Неудобный наследник

Глава 20. Пикник на стене

Как маркитанка оказалась запертой по соседству со мной в Университете, я уяснить не смог. Нет, нельзя сказать, что она отмалчивалась. Сначала она была весьма словоохотлива. Скармливая ей кусочек за кусочком свою еду, я вытянул из неё историю, которая должна бы все объяснять. По её задумке. Стимулировал я её разговорчивость тем, что когда она замолкала я начинал есть сам, аппетитно чавкая. Она была явно очень голодной. Может это не очень благородно, но я шантажировал её, когда она слишком уж задумывалась после моих вопросов. Нам с ней обоим повезло, что после приказа Ректора мне на поднос навалили столько еды, что её бы хватило двум здоровым мужикам. И хрупкая на вид Гвена отожрала у меня больше половины.

История того, как она оказалась в камере, была достойна экранизации на нетфликс. Оказывается, эта юная девушка с детства открыла в себе страсть к познанию мира. Но увы, в этом дремучем средневековье (она не так сказала, но так будет даже точнее) Гвена была всего лишь женщиной, что автоматически лишало её свободы воли. И вот, она сбежав от тиранических родственников, отправилась искать счастья. Увы, она доверилась не тому человеку…

Тут мне пришлось вмешаться и с помощью демонстративного пожирания ветчины сократить её рассказ.

В общем, она пробралась в Университетскую библиотеку под видом студента, чтобы книжки почитать, а злыдни-волшебники её заперли.

История была всем хороша. Кроме того, что она была довольно неумелой фальшивкой. Гвена легко бы провела меня — но у меня был встроенный справочник с комментариями по этому миру. Память Магна.

Не нужно было Гвене так заморачиваться. Были способы куда легче. В долгой истории семьи Итвис были даже женщины-воительницы, тут для их обозначения было даже специальное слово. А уж женщин-ученых — если так можно назвать местных задротов с паранормальными способностями — так вообще полно. Воспоминания Магна услужливо подсунули минимум пять дальних родственниц, которые благополучно скрылись от своих прямых обязанностей (рожать наследников) в храмах различных божеств, тяготеющих к знаниям. Небольшое пожертвование и Гвена заимела бы себе свой практически собственный Университет, разве что с религиозным уклоном. Зато с веселыми, очень женскими обрядами.

Я начал осторожно выяснять, откуда она, и кто её семья. Она назвала город далеко на юге, название которого мне ничего не сказала. Я уточнил:

— Это на север от Гондураса, или на запад?

— На запад, — не минуты не сомневаясь, ответила она. И тут же попыталась перевести разговор. — У тебя осталась еще ветчина? Вы такой жестокий, сеньор Магн, почему вы даете мне совсем по чуть-чуть?

— Потому что по другому в это окошко не пролезет, — машинально ответил я. Я почти уверен, что Гвена мне нагло врет. Или так, или, что меня сильно удивит, в этом мире есть городок под названием Гондурас. Удивительное было бы совпадение. Я, не торопясь, отломил кусочек сыра, стараясь чтобы ей было видно, и начал прилаживать его на хлеб. И спросил:

— Как, ты говоришь, фамилия твоей семьи?

— Я и не говорю, — надулась Гвена. — Мне кажется, вы мне не верите. Тогда я не буду вам ничего рассказывать.

И скрылась за стеной.

Я её некоторое время звал, но она молчала. Хотя “бутерброд”, который я подтолкнул к её стороне вентиляционного проема, сцапала. Молча.

Жаль. Я очень не хотел оставаться наедине со своими мыслями. Доев остатки еды, я лег на жесткую кровать прямо в одежде. С насекомыми тут научились сносно бороться всякими травами, но воняли эти настои так же мерзко, как хлорка.

Готовясь к бессонице и душевным мукам я опустил голову на подушку и мгновенно вырубился.

Утром меня разбудил сам Ректор, магистр Фро. Это меня удивило. В его возрасте спуститься по стольким лестницам вниз, а потом еще и подняться — признак явного ко мне расположения. Вот только оружие он все же попросил меня оставить в камере.

Пока мы поднимались вверх по лестницам, Ректор в перерыве между ритуальными вежливыми вопросами о том как я провел ночь, упомянул и он мою соседку.

— Охранник говорит, что вы общались с воровкой в соседней камере? Эта ужасная женщина, не верьте не единому её слову. Знаете, как она проникла в Университет? Она соблазнила охрану. А ведь там надежные люди, семейные, преданно любящие своих жен. Они, как мне показалось, искренне раскаиваются в содеянном. Я подозреваю колдовство. К тому же, магистру Фариду не удалось её обездвижить сразу, пришлось гоняться за ней по всему учебному корпусу. Она едва не улизнула от трех магистров! А книги, которые она выкрала, — Ректор повернулся ко мне и добавил вполголоса — Кстати, соблазнив и библиария, и это в его то возрасте! Старик едва не умер, нам пришлось положить его в лазарет. Он клянется, что она сделала с ним это трижды! Бедняга.

Ректор сокрушенно покачал головой, развернулся и пошел дальше. Я отставал от него на два шага, как предписывал этикет. А вот хамоватые молодцы из охраны Ректора мне буквально в затылок дышали.

— Что вы говорили про книги? — напомнил я ему.

— А, не важно, — отмахнулся Ректор. — В любом случае, мы подозреваем колдовство. Поскольку не увидели никаких признаков благородного искусства.

“Колдовство” — собирательный образ для любой вредоносной магии. Некромагия, например. Или сейд, магия ведьм. Или магия демонов — про неё Магн знал только то, что она не похожа на “нормальную”. Но как увидишь, сразу поймешь. И это серьезное обвинение. Не столько даже в преступлении. Это как сказать “она радиоактивная”. То есть Гвена может быть очень опасна для здоровья сама по себе, а не из-за её поступков. И отношение к колдовству в этом мире аналогично отношению к опасным объектам в нашем мире. По возможности их стараются утилизировать с максимальными мерами предосторожности. Сжечь, например.

— Вы хотите её… — задал я полувопрос. Пару недель в этом мире, а у меня уже вырабатывается привычка к недосказанности.

— Пока мы посадили её на воду. Она держится, но еще дня два или три, и я думаю она начнет говорить. Мы хотим выяснить для чего ей именно эти книги… В общем, мы хотим узнать, нет ли у неё сообщников, а уже потом передать городским властям.

— За колдовство в Караэне сжигают, — напомнил я.

— Пока мы обвиняем её только в краже. Максимум поставят клеймо и выгонят из города, — отмахнулся Ректор. — Мы повесили ведьмины ловушки у её двери, но они так и не зазвенели. Если она не проявит себя, или умрет от голода, я буду вынужден признать, что мои подозрения беспочвенны. И я просто недооцениваю силу обычных женских… кхм… врожденных особенностей.

— Вы хотите заморить её голодом? — удивился я.

— Ну что вы, сеньор Магн. — искренне возмутился Ректор. — Мы же не варвары из Золотой Империи. Еще пару дней и мы приступим к пыткам. Просто сейчас немного не до того. То свадьба. То…

“Резня” — мысленно закончил я. Мы поднялись по узкой лестнице на первый этаж, прошли мимо снующих туда-сюда студентов. Которые впрочем, не забывали кланяться Ректору. Все с оружием, у некоторых кольчуги.

— Мы на осадном положении, — пояснил Ректор, заметив мой взгляд.

Нам пришлось преодолеть еще немало ступеней, и я к своему удивлению обнаружил, что начал уставать и тяжело дышал, в то время как старичок Ректор выглядел молодцом. Наконец мы оказались на угловой башне Университета. Тут, под навесом из белого полотна, уберегающего от жаркого солнца, стоял накрытый на четырех персон стол. За которым уже сидел магистр Фарид. Толстячок вскочил, поприветствовал Ректора поклоном, искренне улыбнулся мне и плюхнулся обратно, не дожидаясь пока мы сядем. На периферии сознания Магн скрипнул зубами. Но не сильно. Так, для порядка. Возможно дело в странном статусе Фарида. Он был однозначно чужак и по умолчанию мог выказывать почтение довльно вольно. А вот местные должны были придерживаться правил вежливости куда строже. Это был вопрос не столько вежливости, сколько демонстрация покорности. Это выражалось, в том числе, в таких мелочах как не садится при владетельных сеньорах. Но, с другой стороны, тут же Университет, а они во все времена были рассадником вольнодумства и бунтарства. И во всех мирах, похоже.

Чуть поодаль магистр Каас, в своем неизменном засаленном кафтане и новом, блестящем кожаном фартуке, возился над агрегатом, похожем на медный самогонный аппарат. Только изогнутая трубка была куда больше змеевика.

— Декан Каас намерен удивить нас сегодня своим проектом за обедом. Я взял на себя смелость пригласить вас к столу. Подышать свежим воздухом, немного погреться на солнце. Ведь вы же не пленник, — пояснил Ректор. — Возможно, к нам присоединяться и другие деканы.

Я хотел было подойти к Каасу, но Ректор мягко меня остановил.

— Не стоит. Сеньор Старонот очень увлекающийся человек. Может и… кхм… Будет нервничать, если будут лезть ему под руку. И только потом посмотрит, кто его отвлек. А работа у него сейчас сложная. Давайте не будем его отвлекать.

Мы чинно расселись, обсудили погоду, я вежливо похвалил еду — и в самом деле, обед у магистров был не плох. Я в своем мире привык к разнообразию блюд, но в этом мире все было попроще. Обычно просто приносили мясо, сыр, хлеб и сезонные фрукты и овощи. Как я понимаю, люди победнее обходились без мяса. А сейчас передо мной стояли действительно блюда. Молочный поросенок запеченный с персиками (жуткая дрянь), нечто напоминающее окрошку на кефире с кусочками, твердого как камень, вяленого мяса и зеленью. И даже булочки. Обычный дрожжевой хлеб тут неожиданно редок. Обычный для меня хлеб даже в поместье пекли только по праздникам. Были и редкие редкие деликатесы на серебряных тарелочках. Например, соленые грибы. В принципе, на свадьбе отец расстарался и тоже выдал всякого. Едва я это вспомнил, как еда вдруг стала безвкусной.

Я похвалил булочки, но понял, что есть не хочется и отставил тарелку.

— Выпейте вина со специями, вам станет легче, — посоветовал мне Фарид, видимо поняв мое состояние. Проницательный.

— Лучше просто воды, — попросил я. Пока молчаливый слуга исполнял мою прихоть — на столе в принципе не было никакой воды и за ней пришлось идти — я разглядывал Кааса за работой. Против моего ожидания, он не подкручивал гайки на своем агрегате. Поочередно вынимал из петелек на фартуке хитро изогнутые палочки и просто водил ими над своим агрегатом. Похож был на лозоходца-сантехника. Внезапно он отскочил и крикнул:

— Готово! Сейчас! — а потом самым невежественным способом пнул свою конструкцию. Та затряслась, как старая и плохо сбалансированная стиральная машина. Внутри раздался грохот. Из стыков повалил дым. Точнее пар. Очень странный пар — очень густой, он бесследно истаивал на солнце уже через секунду. Тем временем Каас ухватился за массивный рычаг, торчащий сбоку. Внезапно, из одной из толстой трубы которая напомнила мне змеевик своей лихой формой, высунулась полупрозрачная рука. И начала шарить вокруг. Я повернулся к Ректору чтобы убедиться, что он тоже это видит. А так и должно быть?

И обнаружил, что ректор стоит за креслом. Спинка кресла была толстая, деревянная, сплошная. Вполне могла сгодиться как щит. Ректор слегка пригнулся, сохраняя достоинство, но тем не менее вполне надежно прикрывая себя. А Фарид, без всякого стеснения, укрылся за столом и выглядывает оттуда. Охрана ректора не постеснялась спуститься вниз, скрывшись на лестнице. Я запоздало вскочил и тоже укрылся за столом.

Каас рванул рычаг и хитрая конструкция из шестеренок сдвинула вместе две медные зубчатые заслонки, зажимая руку у самого раструба. Насколько я мог видеть, они буквально сплющили конечность в месте своего соединения — но та не утратила подвижность. Разве что теперь стала ощупывать капкан, в которые попала. И делать такие движения, как будто пытаясь себя вытянуть.

— Нет! — крикнул Каас, накинул на рычаг стопор, подхватил с земли то, что выглядело как метла, только вот прутья были зеленые, и начал хлестать этим по руке. Рука покраснела и раздулась в размерах. А потом погрозила Каасу кулаком.

— Возьми камень! И брось! Как я показывал! — закричал Каас. — Вон, рядом с тобой!

И действительно, рядом с устройством лежало несколько булыжников. Рука нащупала один, размером с мою голову, и легко подняла его в воздух. Я пригнулся. Впрочем, не я один — Фарид рядом со мной буквально распластался на полу и вытянул вперед руку. Каас тоже предусмотрительно переместился за свой агрегат. Рука некоторое время, словно в раздумье, подержала камень. И потом метнула его. С неожиданной силой — я услышал, как булыжник аж свистнул, улетая вдаль.

Но уже довольно быстро он потерял скорость и полетел по дуге вниз. Камень эта странная конечность метнула в сторону от нас. Прямо во двор Университета. Пролетев через весь двор, булыжник ударился в угол противоположной башни, разлетевшись на куски и засыпав весь двор осколками. Снизу послышались удивленные крики.

— На место, на место, — закричал Каас, схватил с земли цепь, и приоткрыл рычагом заслонки. Рука немедленно втянулась внутрь агрегата. Еще несколько минут махинаций с палочками и Каас, гордо подбоченясь, подошел к столу. И был встречен овациями от Ректора и Фарида.

— Великолепно! — улыбался Ректор.

— Сразу видно работу мастера! — подкатился к Каасу Фарид и обнял его. — Вы не перестаете меня потрясать, мой друг!

— И что это было? — подал голос я.

— Вы что, не видели? — удивился Каас, даже забыв меня протилуровать. — Это мой камнеметатель. Я уверен, он сможет метать камни хоть весь день!

Это вызвало новую волну восхищения от двух остальных.

— Можете объяснить мне принцип его работы? — мне стало любопытно.

— Это очень сложно, боюсь вы не поймете, — отмахнулся Каас и припал к кружке с пивом. Не, ну хамло же. Вот не хватает мне умения отца накалять атмосферу. Полезное в жизни умение, оказывается. Мне на помощь внезапно пришел Фарид.

— А вы попробуйте. Заодно расскажите и нам. Я, разумеется имею предположения, но если сеньор Магн знает слово “принцип”, то и он не потерян.

— Я взял того злобного призрака, что вы сеньор Фро, пленили шесть лет назад, — начал было Каас.

— Я помню эту историю, — я с уважением посмотрел на Фро. Завелся километрах в пяти от Караэна призрак на перекрестке дорог. Про него все рассказывали страшные сказки. Призраки боятся дневного света и железа, поэтому он особо не мешал уважаемым людям. По ночам по дорогам и так никто обычно никто не ездил. Однако город большой. Движение оживленное. Вроде бы этот полтергейст сильно напугал несколько десятков человек из простых и нескольких даже убил. Его периодически развоплощали рыцари, но это помогало на пару недель. Магн мечтал, что вырастет и убьет это чудовище, но призрак вдруг перестал появляться. И куда он делся, никто не знал. Кроме, как выясняется, этих сверхнартуралистов-любителей.

— Я взял за основу Синий Котел Балдура, добавил туда немного золота и семян конопли, — начал Каас.

— Подождите! Сушеные или пророщенные? — перебил его Фарид.

— Это же контур Симеона? Я правильно понимаю? А потом дали медный отвод для… А что у вас катализатор? — перебил его Ректор.

— И да и нет. Сложность в контуре Симеона в том, что он закупоривает полностью, просто так отвод не сделать. И тогда я… — повернулся к Ректору Каас.

— А он видит, куда он бросает камни? — спросил я.

— Что? Нет конечно, я же не даю ему высунуть башку! — ответил мне Каас и повернулся обратно к Ректору, недовольный что его отвлекли от действительно важного вопроса.

— Тогда ваш камнемет бесполезен, — сказал я.

— Что? — повернулся ко мне Каас. И побагровел, как молодой крестьянин, понявший, что над ним смеются. Но смеются те, которым нельзя дать в морду, потому как у них мечи и право на убийство. Оказывается, Магн имел и такой опыт социального взаимодействия. Каас раздраженно махнул рукой на агрегат за спиной: — Вы ослепли? Он метнул камень весом в пуд почти на сто шагов!

Каас сильно преувеличивал.

— Самое сильное оружие бесполезно, если оно не попадает в цель, — сказал я.

Каас раскрыл рот. Закрыл его. Снова раскрыл.

— Послушайте, а то что он вылазит, это не опасно. Он может схватить вас? — продолжил я.

— Меня? Может. Но сильно об этом пожалеет, — процедил Каас. Ну да. Скорее всего какие-то личные умения. Или амулеты.

— А им может управлять кто-то другой? — снова спросил я.

— Магистр Фро, думаю справится, — нахмурился Каас. — К чему эти вопросы? Вы что не видите, я пытаюсь спасти вас. Я создал оружие, которое заставит ваших, именно ваших, врагов держаться подальше от стен нашего Университета!

— И оно, несомненно, впечатляет, — осторожно ответил я. — Но требует доработки.

Каас фыркнул. Улыбнулся, и посмотрел по сторонам, ища поддержки у Фарида и Ректора. Те одобрительно ему кивнули. Каас сел и сказал, смотря мне в глаза:

— Думаете, что тут подошел бы больше не Синий котел Балдура, а… Например, Железный пояс Ибн Хальдуна?! — и Каас хихикнул. Ректор улыбнулся. Хмыкнул и Фарид. Шутки для посвященных — последнее прибежище для тех, кто не может ответить по существу.

— Я думаю, что даже если вы сделали нечто легендарное, — ответил я. — Но еще не закончили свою работу.

К чести Кааса надо сказать, что он не стал мне доказывать обратное. Повернувшись и придирчиво осмотрев свой агрегат, он повернулся обратно и сказал:

— Возможно, в чем-то вы правы.

— Да, над точностью надо поработать. Может изъять глаз? Но как? — неожиданно поддержал меня Фарид. Он говорил с набитым ртом. Перебранка за столом не испортила ему аппетит.

— Направляющие. Как ложе арбалета, — подсказал я. — И надо спрятать чудовище так, чтобы оно не могло дотянуться до того, кто будет управлять. Пусть оно крутит лебедку, которая натягивает мощный арбалет, но делает это внутри.

— Зачем нам арбалет? Мне кажется вы не дооценили убойную мощь камнеметателя Старонота. Кстати, отличное название, — неожиданно выступил в защиту Кааса Ректор.

— Нет, юноша в чем-то прав, — неожиданно сказал Каас. — Мне надо подумать…

С этими словами он вскочил и ушел вниз. Охрана едва успела отскочить с дороги.

— Раненых нет, — доложил один из охранников, заметив что Ректор смотрит в их сторону.

— Что? А, да… Хорошо. — задумчиво ответил Ректор. — Магистр Старонот опять ничего не съел. Кто нибудь, возьмите еды и отнесите ему в лабораторию. А вы, сеньор Магн, умеете расстраивать людей, да?

— Зачем вы меня привели сюда? — ответило я вопросом на вопрос.

— Хотел вас обнадежить, — ответил Ректор. — Показать, что мы готовы вас защитить. А еще, рассказать о том, что ваш брат сегодня утром пришел в городской совет. Заявил, что освободил город от тирании и тому подобное. Он говорил долго и, как передали мне, весьма проникновенно. Ответом ему было молчание.

— И сколько у меня времени, прежде чем совет велит вам меня выдать? — уточнил я.

— Вы не поняли. Они промолчали, — ответил Ректор. — Как давно слуга, в ответ на ваш прямой вопрос, молчал? Такое вообще когда нибудь было?

Я задумался. Нет. Никогда. Если не считать горца у Военных ворот, Магн вообще никогда не сталкивался с грубостью от простолюдинов. Все старались угодить. И обмануть. Но угодливо.

— Иногда, чтобы промолчать, нужно храбрости больше, чем броситься с мечом на врага, — глубокомысленно изрек Фарид.

— Значит, будет штурм. И у нас были большие планы на камнеметатель Старонота, который вы так безжалостно раскритиковали, — продолжил Ректор.

— Безжалостно? Я даже не успел сказать, что эта штука больше опасна для своих, чем чужих, — искренне удивился я.

— Ну, не будем об этом. В общем, мы созываем студентов и преподавателей и закрываем ворота. Запасов у нас недели на полторы. Вас, сеньор Магн, я попрошу оставаться у себя в комнате, — как вежливо он меня поставил в известность, о заключении под стражу. — Доедайте. Вечером я буду занят, поэтому ужин вам принесут туда. Думаю, в ближайшие пару дней все решится.

Ректор встал. И сказал.

— Назад я вас провожать не буду. Возраст, уж простите.

Ректор ушел, но охрана осталась.

— Вы слишком честны, мой юный сеньор, — сказал Фарид с набитым ртом. — В вашем положении, терять друзей непозволительная роскошь. Что вам стоило немного подыграть Каасу? Или, хотя бы, не указывать на очевидное после того, как магистр Фро уже высказал свое одобрение? Думаете, мы настолько глупы, что сами не понимаем насколько его проект сырой? Мы бы намекнули на это Каасу, чуть позже. Когда он вполне насладится заслуженным триумфом. А теперь он впадет в черную меланхолию. Да и есть же элементарная вежливость, в конце концов.

Я посмотрел на Фарида. И ответил:

— Я подумаю над вашими словами.

Фарид хмыкнул.

— У вас теперь для этого будет много времени. Как минимум пара дней. Или меньше, если ваш брат посчитает, что у него уже достаточно сил для нападения на Университет. Лично я ставлю на следующую ночь. Не бойтесь, мы дадим ему бой. Он сразу поймет, что лезть на Университет, это не резать родных во сне… — Фарид смущенно замолчал. — Простите, просто доходят всякие слухи. Это правда, что ваш брат изрубил вашего отца так, что из него вывалились внутренности?

— Не знаю, не видел, — ответил я. Аппетит окончательно пропал. Я встал. — Я устал и хочу к себе.

— Я вас провожу, — тепло улыбнулся Фарид. И сделал жест рукой. Как бы приглашая меня идти вперед, но мы оба понимали, что это намек. Намек на то, что ему достаточно вот так взмахнуть рукой, и я стану беспомощным пленником. Впрочем, по сути, ничего не изменится.

Остаток дня я посвятил тренировкам. Гвену из соседней камеры увели, пока меня не было. Ну да ладно. Мне о себе надо думать.

Я развлекал себя построением планов побега. Практически единственный способ был уговорить охрану открыть дверь. Вечером я услышал шаги. Я подобрался, но все мои заготовки пошли прахом — в дверном замке заскрежетал ключ и дверь открылась. Фигура в дверях поднесла палец к губам, призывая меня к молчанию. Я подчинился, и молча выхватил из ножен меч. Фигура подсветила себе лицо свечей. В первый момент мне показалось, что это мой знакомый северянин. Из-за повязки на голове. Но потом я разглядел лицо посетителя.

— Сперат? — все же нарушил я молчание. Получилось громко. И радостно.

— Тише, наверху куча хмырей с железом! — прошептал Сперат. Убедившись, что я не буду визжать от радости, он подмигнул мне и сказал. — И я рад видеть вас, мой сеньор. Как насчет того, чтобы покинуть эти гостеприимные стены?