На лыжне попаданец Ломаев

Глава 15

— В общем-то все, официально я тебе звание дал, не официально тоже. Теперь я тебе ничего не должен с любой стороны, м-да.

Посмотрел на меня опять оценивающе. Хмыкнул:

— Правильно молча стоишь, не рыпаешься. Раз генерал говорит, значит, действие еще не завершилось.

Кожевников помолчал, задумчиво заговорил:

— Скажу только тебе. когда ты так триумфально завершил спартакиаду, а меньше я и не скажу, я получил из Москвы, от самого министра обороны СССР личную благодарность. Знаешь, что это такое для любого советского генерала?

Я уже хотел ответить, но он перебил:

— Нет, ты правильно не ответишь, просто не знаешь. генералом не был и, извини, никогда не будешь. Во всяком случае, в армейском понимании. Ты хоть и стал офицером Советской Армии уже, но все же больше остался спортсменом, просто армейским.

А благодарность министра обороны — это явное продвижение в военной карьере. И все благодаря тебе. поэтому вот тебе последнее мое спасибо — лейтенант Ломаев, ты становишься старшим лейтенантом. Тебе все понятно, спортсмен?

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, — по привычке отбарабанил я. Потом признался: — голова только кружится от такого стремительного движения. Потом, у меня же еще нет высшего образования, как-то не хорошо получается.

— Ничего, старлей, обычно это так, — обнадежил Кожевников, — а вот чем больше воинское звание, тем медленнее движение вверх. А на счет высшего образования, это ничего. Ты пойми, есть общий порядок, когда основная часть офицеров получает звание лейтенанта, а есть отдельным порядком, когда повышение идет из-за отличия. Так, Ломаев?

Все, я тебе больше я тебя на сегодня повысить не могу, погоны не забудь заменить и слышанное здесь болтать не спеши. Это, конечно, не сверхсекретные сведения, но некоторые неприятные акценты будут. Для всех официально — это награды за твои золотые медали на спартакиаде. Тем более, после диплома Министерства Обороны, подписанного самолично министром, это не будет вызывать никакие сомнения.

— Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант! — официально добавил и неофициально негромко добавил: — не беспокойтесь, Николай Валентинович, все будет, как вы сказали. И еще. Надо бы нам дополнительно спортивной формы и обуви под будущие напряденные задачи.

Сказал это на всякий случай. да и то ведь, напряженные физкультурные натяги, это не умственные напряжения, они обязательно приведут к усиленному износу одежды и обуви. И что потом? Надеюсь, опытный командир это понимает?

— Иди! — то ли отпустил к чертям, то ли, наоборот, благословил начальник штаба армии, — и зайди к майору Великанову, там появились новые очень актуальные дела. Я думаю, нам надо ставить не только за тебя, это понятно, но и на весь твой взвод. И спортсмены из него не окажутся тебе соперниками, кишка у них для этого слаба, к сожалению. А вот поддержать могут. Понял?

Все он чувствовал, сам уже работал в этом же направлении и поэтому лишь разрешил отправлятся к снабженцам для укрепления взвода. А тыловики, видимо, уже знали и были готовы. То есть, не то, что были расположены сразу отдать, разбежался, старший лейтенант (!), но необходимый запас уже имели.

А я между тем, думал уже и по проблемам ближе. Не фига ведь себе, комроты тоже приподнялся на мне? Впрочем, у Кожевникова я не стал разбираться, благополучно выскользнул из штаба. Уже на небольшом крылечке ощутил, как дрожат руки. Это ведь здорово, еще недавно весомой мечтой жизни было получение звания ефрейтора. Сержант оказался, как коммунистическое будущее, где-то есть, ты его как-то ощущаешь, но никогда не достигнешь.

А сегодня, за несколько секунд, ты от прапорщика шагнул до младшего лейтенанта, потом до лейтенанта, потом уже до старшего лейтенанта. И пусть это не рекорд, как например, от генерал-майора генерала армии в XXI веке кое-кто, а потом, наоборот, от полного генерала до генерал-майора, но мне и так хватит!

Теперь следующий шаг — получение погон, чтобы материализовать желание командования. Если вы думаете, что сразу после приказа вышестоящего штаба, какой-нибудь каптенармус в виде пожилого старшины легкими прыжками будет порхать вокруг вас с погонами, как положено, то наивный вы! Есть еще вариант, что с полным комплектом, но это уже дивна русская сказка, розовые сопли из современного фэнтези.

Мне еще предстоят тяжелые арьергардные бои со старшиной роты по этому поводу. Причем это он буде считать свое дело праведным, а меня, м-м, скажем так, погрязшим в личной жизни (это еще мягко сказано). И даже погоны можно будет выцарапать лишь после того, как к приказу штаба появится распоряжение командира спортроты, когда вслед за ним напечатаются различные ведомственные бумаги служб тыла.

Скажем дружно — на хрен нужно? Форму уже не купить, тут все остальные офицеры взбухнут. Им-то, особенно семейным, уже тогда было тяжело. А вот погоны я с легкостью могу купить в магазине местного военторга. Дешево, почти сразу… Да, если есть, конечно.

Прошел не спеша. Из командировки я уже вернулся, тамошние московские проблемы оказались в прошлом. А домой не вернулся, взвод со своими заботами еще далеко. Хорошо!

Пока я грыз в Москве гранит науки и отстреливался от мишеней на спартакиаде, в Вологду пришло лето. Северное, разумеется, но это ведь не крайний север, и здесь лето бывает жарким. И хотя день уже плавно переходит в вечер, это где-то около четырех часов, но мне быстро стало очень тепло. Залпом выпил стакан виноградного сока у точки уличной торговли, полегчало. Заодно купил, наконец, в магазине погоны старшего лейтенанта, они оказались в наличии.

К командиру спортроты капитан… отставить майору Великанову я, естественно, зайду. Генерал-лейтенант Кожевников приказал, начальник штаба армии ведь и, как я сегодня понял, но никому не скажу, где-то уже командующий 16 армии. То есть тут, в принципе, нельзя рассуждать, тут надо просто бежать и выполнять.

Но новые погоны надо пришить, не только Великанову хвастаться продвижением. Всюду, конечно, не перешью, но на шинели и на повседневной кители заменю.

Пока занимался работой портного, стали подходить подчиненные и вообще сослуживцы. Дорога-то одна, многие видели, что приехал. Первым, разумеется, нарисовался лейтенант Ручников. Все-таки на время моего отсутствия его оставили временным командиром взвода. Причем с условием, что если справится, то останется постоянным заместителем.

Вот так, кому-то и комвзвода мало (это мне), а другие и должности заместителя радуется. И опять же Ручников давно уже не смотрит, что он выше по званию, а вынужден подчинятся. Впрочем, раз командование так решило, то что дергаться. При этом, что мне понравилось, все так естественно.

— Заходи, Василий Гаврилович, — сразу предложил я, услышав легкий стук и негромкий голос своего заместителя, — покажемся друг другу, поговорим.

— Здравствуйте! — пожал мне руку появившийся Ручников. Я быстренько ответил левой рукой, показывая, чем занят.

— Ого! — удивился тот невольно, — хорошо, видимо, ты в центральный институт физической культуры съездил, коли погоны пришел черед заменять.

— Не, — удовлетворенно осклабился я, — в этом вузе мне только удалось ликвидировать академические задолжности, и не наделать новые в процессе текущей учебы. Так что всего лишь переехал на второй курс тренерского факультета.

Главным же образом я хорошо подействовал на армейской спартакиаде. Мы-то тут в спортроте не очень знали об этом, не наша специфика, а так она широко прошла. С наших краем туда где-то человек пять было, а всего несколько сот бойцов оказалось. Ну, вот я и сумел получить две золотые медали. Похоже, неплохо получилось, если в Москве дали от нашего Министерства Обороны диплом с благодарностью министерства. И даже Ягодин от Госкомитета образования вдруг объявил благодарность.

Ну а тут уже буквально сегодня начальник штаба армии приподнял от прапорщика сразу до старшего лейтенанта. Вот теперь меняю старые погоны на новые. А вы что, ничего не знали, за что у нас Великанову скорехонько майора дали. Срок же не истек в капитанах ходить?

— Да не знаем мы ничего, в таком вакууме живем, просто ужас! — махнул Ручников, — даже Великанов сам не до конца понимает, за что его вдруг повысили. Сам поймешь, когда с ним повстречаешься.

Я потрогал один погон на шинели. Вроде бы хорошо сидит. А хорошо так три маленькие звездочки старлея смотрятся, любо — дорого!

— Да я и сам до не конца разобрался, что произошло, — признался, — да хорошо, даже блестяще отстрелялся, но в верхах даже как-то очень громко бабахнуло. Видимо в струю пошли. Ай! — гадская иголка воткнулась вместо погона в мой указательный палец, прервав досужие рассуждения. Правильно, не в таких мы еще чинах, чтобы рассуждать на таком уровне. Вот судьбоносное жало и кольнуло.

Поэтому я быстро спустился вниз на нашу роту, обговорив наши текущие задачи на параллели взвода:

— Нам, во всяком случае, надо готовиться к международным соревнованиям в ФРГ. Станем призерами, а еще лучше победителями, всей спортроте станет хорошо, проиграем — могут звездочке у всех полететь. Или, хотя бы, о нас в Москве надолго забудут.

Так что, — аккуратно подвинулся я к текущим обязанностям взвода, — пока нет снега, надо поддерживать хорошую физическую форму. Как вы тут живете — маетесь?

— Мы-то? — вдруг смутился мой временный заместитель, — в целом уровень держим и ваши задачи выполняем. Бегаем, гимнастику проводим, как силовую, так и на развитие подвижности. Не беспокойтесь, товарищ старший лейтенант, если что, на лыжной гонке мы хорошо пройдем.

Понятно все. Будь я простым юным старлеем, я бы тебе еще поверил. Но старый прожженный декан в молодом офицерике буквально забился в истерике. Ведь понятно было, пока я оказался в Москве, спортсмены забили э-э-э… перестали, в общем, проходить самые тяжелые процедуры, оставили лишь наиболее легкие. Вот ведь хитрые «вотяки», все перекрутили.

А лейтенант Ручников оказался мягкотелым. Тем более, и сам он почему-то маялся бегом, хоть это и не олимпийский марафон. Нет, рано еще на мои заместители. Или… надо просто жестко учить, как быть обычным советским офицером? Так сказать, тяжело в ученье, легко в бою?

Посмотрел на итоги своей работы. Сойдет, благо погоны сидят крепко, не криво, а я не портняжка, а сего лишь армейский спортсмен. Переоделся перед визитом к командиру спортроты. Объявил строго:

— Я сейчас к товарищу майору, узнаю наибольшие задачи, получу ценные указания. А ты проведи общий смотр спортивной одежды. Пусть ремонтируют, подшивают, приводят в порядок как костюмы, так и обувь. А ты приготовь описи поврежденной, изорванной формы, кедов и прочего. Приду, пойду воевать с интендантами. Если ко мне еще придет, вдруг по пути встретишься, поворачивай. Не досуг!

Я так твердо и уверенно это сказал, что Ручников не прикольнул, как обычно. Ведь для тыловиков маленький командир роты — это лишь объект для насмешек. Похоже, новомодный старлей на кого-то оперся из высоких командиров. Что-то не привычный он для таких похвальных слов.

А я, особо не торопясь, отправился к Великанову. Подчиненным моим понадобится не менее часа, а заместителю еще более. Причем, чем больше они готовились в рамках моих задач, тем хуже у них будет форма. Не зачем ставить их в неудобное положение своей торопливостью.

Майор так сидел в своем штабном кабинете, словно ждал меня. Он что уже имеет сверхъестественные чувства? Колдун одиннадцатого разряда, который может все и вся?

Я удивленно посмотрел на него, но комроты лишь сдержанно пояснил, что ему позвонили и штаба армии, а спортрота была подчинена непосредственно ему, так что это нормально. Штабной работник сухо проинформировал, что прапорщик Ломаев уже в Вологде, пока работает с начальником штаба, но ближе к вечеру должен прийти в свое подразделение. Ждите!

До ужина час. Давай, рассказывай, что ты в столице натворил, что теперь сразу старлей и даже я вдруг майор. А то генералы очень неинформированы и очень не любят, когда их спрашивают. Так что я, в принципе, все знаю, но как-то понемногу. А это мешает мне работать.

И что сказать? Великанова я, в принципе, понимаю. С одной стороны, очень любопытно, аж до щекотки в желудке. С другой, — надо знать, как командир спортроты. Что там натворил его подчиненный и что ему лично готовится — радоваться его успехам, заранее посыпать пепел на голову?

Он все-таки его прямой командир, не самый худший. И если лейтенанту Ручникову я рассказал больше из дружеской услуге, чем по службе, то комроте необходимо рассказать, как майору и как командиру. Благо ничего тут секретного и неудобного.

Рассказал, помимо уж второстепенных сюжетов, которые совершенно не входили в канву рассказа или я элементарно забыл. По-моему, все честно и принципиально.

Виктор Семенович нахмыкался в такт своим мыслям, потом задумчиво сказал:

— Знаещь, уже видя твою знаменитую стрельбу, я не удивился бы итогом стрельбы на спартакиаде. А вот дальше можно только прокомментировать — говорят, в средневековом английском существовал отдельный признак характеристики любого моряка — удачливость. И вот ты бы у них получал высший балл, больше некуда.

Это ж надо, — он вдруг заговорил негромко, почти трагическим шепотом, — когда у нас на верхах понадобились хорошие результаты для хвастанья перед Западом. И желательно не русский, хотя советский и еще незнакомый, вроде как новая карта. И ты тут как тут. После этого, конечно, ты чего-то сразу получил, и от Министерства Обороны еще как-то маловато.

Хотя, я очень даже думаю, если ты снова отличишься в спорте и не вляпаешься в какую-то дурость в военной сфере, снова получишь щедрые вкусные плюшки — внеочередное звание, даже орден. Еще чего-нибудь, что придумают генеральские головы, а они иногда умеют удивить нижестоящих военных.

Великанов молча смотрел на меня, как какое-то странное чудовище, от которого и удрать бы желательно и получить можно всякого добра. А вот у меня явственно что-то щелкнуло в голове. Нет, я и раньше понимал, что не стрельба, как таковая, выдвинула меня. И даже представлял, какой это фактор, как и раньше, работал. Но мой командир роты построил логическую очень четкую цепочку, так что и думать не надо, смотри только!

— Товарищ майор, — попытался я сразу перевести к текущим проблемам спортроты и, разумеется, взвода, — зимой, как вы знаете, состоится зимнее соревнование в ФРГ. Мне уже говорили об этом и я принял отдельные меры. Но мне кажется, этого мало. А?

— Да! — горячо согласился Великанов, даже, по-моему, чрезмерно. Пояснил для меня несведущего: — из штаба армии неоднократно звонили, один раз даже сам начальник штаба 16 армии генерал-лейтенант Кожевников Николай Валентинович. Там также считают. Так что разворачивай план действий взвода, как основное подразделение спортроты.

Тебе все помогут — и я, и начальник штаба роты капитан Гаврилов, Сергей Леонидович, и старый твой знакомый старший лейтенант Эдгар Герасимович Иванов, замкомроты по строевой части. И смотри еще, кто нужен.

Нужен, понятно дело. В первую очередь зампотылу лейтенант Казенников и его правая рука старшина роты прапорщик Невыгайло. Они, по моим расчетам, самые мои тяжелые враги, ведь форму и обувь придется доставать у них и через них. Но раз началась такая пьянка, то через командира роту можно с легкостью можно сделать их друзьями и помощниками.

Армия ведь не бестолковая гражданка, здесь жесткий порядок и мнение всякого образуется не самих военных, а командиров. Если Великанов прикажут, то тыловики разобьются, но достанут. И я сказал:

— Товарищ майор, первым делом нам надо достать спортивную форму и обувь. А то имеющая подходит только нищим. Так что зампотыла лейтенант Казенников.

Про старшину я и не говорил. Раз будет Казенников, значит, и все его подчиненные там очутятся. Великанов быстро все понял и только усмехнулся моему ловкому ходу.

— Дам тебе зампотыла. Только ведь и он не всемогущ, если на складах не будет или окажется очень мало. То все равно ведь не достанет, — поднял он вопросительно правую бровь.

Ну товарищ командир краснознаменной спортроты, не извольте беспокоиться на такую мелкую гадость. Он ведь мне станет доставать⁈

— Виктор Семенович, после того, как нам с легкостью дали внеочередные звания, вы думаете, нам откажут в такой мелочи? Да ха-ха и еще раз ха!

Великанов на секунду буквально обалдел. Тыл с его хозяйственными операциями он, как и любой советский человек оценивал благоговейно. А тут вдруг молодой старлей просто так говорит. Да дурак просто!

Но потом вспомнил, кем я стал за последнее время и кто за мной ходит, хитро осклабился.

— Надеюсь, родной роте тоже что-то хоть немного перепадет, товарищ старший лейтенант? — спросил он как бы между делом. Дескать, сами хапаете, так и нам хоть чуть дайте.

А я ведь тоже не пальцем сделанный. Сразу сказал:

— Так точно, товарищ майор. Сколько Казенников достанет, офицерам роты — всем, на второй взвод десятую часть от нашего, на третий взвод — пять комплектов одежды и обуви.

— Хм! — задумался Великанов. С одной стороны, очень уж не равно. Для СССР с общим равенством это было необычайно, даже идеологией стало попахивать с антисоветскими выводами. С другой ведь стороны, я хорошо знал, что в нашей стране всегда были избранные и остальные.

Просто при И. В. Сталине, первых было очень мало, а вторые оказывались излишне бедными. А вот при Л. И Брежневе и даже при М. С. Горбачеве первым стало много, а вторые заметно обогатились. Но разделение было всегда и всюду.

Да и чего он парится. Все же в роту идет, а первый взвод — это основа спортроты, он сам всегда о них в первую очередь беспокоится.

И он уже твердо сказал:

— Хорошо, товарищ старший лейтенант!