Немного света твоего

Глава 15

Звонок взвинченного и разгневанного начальства застал Громова врасплох.

— Где тебя носит? — бушевал ФАС. — Немедленно возвращайся в отдел, нам тут новое видео принесли!

Внутри что-то оборвалось. Очередной неприятный сюрприз? Только бы не роковой!

— Что там? — спросил он, стараясь не выдать волнение.

— Пока ничего нового. Это копия записи присланной Оболенским.

— Не понял. Он что для верности отправил родителям ещё и диск?

— Отправил, только не родителям, а деду, кстати, бывшему следователю — майору Ворошилову. Он вчера отсутствовал, вернулся несколько часов назад и обнаружил диск в почтовом ящике. Короче, приезжай, с ним нужно пообщаться. Только смотри мне — конфиденциальную информацию не разглашать ни под каким предлогом! Как бы он так не уговаривал и не бравировал прошлыми заслугами.

— А они есть? — фамилия Ворошилов была смутно знакома, но память отказывалась выдавать что-либо кроме нечётких, не поддающихся расшифровке ассоциаций.

— Есть. Он точно попытается на тебя надавить и даже вмешаться в расследование, не позволяй! И, чёрт возьми, кончай болтать, начинай работать!

— Понял, сейчас буду.

Денис задумался — у Нины и Ульяны тоже имелись дедушки и бабушки, но видео получали только родители похищенных девочек. Почему же в случае с Аликой ситуация изменилась и список адресатов расширился? Кому эти кадры предназначались в первую очередь — родителям или всё же бывшему следователю? Если ему — то версия о мести обретает вполне реальные очертания, ведь людям этой профессии многие не желают добра и счастья. Допустим, Ворошилов в своё время засадил кого-то, кто очень этого не хотел, за решётку, а теперь этот кто-то вышел и решил отомстить. Правда, как-то слишком уж извращённо, да и каким образом сюда вписываются Ремезовы и Файли — не понятно.

Михаил Александрович Ворошилов оказался высоким, жилистым, сухопарым мужчиной лет шестидесяти. Его седые волосы хранили остатки прежней рыжины, а серые глаза смотрели цепко и пристально.

Когда Денис вошёл в кабинет, он беседовал с Орловым.

— А вот и Денис Владиленович, дело ведёт он, — представил вошедшего следователя коллега и поспешил откланяться: — А мне нужно в прокуратуру.

Денис проводил его взглядом и, поздоровавшись с визитёром, занял свой стол.

— Добрый день, Денис Владиленович, я о вас наслышан, — буквально просканировав капитана тяжёлым взглядом, сухо сказал Ворошилов.

Громову не понравилось, как прозвучала эта фраза, таким тоном обычно выдвигают обвинения.

— От кого же? — поинтересовался он, прищурившись.

— От адвоката Переверзева, знаете такого?

Денис мысленно чертыхнулся, вспомнив человека, из-за которого пять лет назад вылетел из следственного комитета. Конечно, он сам виноват: поторопился предъявить обвинение подозреваемому и передать дело в суд, не проверив всё до конца, да ещё и сфабриковав пару улик. А дотошный Переверзев докопался до сути, развалил дело, не оставив от него даже кирпичика, и выставил молодого следователя, мягко говоря, не в лучшем свете. С помощью отца скандал тогда удалось замять, но тёплое местечко пришлось покинуть.

— Вы меня в чём-то обвиняете? — угрожающе поинтересовался Громов.

— Просто предупреждаю, что знаю, как вы работаете, — в тон ему ответил Ворошилов. — И меня это совершенно не устраивает, поскольку речь идёт о жизни моей внучки.

— Нормально я работаю, — процедил сквозь зубы Денис, невысыпающийся больше недели.

— Вот и хорошо, а я помогу вам работать ещё лучше.

— В смысле?

— Предлагаю сотрудничество, — без лишних вступлений раскрыл карты бывший следователь. — У меня есть солидный опыт и некоторые полезные связи, но не хватает информации, которой владеете вы. Если мы объединим усилия, быстрее получим нужный результат. Все лавры, естественно, достанутся вам, молодой человек, а мне нужна только Алика.

Больше всего хотелось просто вспылить и послать этого самоуверенного типа подальше, но он действительно мог оказаться полезным, и Денис сдержанно ответил:

— Практически вся интересующая вас информация была изложена в последнем выпуске «Подноготной» Аркадия Файля, но я подумаю. Покажите диск.

Ворошилов нахмурился явно недовольный ответом и молча пододвинул ближе, лежащую на столе синюю пластиковую папку. Внутри обнаружился конверт, содержащий сам диск. На нём было только имя получателя и никаких штемпелей и печатей.

— Раньше похититель отправлял диски через курьера, а этот, похоже, просто бросили в ящик.

— Так и есть, — кивнул Михаил Александрович, — я уже расспросил всех соседей. Один из них видел, как примерно в 10 утра в подъезд вошёл незнакомый мужчина в кепке и солнечных очках и долго крутился возле почтовых ящиков.

— Видеокамера в подъезде есть?

— Нет, к сожалению. О похитителе что-то известно?

Под испытывающим взглядом серых глаз Громов чувствовал себя неуютно. Почему-то лгать и уходить от ответа не хотелось. Возможно, в этом предложении сотрудничества что-то есть.

— Его многие видели, но описывают так же, как ваш сосед — очки, кепка и бесформенная одежда. Впрочем, если он планирует и дальше носить диски лично или даже с кем-то передавать…

— Я организую там дежурство, — быстро сориентировался Ворошилов. — Всё равно у вас на это полномочий нет.

— Хорошо, — легко согласился Денис. — Но вряд ли что-то получится, он далеко не идиот — до сих пор ни на чём не прокололся.

— Неужели совсем никаких зацепок? — не поверил бывший следователь. — Передачу Файля я, кстати, видел, но тогда и представить не мог, что следующей станет Алика.

Он говорил по-прежнему сухо и холодно, ни жестом, ни взглядом не выдавая своих чувств.

— Пара зацепок есть. Одна из них — Вы. До сегодняшнего дня видео получали только родители похищенных девочек, а вам он не поленился принести диск лично.

Рука Ворошилого непроизвольно сжалась в кулак, в голос просочился гнев:

— Подумать только: эта тварь была в моём подъезде, совсем рядом!

— И в моём, — понимающе кивнул Денис. Ссориться с визитёром расхотелось окончательно. — Я живу напротив Оболенских. Скажите, с самим Файлем или с Андреем и Верой Ремезовыми вы не знакомы? Не приходилось общаться?

— Нет.

Жаль. Ещё одна попытка.

— А вот эта вещь вам ничего не напоминает?

Покопавшись в ящике стола, Денис достал одну из голубянок.

— Та самая бабочка? — Ворошилов рассматривал насекомое с профессиональным интересом. Изучал он его долго, но в итоге отрицательно покачал головой и возразил: — Нет, ничего.

— Может, в каком-то деле всё же фигурировала? — Громов не скрывал разочарования. Должна же эта треклятая Голубянка что-то значить!

— Нет. — Ворошилов смерил Дениса задумчивым взглядом. — Думаете, это месть?

— Так думает наш психиатр-криминалист, и я склонен ему верить. Девочки совершенно разные, их точно выбирали не по внешним признакам. А Алику похитили за день до отъезда. Вряд ли это совпадение. У вас наверняка есть враги. Придётся составить список самых заклятых.

— Составлю, а что со второй зацепкой?

Денис пожал плечами. О том, что в деле засветились такие известные личности, как Борисов и Вавилов, он говорить не собирался, а вот другие фамилии озвучить не помешает, вдруг что-то всё же прояснится.

— Вам знакомы Александр и Леонид Серафимовы?

— Нет, — подумав, уверенно ответил пожилой мужчина. — Не знаю таких. Кто это?

— Не важно. А вторая зацепка ведёт в благотворительный Центр некоего Даниила Ромельского, где, кстати, ваша внучка проводила довольно много времени, если вы в не курсе.

— Я в курсе, — мрачно кивнул Ворошилов. — Даниил — однокурсник Светы, моей дочери. Они вместе учились на психологическом. Узнав, что Алика постоянно подбирает брошенных и больных животных, он сам предложил устроить её в центр волонтёром. У них там вроде бы специальный приют есть. И какая здесь связь с похищениями?

— Социальные страницы и почту первых похищенных девочек взломали с одного из компьютеров Центра. Сейчас проверяем всех, кто там бывает и работает.

Пожалуй, этого достаточно. О том, что Нину увезли на автомобиле той же марки, что и у Ромельского, Ворошилову пока знать ни к чему, как и о картинах Макара. Сначала нужно пообщаться с Леонидом.

— Вот как, — Михаил Александрович нахмурился. — А ведь я обзвонил всех знакомых Алики и выяснил, что последний звонок был как раз в Центр. Примерно в 12–40 она разговаривала со своим координатором — Оксаной Сенчуковой, потом сказала, что перезвонит позже, потому что кому-то нужна помощь, отключилась и больше на связь не вышла.

— Почему вы решили, что это был последний звонок?

— Я взял у родителей её записную книжку с номерами телефонов, сам учил внучку обязательно переносить контакты на бумагу, потому что мобильник можно потерять, и обзвонил всех. Получается, после того звонка Алику никто больше не слышал и не видел.

— Что ещё сказал координатор?

— Алика шла к кому-то и своих подопечных и была уже почти рядом с нужным домом.

Громов заинтересовался. Если удастся найти этот дом, возможно, обнаружится и место похищения. А там уже можно прочесать территорию в поисках свидетелей и улик.

— Где именно?

Ворошилов мрачно усмехнулся и буквально озвучил мысли Дениса:

— Это первое, о чём я спросил, думал определить место, где она встретилась с похитителем и поискать свидетелей, но та женщина адресов не знает. Список был только у Алики.

— Вы его нашли?

— Нет, я обзванивал номера, пока добирался до вас, сейчас поеду искать.

— Я с вами, — вызвался Денис. Не хотелось терять время впустую, а этот список мог дать хоть какую-то зацепку. — И если не возражаете, возьмём с собой нашего специалиста по компьютерным премудростям, пусть поколдует над компом Алики. Ордера ждать долго.

Ворошилов не возражал в отличие от Крюкова. Тот и без того заваленный работой попытался отвертеться, но в итоге тоже был вынужден отправиться к Оболенским.

По дороге Денис созвонился с уже упомянутой Оксаной Сенчуковой, которая была у волонтёров Ромельского кем-то вроде пионервожатой, и выяснил, что подопечных современные «Тимуровцы» выбирали самостоятельно из тех кому, по их мнению, не хватало тепла, заботы, словом… света. И старались привнести в их жизнь хоть частичку этого самого треклятого света. Данный процесс никто толком не контролировал, координатор могла лишь советовать и направлять, поэтому подробностей не знала.

В квартире Оболенских их встретила бледная Светлана, выслушала и без лишних вопросов проводила в комнату Алики. Она делила её со старшей сестрой — Ларисой, и даже по обстановке было понятно насколько разные обе девочки по характеру и интересам. Стена над кроватью Ларисы пестрела постерами с изображениями молодёжных групп и популярных солистов, преимущественно мужского пола, перемежающимися с её собственными фотографиями. Трельяж (один на двоих) был заставлен её шкатулками со всевозможными браслетами, цепочками, серьгами и косметическими средствами.

На стороне Алики лежали только две расчёски и несколько заколок. Стену над её постелью украшали обычные картинки с изображением морских и лесных пейзажей, календари с котятами, подборка семейных фотографий и несколько снимков из центра, где она была с другими волонтёрами и со своими кошками.

У большого широкого окна стояли два одинаковых письменных стола с полками, заставленными учебниками и письменными принадлежностями. На одном лежал явно не новый и видавший виды ноутбук. Услышав, что именно им пользовалась похищенная девочка (Лариса предпочитала подаренный на пятнадцатилетие планшет), Крюков плюхнулся на стул и преступил к работе.

Светлана практически всех «подшефных» Алики знала, в основном это были одинокие пенсионеры и инвалиды разных возрастов, но телефонов и точных адресов назвать не могла. Она показала, где лежали бумаги приёмной дочери, и Денис с Ворошиловым занялись их изучением.

Очень скоро среди школьных тетрадей девочки обнаружился ярко-зелёный ежедневник с разноцветными страницами. Там среди красивых цитат из книжек и песен и вклеенных картинок нашёлся перечень адресов и телефонов с пометкой, вызвавшей у Громова прилив раздражения «Лишённые света». Вероятно, это и был список тех самых подопечных.

Но вместо привычных паспортных данных над большинством адресов почему-то значились имена сказочных персонажей: Мюнхгаузен, госпожа Метелица, Дядюшка Ау и т. д.

Ворошилов, ничуть не удивившись, начал обзванивать имеющиеся номера, а Громов не смог удержаться от вопроса:

— Это что ещё за «В гостях у сказки»? Почему тут какие-то прозвища?

— Есть у Алики такая привычка, — уклончиво ответила Светлана, не вдаваясь в истоки её возникновения. — Она иногда сравнивает реальных людей с какими-нибудь вымышленными героями.

Точно. Денис вспомнил, как соседка называла Ромельского Гудвином, и мысленно покрутил у виска. Хотя сравнение зазнавшегося мессии с фальшивым волшебником ему в принципе понравилось.

— Первый — мимо, — Ворошилов вычеркнул верхний номер, набрал второй и пододвинул ежедневник Громову, велев: — Обзванивайте следующих, быстрее управимся.

Это прозвучало как приказ. Следователь поморщился, но неохотно повиновался, время шло и им, действительно, следовало поторопиться. Он набрал кого-то, кого Алика именовала «Дядюшка АУ», машинально перевернул страницу, проверить, сколько ещё человек осталось в списке, и вдруг взгляд зацепился за очень знакомый адрес — его собственный! Несколько долгих секунд ушло на то, чтобы осознать — он тоже внесён в этот список ущербных и обездоленных под именем «Кай». Его, человека, способного сделать деньги буквально из воздуха, жалела глупая соседская девчонка, у которой даже отдельной комнаты не было!

С трудом сдержав крепкое ругательство, Громов мысленно пообещал «Зажигалке», что обязательно её найдёт и… прибьёт лично!

Он со злостью перевернул страницу назад, и из ежедневника на стол выпала чёрная визитная карточка, на которой золотом было вытеснено: «Леонид Серафимов, профессиональный художник, заказ портретов».