Неверная

Глава 19

В первый самостоятельный рабочий день Иды, она в основном просидела в приёмной, встреч у Влада назначено не было, так что она разбирала почту и задачи, что приходили по внутренней системе на имя Светы. Они с мужем вместе пообедали, Ида ни на шаг не отошла от обсуждения рабочих вопросов в сторону личных. Всё такая же отстранённая и молчаливая, она даже при разговоре старалась на Влада не смотреть, будто это он сделал что-то плохое.

Когда вечером понедельника они не поехали вместе домой, она даже выдохнула про себя, что не надо будет сидеть с ним в одной машине. В spa она поддалась чувствам и повисла у него на шее, обливаясь слезами. Не стоило так делать, повторяла про себя Ида, ещё подумает, что эти объятия что-то для неё значат. Ничего, этом она себя убеждала и его заодно…

На следующий день с утра Влад вызвал её к себе в кабинет и повторил то, о чём они с Филином говорили накануне. Как он и ожидал, Ида настаивала на личной встрече со своей матерью.

— Я договорился с моей на четверг, вот телефон твоей, позвони или напиши, постарайся в обеденное время, как и я. — протянул ей карточку с телефоном Влад.

Она чуть дрожащей рукой взяла кусочек белой бумаги и вышла из кабинета, моральных сил позвонить и назначить встречу ей удалось лишь ближе к вечеру. Неожиданно для Иды, мать согласилась встретиться с дочуркой и даже в четверг днём ей было удобно. Сбросив вызов, Ида упала лицом в сложенные на столе руки и тихо заплакала от того напряжения, что испытывала в последние дни. Хорошо, что в офисе на их этаже почти никого не осталось. Никто не увидит, как взрослая почти тридцатидвухлетняя девочка, которую бросила мама тридцать лет назад, до сих как будто об этом переживает, хотя давно надо было уже перестать.

От жалости к себе её отвлекла тяжелая рука, нежно погладившая её спинку вниз от шеи до поясницы и обратно. Ида, как будто под ударом тока высокого напряжения резко выпрямилась и, конечно, увидела рядом с собой Влада, что с противной жалостью на лице смотрел на неё.

— Пойдём домой, малышка. — слегка улыбнулся он ей.

— Шлюх своих малышками будешь называть, Ковалевский! — прошипела Ида, вскакивая со стула и спешно смахивая слёзки с лица. — Не трогай меня больше ни наедине, ни на людях, прям тошнит!

Влад прикусил язык, собираясь задать резонный вопрос, что ж её не тошнило, когда он на руках её до машины нёс? Какого хрена она обнимала его как раньше? «Минута слабости, ей нужен был хоть кто-то, кто погладит по головке и скажет, что всё будет хорошо…» — ответил сам себе Влад.

*****

Дни и часы до встречи с родной матерью превратились в пытку для Иды, ей казалось, что она это давно пережила, с помощью бабушки, которая вселяла в неё уверенность и веру в людей. Галина Александровна и её ученики, эту веру в ней поддерживали, и Влад, конечно, же он, был тем столпом, за который обоими руками держалась Ида и её детские психологические травмы до поры до времени не давали о себе знать. Но став матерью и держа на руках своего мальчика, она всё никак не могла понять, какая такая сила заставила её мать оставить собственную дочь и пропасть на шестнадцать лет. Она даже не звонила, писем не писала, просто пропала и всё…

Как Ида три года назад, только вот у неё причина была. Маленькая Ида в детстве думала, что и у мамы, которую она даже немного помнила, была причина, тяжелая работа, например, болезнь. Странно, но воспоминания о маме у неё были хорошие, её красивая улыбка и смех, когда она катала её на качелях, заплетала тёмные волосы в косички. В подростковом периоде Ида думала о ней в чёрном цвете, что мать пьяница или наркоманка, может и хорошо, что её нет?

Но когда после похорон бабушки холёная и красивая мама заявилась выгонять дочь из её единственного жилья, оказалось, что мама цветёт и пахнет парфюмом от Живанши, она оглядела худенькую и чёрную от горя Иду, потрепала за подбородок и сказала на прощание:

— Мордашка красивая, она тебя и прокормит.

От шока и ужаса тихоня Ида, которой она всегда и была, не смогла ей ничего сказать, отстоять свои права она тоже была не в силах. Бабушка не собиралась умирать, бодрая и энергичная, она вовсю бегала в парке вместе с Галиной, помогала той на даче и ещё даже подрабатывала. Просто инфаркт случился и она тихо умерла во сне. Иде помогла Галина, которая взяла некоторые вещи бабушки и составила у себя, пока у Иды не появится место, куда можно было бы их перевезти. Жила она в общаге от института, и вся её жизнь после смерти бабушки превратилась в постоянный поиск денег на жизнь, попытки скопить хоть на какое-то жильё.

Думать о матери сил не было, а потом всю её жизнь затопила любовь к Владу, к которому она и перевезла бабушкины книги и личные памятные вещи. Тёмной вспышкой была встреча с родительницей семь лет назад, а потом снова тишина. И вот непроработанные эмоции и чувства начали буквально душить Иду изнутри. На работе она то и дело бегала в туалет, чтобы умыться и не упасть в обморок. Дома она только и делала, что сидела рядом с сыном, пока он чем-то занят и смотрела на него, поедая себя мыслями, что она то не лучше своей матери.

Время вечерних разговоров с Сонечкой превратилось в минуты самобичевания, она и её бросила. Вглядываясь в любимые черты своей дочери, Ида еле сдерживала слёзы от ужасных мыслей, что роились у неё в голове стаей вонючих мух. Чья всё таки дочь Соня? Артиста, которого Ида так и не вспомнила? Или это Мистер Х, что совершал над ней насилие в машине, с салоном из чёрной кожи? Ида ревела в подушку после каждого разговора с Соней, стыдясь своих мыслей и боясь, что её отношение к дочери может измениться, если она вспомнит самое страшное, как отец этой прекрасной девочки изнасиловал её мать. Дни до встречи со своей матерью казались Иде адом, но ад, как оказалось, для неё еще впереди.

*****

Прошло уже двадцать минут, как Артемида Павловна холодно клюнула в щёку сына, села напротив него и с пренебрежительным видом и изучила меню ресторана, куда её пригласил Влад. С последней их встречи мать сильно раздалась вширь. Не удивительно… Ведь она кочевала из одного средиземноморского государства в другое, плотно налегая на местную кухню.

Сделав заказ, Артемида не закрывая рта начала делиться впечатлениями от своих поездок с сыном, которому и слова вставить не дала, и даже не спросила, с какой целью он её сюда позвал. Владу казалось, она нервничает, и это было ему на руку, он лениво глянул на часы, Ида должна была встретиться со своей недоматерью на соседней улице. С ней была охрана в помещении и машина сопровождения на улице около ресторана. Влад сильно переживал за её душевное состояние, на неё слишком много всего свалилось и его малышка, огрызаясь на него, всего лишь защищалась. Ему хватило мудрости это понять и не злиться на неё. «Маленькие шажки навстречу…» — напомнил он себе успокоительную мантру в сотый раз.

Мать всё не затыкалась, даже когда принесли её заказ и Влад решил — пора давить.

— Замолчи уже! — резко сказал он и официантка, расставлявшая еду на столе, испуганно на него посмотрела. — Мне всё равно как ты провела эти два года, как и тебе, очевидно. Но нажаловаться на меня Сычу ты успела, какой у тебя херовый сын, мама! Звонит тебе раз в год, а ты и того реже.

Артемида поджала обиженно губы и начала разделывать мясо на тарелке, не поднимая на сына глаза.

— Мы встретились с Вячеславом и его женой в Чехии, на минеральных водах, которыми он отпаивал свою умирающую жену. Не помогло, она по-прежнему умирает! — чуть ли не с радостью сказала она.

— Боже, какая же ты мерзкая! — поморщился Влад, сжимая руку в кулак. — У людей горе, тяжелая болезнь, а ты…

— Мне на них плевать! Они мне никто! — тявкнула мама, брызгая слюной. — Сколько крови он у твоего отца попил, так ему и надо и его этой любимой Лидочке, с которой он пылинки сдувал всю жизнь. Ага, щас! Просто налево ходить по-правильному умел, шито-крыто и жену с детьми ни в чём не ограничивал, а не как твой отец каждый поход в чужую пизду целое событие со всеми вытекающими оттуда детьми!

Влад рассмеялся в голос, вот она женщина голубых академических кровей, которая тыкала всех профурсеток, что вились около мужа тем, что они жалкие деревеньщины из провинции, которые только на спине работать умеют, ни воспитания, ни ума. И где её аристократическое воспитание теперь? Время всё расставила на свои месте и её место было в будке около дома, где она облаивала всех в него входящих, будь то любовница мужа, мужья дочерей, сами дочери, и конечно, сын с женой, которая тоже была из провинции.

— Ты, мама, смотрю, без высшего общества совсем одичала. — усмехнулся Влад, оглядывая её побагровевшее от злости лицо.

— Прям как твоя дорогая Идочка! — скривила, итак кривоватое от пластики, лицо, любимая мамочка. — Что, принял блудную овцу обратно в стадо? И что она теперь среди всех твоих шлюх будет продолжать блеять о вашей большой любви? Такая была любовь, не оторвать было друг от друга! Была да всплыла! Ты такой же как твой отец — ходок по всем борделям в городе, а Ида твоя баба тупая из деревни под Свердловском, даже не смогла мужа удержать, который до неё снизошёл, под другого мужика легла и ноги раздвинула. Неблагодарная тварь!

— Пасть заткни или я помогу! — стукнул по столу кулаком Влад, чем опять напугал итак зашуганную официантку, что принесла его заказ.

— Из-за какой-то шлюхи на мать орёшь? Ну ты и каблук, Владичка! — фыркнула Артемида, отправляя кусочек мяса в рот.

— Ты оскорбляешь мою жену, может отец позволял такое делать с тобой всем кому не лень, даже сам не гнушался тебя с дерьмом смешивать и оплеухи отвешивать. Но я не он! — зарычал на мать сын, перегнувшись через стол. — Ты можешь, что угодно говорить про меня, но про неё не смей! Она мать моего сына!

— Твоего ли? Ты бы тест сделал, а то мало ли, женились то вы по залету. — криво усмехнулась Артемида.

Всю жизнь она только и делала, что больно била словами своего мужа, она хорошо натренировалась в умении бить по живому, и с наслаждением смотрела, как жертва корчится от боли и ей было совершено всё равно, муж перед ней или сын. Оба мужики, что не достойны её жалости.

— Ида никогда бы так не поступила со мной. — закинул удочку Влад и пиранья тут же накинулась на кусок мяса, выпуская острые зубы.

— Ой ли, сыночка? Думаешь она не такая? Идочка твоя дорогая! А где была твоя Ида три года, а?! На каких хуях прыгала?!

— Я точно знаю, где она была и что делала, а вот ты нет, поэтому захлопни пасть, ты меня достала! — процедил сквозь зубы Влад.

— Точно знаешь, где была и что делала? — лишь усмехнулась она в ответ. — Да она у тебя под носом уже член новый нашла, как его там зовут? Коршун? Диночке только по лицу попало за то, что правду тебе сказала, глаза раскрыть попыталась. Переживает за тебя, вот кто тебя любит! Всю свою жизнь, а ты неблагодарный, такую же как ты себе нашел, и радуешься!

От того с каким пренебрежением Артемида говорила о нём, Владу стало не по себе, он вдруг понял, что всю жизнь был сиротой при живой матери, да и при отце. Как и Ида, он никогда не знал, что значит материнская ласка, любовь, поддержка, может поэтому они друг к другу притянулись. Откуда то в Иде была и ласка, и любовь, и забота, а Влад просто положил ей голову на колени и утонул в её любви. И когда его этой любви лишили, он стал ещё более озлобленным и злым, чем был раньше.

— Ты, смотрю, всё ещё с Диной лучшие подружки. — покачал головой Влад. — Ей то чаще звонишь, чем мне, похоже.

— Диночка, хорошая девочка, из нашего круга.

— Какого, блять, нашего круга?! Нет никакого круга, нет высшего общества к которому ты себя причисляешь, как ты до сих пор этого не поняла?! — не выдержал Влад её напыщенности.

— Ты смотрю мудрости хлебнул, не из заботливых ли рук женушки, что тебе рога наставила? — хохотнула Артемида, делая внушительный глоток вина из бокала.

— Ты откуда знаешь? Свечку держала? Презервативом поделилась? — сжал челюсть Влад, пытаясь не дать волю чувствам, и не дать пощечину собственной матери.

— Сорока на хвосте принесла. — пространно заметила она.

— Хватит! — стукнул кулаком по столу Влад и вино из бокала пролилось на стол, капли попали даже на лицо матери. — Я знаю, что в ночь перед тем, как я попал в аварию, ты была у нас дома с моей женой и сыном, а потом только с ним! У него до сих пор остался шрам после первых и последних посиделок с бабушкой! Ты в шаге от того, чтобы я тебе, блять, что нибудь не прижег. Язык твой поганый, например. Говори, какого хрена ты у нас дома делала?

— У жены своей, святоши, спроси. — прошипела змея, хватая в руки свою сумку, чтобы уйти.

Влад грубо вырвал из её рук сумочку и кинул в другой конец пустого зала.

— Ты что себе позволяешь, мерзавец?! — вскинула брови мать на зарвавшегося сына.

— А что такое, мама? Я же вылитый отец! Учусь у лучших общению с тобой! — усмехнулся Влад, кивая кому-то за её спиной. — Хер ты отсюда выйдешь, пока всё не скажешь. Ресторан сегодня только для нас двоих работает, хоть до самого утра.

Артемида испуганно оглянулась, только заметив, что вокруг не было ни души, лишь два охранника Влада степенно попивали кофе, сидя за барной стойкой. Ресторан принадлежал Морозову, Ковалевский договорился с ним о небольшой услуге. Первый этаж ресторана без окон на цокольном этаже был весь в их распоряжении, два выхода и оба были для Артемиды закрыты.

— Т-ты что это делаешь? Я хочу уйти… — вдруг побледнела мамочка.

— Уйдешь на все четыре стороны, когда скажешь всё, что произошло в тот вечер и ночь. — жестко отрезал Влад. — Или ты увидишь то, что воспитал во мне мой отец, своими руками и ремнем…

Впервые в глазах Артемиды мелькнула тень страха, она забегала глазами вокруг, но помощи ждать было не откуда, она была один на один с мужчиной, которого родила и не воспитала.

— А что твоя женушка говорит?

— Сверять показания я не буду! — рявкнул сын, теряя терпение. — Говори!

Она помялась ещё немного, но все же решила дать ему то, что он хочет.

— Я зашла к ней в гости, а то она что-то пропала, без тебя никуда не ходила, на мой юбилей не пришла. Она какая-то замотанная вся была, нервная, а глазки грустные грустные, как будто ты её бросил. — слегка улыбнулась кривой улыбкой любящая мать. — Я её поспрашивала, что да как, она не отвечала, ну я думаю, хрен с тобой. Уж не знаю, что у неё там стряслось.

Влад прекрасно знал что, но выдавать самого себя этой твари не собирался.

— А потом ей кто-то позвонил, она сто раз в лице поменялась, заметалась по комнате, расплакалась. Еле её успокоила, истеричку твою. — фыркнула Артемида, закатывая глаза. — Оказалось мамаша её ей позвонила, так мол и так доченька, у меня рак последней стадии, хотела проститься, прощения попросить, только странное место она выбрала для прощения, ресторан-клуб «Пангея». Ида собралась и поехала, я с вашим сыном осталась, нянь то твоя баба не признавала. А тут мать все таки, болеет, надо бы сходить.

— Что так прям Ида и побежала? — не поверил ей Влад.

— Ну да, только не к мамаше побежала, наврала мне с три короба, сама то я не слышала их разговор. — прищурилась мать, проверяя реакцию сына на свои слова. — Я ещё думаю, куда она так разоделась? Платье, пиджак красивый, накрасилась, надушилась, каблуки напялила. Твоей Иды распрекрасной не было всю ночь! Приперлась утром, пьяная и вся в засосах! Я её хотела отчитать, дрянь такую, так она мне пощечину влепила и за дверь вытолкала! Шлюха жена твоя, Владик, хочешь большими буквами напишу на плакате и тебе перед домом поставлю, чтобы лучше было видно!

Влад лишь покачал головой, понимая что три года их с Идой жизни у него украла его собственная мать.

— Ида? Пощечину? Тебе? А в каком она была состоянии, мама? — охрипшим от волнения голосом спросил Влад.

— Пьяная, я же говорю! Ни фига не соображала, ни слова мне не сказала!

— Это ты присылала мне сообщения потом?

— Да, я! — воссияла всем своим перекроенным лицом мамочка.

— А почему прямо мне ничего не сказала?

— Потому что ты дальше своей Иды не видел ни черта! Кому бы ты поверил, ей или мне? Пока я всё разузнала, вы друг друга в десны лобызали!

— Я был в больнице, после аварии, так напомню, ты же так ни разу и не пришла меня навестить.

— Собаку твою сторожевую видеть не хотела! — рявкнула Артемида. — Шлюха дороже матери родной! Она и тебя против меня настроила, и с отцом рассорила, чтобы ты к нам и на пушечный выстрел не подошел!

— Видео из отеля тоже ты прислала?

— Да! Кто ищет тот всегда найдет, в клубе камер не было. — поделилась успехами мать. — Зато в отеле, как только дашь на лапу, всё слили! Ну как тебе сынок, твоя Идочка распрекрасная, не такая уж и хорошая, да?

— Если в клубе камер не было, как ты достала фотографии Иды и того парня, когда они за столиком сидели? — вдруг зацепился за деталь из памяти Влад.

— Ничего я тебе не присылала из клуба, я не знаю, что они там делали, но вот в отеле все понятно. Вышла от него как потасканная шляндра. — усмехнулась Артемида.

— Как ты узнала, что она была в отеле?

— У неё визитка из кармана выпала. Так и узнала. — закивала его мать. — Даже не крылась, алкашка проклятая!

— А с кем она там была? Ты выяснила? Ты же о любовницах отца всё узнавала…

— Ну вот ещё надо было мне про ее мужика узнавать. Достаточно того, что он был и всё понятно, что они в там делали. — фыркнула мать. — А ты почему спрашиваешь? Я думала, ты давно его похоронил. Такое позорище на голову твою, рогатую, сыночка. Но, надо признать, мужик то красивый, получше тебя будет.

Влад изо всех сил сжал кулак, чтобы не пустить его в ход, её насмешливый взгляд, кривая ухмылка, она будто радовалась страданиям сына, но то, как искренне она интересовалась судьбой Артиста, говорило об одном — она понятия не имеет кто он и что он мёртв, значит не она его наняла. С души Влада как будто камень упал, мстить за это собственной матери не надо.

— Ты дура, мама, и тебе пора лечиться, голову лечить и нервы заодно… — вздохнул Влад, выжатый как лимон после такого разговора. — Откуда в тебе столько злости и зависти? Ведь у тебя же всё было, чего ты желала. Бабки, положение в сраном обществе таких же как ты, шмотки, курорты твои любимые, так чего тебе ещё надо то, если ты ни хера не счастлива?

Этот вопрос, казалось, застал Артемиду врасплох, и она впервые не знала, что ответить.

— Раньше я тебя жалел, что отец с тобой поступает, как скотина, а сейчас понял, что с тобой так поступать ты сама позволяла, а может этого заслуживаешь. Могла встать, взять детей в охапку и уйти. Трудно было бы? Охренеть как. Взбеленился бы папаша? Да. Но ты, сука, столько сил вкладывала в погоню за его любовницами и детьми левыми, столько в тебе было энергии, что вправь ты ее в иное русло, не было бы в тебе столько желчи, глядишь настоящую любовь по жизни бы нашла, наконец. А так одинокая недолюбленная баба при живом то муже…

Влад тоже кое чему научился за годы, проведенные в отчем доме, если знаешь, что может задеть человека, его легко вывести из равновесия. Артемида побагровела от злости и ярости, что вызвали в ней слова Влада, змея зашипела, пытаясь выплюнуть остатки яда на собственное дитя:

— Ты, такая же сволочь, Как твой отец! Ты его отродье, которого он так хотел получить! Его кровь и плоть! — сжала кулаки мать. — Ты во всем виноват! Я тебя восемнадцать часов рожала, мне вырезали яичники и матку, чтобы спасти после родов! Ты меня чуть не убил, гаденыш! Из-за тебя он перестал видеть во мне женщину! Из-за тебя я сексом заниматься не могу, как отрезало, все нервные окончания атрофировались из-за операции! Ненавижу тебя, ублюдок! Ненавижу!

Вот она и сказала то, что чувствовала к сыну все эти годы, почти в сорок лет Влад, наконец, разорвал тонкую ниточку пуповины, что связывала его невидимыми узами с матерью. Она ненавидела его за то, что не может заниматься сексом с мужчинами, как прозаично.

Он врал Иде, что больше не надеется на извинения от матери, маленький обиженный мальчик внутри него всё ещё надеялся. Но этому пришел конец, и Влад даже был этому рад. Мамаша всё не унималась, будто трубу с нечистотами прорвало наружу.

— Твой папаша с ума сошел! После химии его как стерилизовали! Никаких детей у него не получается! Хоть член то стоит и на том пусть скажет спасибо! — усмехнулась она. — Ты его единственный сын, наследник! Только ты нос воротишь от его миллионов, дурак ты, сыночка. Пока он болел, мог бы к рукам прибрать всё его богатства. У меня то, слава Богу есть, на что жить, когда твой папаша в политику полез, мне собственности до хера перепало, я зубами в неё вцепилась и ему не отдала! Сестер твоих мужья обеспечили, а ты всё сам с усам! Дебил! Твои копейки по сравнению с его деньгами это капля в море! Как разница между миллионом и миллиардом! А ты всё гордость свою показываешь, грудь колесом! Он всё ещё надеется на преемника, затрахал всех эскортниц Москвы и Петербурга, да толку ни хуя, ха-ха! Даже братьев у него не осталось, сдохли все, кто от чего. Так и помрет, но с собой то не заберет, кое что останется. Тебе только ни хуя не отпишет, даже на похороны не приходи!

— Он ещё тебя переживет, мамуль. — покачал головой Влад. — Тебе ведь уже шестьдесят семь, пришло время выводы какие-то в жизни сделать. Ты жизнь свою просрала, Артемида, пока вывод только такой.

— Иди на хуй! — противным фальцетом заголосила она. — Со своей разберись, рогоносец! Домой иди и женушку свою распрекрасную целуй в обе щеки, сперму только чужую стереть с неё не забудь!

Влад с грустью смотрел на старую, обозленную на весь мир, женщину, которую раньше любил, всё равно любил, не смотря ни на что, ему нужна была мама. Поток нечистот закончился и Артемида, пыхтя ноздрями злобно смотрела на сына, что, оставался задумчивым и спокойным.

— Знаешь, мама, я готов был простить тебе многое, если бы ты попросила прощение, искренне, честно. За моё детство, что прошло в страхе, за одиночество, что было в полной семье, за то, что отец отправил меня в армию, считай, на убой, не боясь, что я там умру от пули.

— Он сделал из тебя мужчину!

— Нет, он сделал из меня монстра, который ни во что хорошее не верил, кроме того, что деньги дадут мне свободу. У меня было дикое желание ему что-то доказать, показать, что я лучше него. Но я не был… — горько усмехнулся Влад. — Ида сделал меня лучше, в заботе о ней, в ответственности, которую я на себя взял за неё и за нашего сына, я стал мужчиной, в полном смысле этого слова, а не в той извращенной мысли, что пытался внушить мне отец.

— И чем она тебе отплатила, мужчина?! — усмехнулась мать.

— Я был готов простить тебе многое, но не Иду… — сжал зубы Влад. — В ту ночь её напоили и изнасиловали, и ты не могла не заметить, что она не в себе! Или не захотела! Она ничего не помнит до сих пор! Но ты сделала ещё хуже, отравила меня своими словами и действиями! Тебе я этой жестокости по отношению к ней не прощу никогда! И к сыну моему не приближайся больше, ты итак оставила на нём шрам! Ты отравила собой всю нашу семью, и всего то хватило одного дня в моем доме. Ты мне больше не мать, хоть меня и родила. Я не позвоню больше, ты для меня умерла.

Влад кивнул одному из охранников, махнув на мать рукой. Охранник взял тучную женщину под руку и попытался поднять, но уж слишком она была неповоротлива. Влад отошел к барной стойке и заказал виски у молчаливого бармена, что всё это время слушал музыку в наушниках, протирая стаканы.

Артемиду из заведения буквально выволакивали два охранника Влада, он хлебнул добротного виски и усмехнулся, надо бы им доплатить за вредные условия работы. Мать сыпала ему в спину проклятья, орала благим матом, что он неблагодарная тварь, а жена его ушлая шлюха. Дальше ее ор остался за дверьми ресторана, а Влад так и сидел один за барной стойкой, как выпитый стакан, что полностью пуст, ничего в нём не осталось, ни к матери, ни к отцу, а сестер он вообще за родственников не считал. Его семья это Ида и Димка, и он сделает всё, чтобы починить эту сломанную лодку любви и взаимопонимания.

К нему присоединился Филин, молча заказал коньяк и просто сидел рядом, глядя как Влад утонул в своем пустом стакане. К третьему стакану, Влад, наконец, поделился впечатлениями от разговора и скинул ему запись.

— Не думаю, что она причастна, она издевалась над любовницами отца морально, но никогда физически, просто тогда так совпало, хотя всё может быть. Отец был уверен, что она моего брата с его матерью убила.

— Какого брата? — нахмурился Филин.

— Был у моего отца приблудыш от шлюхи-секретутки, на год или два старше меня. Погиб в аварии, отец спьяну утверждал, что это она подстроила, но доказательств не было. Да ему и похуй было, я так думаю, скандалов в семье меньше стало. Он думал бабы ещё нарожают ему наследников, но как-то не срослось, дочери вроде есть, но их пол отцу не понравился, так он ими и не светит.

Они еще немного посидели в молчании, пока Филину не позвонили, он грязно выругался и вскочил с места.

— Поехали, Влад, жена твоя опять куролесит! Она мать свою похитила и, кажется, пытать собралась!

За несколько часов до встречи с Еленой, Ида позвонила единственному человеку, с которым могла об этом поговорить. Галина сразу ответила, будто ждала звонка. Она подбодрила Иду, как могла.

— Идочка, это не мать, это просто женщина, что тебя родила… Я не знаю, почему у твоей бабушки выросла такая дочь, Валя винила во всём подружек её столичных, что девочке голову задурили. Главное, ты запомни, бабушка тебя любила за троих — и за папу, и за маму, и за себя.

— Может её она недолюбила? — вздохнула Ида, сидя на полу у себя в гардеробной.

— Может и так, время такое было, Валя мужа потеряла, следом ребёнка в утробе, на руках дочь, надо было пахать и пахать… Она столько сделала для Лены, что упрекать её в том, что она не любила дочь, и поэтому она не любила свою, ну так себе оправдание. А оправдание оно ведь как косточка в персике, всегда есть, и у Лены, я уверена, оно найдётся, только ты не верь ей, Ида. Оправдание не равно раскаяние…

Ида провела рукой по одежде, висящей на плечиках, как по клавишам фортепиано, что надеть сегодня она уже выбрала, чуть чуть подшила и была готова к свершениям. Её взгляд зацепился за черный пиджак, она оттянула его рукав, рассматривая узоры из страз. «Надо будет выкинуть.» — напомнила она себе, видя тот самый пиджак, в котором была в ту злополучную ночь в отеле. Платье и нижнее бельё она три года назад сожгла на заднем дворе, странное дело, лифчика на ней не было, почему? Она ведь не имела привычки расхаживать без белья.

На заднем фоне у Галины Ида услышала, как кто-то кричит «завтрак».

— Галина Санна, а вы где?

На другом конце страны женщина, лежащая на больничной койке, замялась и ответила.

— Ида, ты только не волнуйся, я просто упала и у меня небольшой перелом руки.

— Что?! Когда?! Мы ведь вчера говорили? — нервно забегала по своей комнате Ида.

— Мы вчера рано созвонились, как раз перед прогулкой вечерней. — оправдалась Галина.

— А что с Соней?! С кем она?!

— С Дашей и ещё одной няней, дома, всё в порядке, меня скоро выпишут.

— А как вы?! Что с рукой?!

— Перелом, не серьёзный, но рука правая. — вздохнула Галина. — Я справлюсь, деточка, ты о себе подумай, Соня в порядке.

Ещё несколько минут Галина пыталась успокоить Иду, которая всем сердцем рвалась к своему ребёнку, что был буквально у чужих людей под присмотром. Заверения Галины не сработали. Иде, чтобы пойти на работу и пережить этот день, буквально пришлось наглотаться успокоительных таблеток.

Собранная и спокойная она просидела на месте секретаря до самого обеда, когда пришло время встреч с родителями, они с Владом вместе вышли из офиса, спустились на лифте и сели в разные машины. Перед этим Влад крепко сжал её руку и тихо сказал: «Всё будет хорошо.». Ида посмотрела на него грустными большими глазами и поджала губки, ничего не ответив.

В ресторан она вошла гордо подняв голову, метрдотель оценив её качественный и дорогой наряд посадил её за заказанный столик подальше от любопытных глаз и удалился, когда она заказала лишь кофе.

— Я жду одну женщину, её зовут Елена. — предупредила она официанта.

Её мать опоздала, около столика, она чуть замялась, видя как Ида лениво повернула голову в её сторону и сняла очки, сложив руки на стол. Ее даже как будто удивило, что дочь не бросается ей на встречу с объятиями, словно она забыла, что наговорила ее мужу до этого про свою же дочку. «А считает ли она меня таковой?» — подумала Ида.

Елена уткнулась в меню, хмуря нарисованные татуажем темные брови под квадратными очками. Они обе с дочерью были темноволосые и хрупкого телосложения, но все черты матери были будто резче и злее, чем у Иды. Ее высокая, явно силиконовая, грудь тяжело вздымалась в слишком открытом декольте для ее возраста, Ида же выбрала для встречи пастельно-розовый брючный костюм.

— Я заплачу, заказывай, что хочешь. — сказала Ида, видя как мать расстроилась от цен в меню.

Женщина тут же оживилась и заказала бутылку дорогого белого вина, закуски и попросила принести два бокала. Услужливый официант разлил вино по бокалам, Ида взяла бокал в руку, поднесла к носу и вдохнула аромат вина. Елена не была столь искушенной и залила в себя бокал залпом, потом сразу второй. Бутылка закончилась через полчаса, как и терпение Иды.

— Наконец-то, ты вспомнила, что у тебя есть мать! — заплетающимся языком сказала та самая мать. — У меня внуку уже восемь лет, а я его видела всего то один раз пять минут.

— Семь.

— Что? — еле сфокусировала свой взгляд на дочери Елена.

— Ему семь лет. В школу идет осенью. И ты даже вашу первую встречу умудрилась испортить, напугала его.

— Я всего лишь пригласила его домой, посмотреть моих щенят. — возразила она. — Так-то я мальтийских болонок развожу, но недавно взялась за чарльз-кавальеров, сучка-болонка сдохла при родах, пока новую ищу.

Затем Ида выслушала целый рассказ о разведении собак, к концу него она точно знала, сколько у неё щенят, что она живет в небольшом домике в бывшем Подмосковье, ездит на старой мазде паркетнике. Влад настаивал, чтобы для обоих матерей Ида всё ещё ничего не помнит, это гарантия её безопасности. Пока Ида придерживалась плана, но пора бы было ускоряться.

— Почему ты меня бросила, мама? — резко прервала болтовню подвыпившей матери Ида, вглядываясь в её затуманенные глаза.

Женщина тут же пустила слезу, выдавая из себя рёв коровы.

— Я жила впроголодь, какой мне ребенок? Потом работала как волк, еле хватало на еду и жилье, а мать меня оклеветала! — била себя в грудь бедная женщина. — Она не давала мне с тобой общаться, говорила, что я проститутка, раз в Москве живу! Ребенка нагуляла без отца, значит шлюха!

— А кем ты работала?

Мать замялась, отвечать на простой, казалось бы, вопрос, но всё же ответила.

— Да кем я только не работала. Администратором в отеле, хостес, горничной даже, потом в офисе.

— А как же образование? Ты ведь училась? Ты ведь а Москву учиться поехала, в институт поступила. — копнула глубже Ида.

— Так я, как тебя родила, больше не училась, надо было работать, тебя обеспечивать. — пролепетала заплетающимся языком мать.

— Меня бабушка обеспечивала, ты ни рубля мне не прислала. — возразила Ида на явную ложь.

— Не правда! — хлопнула по столу ладонью мать. — Я все деньги ей отправляла, до копейки! Сама нуждалась, в тебе присылала!

— И где они? В палисаднике нашей пятиэтажки закопаны? — усмехнулась Ида.

— Я не знаю.

— Зачем из дома меня выгнала? — спокойно спросила Ида, мотая бокалом с вином в руке, там уже образовался маленький шторм.

— Что за допрос, я думала мы встретимся, попьем вина, наладим общение.

— Ты. Выгнала. Меня. Из. Дома.

— Идочка, прости, меня на работе подставили. — пустилась в слезы мать. — Мне пришлось так поступить, они угрожали не только мне, но и тебе и бабушке, она от этого так рано умерла, переживала.

— Мордашка красивенькая, она тебя и прокормит… — бесцветным голосом ответила на это Ида.

— Что?

— Это ты мне так сказала, не помнишь? — усмехнулась дочь. — Ты сказала так своей дочери, на прощание! Когда из квартиры, моего единственного дома, меня выставила с вещами!

— И посмотри, что вышло? Как в воду глядела. — пьяно хихикнула Лена. — Сидишь передо мной в дизайнерском шмотье! На бриллианты, что в ушах у тебя, можно машину купить. Замуж тебя Ковалевский не за душу твою взял, а за то, что выглядишь так, что не стыдно в люди вывести и трахать приятно! Живешь хорошо, держись за мужа и будет тебе счастье.

Ида поморщилась от простой шкалы ценностей, по которой жила её мать, хорошо, что ей ничего от неё не досталось в наследство.

— Тогда какого чёрта ты наговариваешь ему про меня? — сжала зубы Ида.

— Кто? Я? Ничего я ему не говорила. — замотала головой она и будто стала от этого ещё пьянее.

— Откуда у тебя моё кольцо?

— Какое кольцо?

— С пятью разными камнями, из белого золота, было на тебе, когда вы с Владом виделись. Это он мне подарил!

— Ты мне подарила его сама! — возразила мать. — Когда мы виделись в последний раз.

— Я не могла тебе его подарить, это Влада подарок! — вцепилась она зубами матери в горло.

— Подарила!

— Знаешь, мамуль, ты по моему бухаешь сильно, реальность путаешь с иллюзиями. — прищурилась Ида, презрительно глядя на мать. — Ну-ка повтори, я тебе его подарила? Это при каких же обстоятельствах?

Елена сначала замялась, но потом откинула волосы с лица и хлебнула половину бокала вина и всё таки ответила:

— Я позвонила тебе, просто хотела тебя услышать… Ты предложила встретиться, мы увиделись, долго плакали, ты простила меня, мы пили немного, а потом ты подарила мне кольцо, да. Сказала, что Влад у тебя погуливает регулярно, и ты хочешь от него уйти. Ты была так расстроена. Я тебя успокоила, сказала, чтобы ты не рубила с плеча, он же ведь твой любимый муж, хороший муж, богатый, тебя любит. Жена насовсем, а эти бляди все временные…

У Иды чуть приоткрылся рот от удивления, не могла она такое матери сказать, ни за что. И кольцо бы даже со злости не подарила, да и уходить от мужа на тот момент она и не собиралась.

— Я тебе потом звонила, ты не брала трубку, а потом ты что-то пропала.

На этом рассказ Елены закончился, брошенная дочь смотрела на мать с таким же безразличием, с которым она относила к ней все эти годы. Правда не то, чем её мать торгует, она торгует собаками, а дочь так, сбоку припёку. Случайный кобель залез на Елену и она избавилась от приплода — сделала вывод Ида.

— Спасибо, что не утопила… — себе под нос усмехнулась она.

— Что? — прихрюкнула её мамаша, выпивая остатки вина из бутылки.

— Ничего, ты доела? Могу тебя домой подвезти.

— Да, спасибо. Официант! Можно бутылочку с собой взять? — тут же нашла новую выгоду для себя мать. — Я хотела внука своего увидеть, когда меня в гости пригласишь?

— Как нибудь…

Ида спокойно подождала, когда её мать доест остатки еды с тарелки, сходит, покачиваясь, в туалет и придёт обратно. От Влада не было весточки, так что жена решила действовать, пока муж не помешает.

Её машина была припаркована в переулке за рестораном, в точно таком же, в котором хотели прирезать Иду, голые стены кирпичных домов без окон на первом этаже, никто не увидит, что с Цветковой старшей собирается сделать Цветкова младшая.

— Владимир. — обратилась она к одному из охранников. — Дайте ключи, пожалуйста, я поеду за рулём сама. Какой у тебя адрес?

Мать заплетающимся языком назвала адрес дома, дёргая ручку автомобиля, чтобы сесть на заднее сиденье внедорожника.

— Давай я тебе помогу… мама.

— Спасибо, доченька. — пьяно улыбнулась Елена.

Дочь открыла дверь, получив ещё одну улыбку от матери, на что Ида неожиданно оскалилась и сверкнула обезумевшими за секунду глазами.

— Не за что, мамочка. — процедила она сквозь зубы.

Елена нахмурила лоб, предчувствуя опасность, а в следующую секунду собственная дочь схватила её за волосы на затылке и шибанула этим самым лбом о дверной металлический косяк.

— Ида Сергеевна… — пролепетал изумленный охранник с ужасом глядя, как его хрупкая хозяйка запихивает свою мать на заднее сиденье.

— Сядь с ней! — рявкнула она ему и перевела бешеный взгляд на другого телохранителя. — И ты тоже! Сейчас прокатимся с ветерком!

Из второй машины сопровождения быстро вылезли два охранника, увидев картину маслом — дочь избивает мать.

— По машинам! Что, блять, непонятного? — свернула глазами Ида в их сторону, видя как один из них достаёт телефон. — Вам плачу я! Делаем, как я сказала!

Охранники помялись, слушая громкий плач, доносящийся из машины и расселись по своим. Ида, сев за руль, нежно провела пальчиками по всей его окружности и улыбнулась в зеркало заднего вида.

— Ну что, мамочка, поехали? А ты пока подумай, что скажешь мне, когда приедем, если не скажешь правду, я из тебя её выбью!

Мотор взревел, а Ида расхохоталась злобным смехом, пугая мать и обоих охранников, что прижимали пленницу с двух сторон.

— Господи, помоги… — прошептал один из мужчин, пристёгивая ремень.

Ида мчалась по городу, собирая все штрафы, лавируя в пробках, её гнала вперёд ярость, волной затопившая всё её естество. Ей надоело молчать и терпеть всё то дерьмо, что собственная мать лила ей на голову, каждый раз появляясь в её жизни на краткий миг. Сегодня итак хлипкий узелок мать-дочь Ида планировала разорвать, даже если придётся пустить кровь, и себе, и матери.