Неверная

Глава 10

«Скотина! Тварь! Ублюдок! Подонок! Мразь! Чтоб у тебя член отвалился!» — ругала молча своего мужа Ида, пока мылась в душе, отчаянно намыливая тело мочалкой. Трахал всё, что движется, как только почувствовал свободу, в может всегда был свободным, как ветер, и его член надувал спермой паруса чужих простыней.

Ида горько усмехнулась своей грязной фантазии и на ругательства, и на метафоры, а всё благодаря ее работе. Последний год она тоннами переводила второсортные любовные романы с английского и немецкого, и обратно, для литературного сайта. Эту работёнку подкинул ей бывший однокурсник, и за этот год Ида выучила всевозможные эпитеты украшающие грязный мужской член и прекрасную весеннюю орхидею женщины. Изощренным ругательствам она научилась оттуда же.

Можно сказать, что Ида не развивалась, а медленно деградировала, утопая в любовной грязи. Она переводила о любви, изменах, предательствах, детях на стороне, изменах с сестрой, матерью, лучшей подругой, убийствах на почве ревности, изменах-подставах, и прочих заезженных идей для бульварного женского чтива. И чем больше она читала романы, тем больше понимала, что она готовая героиня для них. Ида усмехнулась, вытираясь полотенцем насухо и заворачиваясь в него. Тело требовало увлажняющего лосьона, а лицо крема. Покопавшись в коробках, что стояли в ванной, она нашла и то и другое, срок годности вышел, но лучшего варианта не было.

Теперь надо было одеться, в одной из стен комнаты она заметила широкую двустворчатую дверь, где притаился встроенный шкаф для одежды, как она предполагала. Задвинув в стену одну створку, а потом вторую, оказалось, что там целая Нарния — ещё одна комната, только для одежды. Когда в ней вспыхнул свет, Ида открыла рот от удивления, такой гардеробной не было у неё даже в старом доме. Ровные ряды её прежней постиранной и отглаженной одежды висели на плечиках по обе стороны от неё. В большом чехле она заметила её свадебное платье, за закрытыми дверьми одной секции гардероба спрятались шубы, куртки и пальто с плащами.

Посередине комнаты стоял большой стол-комод, где верхние ящички с прозрачной крышкой были предназначены для часов и бижутерии, а остальные для нижнего белья. После рядов с одеждой — шкафы с обувью, Ида улыбнулась, трогая ремешки своих любимых босоножек, стоящих на подставке. С одной стороны полки отсутствовали, здесь красовалось большое зеркало в полный рост, в котором Ида увидела себя, а не ту, которой была раньше, надевая всю эту одежду на себя.

Она стала другой не только внешне, но и внутреннее, в ней всё будто поломалось и починилось заново, но уже по-другому. Ида больше не смотрела своему мужу в рот, вдыхая каждое его слово с трепетом и любовью, теперь всё, что ей хотелось сделать, это треснуть ему по губам, чем-то тяжелым, чтобы замолчал. Заткнулся и не говорил, то одно, то другое, то плохое, то хорошее, мотая её израненный разум по страницам памяти.

В больнице, лежа на койке после своего избиения и слушая его объяснения, она грешным делом подумала, что он всё ещё ее любит и хочет всё исправить, извиниться и построить семью заново. Потом поняла, что нет, он просто хочет вернуть те ощущения, которые давала ему Ида своим поклонением и покорностью, хотя странно, что он не нашел такую же дуру, как она, ведь три года было в запасе. Хотя бы из её подруг выбрал.

«Взял и признался, что их всех отымел, скотина!» — со злостью подумала Ида, глядя в окно посередине стены гардеробной. Она отвернулась и пошла искать пижаму и нижнее белье, чтобы одеться. Ворох сексуальных трусиков она отбраковала, нашла шелковые удобные и надела их, были большеваты, но такими стали почти вещи, как подозревала она. Для сна выбрала белую шелковую пижаму и легла в холодную кровать, выключив свет. Завтра будет новый день, ещё тяжелее чем все остальные, лето рядом с Владом будет то ещё испытание. Ида ехидно улыбнулась в темноте, для него испытание, кошке мышкины слезки, решила неверная жена. Её муж в это время в своем кабинете, упивался чувством вины и вискарем за две тысячи долларов.

*****

Он был ей хорошим мужем, думал Влад, верным, ни разу ей не изменял, до того, как оказался в номере отеля с той брюнеткой в Питере. До этого они с партнерами отмечали подписание важного контракта в пафосном клубе-ресторане, Влад пил немного, расслабился, а потом к ним присоединились девушки, нанятые или нет, он уже не помнил. Кто их позвал и оплатил спустя три года он тоже не помнил. Помнил лишь, что брюнетка с пухлыми губками села рядом, они о чем то разговаривали, он заказал ей выпить, а потом потерял голову. То ли от неё, то ли от алкоголя, позже в номере он драл её так, как будто это был последний секс в его жизни. Влад напрочь забыл про жену, про то, что любит её больше жизни.

Вспомнил он об этом утром, когда проснулся в обнимку с женщиной. В номере, с закрытыми шторами и отвратительными бордовыми стенами, которые так не понравились Иде, открыв глаза и почувствовав, тяжесть на свое груди, Влад по привычке потянулся к макушке и прижался губами. Его тут же будто прошибло током — запах был не родной, что-то резкое, тяжелый аромат духов, от которого к горлу подступила тошнота и грозила вырваться прямо на обладательницу удушливого запаха.

— Доброе утро, милый. — охрипшим ото сна голосом проворковала женщина, которую он разбудил.

Влад сбросил её с себя без всяких сантиментов, резко встал, голова, тяжелая и туманная от ночных возлияний, закружилась. Его немного потряхивало будто от холода. Он был абсолютно голый, как и девушка, что обиженно смотрела на него заспанными глазами с потеками туши под ними.

— Что такое?

— Ты кто такая? — взревел Влад, оглядываясь кругом в поисках одежды.

На полу номера валялась не только одежда, но и несколько использованных презервативов, два не допитых бокала на тумбочке, бутылка с коньяком, фрукты. Как бы Влад не хотел знать и помнить, что вчера было, с памятью у него было всё хорошо, только имени этой шлюхи он не помнил.

— Ира. — насупилась девушка.

Она встала, потянувшись задеревеневшим телом и Влад рассмотрел на её бедрах многочисленные синяки, кровоподтеки на шее и груди.

— Да, ночка была жаркой. — улыбнулась ему Ира, делая шаг навстречу.

Влад отшатнулся от неё и дал ей время одеться и уйти из номера до того как он выйдет из душа. Девушка ушла, оставив за собой шлейф из вонючих духов. «Ида бы такие никогда купила, даже для в качестве освежителя для туалета.» — подумал тогда Влад. Вспомнив о своей жене, на неверного мужа обрушилась гремучая смесь паники и стыда от содеянного. И он принял твердое решение сразу — молчать до конца жизни. Одна только мысль, что Ида узнает о его поступке и отвернется от него заставила его бить кулаками кафельную стену ванны. «Нет, малышка, ты ничего не узнаешь, никогда. Потому что не простишь… Я не могу тебя потерять.» — придумывал он себе причину, чтобы соврать.

Принимая душ, он чувствовал легкое покалывание на спине, будто у него там были ссадины, и когда он стер влагу с запотевшего зеркала, чтобы осмотреть себя, Влад понял, что и на нём сучка оставила следы бурной ночи. Яркие кровавые царапины на спине, шее и груди, парочка засовов. Сегодня у него был самолет домой, врать был больше не вариант, такой позор не скрыть. Но он попытался, просто остался в Питере, чтобы раны зажили и он вернулся к жене чистеньким и невинным ягненком. И каждую ночь этот баран напивался один в номере отеля, один, сразу после того, как писал ежевечернее сообщение жене, ставил будильник, чтобы пообщаться утром на трезвую больную голову и спал весь день до следующей вечерней попойки. Ему было невыносимо стыдно перед ней.

Но не настолько стыдно, чтобы сделать ей скидку, когда неверность коснулась её честного имени. С тех пор эго Влада засунуло его измену на самые дальние антресоли памяти, чтобы не мешало жить. Он больше не переживал об этом, будто имел на это полное право, он же мужчина.

Влад ушел в запой после ухода Иды ненадолго, мучаясь от сердечной боли и предательства, и с тех пор был слишком занят, чтобы позволить себе пить много, хотя очень хотелось, каждый день, когда он возвращался домой и ложился в пустую постель ему хотелось нажраться и выть от одиночества. Только рядом с ней он не чувствовал себя одиноким.

Позавчерашней ночью он бухал по другому поводу, полка антресолей сломалась, и ему на голову упали все воспоминания о себе любимом, Ида ему напомнила. Не только, как он выгнал её с позором из дома, но и что он сделал с ней перед этим. Изнасиловал собственную жену, и как он мог об этом забыть? Неужели голову повредил в той аварии?

После неё он очнулся посреди ночи, Ида лежала головой на его подушке и крепко держала его руку, сжимая холодными пальчиками. Влад потянулся к ней и вдохнул аромат её волос, что рассыпались волнами по его груди и щекотали нос. Вот она, родная, с ним, всё хорошо.

Только с Идой было будто что-то не так. Да, её муж попал в аварию, но легко отделался, даже машина почти не пострадала. Но Ида постоянно плакала, когда видела его на больничной койке. Владу тогда казалось, что она будто хочет ему что-то сказать, но замолкает на полуслове.

Она приходила к нему каждый день, утром и вечером, приносила свежие блюда на завтрак, обед и ужин, которые готовила сама. Влад обожал её домашнюю еду, его жена хоть и была сплошь освобождена от домашних обязанностей, она частенько стояла у плиты, радуя своего мужа и сына. Теперь же Владу буквально не лез кусок в горло, когда его малышка грустными серыми глазами смотрела как он есть через силу.

— Не нравится? — тихим голосочком спрашивала она.

— Очень нравится, любовь моя, я даже глину жареную в муке съем, если ты её готовила. — улыбался неверный муж. — Просто сил нет, извини, малышка. Можешь не готовить.

Она закусывала губку и опускала вниз, будто виноватые, глазки, а потом спешно уходила, остался Влада оставался наедине со своими грехами. Оказалось, что смотреть в глаза жене после того как потыкался членом в другую женщину совсем не сложно. Да и чувство вины становилось всё меньше и меньше с каждым днем, будто всю грязь он оставил в Питере, а здесь авария смыла его грех кровью. Кармический бумеранг сработал почти сразу, и Влад всё больше успокаивался, Ида ничего не узнает, их брак всё так же крепок и счастлив. Осталось решить некоторые вопросы.

Ковалевский договорился с лечащим врачом, чтобы ему сделали анализы на заболевания передающиеся половым путем, так, чтобы жена не узнала. Он давно отвык пользоваться презервативами, Ида пила таблетки, после рождения Димки они о детях больше не говорили. Влад не хотел больше детей, ему хватало их семьи из трех человек. Когда ему сообщили результаты, он облегченно выдохнул, теперь точно всё закончено, он чист, а грязь осталась в Питере.

Влад не знал, что Ида в это время занималась тем же самым, что и муж, пыталась замести следы. Сдала анализы в частной клинике, и в суете ужасных дней совсем забыла, что о нежелательной беременности она совсем не позаботилась. Как забыла забрать анализы, которые она договорилась забрать сама, чтобы не оставлять следа на электронной почте. Слишком быстро её поймали на лжи.

Влад выписался уже через неделю и вернулся домой, где его ждал радостный сын и как будто совсем не радостная жена. Мужу в голову иногда приходила мысль, что Ида каким-то образом узнала о его измене, но спросить у неё он не мог, иначе это был бы провал, а потом его мысли занялись совсем другим.

Ему начали приходить сообщения на телефон с неизвестного номера о том, что жена ему изменяет. Но удар главным аргументом был нанесен не сразу, сначала это были намеки и риторические вопросы: «Ты уверен в своей жене?», «Ты доверяешь ей?», «Она тебя обманывает.», «Рядом с тобой предатель, прямо в твоей постели, воспитывает твоего ребенка.», «Присмотрись к своей жене.».

Влад был так занят свалившимися на него проблемами с бизнесом, что поначалу просто удалял их, не вникая, Иде он доверял на сто процентов. Но затем сообщения стали конкретнее: «Спроси свою жену, что она делала, пока мужа не было дома.». Обычно Влад во всех подробностях узнавал что делала и где была его жена, если они разлучались хотя бы на день из-за его работы, но после поездки в Питер, расспросы Иды были ни к чему, она могла спросить в ответ. И он молчал, но стал приглядываться к её поведению пристальнее, жена была подавлена и молчалива, она будто избегала его взгляда за ужином, касаний, секса. От отказа в сексе Влад был в легком замешательстве, раньше такого не было никогда, а тут Ида пеняла на его аварию и избегала не только близости и даже поцелуев.

Он был ей противен, понял сейчас Влад, она и сама себе была противна, в отличие от Влада у неё совесть была. И она хотела ему сказать, хотела! Но не смогла, слишком боялась его потерять из-за скандала, глупая. Она бы никогда его не потеряла, если бы не эта ситуация с её враньем, что он принял за измену.

Когда Влад увидел то видео из отеля, её в объятиях другого мужчины, как он целует его любимую, ему стало трудно дышать. Не от боли, а от унижения. Как она могла его предать? Как могла эта женщина, которая носила его фамилию, так опозорить её?

— Ты, самовлюбленный эгоист, Ковалевский. — сказал он сам себе, наливая новую порцию виски в стакан.

Гордыня и страх разделила их обоих, а не измена, понял вдруг Влад. Они семь лет жили будто в пузыре из сахарной ваты, никаких проблем и разногласий, никаких ссор и выяснения отношений. Влад не хотел повторять судьбу своих родителей, а Ида просто любила его и доверяла всему, что он говорит и делает, безоговорочно и слепо. И вот они столкнулись с первой проблемой, огромной и сложной во всех отношениях, Ида промолчала из страха, а он сделал то, что первое пришло в оленью голову от злости.

Тот, кто это задумал, разыграл всё как по нотам, и Влад всё больше думал, что Филин прав, этот Мистер Х, слишком хорошо знает их обоих. Хорошо, что он уволил всю обслугу сразу, может предатель был среди них. Филин уже копал под каждого из бывших работников, и даже начал искать ту женщину, с которой Влад переспал. Хотя сразу сказал, что это гиблый номер. Записи с камер давно стерты, а спрашивать у партнеров, кого Влад трахал в ту ночь было не совсем корректно.

Актер-насильник убит, проститутка-наркоманка тоже, может и эта питерская дрянь мертва, как и их отношения с Идой. Она больше не смотрела на него, как на любимого мужчину, он был всего лишь мужем, с которым она хотела развестись и зажить своей привычной жизнью с дочерью, а сыном он её не удержит, вдруг понял Влад. Настолько ей противен он и его поступки, что она готова отказаться от сына, чтобы только не видеть больше Влада.

— Сам виноват. — сказал он себе и залпом осушил стакан.

— Ида, проснись… — большая ручища потрепала её за плечо и Ида открыла глаза.

— Ты не Соня… — пробормотала она в полусне.

— Я знаю! — рявкнул помятый после очередной попойки Влад, чем окончательно разбудил свою жену. — Я ухожу, заеду за тобой в двенадцать, подготовь все свои документы и сразу поедем.

— Документы? Развод идем оформлять? — сладко зевнула Ида, потягиваясь в кровати.

— Ты пройдешь полное обследование, твой лечащий врач настаивает. Вместе с Димкой побудете в клинике, ему веселее, тебе польза.

— Ладно, и что было орать?

— Ничего, ты дома одна, персонал будет только завтра, поешь что-нибудь в холодильнике.

Ида кивнула и повернулась на другой бок спать дальше, а Влад отправился на работу, где пробыл до обеда и приехал за Идой, как и обещал. Он зашёл за ней в её комнату, что находилась в самом конце коридора на втором этаже. Когда Влад покупал этот дом, он сразу подумал, что гардеробная бы понравилась его жене. Будущей, поправил он себя тогда, слишком был зол на нынешнюю. Теперь вся злость растворилась во времени и недавних событиях, осталась лишь грусть и состояние близкое к отчаянию.

Ида не была готова к выходу, как заметил он — она сидела на полу гардеробной, прислонившись спиной к зеркалу, широко раскинув ноги на полу, как сломанная куколка, которую пытались посадить на шпагат.

— Что случилось? — спросил Влад, присев на корточки рядом и осматривая её безразличный ко всему вид.

— Ничего. Искала что надеть, нечего. — пожала плечами она.

Она была одета в короткую черную маечку, что открывала её живот и совсем не прикрывала маленькие торчащие сквозь ткань соски на её груди. На столе в центре комнаты были разбросаны какие-то аксессуары, ремни и часы. Ида резко поднялась на ноги и Влад вместе с ней. Она оттянула пояс голубых джинс, что были надеты на ней и позволила ему заглянуть за пояс, где он увидел её нижнее бельё.

— Я стала меньше на два размера?! — вытаращила глаза Ида. — На три?! Я так сильно похудела? Или я раньше была просто толстая?! Мне всё большое! Всё! Я что, таю медленно? Почему мне врач сказал обследоваться? У меня рак?

Влад сглотнул, смачивая пересохшее горло, не тело своё она ему показывала, а болезненную худобу, а он заметил только ее соски.

— У тебя нервное истощение, тебе надо пройти обследование у психотерапевта. — сдавленно сказал он.

— А-а-а, всего-то. — хмыкнула она. — Ну это моё постоянное состояние сейчас, чего тут лечить?

Ида начала снимать джинсы прямо при Владе, который не отрываясь смотрел на неё, на её плоский живот, будто она и не рожала второго ребенка, узкие бедра с выпирающими костяшками, совсем маленькую задницу, что закрывали от него трусики, и тоненькие ножки, стройные и всё такие же красивые, но вот жирку бы им на бёдрах немного.

Она спокойно надела свои старые джинсы, будто Влада рядом и не было, подпоясалась ремнем, накинула сверху рубашку и нацепила на нос очки, взяв с одной из полок закрытые тапочки. На столе ждала её сумочка от Prada, куда она переложила все свои вещи и документы.

— Пошли? — тихо спросила она притихшего мужа.

Он пробежался по ней глазами, выглядела небрежно, но чертовски стильно, в смеси брендовой одежды и джинсах с китайского рынка.

— Ты обедала? — спросил он её, пока они спускались вниз.

— Нет, не хочу.

— Значит заедем в ресторан, поедим.

— Я хочу к сыну, я не голодна. — возразила Ида, садясь рядом с ним в машину.

— Мне пофиг. Ты реально таешь на глазах, а есть не хочешь. Значит будешь через не хочу. Глеб, ресторан «Пальмеро», как обычно. — кивнул он водителю.

Ида не стала больше возражать, они вместе зашли в ресторан, их приветливо встретила метрдотель, которая назвала Влада по имени отчеству и проводила к его обычному столику, украдкой посмотрев на спутницу, обычно Влад приходил один или с мужчинами. Пока Ида листала меню и чертыхалась на цены, Влад хмуро смотрел на её пальчики.

— Где твое обручальное кольцо? — вдруг спросил он.

— В ломбарде, помолвочное там же, я их сразу продала, как ты меня из дома выгнал. Есть очень хотелось. — безразлично ответила Ида, остановив свой выбор на салате с креветками и рыбном филе с овощами.

— После больницы скажешь Глебу, куда ехать, если колец там нет, снимешь мерки, я куплю новые.

— На фига козе баян? — неожиданно вспыхнула Ида, прожигая его гневным взглядом.

— Хватит выражаться так, как будто тебя из тюрьмы только что выпустили.

— Я из Мухосранска, как ты выразился, дорогой нелюбимый муж. — расплылась в фальшивой улыбке жена. — У нас там все так говорят, привыкай.

— Отвыкай, Ида, ты теперь в Москве, опять. — процедил сквозь зубы Влад.

— Ненадолго, коза будет сидеть дома и кольцо на пальце ей без надобности. — поставила точку в их разговоре Ида.

Сделав заказ, они оба погрузились в молчание и свои телефоны, Влад решал рабочие вопросы, а Ида любовалась фотографиями своей дочери, которые прислала Галина. Муж, сидящий напротив, хмуро поглядывал на её улыбку и ямочки на щечках, Ида ни разу ещё ему не улыбнулась, так искренне, как делала это сейчас своему телефону.

— Пока Дима без сознания, тебе стоит пройтись по магазинам и купить нужные вещи, раз тебе всё большое. И купи вечерних платьев, сразу несколько.

— Мне не надо ничего, спасибо обойдусь от твоей великодушной щедрости. Если надо перешью свои старые вещи. И я ведь сказала, что никуда с тобой не пойду, в жопу вечерние платья. — покачала головой она и встала из-за стола, чтобы пойти в уборную.

— Ты пойдешь, Ида, от этого зависит твоя и моя жизнь, и нашего сына.

Ида закатила глаза и скрылась за дверью женского туалета. Когда она вышла оттуда, то увидела, что её место занято, красиво скроенной шатенкой в красном открытом платье, она томно смотрела на Влада и что-то ему говорила, шлепая вареником красных губ. Подойдя ближе, Ида с удивлением узнала свою «подругу», Алину, которая раньше выглядела совсем иначе и была настоящей блондинкой, что на голове, что внутри неё.

После признания Влада в том, что он потоптал чуть ли не всех её подруг, как заправский петушок, которого пустили в новый курятник, Ида поняла, что друзей у неё вообще никогда и не было. Последние остались ещё в школе, в институте у неё просто не было времени их завести, на работе, а работала она с мужем, у них был преимущественно мужской коллектив айтишников. Это сейчас компания разрослась и появились места для офисных дамочек, которые непонятно чем занимаются, перекладывая бумажки. Все прежние «подруги» Иды были жёнами или любовницами тех, с кем знакомил её Влад, тех, с кем он состоял в партнёрских отношениях, заключал контракты. Многие из этих девушек и женщин были откровенно Иде неприятны, но она ведь хорошая жена, всегда поддерживала мужа. Ей приходилось с ними общаться, посещая одни и те же светские сборища, приглашать их на свои. Так было надо тогда, но сейчас Иде было это больше не нужно. Она ведь клятвенно пообещала себе, что хорошей ей быть больше не обязательно.

Эти все «подружки», в том числе и Алина, пользуясь мягкостью Иды, бывало отпускали в её сторону колкости, которые она лишь в ответ умело сглаживала, никогда не выясняла отношения и уж тем более не вступала в конфликт. Даже когда замечала поползновения в сторону своего мужа и продолжала эту лицемерную игру в дружбу между женщинами одного круга.

Бывшая подруженька, что сидела за столом с Владом, вдруг узнала свою товарку, когда та подошла ближе, и чуть не уронила челюсть на стол, прямо поверх сисек, что стали ещё больше с момента их последней встречи.

— Ида? Ты? — прошлёпала губками Алина.

— Нет, не я, просто на неё похожа. — ответила Ида, криво усмехаясь.

— Алина, ты села на место Иды. — сказал изумлённой бывшей блондинке Влад и поднялся с места.

Он притянул к себе свою жену за талию и приобнял, пока Алина тяжело вставала из-за стола и во все глаза смотрела на мужа, с которым переспала несколько раз.

— Вы снова вместе? — наконец, спросила она. — Вы же развелись?

— С чего ты это взяла? — спросил Влад и тут же себя одернул, подумав: «С того, что на члене моем скакала». — Ида моя законная супруга, была и есть.

— Вы опять поженились? — ещё раз уточнила Алина, будто не веря своим ушам.

— Мы и не разводились.

— А где ты была, Ида?

— В Европе. — отрезал Влад.

— Три года? И как там Европа? — усмехнулась Алина.

— Всё также, ничего нового. — наконец, встряла в их разговор Ида.

— Понятно, рада за вас, что вы решили все свои проблемы и снова вместе. Влад по тебе так скучал, бедный. — цокнула гнилым язычком Алина и приложила руку к огромной груди. — Нельзя оставлять мужчину так надолго одного, уведут.

— Зачем ты так его оскорбляешь? Он же не козёл и не шавка подзаборная, что на цепи сидит во дворе, чтобы его уводить. Или ты иного мнения? — растянула губы в улыбке Ида и получила щипок от мужа за талию. — Кстати, что у тебя с задницей? Это что силикон? Как будто два шарика надули и тебе вставили, зато падать не больно, да? И передом тоже!

Ида расхохоталась, глядя на растерянную мордашку Алины, которая переводила взгляд с Влада на его жену и обратно. Такого от тихони Иды она явно не ожидала.

— Да ладно, подруга, я же шучу! — слегка хлопнула её по предплечью Ида и улыбнулась. — Выглядишь сочной, как булочка с кремом. Так и хочется съесть. А ты у нас как поживаешь? Развелась или осталась с мужем?

— Развелась, но уже выхожу замуж снова.

— Алина пригласила нас на помолвку в следующую субботу. — подал голос Влад. — Она выходит замуж за Карповича, банкира, помнишь такого маленького, лысого, у него собака, Димке понравилась, мы были у него на яхте в Сочи.

— Мастиф. — кивнула ему Ида. — Птолемей зовут.

— Ласково — Птоша. — улыбнулся жене муж.

— А получше никого рядом не было из мужиков? — мило улыбнулась Ида, многозначительно глядя на своего мужа.

— Ида… — покачал головой Влад. — Это не вежливо.

— Ладно, как скажешь. Режим вежливости включен! — хохотнул в ответ она. — Поздравляю, Алиночка, желаю счастья в личной жизни! Может в этот раз повезет. Будем держать кулачки! Мы обязательно придём! Тебе не пора, а то мы хотели наедине пообедать? А ты, наверное, перед свадьбой на диете сидишь, да? Нет? А надо бы, тридцатник уже разменяла, тяжело сбрасывать.

Алина уже наглоталась ее оскорблениями так, что кусок в горло бы ей уже точно не вошел. Она натянуто улыбнулась бывшему любовнику, сверкая винирами.

— Мне пора. Приглашение я тебе в офис отправляла.

— Спасибо, я поищу. — кивнул ей Влад на прощание.

Стоило Алине скрыться из виду, как Ида откинула от себя руку мужа и села обратно на свое место, им принесли заказ и она молча начала есть, не глядя на своего мужа.

— Так ты передумала?

— Да, передумала, буду выходить с тобой в люди и позорить тебя, как ты позорил меня всё это время. — спокойно сказала Ида, отправляя в рот кусочек рыбы.

— Что ты сказала?

— Что слышал! — рявкнула Ида. — Жена из Европы вернулась и набралась тамошних ценностей. Знакомьтесь, получите, распишитесь!

Влад не стал больше ничего спрашивать, и сам пожалел, что предложил ей быть рядом с ним. Новая Ида его пугала ещё больше, чем вчера, второй скандалистки Ковалевской его нервы просто не выдержат.

*****

Новая встреча со спящим сыном прошла без слез, Ида только безмятежно улыбалась, глядя на него и гладила по лицу.

— Завтра будем выводить из сна, утром, вы Ида Сергеевна приходите с вещами, ваша палата рядом, обследуем по полной, если не сбежите опять. — вздохнул уже знакомый ей главный врач частной клиники.

— А можно мне с ним? Здесь места хватит ведь, для второй койки? — кивнула на свободное пространство Ида.

— Хватит, конечно, если хотите. — пожал плечами врач.

Ида просидела с сыном несколько часов до самого вечера, пока Влад не приехал за ней, чтобы отвезти домой. Они больше не говорили, общих тем будто не осталось, в особняке их встретил весь персонал, который специально пригласил Влад, чтобы познакомить с новой хозяйкой. Домоправительница приготовила ужин, за которым чета Ковалевских молча поужинала.

— На заднем дворе есть бассейн, видела? И небольшой сад, выход из моего кабинета, рядом с террасой. Можешь вместе с садовником посадить цветы. — нарушил тягостное молчание и стук вилок Влад.

— Я больше не выращиваю цветы, даже на подоконнике. — откликнулась Ида, глядя в свою тарелку.

— Почему?

— Потому что тебе спасибо! Я наелась, по самые гланды! Пойду собирать вещи и спать. Спокойной ночи. — сорвалась она с места и быстрым шагом побежала наверх.

Влад нахмурился, он сказал что-то не так?

*****

Ида закрыла дверь в свою комнату и прислонилась к ней спиной, держась за сердце, что бешено отбивало ритм. В последнее время её сердечко слишко сильно билось временами, будто на него слишком много всего свалилось и оно не выдерживало.

«Ну каков же паршивец! Цветы ему, блять, высадить? Да он смеется что ли надо мной?» — ругалась Ида на своего мужа. Влад будто забыл, что сделал с ее оранжереей. Когда Ида вернулась домой, после того, как три дня провалялась пластом в гостинице, куда заселилась за наличные и без паспорта, она на минутку заглянула в свою оранжерею, чтобы успокоиться.

Но то, что она увидела там, повергло ее в шок — всё её орхидеи и редкие сорта роз валялись на полу, куда их сбросил Влад в гневе, он растоптал каждый её цветок, каждый росток, что она вырастила с любовью и заботой. Он будто недостаточно плюнул ей в душу своей изменой, надо было добавить ещё. Когда она выходила из оранжереи, Ида поняла — Влад уже подписал ей обвинительный приговор, осталось привести его в исполнение.

Она всё таки поплакала по привычке в душе, сегодня норматив по слезам у неё ещё не был выполнен. Затем Ида созвонилась с Соней и Галиной, которые уже завтра утром должны были увидеть море. Ида счастливо улыбалась, слушая как Сонечка рассказывает ей про свои будни в поезде. Сколько бы Влад, Алины и Мистеры Х не пытались сделать Иду несчастной, у них не вышло — её маленькое счастье улыбалось ей с экрана, а второе счастье проснется завтра.

Когда она попрощалась, послав тысячу воздушных поцелуев своей доченьке, и уже собиралась выключить свет, в дверь постучали.

— Чего тебе? — крикнула Ида, взбивая подушки и забираясь в постель.

Влад несмело зашёл, потоптавшись на входе, подошел к ней и встал около кровати. Его жена в это время поставила будильник на телефоне и кинула его на тумбочку, занявшись намазыванием кремом своих ручек.

— Ну? — поторопила она его.

— Вот твой новый телефон и наушники, замени. — глухим голосом сказал Влад и достал из кармана тот самый телефон, что приносил ей в больницу.

— Меня мой устраивает, спасибо.

— Нет, ты моя жена и будешь ходить с этим телефоном, а не с копеечной фигнёй.

— Ты достал меня уже, Влад, называть своей женой, когда мы одни. — вздохнула Ида. — Меня всю трясет от этого. И ты и я оба знаем, что это только формальность. Ты себя свободным почувствовал очень давно, а мне будто вздохнуть не даешь.

— Я не буду извиняться за то, что делал эти три года, я считал себя тебе не обязанным. — твердо сказал он.

— И не надо, в жопу Алине свои извинения засунь! — хохотнула Ида, скривив личико. — Забыла, ты уж уже засунул!

— Ида, не превращайся в мою мамашу, обратно волшебство не сработает! — повысил голос Влад, начиная терять самообладание.

— Она, наверняка, такой не была, когда замуж выходила, а потом встретила твоего отца, пожила с ним, натерпелась от него грязи и сама в ней же и утонула. Дура то я, в это во всё ввязалась! С тобой связалась! — выплюнула яд на Влада она.

— Ты что мучалась как-то? — нахмурился Влад. — Ты ни дня ни в чем не нуждалась, и мы были счастливы!

— Я теперь в этом сомневаюсь, всё было красивым фасадом, а что за ним скрывалось? — приподняла брови Ида. — Бордовые стены блевотного цвета!

— Ида, я…

— Не надо, Влад, избавь нас обоих от этого дерьма. — зашипела на него Ида. — Я не хочу ничего больше знать! Я не хочу знать, что ты прямо домой к нам шлюх водил, что ты весь свой офис спермой перепачкал, даже когда я там работала! Я не хочу знать! Мне уже всё равно! Я итак уже знаю, что ты за человек!

— И что я человек, Ида?! — заорал он на неё.

— Тот, которого я не знаю и больше не люблю! — кинулаона ему в лицо будто кусок тухлого мяса. — А всё, что было между нами когда-то — ненастоящее! Так, приторно счастливая картинка была, специально для меня, видимо. Я хочу об этом забыть, и забываю, так память работает, чтобы психика здоровой была.

Влад не выдал не единой мышцей на лице, что она только что выстрелила ему прямо в сердце, назвав нелюбимым.

— Я совершил одну ошибку. — процедил сквозь зубы он.

— Одну, потому что я о ней узнала? — полюбопытствовала его жена. — И ты никогда бы сам не признался. Никогда! Врал бы до последнего! И я бы так хотела тебя ненавидеть, но не могу, потому что я такая же. Только я вместо вранья молчала, боялась сказать, но сказала её всё равно, правду, которую знала. И я её приняла, я тебе ещё раз повторю. Я ей не горжусь, она отвратительна. А ты своей грязи смотрю не стыдишься, ну было и было, ещё и сверху добавил. Про подруг моих мог бы и промолчать, нервы жене поберечь.

— Мы договорились быть друг с другом честными, во всём, и я свое обещание держу. От этого наша с тобой жизнь зависит.

— Да точно, спасибо тогда, за честность, иди на хер по-честному!

— Ида! Попридержи свой язык! — рявкнул на неё Влад, теряя остатки спокойствия. — Ты у меня дома!

— Да, у тебя! И ты тут хозяин! Ничего моего здесь нет! Я же никто! — закричала Ида в ответ. — Я помню! Спасибо, что ещё раз напомнил! Может мне на улице поспать, как собаке подзаборной, которую ты, судя по твоим словам, не иначе как с помойки забрал?

— Ида, хватит! — заорал Влад и спахнул рукой с её тумбочки и телефон и тюбики с кремом.

— Давай, растопчи ещё! Вот он весь ты — без купюр! Топчи, ломай! Как все мои цветы в оранжерее! — ничуть не снижая тон, прокричала Ида.

Её сердце делало отчаянные кульбит в груди, а дыхание стало таким частым, что казалось она пробежала стометровку. Влад неожиданно резко успокоился, глубоко задумавшись.

— Твои цветы? В оранжерее? — переспросил он.

— Забыл? Тоже амнезия? — вздохнула уставшая от ругани Ида. — Влад, давай оба притормозим, завтра наш сын проснётся, а мы ещё лапшу не отрепетировали, что ему на уши будем вешать. Утром в машине обсудим, на свежую голову.

— Что произошло с твоими цветами? — снова переспросил он.

— Ты издеваешься что ли надо мной?! — мигом вскипела Ида. — Ты пил что ли тогда? Ничего не помнишь?

— Что случилось с твоими цветами?! — присел Влад на краешке кровати и пристально смотрела на неё.

— Они все валялись на земле, когда я вошла туда, вырваны с корнем из горшков, растоптаны были…

— Я этого не делал. Я вообще не знал, что это случилось. — замотал головой он. — Я забыл про твою оранжерею… Никто туда не входил после того, как ты ушла.

— Тогда кто, если не ты?

— Тот кому это выгодно, основной постулат римского права. — задумчиво сказал Влад и без тени гнева на лице посмотрел на свою жену. — Я виноват, во многом, и я прошу прощения, хоть ты и не простишь, я знаю. Мистер Х не просто был рядом с нами, он, думаю, жил с нами под одной крышей, цветочки его рук дело. Камеры тоже. Осталось выяснить, в каком состоянии ты ушла из дома в тот вечер. Скорее всего уже в невменяемом. Мне надо позвонить Филину.

Влад резко поднялся с её постели и направился прочь, но в дверях обернулся и сказал своё последнее слово:

— Я не бегу от своих поступков, Ида, я просто всё никак не могу смириться с их последствиями. Но как бы ни было, мы с тобой на одной стороне, а не против друг друга. Позлишься на меня потом, когда всё будет ясно. Я половину своей жизни жил в аду из ругани и скандалов, наш сын в них жить не будет. Я не допущу этого. Как бы я противен тебе не был, держи себя в руках. Я в свою очередь буду относится к тебе со всем уважением.

— Я что тоже тебе противна?

— Нет, Ида, конечно нет. — на прощание сказал он и закрыл дверь в её комнату, спокойный как удав.

А вот ей хотелось рвать и метать, орать и плакать, топать ногами и заливаться хохотом, ей захотелось закатить настоящую истерику и выплеснуть все эмоции, что копились внутри годами новой порцией гнева на голову мужа. Но Влад был против. Вот почему их семейная жизнь была такой спокойной, он свою детскую травму лечил, Идой лечил, как будто она таблетка успокоительная. Нашел тихую и уравновешенную мышь из глухомани, прикормил, одел и обул и вот тебе идеальна жена и мать.

«Какая же ты сволочь эгоистичная, Ковалевский, и что я в тебе нашла?» — была последняя мысль перед тем, как Ида уснула.