Немного света твоего

Глава 22

— Что ты несёшь? — Громов в замешательстве оглянулся на монитор, не зная, что предпринять. — Уверен, что Вавилов вообще помнит о твоём существовании? Устроить вам очную ставку?!

— Устраивайте, мне уже всё равно, но сделать из себя козла отпущения не позволю. Пусть его колбасное величество тоже за свои грязные делишки отвечает!

Комната вдруг наполнилась мелодичным перезвоном, доносящимся со стороны компьютера.

Парень заметно расслабился и выдавил слабую улыбку.

— Что это? — насторожился Громов. Всё происходящее ему очень не нравилось.

— Всего лишь сигнал с почтового сервера о том, что письмо дошло до адресата и его открыли. Пока только пять, а к вечеру, думаю, прочитают все двенадцать.

От фанатичного блеска в голубых глазах студента следователю стало не по себе.

— Что в письмах и кому они адресованы? — осторожно поинтересовался он. — Впрочем, я лучше сам взгляну. Стой на месте и даже не пытайся бежать!

Не выпуская парня из поля зрения и не опуская пистолет, капитан подошёл к компьютеру, проверил последние отправленные файлы, открыл один из них и похолодел. Это была исповедь Фадеева, якобы нанятого исполнять роль «Гасителя» известным бизнесменом Вавиловым, с подробным перечислением обличающих миллионера улик, а в адресатах числились самые крупные газеты и телеканалы.

Перехватив нервный взгляд Громова, Кирилл, который, похоже, и не думал убегать, пожал плечами и устало сказал:

— У меня не было другого выхода: кто я и кто он? Макс, наверное, так и рассчитывал: заплатить кому нужно, свалить всё на меня и остаться чистеньким. А теперь не выйдет, пусть все узнают правду!

Громов мысленно чертыхнулся, чувствуя себя зверем, угодившим в капкан. Гадёныш просто не оставил ему выбора, пришлось доставать мобильник и всё же вызвать оперативников…

А дальше события развивались стремительно — с неотвратимостью урагана и с такими же неприятными последствиями.

Кирилла Фадеева арестовали, но благодаря разосланным им откровениям, дело получило широкую огласку, и отдел теперь постоянно осаждали журналисты, допытываясь, когда же будет арестован Вавилов.

Сам «колбасный король» публично заявил о своей невиновности, а с представителями правоохранительных органов встречался только в присутствии адвоката, предпочитая угрюмо отмалчиваться.

И всё же обвинения Фадеева, видеозаписей отправленных с почты Вавилова родителям девочек, подробных инструкций, полученных Кириллом с того же адреса и довольно круглой суммы переведённой на его счёт со счетов Макса оказалось достаточно для выдачи ордера на обыск всех жилых и нежилых помещений «колбасного короля». В итоге в его доме были обнаружены школьные сумки Нины Файль и Ульяны Ремезовой и заколка Алики Оболенской.

Чертыхаясь и страдая от сильнейшей мигрени, вызванной слишком громкой фамилией главного подозреваемого и шумихой, устроенной в прессе, ФАС вынужден был дать добро на предъявление обвинения Вавилову. Пока что оно звучало как соучастие в похищении детей.

Громов пребывал в ещё худшем настроении, чем начальство. Он уже не понимал что происходит, а главное, не представлял, как выбраться из этой дурно пахнущей и затягивающей всё глубже трясины.

С Вавиловым после обыска капитан виделся лишь однажды в официальной обстановке отдела. Багровый от злости Макс с ним не откровенничал, смерил свирепым уничтожающим взглядом, заявил, что никогда не видел ни одну из похищенных девочек, что его подставили и угрожающе напомнил: если дело дойдёт до ареста и приговора, следователю очень сильно не поздоровится — придётся попрощаться и с карьерой, и со свободой.

Можно было не сомневаться, что угрозу он выполнит. Оставалось надеяться на то, что косвенные улики не станут прямыми, а крутой адвокат Макса стоит денег, которых ему платят.

Пока что он довольно ловко добился того, что бы его подзащитный до суда оставался на свободе, отделавшись залогом.

«Расколоть» Фадеева не получилось. Не позволяла цитата из его письма, что теперь звучала едва ли не со всех телеканалов: «В нашей стране богатые и влиятельные люди не сидят за решёткой, они покупают правосудие, и их вину перекладывают на других. Так будет и на этот раз. Я готов понести наказание за своё преступление, но не за чужое. А меня точно постараются заставить отказаться от своих слов. Скорее всего, будут бить. Зато очередной богатый извращенец снова останется чистеньким».

Этот ловкий ход мгновенно сделал мерзавца практически неприкасаемым. Теперь любой синяк на его теле грозил обернуться грандиозным скандалом, ведь за ходом дела пристально следили, как в главном управлении МВД, так и в прокуратуре. К тому же каждое утро к парню наведывался нанятый им адвокат, чтобы засвидетельствовать отсутствие побоев и морального давления на клиента. Как ни странно на допросах по настоянию клиента он не присутствовал, но разговорить Фадеева это не помогало. Студент, как заведённая кукла, повторял одно и то же.

Громова не покидало ощущение неестественности и нереальности. Он чувствовал себя зрителем, наблюдающим отлично срежиссированный, но плохо поставленный спектакль одного актёра.

— Всё-таки я не понимаю, почему, обнаружив исчезновение Нины, вы не избавились от улик? — в который раз допытывался Денис, не получив ранее внятного ответа. Лично он бы так и сделал.

— Я попытался, даже удалил почти все записи, — следователя этот факт порадовал — он боялся, что в процессе расследования всплывёт видео, где они вместе с Вавиловым ввалились в комнату Нины. Объяснить своё присутствие там было бы очень проблематично. — А потом передумал.

— Почему?

— А зачем? — безразлично пожал плечами Кирилл, смотрящий куда-то в одну точку. — Деньги, что платил Вавилов, нужны были на лечение. У меня лейкемия, а на днях выяснилось, что всё бессмысленно — медицина в моём случае бессильна.

Громов сделал пометку поднять медицинскую карту Фадеева и проверить информацию.

— Интересно, почему Вавилов нанял для такой грязной работы вас, а не вашего отца? У меня сложилось впечатление, что ему он доверяет больше чем кому-либо другому из своего окружения.

— Так и есть, — кивнул Кирилл, по-прежнему не глядя на следователя. — Только отец ничего не понимает в компьютерах. А я могу… да много чего могу…

— Например, взломать чужую почту или банковский счёт? — невинно уточнил Громов.

Фадеев, наконец, перестал походить на рассеянного философа и удостоил капитана недоброго взгляда.

— На что это вы намекаете? Так и знал! Решили всё на меня свалить — не выйдет! — холодно отрезал он и отвернулся.

— Тогда объясните мне мотивы Вавилова, зачем ему организовывать весь этот чудовищный маскарад с доведением до самоубийства? — мотива у Макса, действительно, не было в отличие от того же Фадеева.

— Откуда мне знать? Я просто выполнял инструкции.

— И какие инструкции были насчёт Алики?

— Я вам уже десять раз говорил: сначала всё шло по плану, как с остальными, а потом она попыталась сбежать. Притворилась, что ей стало плохо, целый час лежала без движения, а когда я вошёл в комнату… В общем, ничего у неё не получилось, но девчонка меня видела и узнала. Я рассказал всё Вавилову, он велел передать Алику ему.

— Где?

— И на этот вопрос я уже отвечал.

Громов заглянул в протокол предыдущего допроса.

— В Химкинском лесу — это не ответ, лес большой. Где именно?

— У реки, возле старого лодочного сарая. Я не могу объяснить, где он находится — это сложно сделать на словах, но могу показать туда дорогу.

Громов недоверчиво прищурился: что-то новенькое — мальчишка напрашивается на поездку? С чего бы? Вряд ли просто хочет подышать свежим воздухом.

— Если нужно было всего лишь избавиться от девочки, вы и сами могли это сделать. Зачем вмешался Вавилов?

— Откуда я знаю? — раздражённо отмахнулся студент. — Он передо мной не отчитывался. Может, поразвлечься с ней решил напоследок.

— В каком смысле?

— В прямом, ему нравятся девочки-подростки, — презрительно усмехнулся Фадеев. — Не знали?

Громов вспомнил вечно снующую под ногами соседку — тоненькую, нескладную, с острыми детскими, практически всегда сбитыми коленками, веснушчатым носом и надоевшей до зубовного скрежета безмятежной улыбкой. Представил её вместе с Вавиловым и почувствовал подступающую к горлу тошноту.

Лично у него она вызывала разные чувства: раздражение, досаду, жалость и даже неловкое, давно позабытое (настолько редко его доводилось испытывать) ощущение вины, но вожделение — свершено точно никогда. Нужно быть совсем уж чокнутым извращенцем, чтобы…

И вообще, если бы Макс, действительно, был замешан во всей этой грязи, то не стал бы прятать личные вещи девчонок в собственном особняке. Он ведь не идиот! Тем более что в охотничьем доме, где их держали, криминалисты не обнаружили ничего, кроме устойчивого запаха хлорки. Видимо Панин там всё тщательно «вылизал». Кстати, интересно, как он отнёсся к поступку сына? Нужно будет вызвать его для доверительной беседы.

— Видите ли в чём нестыковка, молодой человек, Вавилов отрицает ваши слова, у него есть алиби на…

— Кто бы сомневался, — зло огрызнулся парень. — Есть деньги — есть алиби. Только у меня тоже кое-что имеется.

Он назвал даты и продиктовал адрес небольшого кафе, где они с Вавиловым встречались, чтобы обсудить текущие моменты.

Судя по фанатичному блеску в глазах собеседника, кафе реально существует, и их там запомнили. Вот только что это даёт? Ещё одна косвенная улика. Мало ли что они там могли обсуждать.

— А как вы передавали Максу Алику никто не видел? Нет? Жаль. Тогда ваша версия звучала бы более убедительно.

— Я так и знал, что вы на его стороне. За сколько продались?

— А ты у нас, значит, праведник? — зло прошипел раздосадованный Денис, отбросив в сторону формальности и официоз. — Похитил троих девчонок, издевался над ними, убил Ульяну! Да, и не надо морщиться, это сделал именно ты, а не кто-то другой! Так что нечего тут корчить из себя святую невинность! Ты, мальчик, заигрался в Зорро. Решил отомстить за загубленные жизни Евгения и Марии Леонтьевых и неважно, какой ценой, да?

Последняя фраза вырвалась как-то сама собой. По бледному лицу Кирилла пробежала тень, он нахмурился и сказал:

— Оставьте их в покое хотя бы сейчас и думайте что хотите. Я могу показать, где находится тот сарай, больше мне добавить нечего.

Громов не сомневался, что настойчивая отсылка к лодочному сараю даётся не просто так — наверняка там обнаружатся новые улики, привязывающие Вавилова к преступлениям «Гасителя», а возможно и тело Алики.

От этой мысли на душе стало совсем погано. Хорошо бы ему там оказаться первым, но мальчишка упорно стоял на своём — объяснить нюансы пути не может, может только показать лично. Пришлось идти к начальству и уговаривать на следственный эксперимент.

Дорога к лодочному сараю и в самом деле была долгой и путанной. Сам он оказался довольно ветхим деревянным сооружением с большим замком на хлипкой двери. Открыть его не составило большого труда.

Оставив одного оперативника приглядывать за Фадеевым, и отправив двух других осматривать территорию вокруг, Громов вошёл в старое сооружение. Внутри было пусто и сухо, но обилия пыли и паутины не наблюдалось, словно кто-то ухаживал за этим местом. Лодки здесь давно не хранились, в углу валялось несколько деревянных ящиков, а у разбитого окна стояла потемневшая от времени широкая деревянная скамья.

Спрятать тело тут определённо было негде, уже хорошо. Денис быстро осмотрелся, натянул перчатки, на всякий случай проверил ящики и обнаружил за ними белый матерчатый свёрток.

Развернув находку, Громов чертыхнулся и мысленно застонал, узнав кофточку Алики, в которой она была на момент похищения. На белой ткани застыли засохшие бурые пятна, как и на лезвии завёрнутого в неё небольшого охотничьего ножа, на котором, несомненно, обнаружатся отпечатки Вавилова. Теперь следователь был почти уверен, что миллионер не при чём. Только полный кретин оставил бы такие улики практически на виду.

Капитан застыл лихорадочно соображая, что предпринять. За дверью послышался шум, и он быстро сунул нож в карман пиджака.

— Денис, есть что-нибудь? — в сарай заглянул один из оперативников.

— Вот, похоже на одежду последней похищенной — Оболенской, — следователь вынужден был показать одну из своих страшных находок. О том, что случилось с самой Аликой думать не хотелось.

— Это кровь? — нахмурился полицейский. — Мы там тоже кое-что нашли. Земля в одном месте перекопана, словно кто-то…

— Так что ты стоишь, в багажнике есть лопата! — прикрикнул Денис, выскакивая из сарая и на ходу втискивая кофточку в прозрачный пакет для сбора улик. Всё равно её теперь не утаить, да и ни к чему.

— Уже. Жаль, с нами нет криминалистов.

Место, о котором говорил опер, находилось в трёхстах метрах от сарая. Земля здесь, действительно, выглядела не так как на соседних участках и напоминала вскопанный огород, посреди которого под большим дубом отчётливо выделялся небольшой земляной холмик. Именно над ним склонился полицейский с лопатой.

Громов подошёл ближе. Несмотря на тревожное ожидание и нервное напряжение, следователь по привычке продолжал хладнокровно анализировать происходящее, и оно по-прежнему напоминало ему театральную постановку. Обычно преступник старается всячески скрыть захоронение своей жертвы, а здесь всё, напротив, было выставлено напоказ, чтобы точно заметили и нашли. Мальчишка специально привёл их сюда.

— Есть! — прервал его мысли возглас коллеги.

Денис вздрогнул и заставил себя посмотреть на выступившие из земли кости черепа. Старые кости. И только почувствовав затопившее его облегчение, понял, насколько сильно был напряжён.

— Продолжать? — оперативник вопросительно смотрел на следователя.

— Нет, дождёмся криминалистов.

Поймав заинтересованный взгляд Фадеева, мрачный Громов решительно направился в его сторону и жестом попросил охраняющего преступника полицейского оставить их одних. Всё равно в наручниках «Гаситель» далеко не убежит, впрочем, он и не пытался.

— Доволен? Это то, чего ты добивался? — угрожающе поинтересовался следователь, нависнув над студентом. — Где Оболенская?

— Не понимаю о чём вы, — упрямо повторил Кирилл. — Я привёз её сюда, передал Вавилову и уехал. Задайте этот вопрос ему!

— В сарае я нашёл одежду Алики предположительно испачканную кровью, но вину Вавилова это не доказывает, ведь и ты мог с ней что-то сделать. А больше там ничего нет.

— Ничего? — недоверчиво повторил Кирилл, выдав себя, и Денис испытал сильнейшее желание придушить паршивца прямо здесь и сейчас.

— Да, ничего. Никакого ножа там не было, — понизив голос, мстительно прошипел он и испытал злорадное удовлетворение, встретив полный ненависти взгляд парня.

— Не понимаю о чём вы! — настойчиво выплюнул Кирилл и вдруг, изменившись в лице, так же тихо и зло прошептал: — Зато я теперь точно знаю, что вы его покрываете! Кстати, у меня осталась одна интересная видеозапись, где вы нашли Нину… вместе с Вавиловым и вашим отцом. Могу через адвоката передать её прессе.

Придушить мерзавца хотелось всё сильнее, вместо этого пришлось приложить усилия и взять себя в руки.

— А почему же ты раньше этого не сделал? — глядя собеседнику прямо в глаза, презрительно отчеканил капитан. — Наверное, потому что не совсем идиот и понимаешь — с двумя денежными мешками тягаться не сможешь. Они тебя мгновенно утопят или размажут, как грязь под ногами.

По полыхающему бессильной яростью взгляду, Денис понял, что попал в точку и, не сдержавшись, с силой встряхнул Фадеева за плечи, требовательно повторив:

— Где Алика?! Что ты с ней сделал, гадёныш?

— Ай, мне больно! — заорал вдруг Кирилл, вырываясь. — Я так и знал, что на меня будут давить! Ещё раз ко мне прикоснётесь — я добьюсь пресс-конференции и устрою грандиозный скандал! Обещаю, мало вам не покажется! А про Алику спрашивайте Вавилова, когда я уезжал, она была жива!

Водитель Вавилова — Дмитрий Панин, появившийся в кабинете следователя ближе к вечеру, был мрачен и немногословен. Видимо, получил от шефа неслабый нагоняй. В долгие откровения он пускаться не собирался, а о сыне отзывался крайне отрицательно.

— Почему у вас с Кириллом разные фамилии? — устало спросил Громов. День клонился к закату, а он так ничего и не добился. Выяснил только, что Кирилл Фадеев действительно состоит на учёте в онкологическом центре.

Панин неожидавший подобного вопроса, вскинул на Громова удивлённый взгляд.

— При чём тут это? Мы с его матерью не были расписаны и вместе не жили, но я всегда платил алименты на этого дрянного…

— Как давно ваш сын знаком с Вавиловым?

— Чуть больше года. Кирилл способный — может всё что угодно починить и смастерить. Автоматические ворота в моём гараже он программировал. Вот я и порекомендовал его Максиму Борисовичу. Кто же знал, что так получится!

— Какую работу он делал для Вавилова?

— Не знаю, что-то связанное с компьютерами, в подробности меня не посвящали. Лучше сами у него спросите.

— То есть доступ в дом Макса у него был?

— Да, иногда хозяин просил его приехать прямо в особняк.

Громов хмыкнул, отметив, что водитель называет «колбасного короля» хозяином, как и положено верному псу.

— Вы в курсе, что ваш сын был близок с семьёй Мироновых?

Взгляд Панина стал тяжёлым и злым.

— А это ещё к чему?

Денис пожал плечами, он слишком устал, чтобы вступать в прения.

— Ваш сын уверяет, что передал последнюю похищенную девочку Вавилову в лесу возле лодочного сарая. Мы сегодня там были, нашли её одежду и закопанный неподалёку труп.

Громов отметил, как резко встрепенулся и помрачнел собеседник. Он казался не удивлённым, а встревоженным и даже, пожалуй, испуганным.

— Той самой девчонки?

— Нет, это тело пролежало в земле около двух лет.

— Вавилов никого не похищал и не убивал, — угрюмо заявил Панин. — Не знаю, зачем этому сучонку понадобилось врать, но надеюсь, он за всё ответит.

— Это вы о своём сыне?

— Он мне больше не сын! — холодно отрезал Дмитрий. — Кстати, хозяин просил вам кое-что показать, чтобы лучше работалось.

Достав телефон, он протянул его Громову. Денис даже не удивился, увидев на дисплее запись, на которой телохранитель отца Андрей под руководством самого Дениса укладывал в его автомобиль бесчувственную Нину Файль…