На лыжне попаданец Ломаев

Глава 16

Пришел в свой родной взвод. С комроты уже потихонечку договорились, причем сам лейтенант Казенников не пришел, не по чину ему так ходить. Поговорили только обо всем. Вот зампотыла и в отместку отпустил старшина роты прапорщика Невыгайло.

А мне по фигу, лишь бы комплекты спортивной формы достал. А вот не сумеет получить, тогда я ему за это наковыляю. Даже морально, все равно будет больно.

Подчиненные мои меж тем сами между собой ругались, почти дрались. Оказывается, лейтенант Ручников нечаянно сплоховал — сказал, что все костюмы и кеды, которые нельзя отремонтировать, строго заменят на новые, импортные. Он будто бы не в родимом СССР жил.

Естественно, все было изорвано и даже превращено в клочья. И все, так сказать, подчиненные его стали преследовать заместителя с лозунгом «Даешь лыжный костюм» или «Даешь французские кеды и кроссовки».

Прекратил это сутяжество, построил, объявил, что положенная смена спортивной формы, кед или кроссовок будет произведена согласно уставу.

Волшебные слова для потомственных военных, уже выбравших в качестве дальнейшей жизни армию. Зачем мучаться и искать новые судьбоносные ориентиры, когда есть важные документы, по которым уже живут миллионы людей? Просто живи так же и все будет хорошо!

Не знаю, мне кажется, что они упрощают. С другой стороны, это не та ситуация, чтобы искать варианты дальнейшей жизни. Элементарно построил людей, подал команду «Смирно»!

Разговоры немедленно прекратились, сказывались военные рефлексы. Ведь сколько им выгрызали плешь, что после этой команды в строю должна быть тишина. Вот они и заткнулись. А вы бы как повели себя?

А я старческим сознанием опытного декана понял, что им очень надо дать проникновенная речь, которая не просто бы отметила, что им необходимо делать в ближайшие дни и даже годы. Им просто нужно выправить мозговые извилины в нужную сторону.

И я высказал эту благую речь с ориентирами на будущую жизнь. О, вот это я незатейливо делал десятки лет тысячи раз. А чем эти молодые офицеры и прапорщики, реже срочники сержанты и рядовые отличались от студентов старших курсов? Да кроме отдельных мелочей, больше ничем.

— Товарищи! — сказал я им, — будучи некоторое время в столице у неких высокопоставленных деятелей, как военных, так и гражданских, у высоких командиров здесь в Вологде, всюду слышал одно и то же — вы военный спортсмен, товарищ прапорщик, раньше вы защищали свою Родину перед Западом с автоматом Калашникова. Но теперь время изменилось, и мы должны бороться с ними уже на лыжне.

Понятно, товарищи военные? И для этого нам показывают на новые ориентиры. Смотрите, я уехал отсюда прапорщиком, получил две золотые медали на армейской спартакиаде по стрельбе. Итог — благодарности от двух министерств в Москве и повышение в звании в Вологде до старшего лейтенанта.

И вы так можете, товарищи! Но эти, так сказать, плюшки не достигаются просто так, а, прежде всего, за спортивные достижения. Это, в свою очередь, требует от вас быстро бегать и метко стрелять. Вот что от вас конкретно требуется, и чем вы займетесь с завтрашнего дня.

Теперь о форме. Новые комплекты спортивной одежды в виде футболки, спортивных трусов, отбельного шерстяного костюма получат все под эти задачи. Но некоторые получат больше. За что же, товарищи?

Спортсмены в строю молчали. И потому что это строй при команде смирно, и потому что они просто не знали ответа.

— Ответ прост, товарищи, и будет идти в направлении, отмеченному командованием. Лучше результат, лучше отдача. Пока только в тренировках, но и плоды деятельности незначительные. Хорошо стреляете, хорошо бегаете — получаете дополнительную одежду или обувь. И, прежде всего, разумеется, это будут те, кто добьются результатов, приближенных к моим.

Я молча обежал взглядом строй — поняли ли мой спич? Не знаю, кто-то горделиво выдвинул грудь, мол, сделаем, товарищ старший лейтенант. Кто-то, наоборот, смущенно потупился, не веря в свои силы. Но, по-моему, мне придется еще не раз вдалбливать эти понятия. Ну, хотя бы положил начало.

— Новые комплекты одежды, обуви получите завтра, — увидев удивленные взгляды, даже озлобленные, пояснил: — они еще на сладах, сегодня только получены документы на получение. В 10.00, форма одежды спортивная, та, которые вы так сегодня самозабвенно рвали. А ее, между прочем, вы должны ам носить еще не один месяц. Вот и будете в ней бегать по полигону.

— Товарищ старший лейтенант, она же вся изорвана! — послышались жалобные возгласы самых бестолковых, — как ее носить?

— Не знаю, товарищи, — пожал я плечами, — думать надо, прежде чем уничтожать казенное имущество. Вы хотите перевести этот вопрос на официальную плоскость? Попробуйте. Под суд вас, я думаю, не отдадут, все же вина не большое. Но взыскание получите.

Я со своей стороны, прежде всего, жалея вас, хочу это пропустить. Как бы нет ничего. А вы, как рвали, так и шейте. Жен, подруг привлекайте. На крайний случай, приходите в семейных трусах, хотя я бы не советовал, вдруг командование придет. Но в строй в военной форме не вставать, устав запрещает, если обязаны заниматься спортивной деятельностью.

Помолчал, просто давая подчиненным понять текущее положение. Сейчас-то они одеты как раз в военную форму, но для этого времени это можно. а вот утром, перед спортивными упражнениями уже нельзя! Сам буду категорически против. И совсем не положено, и вышестоящее командование поимеет, как самку в период течки.

— Времени хватит собраться, товарищи? — уже мягче спросил, — если что, могу оттянуть до 11.30. там чуть обед оттянем, за это время побалакаем, получите обговоренные комплекты и, может, чуть побегаем.

Сразу несколько человек недружно согласились с этой точкой зрения чуть отложить. Полтора часа, вроде бы, совсем немного, но несколько стежек провести получится, с учетом ночной работы нормально.

Но и то ведь в приличной спортивной форме, хоть и видно, что подработанной, зашитой, пришло менее половины, только в одних спортивных брюках пришло нескольких человек, а двое (срамота!) все-таки оказались в семейных трусах. Причем, специально, что ли, в цветочках.

А потом пришли вышестоящие командиры, то их месяцы не видишь, а то сначала Великанов показался. Пришлось остановиться около него, поздороваться. Хотя командир спортроты все же свой человек. На прямой вопрос, мать-перемать, что это за спортивная форма, также прямо ответил, что чрезвычайно обрадовались вчера с моих новостей, изорвали старую одежду. А новой спортивной формы еще нет. Экспериментируем вот!

Оба посмотрели угрюмо, как наши доблестные спортсмены, кто в штанах, кто вообще в семейных труселах бегают по гравийной беговой дорожке. Не дай бог, еще какое начальство окажется из штаба армии и просто посторонний генерал покажется случайно. Что-то я не все продумал в этом аспекте. Если что, так первому и влетит!

Увы, бог, к сожалению, дал, шалунишка эдакий. Нас увидело не просто вышестоящее начальство, а самое главное в Вологде — начальник штаба армии генерал-лейтенант Кожевников. Нет, поначалу он просто как бы ехал мимо по своим начальническим делам, благодушно кивнув командирам от спортроты (нам). Но, посмотрев на бегущих спортсменов, он поразился, лицо его сильно вытянулось, стало угрюмым.

Наконец, «Волга» остановилась, Кожевников решительно вышел. По-видимому, он все-таки не решлдся окончательно обострять и без того напряженную обстановку. Мельком глянув на командира спортроты, он жестом подозвал меня. Практически пальцем пошевелил, как слугу. Впрочем, обижаться здесь было совсем не к месту. Выплыть бы по-хорошему из этой навозной клоки.

— Товарищ генерал-лейтенант… — начал рапортовать я, как и положено в Советской Армии, но Кожевников мня оборвал, ткнув на бегущих спортсменов, буквально зашипел: — что это такое, черт возьми⁉

— Спортсмены откуда-то узнали, что нам привезли импортные спортивные костюмы и изорвали свои. Дескать, тогда все равно дадут.

— Ну, так дай, — нетерпеливо сказал начальник штаба армии, кое-как сдержавшись, — скажи там, на складах, я велел, если будут валандаться.

— Так точно! — доложил я, — сегодня же к вечеру принесут и раздадут.

— Слушай, — посмотрел Кожевников на меня внимательно, — в Вологде сейчас много проверяющих. Между прочим, и из-за тебя тоже. И меня проверяют в связи с возможным повышением. И на тебя хотят посмотреть для понятия, кто ты есть и почему так метко стреляешь. А тут это безобразия…

Он уже заорал, хоть и негромко:

— Хочешь на все вооруженные силы прогреметь, как командир взвода спортсменов в семейных трусах в цветочках. Немедленно убрать! Пусть оденутся в военную форму. Если нельзя бегать, пусть занимаются шагистикой, тоже хорошо.

Вот ведь, хрен старый, все видит. Глянул-то один раз за несколько секунд. Еще, наверное, и посчитал, сколько цветочков на каждых трусах! А приказ придется выполнить. А то действительно увидят эмиссары из столицы, будут потом пилить тупой пилой.

В итоге, процентов сорок, наиболее хорошо одетых, пошло со мной на склад. А остальные во главе с моим заместителем Ручниковым оделись в военную форму, она-то оставалась целой, и двинулись на плац маршировать. Вот так, сволочи! Сами маетесь и меня гоняете.

Так продолжалась наша тренировочная эпопея. Подчиненные мои по этим впечатлением нагрузились пессимизмом и капали себе же на мозг.

Но в целом ничего не случилось. Весь летний сезон взвод во главе со мной регулярно бегали, причем постоянно увеличивая объем тренировки. К началу осени группа моих избранных стала подходить к моим результатам — 30 километров. А это, между прочим, много. Разница ведь большая между пешим бегом и лыжной гонкой. Правда, скорость еще осталось низкой, но в остальном они резко вырвались из общей массы бегунов.

Немного переформатировали взвод. Прилюдно поцапались с Великановым, выясняя, кто из них, в конце концов, прав. Хотя, нет, все было на уровне вежливости. Скорее, это был немного возбужденный разговор двух компетентных специалистов.

В итоге, как всегда бывает в этом случае, победил компромисс. Слабых и ленивых все-таки отодвинули, но не в другие взвода, как я хотел, а только в конец нашего же взвода. Теперь первое отделение — это мои сильные избранные, второе отделение — относительные середняки, третье отделение — самые слабые, опять же относительные.

Вообще, мы долго варились в своем взводном котле, а знаменателем был командир взвода, как самый сильный спортсмен, гм-гм. Поэтому они совсем не видели свой значительный рост. И даже я не видел, вот растяпа!

Все раскрылось на открытом легкоатлетическом спортивном конкуре в начале осени «Русский Север» на 25 километров (мужчины) и 10 километров (женщины). Спортсменов было много, как отечественных (отдельно военных и гражданских), так и зарубежных по моде Перестройки. И то, что спортроте, то есть моему взводу было выделено пять мест, целиком была заслуга генерал-лейтенанта Кожевникова, спасибо ему большое.

А я уж, будучи, как бог в трех лицах — командир взвода, главный тренер и ведущий участник — постарался, чтобы все было хорошо и победоносно.

То, что я снова выиграю в этом состязании и стану абсолютным победителем среди мужчин, не было чем-то неожиданным и особого ажиотажа не вызвало. Хотя было приятно и мне, и моим командирам от спортроты до штаба армии. Пусть я не летний бегун, а биатлонист, все равно от нижних конечностей. Единственно, что меня корежило, это то, что мои победные успехи по стрельбе никак не были использованы. А и нуих к богу, потерплю!

А вот то, что все четыре следующих места оказались за моими подчиненными, стало крупной сенсацией не только в СССР, но и на Западе. Ведь они не только победители. Трое вслед за мной стали мировыми рекордсменами. А вот остальные, в том числе и иностранные спортсмены, как это не странно для СМИ, наоборот, показали худшее, чем обычно, время.

Пресса, особенно западная, понесла всякую ерунду. От помощи Иисуса Христа, до принятия различных запрещенных в спорте лекарств и наркотиков.

Пришлось специально провести отдельную пресс-компанию для иностранных журналистов. Пришли в военной форме — три офицера и две прапорщика (о том, что один младший лейтенант и один прапорщик получили свои звания именно по результатам этих соревнований, я уж не стал говорить). И так чуть язык не сломал от говорильни.

Именно на этой конференции я и открыл секрет полишинеля, сказав, что мы армейские спортсмены, служим в спортроте и в большинстве (но не все) являемся членами общества ЦСКА. Запад ЦСКА знал хорошо, и это сняло большинство вопросов. А на остальные вопросы ответил им своим рассказом с фотографиями диафильма.

Я почему так взволновался? Вспомнил историю с наркотиками наших спортсменов в XXI века, когда эти слухи портили жизнь ребятам несколько десятков лет. Понятно дело, все это имело политическую подоплеку и служило одним из каналов давления на строптивую Россию. Но ведь и в конце ХХ века проклятый Запад тоже воспользовался этим же коварным методом.

А я, скромный, белый ПОПАДАНЕЦ буду кусаться или, хотя бы, брыкаться и ругаться. Руки прочь от нашего светлого ничего с теплой похлебкой! Маненько, зато свое и не лезьте щелкоперы из Лондона, Берлина и прочего. И так некогда!

Зато наших из верха невооруженными глазами видно, или же ушами слышно, было видно, что радуются. Причины разные. Кожевников из-за того, что попал с кандидатурами и его уже явно было, что наградят, руководство страны (и Горбачев сам!) увидели, что у них пошли козырные карты. Да что там наши, некоторые дальновидные западные политики, жаль, что они быстро сошли с политической арены, тоже умеренно радуются. Понимают, что лучше плохой мир, чем хорошая война.

И мы, рядовые исполнители, тоже рады лыжными палками помахать… стоп, оставить, снега же нет, по асфальту бежим. Ну, хорошо, ножками шоркаем. Нам-то хоть плюшками перепадет, не кирпичами, чай, тоже обрадуемся.

Я даже больше не за себя радовался, за ребят. Да что там говорить, и за себя тоже. Только не за обычного участника, золотая медаль одна или другая, это так серо и обычно. За себя, как блистательного командира взвода. Смотри, сам золото взял, показал подчиненным перспективные цели. Одновременно мои ребята, как послушные цыплята за курицей (ха-ха!) все идут за мной. Жаль только им две медали достались.

А где остальные, наши деятели и не наши, серо-буро-малиновые спортсмены, мастера всевозможных частей, западные профессионалы и советские забронзовелые так сказать любители? Тоскуете в стороне, некоторые даже курят, тоскливо отдувают табачный дым в сторону.

Именитых участников было много, они создали такой мощный шум, что организаторы без сопротивления дали моим подчиненным: за второй и третье места — мастера спорта СССР, остальным — кандидатов в мастера. Крохоборы, могли бы и всем мастера спорта дать! Хотя ладно уж. Все равно, кто молодец? Я молодец!

А потом вдруг появилась грозная двусмысленная пауза. У нас в армии еще объявили всем пятерым благодарности, выдали праздничные продуктовые наборы, но это все на местах. В Кремле же глухо болтали, как будто языки им в раз отрезали.

В спортроте заволновались, да что там, и в штабе армии не понимали, что они сделали не то и кому дать побольнее. Нам дать побольнее! Но как, палками или кнутом?

Я понимал, что наши военные чиновники и иже с ним не о том думают. Попрыгунчик Горбачев опять куда-то удрал по СССР или, точнее, за границу, выпрашивать там чего-нибудь. А его лизоблюды и не знают, как отреагировать. Вот приедет сам генсек, тогда и надо волноваться. У Миши ведь семь пятниц на неделе. За одно и тоже может и помиловать, а, может, обрадовать. Самодур, в общем, и ничего не сделаешь.

Развязка произошла довольно легко и быстро и, надо сказать, неожиданно, где-то на третий день после победоносного завершения. На территории спортроты стояла тишина, все шмыгали туда-сюда, стараясь не попадаться даже своим командирам, майору Великанову и мне, старшему лейтенанту Ломаеву. Офигели, что ли! Будто бы у всех одномоментно умерли любимые коты и они в трауре, но не могут сказать. В СССР в конце ХХ века еще недавно можно было горевать лишь по великому деятелю мирового революционного движения… очередного генсека, в общем.

Олин я, как ни в чем не бывало, стоял в небольшом дворике перед складом с зимнем спортивном инвентарем, и перебирал пластиковые лыжи. Пока все плачутся по непонятному какому трауру, надо выбрать и облагородить своих подруг. А то ведь утащат потом и шелкай не щелкай грозным клювом, не поможет. Нет, я, разумеется, могу пустить административный ресурс, в армии он вообще очень сильный, но очень уж неохота быть персонажем советских анекдотов, написанных по указке ЦРУ, а, значит, таких же тупых, как и сами их главные герои.

Чу, где-то послышались двигатели легковушек. И не та далеко, между прочим. Пойти посмотреть? Я теперь де-факто второе лицо в спортроте, как командир первого взвода. После недавних соревнований это не отрицают уже самые недалекие из штаба роты. Так что надо не прятаться, все равно вытащат, ко мне ведь едут, такой вот я гордый!

Честно говоря, я ожидал офицеров из местных частей, гражданских, из горкома и обкома партии, может даже с иностранцами из соцстран и даже не очень. Было уже такое, горком партии привел по распоряжению секретаря обкома немцев из «дружелюбной» ГДР, а ни вдруг оказались из «враждебной» ФРГ. Всяко бывает, и ведь потом виноватых поганцев так и не нашли.

Пришла «Волга», этих машин в партийных структурах как грязи осенью в деревнях. Точно из обкома партии. Я пошел четко и пружинисто к машине, играя на радость гостям, что нашим, вологодским, что приезжим. Но из «Волги» вдруг показалось плечо с большими звездами, больше, чем только у маршалов, генеральскими реалиями.

Оп-па, как ты попал. Ну, дружище, народу-то в СССР еще очень много, а победитель все равно только ты один, и потому так теперь держись!