Навязанная игра

Глава 46

Темнота. Сидим на стуле? Наверное, но на стуле, намертво прикрепленном к полу. Прочный, вообще не реагирует на попытки его качнуть.

Боль. Боль в затылке, боль в заведенных назад руках.

И абсолютная темнота. Поднять руки? Хрен. Они связаны, и привязаны к чему-то сзади. Ноги? Тоже связаны и тоже привязаны. Рот залеплен скотчем. Вот это влип.

Звук шагов. Сквозь какую-то щель вначале пробивается свет. Потом открывается дверь. В светлом проеме чернеет мужской силуэт.

– Не заскучал?

Вопрос риторический, мужик знает, что ответить жертва не может.

Жертва? Конечно. После таких бесед свидетелей не оставляют. Страшно.

Щелчок выключателя. Загорается пяток ламп. Это только те, что видно. Сзади, наверняка, есть еще.

Можно рассмотреть собеседника.

Бритый налысо, квадратный. На пальцах наколка «СЛОН». Встречались раньше? Нет, кажется – нет.

Лицо не прячет, значит, точно конец.

– Шеф, клиент готов к разговору! – браток кричит в сторону полузакрытой двери.

Снова шаги. Вновь открывается дверь. Да, они в подвале. По ступеням спускается еще один участник беседы. Стройный брюнет в длинном кашемировом светло-сером пальто. Он что же, прямо так пытать будет? Не боится дорогой прикид кровушкой замарать? Гнида!

Вскипела злость. Злость и ярость, которые хоть как-то уравновесили животный страх. Появилась возможность думать.

Брюнет не спеша подошел, легонько похлопал ладонью по щеке.

– Боитесь? Напрасно, дорогой Василий Петрович. У меня к вам, собственно, всего один вопрос – где в данный момент лежат ключи от вашего кабинета и служебного сейфа. И, пожалуйста, не спешите напрягаться, что-то выдумывать. Не надо. На дворе конец второго тысячелетия, так что все что нужно вы расскажете мне без утайки. Один маленький, почти безболезненный укольчик, и все.

Он отошел куда-то к стенке и вернулся со шприцом, в котором бултыхалась коричневая маслянистая жидкость.

– Понимаете, этому препарату невозможно сопротивляться. – Он снял с иглы колпачок и выдавил воздух. – Но все надо делать по науке. А наука требует, чтобы вы осознали вопрос до начала процедуры. Поэтому я еще раз спрашиваю, где в данный момент находится ключ от вашего сейфа? Где в данный момент находится ключ от вашего сейфа?

Браток отрезал рукава и куртки и рубашки, обнажил плечо.

– Где в данный момент находится… – шприц вонзился в руку.

В глазах помутилось, лишь краем уходящего сознания Щербатов отметил, как в подвал ворвались какие-то люди. Успели?

Очнулся в том же подвале. Лежа на полу… нет, все-таки не совсем. На носилках. Рядом сидят двое в белых халатах, один держит ватку с нашатырем. Рядом с ними Остохин. Какие-то люди ходят по подвалу, что-то рассматривают. Обыск?

– Пациент пришел в себя, – сказал один из врачей. – Я же говорил, что препарат не подействовал, его только начали вводить.

И уже к Щербатову:

– Как вы себя чувствуете?

– Главное, что чувствую, это уже неплохо. Вселяет надежду.

– Вот и отлично! Нет-нет, не вставайте, – он на корню пресек попытку пациента подняться. – Вот сейчас отнесем вас в нашу машину, снимем кардиограмму, померяем давление и только после этого решим, можно ли вам хотя бы садиться.

– Подождите!

Василий хотел скомандовать. Куда там. То, что получилось, прозвучало как жалкая мольба. Плевать, главное, чтобы не трогали.

Почему?

Мысли путались, ускользали. Но ведь была одна, важная, мелькнула. И ушла. О чем? Не эта, не эта, тем более не та… что же?

Ах, да, когда сидел на том чертовом стуле. Как же хотелось хоть знак какой оставить, что именно здесь… чтобы потом у коллег был шанс доказать… пусть даже и после…

– Гена, фонарь есть?

– Какой, зачем? Тебе света мало? – Чекист озабоченно взглянул на врача.

– Гена, мне нужен фонарь. Выполни просьбу, пожалуйста. Потом тащите меня хоть в госпиталь, хоть в психушку.

– Да ладно, ладно. Ну есть у меня, держи. И что ты с ним делать будешь?

– Сейчас. – Щербатов включил фонарь. – Работает, отлично. А теперь выключите свет.

Когда свет погас, луч медленно двинулся по полу, не спеша, не торопясь. Дважды прошелся по всему подвалу и в какой-то момент замер.

– Ну-ка, посмотрите, что там блестит, под шкафом.

Один из обыскивающих метнулся, действительно, что-то разглядел, но рукой не дотянулся. Пришлось подняться наверх, вернуться с какой щеткой и лишь после этого вместе с пылью и мусором была извлечена запонка. Золотая запонка с малахитом. Точная пара к той, что была у убитого Фрэнка Кассиди.

* * *

Госпиталь на Пехотной улице. Ведомственный, оборудованный новейшей аппаратурой и предназначенный исключительно для чекистов, куда отродясь не попадали менты.

В этот раз было сделано исключение, поскольку именно здесь работают лучшие специалисты по нейтрализации разного рода «сывороток правды».

Именно сюда поместили Васю Щербатова с категорическим приказом: в кратчайший срок привести пациента в норму.

Поскольку врачи в этом госпитале – люди военные, то команда была принято к немедленному и беспрекословному исполнению. В результате бедолагу едва ли не круглосуточно держали под капельницей, чего-то кололи и закармливали таблетками. На вопрос о названиях лекарств отвечали емко и доходчиво матом.

Но на второй день кто-то их эскулапов смилостивился и дал возможность то ли лечащемуся, то ли испытуемому побыть одному.

И именно в этот момент его пришел навестить Остохин с неизменным пакетом апельсинов.

Поскольку ходить пациенту разрешалось, они расположились на банкетке в коридоре так, чтобы никто не мог услышать их разговор.

– Какой результат? – задал Щербатов главный вопрос.

– Отличный, – ответил Остохин, буквально светясь довольной улыбкой. – Убийца арестован в том подвале и уже дал признательные показания. Организатор, ну ты его видел, в сером пальто, тоже раскололся до задницы. Они, как и тебя, затащили Кассиди в тот подвал, под уколом вытащили информацию, потом отвезли в город и пристрелили. Формулы препарата в твоем шприце и того, что обнаружили в крови Кассиди, полностью совпали. Так что поздравляю с раскрытием.

– Что с «Метрономом»?

– Тут хуже. Замминистра, который крышевал эту схему, вхож в Семью. В смысле…

– Я понял, дальше.

– Сама фирма вроде как формально не при делах, но налоговая полиция клянется, что вместе с Центробанком прищучит их на незаконном вывозе капитала. Вплоть до ликвидации, ага. Да, еще по наркодельцам, ради которых вся эта сволочь и крутилась. Начали массовые аресты, под страхом вышки гниды колятся до задницы. В общем, этим тоже мало не покажется.

– А что с американской фирмой?

– Вот там все сложнее. Кое кто у нас считает, что надо бы их активы получить под управление России. Только боюсь, что эти «кое-кто» путают с государством самих себя. Так что ответ на запрос ФБР мы отправим, но чем дело кончится – предсказать не могу.

– Понятно, – задумчиво протянул Щербатов. – Не нашего ментовского ума это дело. Но хоть тот, в сером пальто, он кто? Организатора убийства я имею право знать?

Остохин кивнул. Но ответил не сразу. Вначале встал, прошелся по коридору, постоял у окна спиной к собеседнику. Лишь потом возвратился на банкетку и ответил:

– Да, ты – можешь. Начальник нашего Октябрьского райотдела. Он же нашел руководителей для «Метронома» – это было не сложно – он же обслуживал развалившиеся недавно секретные лаборатории, лично знал и руководителей и специалистов. Боевиков тоже он подобрал и для России, и для Штатов. Кстати, тебя на нынешнюю должность именно он устроил – кое-кто в вашем министерстве у него давно на крючке сидел.

Щербатов пожал плечами и горько усмехнулся.

– Я даже догадываюсь – кто. Жаль, что и наш Галганов в той же команде оказался. Не ожидал я такого.

– А вот здесь ты ошибаешься, зря на мужика грешишь! – Остохин повеселел. – Тебя тогда купили: был среди тех упырей мастер голоса подделывать, он-то тебя и выманил из дома. Да, твой начальник – не то, что наш, сволочь. Он инициативником оказался, два года назад предложил американцам свои услуги. Агент «Вальжан», падла.

Тут паузу взял Щербатов. Тоже подошел к окну, за которым как раз пошел снегопад. Долго смотрел, как белеет земля, стоящие во дворе машины, деревья. Хотелось выкинуть из головы этих гэбэшников, американцев, шпионов. Просто стоять у окна и любоваться на зимний город.

Остохин деликатно кашлянул. К сожалению, он прав, разговор надо довести до конца.

– Гена, а что будет с главным. Ваш сотрудник, наш сотрудник, бандиты и коммерсанты, это же так, исполнители. Мы оба знаем организатора. Что будет с ним?

– А вот этот вопрос точно не нашего с тобой ума. У господина лучшая в мире защита – он владеет информацией. Слишком ценной, слишком лакомой.

– Решили вербовать наркобарона? Убийцу?

В памяти всплыли лица. Словно кто-то там, внутри, перелистывал фотоальбом. Смеющийся Кассиди, плачущий Поль, испуганная Джудит. Фотографии убитых Цейтельмана и Бредихиной, совсем девчонки, лежащей в луже собственной крови. Яркий до рези в глазах белоснежный потолок больничной палаты и страх в глазах Джудит. И что, тот, кто все это организовал, останется безнаказанным? Будет весело тратить на крови заработанные деньги, будет счастлив? Черта с два!

– Черта с два! – это уже было сказано вслух. – Так не будет. Можешь говорить и делать что хочешь, но эта скотина ответит за все.

– Ты спятил? Майор милиции, ты не забыл, что на тебе погоны? Оно тебе надо? Кто дал тебе право решать? Ты кто такой вообще?

Хорошие вопросы, правильные. К счастью, не новые. В розыске их приходится задавать самому себе постоянно. Здесь слишком часто ходят по краю не то, что приказов – по краю закона. И каждый раз надо самому себе отвечать: «Оно тебе надо? Кто ты такой, вообще?»

– Ты прав, я майор именно милиции. Мне часто приходится идти на компромисс, но я никогда, Гена, никогда не отпущу убийцу. Так что у тебя два варианта: или добить меня, закончить начатое твоим коллегой, или найти другое решение.

– Какое?! Нет другого решения! Хотя…