. Мировой рекорд, вы улучшили время пятидесятикилометровой дистанции на десять процентов. Одуреть, если бы сам не смотрел и даже фиксировал время, ни за чтобы не поверил!

— М-да, — констатировал я вслух свое мнение, — чет я погорячился. Точно ведь не поверят.

И посмотрел на других участников гонки, которые, наконец, кое-как дошли. Экономно, почти бережно, сберегая последние крохи силы. пятьдесят километров все же! Чегой-то я слишком обозлился, даже чрезмерно. придется к этим сра… надменным иностранцам специально подойти, ответить на их недоуменные вопросы. Причем ответить правдиво, я нормально врать не умею, спалюсь!

А пока ладно, можно поискать с Машей какую-то точку питания, первенство СССР это или погулять вышли? Жена моя женщина очень прагматичная, наверняка все уже разузнала. Только не надо спрашивать у нее все в лоб. Из вредности не ответит, такая вот она подруга.

Предложил поискать нечто вроде временный буфет, который точно есть около старта, просто в укромном месте, чтобы все помучались в поиске.

Маша, разумеется, мгновенно меня расколола, но на сей раз смилостивилась:

— Пойдем уж, чего хитришь, знаю я где буфет. И продукция там богатая, есть даже второе и салат, не говоря уже о пирожках — мясные, капустные, фруктовые. Есть ватрушки, языки, коржики.

— Ну ты, блин, соблазнительница, — обрадовался я, — у меня даже желудок в конвульсии забился. Веди!

Продукции в буфете, действительно, было много. А вот посетителей так, нормально. То есть не то, чтобы не было, но я так понимаю, пик заезда будет позже, когда спортсмены окончат бег, и все они вместе с судьями, журналюгами, прочими зрителями ломануться сюда. А мы уже поедим!

Ну так, больше, пожалуй, говорил, чем ел. Все-таки тело, хоть и было прочувствованно эмоциями, но изрядно устало. Пятьдесят километров оно для меня пятьдесят, хотя и заморился я куда меньше. Равнодушно посмотрел на котлеты с бифштексом, на различные гарниры (их было три — вареное картофельное пюре, вареная капуста, рис). Скушал (склевал) пирожок с курагой, запил сладким, быстро остывающим чаем и все, хватило.

Зато Маша развернулась, взяв большой кулек с пирожками. Штук двадцать, не меньше. И довольная встала рядом со мной. Вот супруга, будто в ресторане нет ничего такого! Впрочем, дело это женское, домашнее, мне лучше туда не лазить. Маша, вообще-то, добрая и ласковая, но очень не любит, когда мы, мужчины лезем не в свое дело. И мне попадает и даже отцу.

Вечер был какой-то блеклый, быстрый. Может потому, что я большую часть времени спал. Нет, даже дремал одним глазом, а другим смотрел. Пару раз умудрился говорить, правда, что мне отвечали, уже не помню. И кто отвечал, не знаю. Толи пришедшая Маша, толи сожители мои по гостиничному номеру.

Естественно, о запланированном серьезном разговоре с подчиненными и тренером о дальнейших тренировках речи уже не шло. И, может быть, к лучшему. Хорош бы я был уставший и косноязычный на смех своих спортсменов. Я то пробежал пятьдесят километров, а они, гады, отдыхали. И не поругаешься — начальство (тренер Э. Иванов) решило. А они, как и положено, взяли под козырек. А теперь вот они живехонькие, бодрые, а я, как замшелый зомби.

Зато сон/дрема в двенадцать часов привело для меня чудодейственный результат. Я ожил, речь стала нормальной, хотелось бы верить, убедительной. А, главное, посмотрел на себя в зеркало — не зомби, живой! Сегодня же день «раздачи слонов», то бишь получения медалей за все первенство, а их у меня аж четыре — три золотые и одна серебряная. И команда моя чет получит — по серебряной медали командной гонки и толи одна, толи две бронзовые. Я, честно говоря, уже забыл, сколько они завоевали. Да это и не важно, лишь бы судьи помнили.

Денег, по-видимому, на этот раз не дадут, а жаль. Пусть дешевеют они стремительно, но все равно, с деньгами лучше, чем без оных. Нет, разумеется, по службе потом дадут премию — один-два мизерных оклада. М-да и в ресторан не сходишь. А вот настоящих, хотя и деревянных денег, которые я получил в ЦСКА, на этот раз не увидишь.

Дадут вещи и одежду призовые. Так сказать, довесок к медалям. Приданное от прошлого времени. Еще год назад, в условиях страшного дефицита, это было очень кстати. Тогда даже деньги были не нужны, сколько различные электроника, вещи, мебель и прочее.

Но потихоньку жизнь изменялась и не только к плохому, хотя и сказать, что к хорошему тоже нельзя. В общем, разрешили кооперативы. Пока больше, конечно, базирующиеся на спекуляции, а там уже и грабежи, рэкет, организованная преступность. Но все равно, как-то все прошло и на деньги (только в большом количестве) стало можно купить не только хлеб и крупы.

Так что не надо эти вещи к медалям, далии бы лучше деньгами, а? У меня лично было такое мнение, ведь говорили, что за золотую медаль дадут импортный телевизор. И на фига мне сразу три телевизора по количеству золота первенства? В семье будет каждому по цветному телевизору, ха!

Впрочем, это я бурчал про себя. Знал, что такое положение пройдет меньше года. Уже в начале 1990-х гг., еще при формальном существовании СССР (реально с каждым месяцем власть станет переходить в бывшие союзные республики). Доруководился Миша Горбачев, мать его за ногу.

Так вот развиваются уже псевдорыночные отношения, спортсменам будут давать чеки на определенный объем валюты или сами баксы. Демократия, блин, век бы ее не видеть. О-о, свободы будет теперь много, захлебываться начнем.

Хотя, это чуть позже. А пока я встал на самую высокую ступень пьедестала, гордо выпрямился. На предпоследнем первенстве СССР биатлон по сути мой. Лишь только на командной гонке произошла осечка, да и то не моя, а команда. Что еще раз показала правильность правила — жалеть подчиненных, — значит, их не жалеть. Гонял бы в Вологде взвод, как сидоровых коз, получили больше золотых медалей.

А так приятно было только мне. Гм, подчиненные тоже радовались, но как-то натужно. С одной стороны, все же серебряные и немного бронзовые призеры первенства СССР. С другой, — понимали, что имели возможность получить и золотые медали, как их командир. И правила простые — больше трудись, даже надрывайся в будни, будет красивей праздник.

Ну а у меня существовали другие проблемы — все-таки мне вручили три южнокорейских цветных телевизора и японский радиоприемник (за второе место). А я не Илья Муромец. Хорошо хоть тесть Александр Петрович приехал на машине. И даже больше. Фиг бы он увез всю эту громаду. Он просто договорился с техническими работниками и они за некоторую мзду увезли обратно электронику. Не могли дать просто бумажный чек на нее?

Впрочем, уже на следующее первенство начальство поумнеет. Может быть. Ведь практика вручения материальных вещей канет в прошлое, как и сам СССР, и весь социализм.

Что-то мне сегодня все тянет на пессимизм. Клялся ведь, что не стану лезть в политику. Ничего там хорошего нет, и благими целями все равно вытянешь дерьмо. СССР потихоньку гибнет и не врагами, кишка у них тонка, сами, рот разинув, смотрят, как его веки вечные смертельные соперники, будто сойдя с ума, разваливаются от своих же рук.

Вот. А мне теперь, после первенства страны ехать в конце декабря на мировые соревновании. Нечто среднее между играми Доброй Воли и олимпиадой. И только преимущественно на лыжах. Oк, dear frend?