Немного света твоего

Глава 27

Запасного плана у Фадеева, по всей видимости, не оказалось: нож, найденный возле лодочного сарая, оказался последним неприятным сюрпризом в деле «Гасителя».

Поскольку показания Алики Оболенской разительно отличались от версии Кирилла, у следственного комитета появились серьёзные основания в ней усомниться. В этом свете вещи девочек, обнаруженные в доме Вавилова, уже не казались железной уликой. А когда по результатам всё-таки проведённой судебно-психиатрической экспертизы Фадеева признали невменяемым, с Макса Вавилова, естественно, были сняты все обвинения.

Поднявшаяся в прессе шумиха продолжалась недолго и вскоре захлебнулась после того, как реабилитировавшийся миллионер подал в суд на пару телеканалов, обвинив СМИ в клевете, выиграл дело и пригрозил также поступить с остальными распространителями грязных сплетен.

Громов практически не сомневался, что «колбасный король» сумел договориться с нужными людьми, и результат экспертизы «подогнали» под заказанный вариант. Радищев ведь не сомневался, что парень адекватен. Но Громова это вполне устраивало — Вавилов получил желаемое и оставил его в покое. Все были довольны. Все, кроме Солнцевой, поджидающей его на пороге РОВД с кислым видом. После двух безрезультатных попыток объяснить, что он ей ничего не должен, следователь просто игнорировал звонки медиума, но с неё сталось явиться лично.

— Прекрати меня преследовать, — сердито предупредил капитан, когда Дарина перегородила ему путь.

— Прекрати делать вид, что мы незнакомы. Ты обещал мне помочь! — в тон ему заявила девушка в чёрном.

Громов криво усмехнулся, удивляясь такой наивности.

— Я ничего такого не говорил. А даже если бы и сказал, не путай меня с благородным джентельменом, который всегда держит слово. И не появляйся здесь без необходимости.

— Необходимость есть! Настя Чайкина была не единственной, кого он изнасиловал и убил. Она мне показала — жертв было трое!

— Тише, — Денис покосился на проходящих мимо коллег и неохотно отвёл Дарину в сторону, сухо съязвив: — Показала во сне, верно? Это, конечно, железное доказательство! Убийцу вот прямо сегодня арестуют.

— Да, во сне, — огрызнулась помрачневшая Даша. — Настя стала первой. Он не планировал от неё избавляться, всё получилось случайно — девочка сопротивлялась и обещала сдать насильника полиции. Он убил её, и, похоже, ему это понравилось, потому что с остальными потом проделывал то же самое. Ужасно, что преступник до сих пор на свободе! Это тот человек, которого показывали по телевизору, я тебе уже говорила!

— Не ори, — поморщился Денис, снова оглянувшись и понизив голос. — Того человека только что оправдали по все статьям. То, что он тебе снится в роли главного злодея — ничего не значит. Чтобы привлечь подозреваемого к ответственности, нужны весомые доказательства или свидетели преступления. Они у тебя есть? Нет. Разговор окончен.

Раздражённый капитан отвернулся, собираясь уходить, но Даша вцепилась в рукав его пиджака, возмущенно прошипев:

— Он ведь не остановится и продолжит убивать девочек, сволочь ты бесчувственная! Им было не больше пятнадцати, и ему всё сойдёт с рук?

Громов брезгливо отцепил её пальцы от рукава. Ему ничего не стоило сейчас нагрубить девушке, припугнуть и послать подальше, так чтобы обходила его впредь десятой дорогой, но способности медиума ещё могли пригодиться. Пришлось сдержанно объяснить:

— Сойдёт, потому что ему нечего предъявить. От твоих снов и призраков никакого толка, я не волшебник, а жизнь — не американский сериал, где обнаружив старые кости, вся полиция забивает на текущие дела и бросается искать преступника.

— Он убьёт снова! — упрямо и зло повторила Дарина. — Просто представь, что это будет кто-то из твоих близких!

— У меня нет близких, — равнодушно передёрнул плечами следователь. — А этот чудесный мир так устроен, что людей, в том числе подростков, в нём убивают каждый день. Смирись. Или предоставь доказательства своих туманных видений. Пока, некромантка.

Громов лениво помахал ей рукой и, больше не слушая возражений, направился в сторону РОВД.

— Сволочь, — сердито повторила Дарина и бессильно пнула носком ботинка бордюр тротуара. Но злость быстро угасла под гнётом осознания — доказательств того, что её сны — не игра воображения, а реальность действительно нет, а призрака в качестве свидетеля в суд, к сожалению, не вызвать.

Кирилл Фадеев, запертый в психиатрической больнице для принудительного лечения, казался своей бледной копией и выглядел довольно жалко. Он сидел на узкой, аккуратно застеленной жёсткой кровати в широкой мешковатой синей пижаме и смотрел в одну точку.

Громов вспомнил, что пациентов в таких учреждениях часто пичкают сильными психотропными препаратами и громко позвал «Гасителя» по имени, проверяя реакцию. Если тот пребывает в состоянии овоща, то хоть канкан рядом пляши — не заметит. Заведующий, правда, сказал, что парень адекватен, однако ни с кем из персонала не общается.

Кирилл медленно обернулся. Его взгляд был слегка расфокусированным, но в нём мелькнуло узнавание.

— А, капитан, — протянул он, криво усмехнувшись. — Пришли позлорадствовать?

— Да, — не стал скрывать Громов. Он и сам точно не знал, что здесь делает. Просто беседа с Дариной оставила тревожный осадок, ну и позлорадствовать тоже, бесспорно, хотелось. — Люблю смотреть, как неприятные мне люди плюхаются в грязь, где им самое место. Надеюсь, ты уже понял, каким идиотом оказался? Единственное, чего ты добился — смерть Ульяны и побег Татьяны Мироновой из Москвы. Да, после всей этой шумихи ей пришлось совсем убраться из столицы. Молодец, её родители тебе, наверное, очень благодарны!

Парень побледнел ещё больше, дёрнулся как от удара и отвернулся.

— Зато тот, кого ты планировал наказать — по-прежнему невинен, как младенец и, разумеется, жив и здоров.

Фадеев молчал, снова замерев и глядя в одну точку. Только играющие на скулах желваки выдавали преобладание негативных эмоций.

— Ты сказал, что Настя была не единственной, что знаешь об остальных? — сменил тему Громов, вспомнив, зачем пришёл.

Кирилл бросил в его сторону косой нечитаемый взгляд и ничего не ответил.

— Найдены останки Галины Сериковой, — продолжил следователь, внимательно наблюдая за реакцией собеседника. — Был кто-то ещё?

— С чего вдруг такой интерес? Хотите и это на меня повесить? — ощетинился Фадеев.

Громов хмыкнул. С убийством Галины Сериковой, скорее всего, так и будет. Мальчишка сам себя подставил, так ему и надо!

— А какая тебе теперь разница, ты всё равно официально объявлен чокнутым и закончишь свои дни здесь. Так что ты знаешь о других девочках, погибших, как Настя?

— Ничего существенного, — отмахнулся Кирилл и, помолчав, добавил: — Весной сильно перепивший папаша разоткровенничался, рассказал о Насте и других её ровесницах, убитых Максом. Упомянул, что закопал одну из них возле лодочного сарая. Тогда же я нашёл у отца странный список. Там было три имени с адресами: Галина Серикова, Лена Верховецкая и Света Балабанова. Первые два были зачёркнуты, я выяснил, что девочки числятся пропавшими и нашёл скелет возле того сарая. Значит, это была Серикова. О Верховецкой мне ничего неизвестно.

Громов невольно поморщился, представив Вавилова в роли маньяка, и мрачно подумал, что этот мир кишит психами и извращенцами вроде Фадеева и Макса, а главной сволочью почему-то всегда считают его.

— Серикову закопали. Почему с телом Насти не поступили также? Зачем нужно было подставлять Миронова?

— Чтобы вопросов никто не задавал, ведь Настя в тот день гостила у дочери Вавилова, а вот домой после этого визита она, получается, не вернулась, — угрюмо объяснил Кирилл. — Ну и вообще, насколько я понял, она была первой жертвой, вот он и решил перестраховаться. Урод! — с ненавистью выплюнул парень.

— А кто такая Светлана Балабанова? — вспомнил Денис третье имя в «расстрельном списке.

— Скорее всего, будущая претендентка на роль кровавого развлечения Вавилова. — зло усмехнулся Фадеев. — По крайней мере, летом она была ещё жива. Мой отец, видимо, специально подбирал для него подходящие жертвы. Все трое из бедных многодетных семей, где у родителей нет ни времени, ни желания следить за своими многочисленными отпрысками.

Он вдруг впился сердитым взглядом в лицо Громова и обвиняюще прошипел:

— Он ведь продолжит убивать, а всё из-за вас! Не нужно было мне мешать! Всё бы получилось, если бы…

— Если бы ты не оказался трусливым слизняком и убил Оболенскую? — холодно уточнил разозлившийся следователь. Этот неудачник ещё смеет его обвинять! — Кстати, она жива и даже здорова, на днях выписалась из больницы. Что ты там лепетал о справедливости и высших силах? Они явно не на твоей стороне.

Громов подошёл ближе, наклонился к притихшему Фадееву и, глядя ему в глаза, ледяным тоном тихо отчеканил:

— Если так хотел остановить преступника, нужно было просто избавиться от него, а не устраивать идиотский самосуд с тупым спектаклем!

— Возможно, ещё не всё потеряно, — в тон ему огрызнулся парень. — У меня есть запасной план.

— Какой ещё план, — насторожился Громов и напомнил: — тебе отсюда не выйти ни за ворота, ни даже в интернет.

— И не надо, от меня там уже ничего не зависит, — Кирилл вдруг словно угас, из взгляда и голоса исчезли все эмоции, а сам он лёг на кровать и свернулся в клубок, повернувшись к Громову спиной.

— Какой план? Что произойдёт?!

— Надеюсь, он сдохнет, — также безэмоционально сказал Кирилл и больше не произнёс ни слова.

Дальнейшие попытки разговорить парня закончились неудачей, и, уходя из лечебницы, Денис решил на всякий случай предупредить Вавилова о возможной опасности.

Случай вскоре представился. На следующий день они встретились на дне рождения Владилена, широко отмечающего своё шестидесятилетие в дорогом модном ресторане «Палаццо Дукале».

Вавилов сам к нему подошёл. Отсалютовал бокалом с коньяком и широко и хищно улыбаясь, сказал:

— Денис, добрый вечер. Давно тебя не видел со всей этой историей.

— Добрый. Кстати, поздравляю вас с её успешным завершением.

— Это я тебя поздравляю, — хмыкнул Вавилов. — Проблемы ведь были бы не только у меня. Так что ты, прежде всего для себя старался.

— Прежде всего — ради справедливости, вы ведь невиновны, — с нечитаемым выражением лица возразил Громов. Он разглядывал короткие толстые пальцы «колбасного короля», обхватившие стекло бокала и представлял, как они сжимают рукоять охотничьего ножа, погружая его в человеческую плоть. Картинка, стоявшая перед глазами, была омерзительно чёткой и реалистичной.

— Разумеется, а что были сомнения? — с угрозой в голосе вкрадчиво поинтересовался Вавилов.

— Сомнений не было, были трудности. Повезло, что последняя похищенная девочка нашлась.

— Та, что заблудилась в лесу? Я читал в газетах, — кивнул Макс, расслабляясь. — Да, она меня здорово выручила. Надо бы её поблагодарить лично, как думаешь?

Предложение Денису не понравилось. Видеть Вавилова рядом с соседкой не хотелось, мало ли что ему в голову взбредёт.

Да и вообще присутствие Макса теперь сильно напрягало: одно дело знать, что тебе в затылок дышит просто бизнесмен с дурным характером, не церемонящийся с врагами и конкурентами и совсем другое — понимать, что он, возможно, садист-извращенец, убивающий ради удовольствия.

— Не стоит. Вы невиновны, поэтому никому ничего не должны, — уверенно возразил Громов.

— Точно, ну всего хорошего. Возможно, когда-нибудь ещё поработаем вместе. Мне свои люди в органах нужны, — Вавилов покровительственно похлопал Дениса по плечу, тот с трудом сдержался, чтобы не отстраниться и зачем-то сказал:

— Нашли останки Галины Серикой, вы ведь слышали?

— А должен? Кто это такая?

— Девочка-подросток, её убили так же, как Настю Чайкину.

Вавилов нехорошо прищурился. В голосе звякнул металл:

— А я здесь при чём? Ты к чему этот разговор завёл?

— Этот Фадеев большую смуту посеял. Много чего про вас наговорил. Если вдруг понадобится моя помощь, обращайтесь, — не без труда выдержав его взгляд, вежливо сказал Денис уже пожалевший, что поднял эту тему.

Он просто хотел увидеть реакцию миллионера и убедиться, что видения Дарины и откровения пьяного Панина имеют под собой реальные основания. Или не имеют. Второе было бы предпочтительнее.

— Неужели дело завели? Полиции больше заняться нечем? Да эти полубродяжки пачками мрут каждый день. Одной больше, одной меньше — какая разница! — раздражённо проворчал Вавилов. — Ладно, если будешь нужен, позвоню.

Громов проводил партнёра отца неприязненным взглядом и решил ничего не говорить ему об угрозе Фадеева.

Макс без труда сможет добраться до парня, нажать на него, получить интересующую информацию и… спастись от его очередного «гениального» плана. Только стоит ли его спасать? Вот в чём вопрос.

Через час Денис решил, что уделил семейному мероприятию достаточно времени и под пение Баскова незаметно улизнул из ресторана. Обычно он старался не пропускать подобные вечера — здесь можно было познакомиться с нужными людьми, получить интересующую информацию и даже собрать какой-нибудь компромат на кого-то из сильных мира сего, но сегодня настроение было совсем паршивым и ничего не хотелось.

Однако на беседе с Вавиловым неприятные «сюрпризы» не закончились. В своём дворе капитан столкнулся с поджидающим его Николаем Сериковым — отцом погибшей Галины. В прошлый раз тот устроил в его кабинете истерику, а сейчас караулил возле дома — ничего хорошего это не предвещало.

— Что вам нужно? Я ведь сказал — все вопросы в следственный комитет, — раздражённо бросил следователь и прошёл мимо.

— Подождите! Там меня и слушать не хотят, а мне необходимо знать правду! Никто не собирается искать убийцу моей дочери. Верно? — он обогнал Громова и остановился перед ним, преграждая путь.

— Я не веду это дело и ничего не могу вам сказать, — сухо отрезал Денис и попытался обойти досадное препятствие, но ему в руки бесцеремонно сунули лист бумаги.

— На днях я получил письмо, просто скажите, что это не правда! — взмолился Сериков и, помедлив, дрогнувшим голосом добавил: — Или правда. Я должен знать точно!

Громов неохотно всмотрелся в бумагу и замер, увидев знакомые имена. Он прочитал текст до конца и мысленно чертыхнулся, поняв, что это и есть тот самый запасной план Фадеева. На четырёх страницах тот в красках расписывал, как Вавилов изнасиловал и убил Галину Серикову и объяснял, почему ему за это ничего не будет. Упомянул он и своей роли в этой истории, выставив себя чуть ли не святым мучеником, пострадавшим за правду. Написал, что если Сериков получил это письмо, значит, Вавилов вышел сухим из воды, а его, Кирилла, просто убрали с дороги богатенького маньяка.

Надо признать, словом, паразит, владел мастерски, вон как проняло Серикова. Он хоть сейчас готов придушить «колбасного короля» своими руками. И всё равно этот план глупый и совершенно нелепый. Ни одного фактического доказательства нет, на что Фадеев рассчитывал?

— Это правда? — настойчиво повторил Сериков. — Этот парень, Кирилл, приходил ко мне летом. Сказал, что он из полиции, расспрашивал о Гале.

Вот, значит, как! Мальчишка предусмотрительно прощупал родителей, погубленных Вавиловым девочек, выясняя, кто из них готов к кровной мести. А письмо с отложенной отправкой должно было послужить спусковым крючком.

— Он не из полиции.

— Я уже понял. Но то, что он написал про этого богача, всё так и было? Ведь вы знаете, просто скажите! — взмолился мужчина, глядя на капитана глазами побитого, голодного пса, отчаянно выпрашивающего кость. — У меня ещё двое дочерей, средней тринадцать. Что если он придёт и за ней? Кто её защитит?

— И что вы собираетесь делать?

Под мрачным взглядом капитана Николай Сериков стиснул кулаки и хрипло повторил:

— Просто скажите, это он убил Галю?

Громов молчал, разглядывая осиротевшего отца, и гадая как далеко тот способен зайти.

Он мог бы сказать, что Фадеев на самом деле оказался сдвинутым психом с протекающей крышей, и его слова — не более чем бред душевнобольного, но что-то мешало. Почему-то вспомнилась фраза, презрительно оброненная Вавиловым на дне рождения отца:

— Эти полубродяжки пачками мрут каждый день. Одной больше, одной меньше — какая разница!

Денис и сам ни в грош не ставил чужую жизнь. Отстаивая собственные интересы, он мог легко переступить через другого человека, а при необходимости сломать его, но слова Вавилова неожиданно покоробили. А что если завтра он тоже самое скажет о нём и просто решит избавиться от зарвавшегося следователя, как от досадной помехи? У таких людей тормозов нет. Скольких он ещё убъёт?

Громов тяжело вздохнул, принимая непростое решение, и сказал:

— Всё что там написано — правда, но я вам этого не говорил. Письмо сожгите и никогда здесь больше не появляйтесь.

А через несколько дней фамилия Вавилова снова замелькала во всех средствах массовой информации под провокационными заголовками типа «Кому перешёл дорогу колбасный король?». На пустынной ночной автотрассе кто-то прострелил колесо его автомобиля, когда Макс возвращался из аэропорта. А затем Вавилова и его личного водителя — Дмитрия Панина просто расстреляли. Ничего ценного из машины не пропало, убийца забрал только видеорегистратор…

— Убийство явно заказное. Полиция подозревает конкурентов, среди которых у Вавилова хватало недоброжелателей. — дочитал Громов один из множества скандальных опусов жёлтой прессы и презрительно фыркнул, бросив газету на скамейку возле своего подъезда.

С этой версией они не далеко продвинутся, ведь истинного мотива убийцы не знает никто, если, конечно, Фадеев не разослал письма и остальным родителям, потерявшим дочерей. В этом случае, когда они всплывут, Серикова вычислят в два счёта, но это уже проблемы доморощенного мстителя. Громов мог бы арестовать и легко расколоть мужчину, только зачем? Его отделение этим делом не занимается, к чему суетиться?

Взгляд следователя скользнул по лежащей на скамье газете и зацепился за большой портрет Вавилова на развороте. Казалось, миллионер смотрел прямо на него. Смотрел тяжело и обвиняюще. Стало неприятно. Громов отвёл глаза и глубоко затянулся. Он не чувствовал ни жалости, ни вины, ни облегчения. Только пустоту. Холодную и засасывающую, подобно чёрной дыре. Она разрасталась внутри, поглощая цвета, звуки, эмоции.

— Чёрт бы тебя побрал, Фадеев! Ты должен был сделать всё это сам, если уж взялся! — мысленно выругался Денис и, бросив окурок под ноги, неохотно направился к дому.