Неудобный наследник

Глава 18. Громкие улицы тихо спящего города

Лошадки бегают быстро. Быстрее человека. Это Магн хорошо знал. Но, что интересно, на большой дистанции человек вполне способен от лошадки убежать. Конечно, многое зависит от конкретного человека и конкретного коня — но в принципе, имея я километров десять форы, им бы меня полдня пришлось догонять. И то не факт, что загнали бы.

Дурацкие мысли для человека, который бежит по темным улицам, слыша за спиной приближающийся цокот копыт. Впрочем, вполне в человеческом духе, думать “эх, если бы…”. Мечтать о лучшем. В конце концов, если бы люди не хотели лучшего, до сих пор бы камнями подтирались.

Я резко свернул в темный переулок. Потом еще раз. Оторваться от погони я особо не надеялся — городок то маленький, прочешут за весь ночь. А спрятаться было негде — средневековые дома, даже простых горожан, это крепости в миниатюре. Все внутри. Вот сейчас — на узкой улочке несколько крепких, толстых, окованных железом дверей. Несколько похожих на бойницы окошек на втором этаже. Я для пробы постучал в пару дверей, покричал своё имя. Город ответил мне напряженной тишиной.

В домах не зажегся свет, даже обязательные лампадки на перекрестках не горели. Все усиленно делали вид, что спали. Надо думать, примерно как тот трактирщик — в броне и с оружием. Я добежал до очередного перекрестка. К моему удивлению, я заметил огонек масляной лампы на соседнем перекрестке. А ну да, квартал ткацкой гильдии. Они жили побогаче, район застроен двухэтажными домами, улица, правда еще уже. Я побежал на свет. Не потому, что я такой мотылек, а потому, что был не иллюзорный шанс что ткачи выставят на границах своего квартала охрану из гильдейских. А то ночь не спокойная.

С другой стороны, чем помешает ткаческое ополчение моим преследователем? Драться гильдийцы с аристократами вряд ли захотят. Да еще и за другого аристократа. В семейные разборки знати лезть дело не только глупое, но и опасное. Зато, можно наоборот помочь задержать недобитка и получить позже одолжение от победителей.

Удивительно как о многом можно подумать, пока бежишь по родному городу, поздней ночью. И город делает вид, что в нем никого нет. Во мне стала закипать веселая злость. Видимо, лимит страха на сегодня я уже выбрал. Хотелось, чтобы это все уже кончилось. Но не просто так, а с музыкой.

К тому времени, как я добежал до освещенного лампой перекрестка, я уже больше боялся встретить охрану ткацкой гильдии, чем не встретить её. К счастью, их не было. Улицы по прежнему были пусты и темны. За спиной раздался цокот лошадей. Я постарался улизнуть за угол, но судя по азартному крику, меня заметили. Кричали знакомо. Резкий такой вскрик, без слов. Так кричали друзья Магна на охоте, заметив добычу. Я даже обернулся посмотреть на кричащего, чтобы понять куда он показывает. На меня показывает. Как на кролика. Обидно.

Я начал уставать от бега, поэтому решил остановиться. Магн родился и вырос в этом городе и хорошо его знал. Удача вывела меня на угол ткацкого квартала, примечательного тем, что на втором этаже углового дома жила добрая вдова. Увы, в этом мире остаться вдовой можно было и в довольно раннем возрасте, зато уже с детьми. К счастью, за её доброту, овдовевшую женщину горожане поддерживали кто чем мог. Вот и Магн пару раз сподобился.

Чтобы получить от вдовы доброты пару раз, надо было подняться по лестнице с отдельным входом. Но этим путем пользовались не все — некоторые были в вопросах благотворительности скромнее других. Для таких имелся запасной вход. Через необычайно широкое окно на втором этаже. Добраться до него было можно имея хорошую физическую форму и при помощи веревочной лестницы.

Магн однажды справился и без неё, желая проявить удаль. Сейчас я повторил этот трюк — разбежался, запрыгнул на узкий каменный козырек над входом, ухватился за широкий каменный подоконник, подтянулся и взобрался на него. По сути, это был небольшой балкончик, сделанный человеком, который никогда не знал о балконах. Он нависал над улицей и наполовину был заставлен горшками с цветами. Само окно, разумеется, было закрыто толстыми ставнями, не уступающими по прочности двери в мою комнату. Я осторожно постучал. Внутри мне послышались шорох и возня. Второй раз я стучать не стал. Ну зачем набиваться в гости, это же не вежливо. На балкончике, среди пышных цветов в горшках, вполне можно было спрятаться. А если лечь, то с улицы меня и вовсе будет не видно.

Едва я успел присесть, как на улицу подо мной выехал всадник. Он и в самом деле успел заметить, куда я свернул — скакал галопом, едва вписавшись в поворот. И хотя узкая улица с нависающими над ней балкончиками была темна, почти как тоннель, он действительно неплохо видел в темноте. Уже через десяток метров всадник осадил коня. Под серебристыми лучами ночного светила блеснула кольчуга, латные руки и шлем с забралом. Вот и как его ковырять? Я с удивлением обнаружил у себя в руке "Лозу" — даже не заметил, когда его достал. Я опустил меч вниз и осторожно отодвинулся от края балкона на десяток сантиметров. Просто чтобы не сильно маячить на фоне ночного неба.

Пока первый всадник растерянно озирался, из-за угла выскочил второй и остановился прямо под балконом. Если бы я лег на живот и протянул руку, смог бы постучать ему по макушке шлема.

— Пожалуйста, сеньор, не так быстро! Я ведь не вижу в темноте! — занудил отставший. Этот — явно оруженосец.

— Заткнись! — рявкнул первый. Он остановился, разглядывая соседнюю с ним дверь. Согласен, дверь была жутко подозрительной. — Его кто-то впустил!

Только тут я, наконец, узнал голос первого всадника. Это был Хуго. Из богатой и очень влиятельной семьи. Владения в окрестностях Караэна. Сам Хуго постоянно терся в городе, рядом с наследниками Итвис. В какой то момент Магн считал его своим другом, но две недели назад он переметнулся на сторону Гонората. И, судя по тому, как об этом рассказывали Сперат и Лучано, сделал это некрасиво.

Воспоминание о Лучано и Сперате привели мои ассоциации к мертвой Магне в разорванном платье. Они все мертвы. И я буду, если не начну соображать побыстрее.

Я опустился на колени и осторожно пополз назад, чтобы спрятаться на балкончике. Хотя мне хотелось наоборот, прыгнуть вперед и рубануть Хуго по его роже. А надо было думать не об этом, а об осторожности. Отвлекшись, я с неожиданной силой пнул один из горшков сапогом. Тот задел другой — короче, если бы я выстрелил у моих преследователей над головой, эффект был бы примерно таким же.

— Вот он! — крикнул оруженосец и показал на меня. Он был прямо подо мной, его лицо было поднято вверх и он показывал в меня пальцем. Он сидел на лошади, поэтому его голова находилась от балкончика от силы в полутора метрах. Я упал на живот и вонзил в него меч. Возможно меня частично скрывала тень от крыши, или просто парень был немного тормознутый — среагировать он не успел и мой меч вошел ему прямо в переносицу. Удар я наносил из неудобного положения, но зато вложил в него всё накопившееся раздражение и проткнул ему череп. Это получилось легко — как вогнать кухонный ножик в голову селедки. Я почувствовал, как “Лоза” ударилась о заднюю стенку его шлема и испуганно выдернул меч обратно. В неровном свете — местную луну то и дело закрывали тучи — я не заметил на острие повреждений. Но “Лоза” был весь в крови и мозгах, трудно разглядеть. Вы не представляете, какая эта адски трудная возня, править поврежденный клинок. Не дай Солнце кончик погнулся! Отковать заново не судьба — закалку отпустит. Это ж теперь только стачивать…

— Ты убил Пьеро! — вдруг осознал происходящее первый всадник.

— Да? — искренне удивился я. Забавно, уже второй за сегодня. Может желание загадать? Хуго, крысиная душонка потянулся за висящим у седла арбалетом. Будь это ружьё, он бы прям вот выхватил бы и выстрелил. А так, он, довольно ловко его взвел, закинул арбалетный болт, нацелился на меня, и получил в морду цветочный горшок.

Это был любимый цветок доброй вдовы. Она говорила, что этот цветок приносит удачу. Поэтому горшок был солидный, полуведерный, весь изукрашенный выступающим орнаментом. Тут были горшки и побольше, но Хуго сидел на лошади далековато — я боялся не докинуть. Вообще, мой план был, что я промахнусь, горшок упадет и разобьется с громким треском, это напугает лошадь, а тут уже и я подсуечусь. Я сразу после броска, подхватил другой горшок, побольше, поставил его на крышу и забрался следом. Перебежал поближе к Хуго, чтобы обнаружить его валяющимся на земле в ореоле из земли, зелени и осколков горшка. Лошадь и в самом деле испугалась — и сейчас скакала прочь, увлекая за собой и вторую, с болтающимся в седле трупом оруженосца.

Я прицелился получше, и с силой кинул второй горшок. В этот раз я промахнулся — целился в голову, а попал по стопе. Хуго зорал. Проорался, отдышался, заорал снова. Тем временем я успел спуститься и подойти к нему поближе. Хуго ворочался в земле, пытаясь вытащить из ножен длинный кавалерийский меч. Штуковина килограмма в два весом и метра полтора длинной — вот любят всякие позеры такое. Компенсируют.

— Удивительно крепкий сон у добрых жителей Караэна, — громко сказал я, обращаясь не столько к Хуго, сколько к закрытым дверям. И потом сделал выпад. Я целил Хуго в пах. Не потому, что я такой вот злодей, а строго по утилитарным соображением. Это место, не считая подмышек и глаз, обычно самое уязвимое у человека в броне. И в данный конкретный момент, бить именно туда мне было сподручнее. Хуго в последний момент успел отбить удар латной перчаткой, но я задел его ногу. “Лоза” недовольно лязгнула и впилась во внутреннюю сторону бедра. Хуго снова закричал, но уже без прежнего запала. Так, вполголоса. И вдруг собрался, и вскочил на ноги. И почти успел вынуть меч, но его подвела нога. Та, на которую упал горшок. Ну, конечно, виноват не только горшок, я тоже был причастен, чего это я взял манеру себя выгораживать. Похоже стопа была сломана, Хуго не смог на неё встать, поэтому не смог увернуться от моего пинка в грудь, от чего упал, с лязгом приложившись о каменную стену спиной. Я зацепил своим клинком его меч, и вырвал его из рук Хуго. Некоторое время сравнивал. Потом вложил “Лозу” в ножны. Надо уже заканчивать тут. А портить лезвие о кольчугу не хотелось.

— Магн! Магн! Это же я Хуго! Мы же росли вместе! Я тебе как брат! — завопил Хуго. — Не убивай меня! Помнишь, я одолжил тебе шесть сольдо?! Никто не дал, а я дал! Я же всегда был…

Брат-Гонорат.

— Ты меня предал, — перебил я его. Вот зря вступил в диалог. Был бы Хуго в моем мире, наверняка начал рассказывать что мы одной крови, или там из одной политической партии. Тут, кроме семейных связей, по большому счету, других объединяющих понятий и не было.

Я споткнулся об эту мысль.

— Магн, Магн, я помогу тебе. Давай сбежим вместе! — забормотал Хуго, видя что я перестал к нему подбираться и списав мою заминку на то, что я проникся. И он отчаянно старался развить успех. — Сейчас поймаем коней, я выведу тебя из города. Я скажу, что ты Пьеро. На Портовых воротах северяне, они не знают тебя в лицо! Мы выберемся из города! Я спрячу тебя в замке отца! Смотри, видишь шлем?

Хуго стянул с себя шлем. Протянул мне и перешёл на лихорадочный шепот:

— Это наш семейный артефакт. Надев его, можно видеть в темноте! Просто надеть, не нужны никакие заклинания! Попробуй, сам увидишь!

Я осторожно забрал шлем из рук Хуго, но одевать его не торопился. Мне не нравилось как Хуго себя вел. Да и вообще, подозрительный же тип, как такому верить.

— Надень, скорее. Так ты сможешь уйти от погони! Ты будешь видеть в темноте, как сова. Видеть всех а тебя…

— Ты предал меня дважды, — снова перебил его я. — Первый раз когда переметнулся к Гонорату…

— Он меня заставил, — поднял руки в защитном жесте Хуго. — Сказал, что убьет! И что он уже убил тебя! Он меня обманул!

— Обманул, заставил, — вздохнул я. — А потом ты предал мою семью, придя ночью, чтобы убить нас.

Хотя я говорил тихо, скучным голосом, Хуго внезапно затих, и положил руку на кинжал. Будто я на него наорал.

— В первый раз ты мог прийти и покаяться. И я бы простил тебя.

— Травяной ублюдок! — заорал Хуго и бросился на меня. Я и не заметил как он подобрал ноги для броска. Оттолкнулся от стены и взмахнул кинжалом, целя мне в живот. Такие выкрутасы может и неплохо смотрятся в фильмах, но на практике, прыгать на готового и вооруженного противника, плохая идея. Хуго проверил это на практике — я легко увернулся и взмахнув его же мечом, снес ему полчерепа.

— Но ты предал меня снова… — закончил я мысль. Хотя трупу уже было все равно. Хуго упал удачно — раскроенная башка скрылась в тенях, поэтому я смог сдержать рвотные позывы. Я двинулся прочь, дальше по улице, положив на плечо меч Хуго. Чем длиннее оружие, тем оно лучше для споров с всадниками. Шлем зажал под мышкой — надевать его я не торопился. Слишком уж Хуго просил, чтобы я его надел. Под ноги мне попался арбалет — я поднял и его. Странным образом арбалет не разрядился. Может пригодиться для следующей встречи с всадником. Теперь у меня были заняты обе руки, и я чувствовал себя так, как будто зашел по дороге в магазин за хлебом и набрал две сумки. Но не бросать же теперь добро, в самом деле?

Мне вдруг стало обидно, на то, что Хуго выкрикнул перед смертью. Если переводить дословно, то Хуго обозвал меня не "травяным ублюдком", а сыном подорожника. Тут такое растение тоже было. И использовался, как и в моем мире, в народной медицине. Среди аристократов, это было презрительное прозвище простолюдинов. Почти каждый человек в этом мире владел магией. И среди простолюдинов, в основном, это была магия лечения. Отсюда и шутеечка Типа сорняки, трава. Но одно дело остановить кровь из пореза, затянуть молодой кожей ссадину или заставить рассосаться синяк, и со всем другое вот как я, открытые раны штопать, как дроид в Звездных Войнах.

Жаль, что не всегда помогает.

— Лучше быть ублюдком простолюдина, чем таким дерьмом как ты! — запоздала крикнул я, обернувшись вв сторону трупа Хуго. Как ни странно, полегчало.

Идти вскоре стало трудно. Я вдруг понял, что со всей это беготней я устал и проголодался. Руки дрожали, сам я обильно потел и одновременно мерз. Видимо, адреналиновые отходняки. Мозги при этом работали на отлично. Или мне так казалось. Мне все время слышался стук копыт по мостовой и крики преследователей, но каждый раз, остановившись и прислушавшись, я не ничего не слышал. В конце концов, не выдержав, я попытался перейти на бег. И через десяток шагов мне пришлось остановиться и присесть, чтобы отдохнуть. Следующие две улицы и три поворота я прошел спокойным, прогулочным шагом. Все время ожидая, что на меня вот-вот выскочат преследователи. Но этого так и не случилось. Наконец я добрался до цели своего путешествия. Вышел к небольшой площади, над которой высилась серая громада. Университет. Отсюда он виделся как сплошная стена, поднимающаяся на пару метров выше крыш окружающих домов, только кое-где разбавленная узкими окошками.

Я решительно направился к большим запертым воротам, под выступающими надвратными башнями. В городе есть поговорка: “Что знают два студента, знает весь Караэн”. Забавно, что наоборот это не работает. Университет всегда был как бы вне города, хотя в его стенах учились многие уроженцы из Караэна и окрестностей. И не мало, за почти шестидесятилетнею историю Университета. И все равно, он был чужеродным образованием в теле Караэна. Не влезающим в строгие нормы средневекового города. Вне всех связей и неофициальных законов. Насколько университетские в курсе, что происходит сегодня ночью? В любом случае, судя по бормотанию Хуго, все выходы из города перекрыты, поэтому спрятаться в Университете — пусть призрачный, но единственный мой шанс.

Я постучал в дверь. И почти немедленно услышал:

— Кто это нарушает покой стен обиталища ученых мужей в столь поздний час? Назовись!

Голос был глубокий, хорошо поставленный. Таким только в церковном хоре петь. Я откашлялся и постарался ответить в той же манере:

— Магн Итвис, сын Магна Итвиса, Наследник семьи Итвис и главы Собрания Великих Семей города Караэн!

За дверью некоторое время было тихо. Потом в створке открылось оконце и в него высунулась рука с масляной лампой. Я подошел поближе, на свет, чувствуя, что меня внимательно разглядывают.

— И что же привело вас сюда, молодой сеньор? — осторожно спросил тот же голос. Уже без прежнего напора, но не забыв упомянуть, что я только “молодой сеньор”.

— Срочное дело к Ректору. И оно не ждет. Я должен видеть его немедленно.

Рука с лампой скрылась, окошко захлопнулось. На меня начала накатывать усталость. Захотелось спать. Я оперся на створку и зевнул. И тут зашумели засовы и створка ворот дернулась под моей рукой, начав открываться. Приоткрывшись сантиметров на сорок, так чтобы можно было залезть разве что боком, створка застыла. Я некоторое время постоял, но не дождавшись другого приглашения, вошел в стены Университета.

Двери за мной закрылись.