Навязанная игра

Глава 43

Щербатов

Когда розыск выходит в цвет, когда оперская чуйка подсказывает близкую реализацию, об этом не принято говорить на совещаниях, писать победные рапорты. Какие рапорты, если до ареста преступников еще лежит путь как до Пекина в разнообразных позициях. Но все коллеги понимают, что казавшееся дохлым дело сдвинулось с мертвой точки, осталось сделать пусть серьезную, но всем понятную работу. И уже не надо никого торопить и всячески стимулировать, потому что у всех, кто хоть как-то работает по делу, появляется яростный, никакими приказами не предусмотренный азарт. Без которого просто не надо идти работать в уголовный розыск.

И, видимо, этот азарт проснулся и у непосредственного начальника Щербатова – немолодого подполковника, думавшего, казалось, лишь о приближающейся славной дате, когда можно будет прикрепить на погоны третью звезду и с чистой совестью написать рапорт об уходе на пенсию.

Во всяком случае, только этим Василий мог объяснить тот факт, что начальник лично пошел к криминалистам и добился-таки обработки фотопленок в небывало короткий срок – фотографии сделанных Кассиди снимков он держал в руках уже на следующий день после получения пленок от госпожи Долгоруковой.

Ну и что теперь делать с этим счастьем?

Именно этот вопрос издевательски крутился в голове Щербатова, перебирающего толстую пачку, скорее даже стопку фотографий. Эксперты постарались, пронумеровали каждую, чтобы операм было понятно, какой кадр был сделан первым, какой – вторым и так далее.

Пятьдесят девять снимков. На каждом мужчины и женщины, открывающие дверь, за которой расположилось ТОО «Метроном-М». И что? Кто они, зачем приходили? Сотрудники? Гости? Партнеры? За эти фотографии, вероятно, убили несчастного Цейтельмана и ту девчонку, которая просто не вовремя пришла к нему в гости. А он, горе-сыщик, тупо пялится в них, искренне не понимая, что там такого особенного.

Замылился глаз? Бывает. Попробуем подключить кого-то помоложе. Поднял трубку местного телефона:

– Женя, зайди.

Гравич вошел в кабинет настороженно – просто так новый зам сотрудников не вызывает, только чтобы нагрузить работой или вздрючить за очередной косяк. А как в розыске без косяков? Не бывает без них.

Но в этот раз Щербатов, кажется, был настроен мирно.

– Входи, присаживайся. Посоветоваться хочу. Чай будешь? – Он достал из стола стакан, плошку с сахаром и тарелку с сушками. Включил электрический чайник.

В демократичном варианте начальник нагнал лишь больше страха – стало совсем непонятно, чего ждать дальше. Но все равно ясно, что ничего хорошего. Советоваться собрался… словно и не он неделю назад устроил разнос за «некачественный розыск». Именно так и сказал. А сейчас что изменилось?

Но делать нечего, придется подыгрывать.

– Спасибо, Василий Петрович, не беспокойтесь, я сам.

Налил себе кипяток, положил заварку и сахар. И изобразил, что получает несказанное удовольствие от чая, несмотря на то, что пол-литра «Гжелки» с утра в сейфе киснет.

– Вот, Женя, представь, что ты – американский полицейский.

Гравич только фыркнул, вспомнив о своей зарплате. Но Щербатов продолжил:

– Не нервничай, они хоть и больше нашего получают, но на богачей все равно не тянут, это ты поверь. Итак, ты приехал в Москву по поручению одной журналистки, которая обещала немаленькие бабки за информацию о «Метрономе-М» и дополнительный бонус за подготовку интервью об этой фирме. То есть Кассиди очень хотел найти того, кто может это интервью дать.

Фигасе! А откуда вы, господин майор, все это знаете? Лично он, Гравич, об этом первый раз слышит. Ну давайте, просвещайте дальше нас убогих.

– Итак, по-русски ты ни в зуб ногой, все, что у тебя есть – вот эти снимки, – Щербатов подвинул к оперу стопку фотографий. – Какой из них тебя не просто бы заинтересовал, но и вывел на кандидата для интервью? А ведь Кассиди кого-то нашел, наверняка. Иначе я не могу себе представить, какого рожна на него мокрушника натравили. В случайное убийство я ни на секунду не верю – незачем обычному гопнику листы из паспорта выдирать.

– А может, он главную фотографию раньше сделал? – оперу уже стала интересна эта игра.

– Может быть, – Щербатов утвердительно кивнул, – но и здесь что-то есть. В крови жертвы обнаружены барбитураты и кофеин.

– Наркотики, ими и американцы могут закидываться. – Гравич пожал плечами. Действительно, мало ли где тот коп на кайф подсел.

– Этот – не сидел, примем как постулат. А вот некоторые барбитураты в определенной пропорции с кофеином дают эффект сыворотки правды. Так что перед смертью Фрэнки, я думаю, рассказал все. И тем не менее поиски фотоаппарата продолжились, любой ценой, как видишь. Так что бери и смотри.

Во дела! Это-то шеф откуда знает? Стоп! Он жертву по имени назвал. Ох не простой вы человек, Василий Петрович, не просто так именно к нам попали. А к таким начальникам стоит держаться поближе, это для карьеры полезно. Значит, желаете, чтобы я фотки посмотрел? Да без проблем.

Так, кто-то входит, кто-то выходит, вроде ничего особенного. Нет, так нельзя. Как он говорил – представь себя американцем. И что же могло американца заинтересовать? Это? Вряд ли. Это? Это? Да ну нафиг. Ерунда это все. Если только…

– Василий Петрович, а у Кассиди бинокль мог быть?

– Сейчас узнаем. – Щербатов поднял трубку городского телефона, сверился с записной книжкой и набрал номер. – Светлана, здравствуйте, это из полиции… да, он самый… подскажите, а в квартире бинокля или чего-то подобного не было? Да? Нет, ничего страшного. Не беспокойтесь, у нас будет время обсудить этот вопрос.

И уже обращаясь к оперу:

– Да, был. Она его прихватизировала, но уже готова выдать следствию.

Гравич довольно улыбнулся.

– Тогда вот, обратите внимание, – он передал фотографию, на которой стояло №51, – человек выходит из машины с красными номерами. Что там – на фото не разобрать, но американец мог прочитать номера в бинокль.

Щербатов взял в руки снимок. Действительно, представительный седоволосый господин в солидном темно-синем пальто вышел из Мерседеса, номера которого… точно, красные, дипломатические. Снято под острым углом, так что надпись не разобрать, но человек запечатлен отлично, и четко видно, как захлопывает дверцу машины и уже протянул руку к двери в этот самый «Метроном-М».

Версия выстроилась сама – номер Кассиди запросто мог разглядеть в бинокль, когда машина отъезжала. А там уже и установить клиента, и договориться с ним о встрече. Но раз в деле появился дипломат, надо привлекать старших братьев.

И в этот момент раздался звонок.

– Вася, привет, это Миша. Пообедаем? Поздновато? Ну, хоть поужинаем! Правда, очень надо.

Что же, стало быть, смысл звонка удваивается.

– Алло, Гена, привет! Узнал? Долго жить буду. А у меня новости по твоей части. Серьезно? Тогда жди в гости.

* * *

Сказать, что Щербатов уходил с явочной квартиры озадаченным, было слишком слабо. Обалдевший, офигевший и даже охреневший – это уже значительно ближе к истине, хотя и все равно не дотягивало.

Во-первых, его попросили сообщить господину Уоллесу, что милиция узнала о том, что Кассиди проводил в Москве частное расследование. Во-вторых, рассказать об изъятых фотопленках, которые якобы еще пару дней будут лежать в сейфе Щербатова, дожидаться, когда у экспертов дойдут руки до их обработки.

Все это могло означать только одно – чекисты приняли его предложение и затеяли игру, провернуть которую было проблематично даже в советское время. Поправка – в советское время она бы и не потребовалась. А теперь чего уж.

И начать игру тихим, почти этюдным ходом должен был он. А точнее – гражданин Манукян Э.В., буквально на днях выбравший себе псевдоним «Васильев». Исключительно из уважения к Щербатову.

Завербованный, но не поставленный на учет.

Нарушение приказов? Злостное. Но жизнь агента важнее инструкций.