Неверная

Глава 30

«Надо проснуться… надо проснуться…» — уговаривала она себя и своё налитое свинцом тело. Разлепив веки, Ида моргнула несколько раз, чтобы окончательно вернуться в эту реальность, где вчерашний вечер испытал её на прочность и она это испытание не прошла.

Она так не хотела выходить под дождь, но Кузя не оставил ей и шанса. Щенок, который, похоже вырос до своих максимальных размеров и был ей чуть ниже колена, лаял до хрипоты у себя в вольере, вселяя в неё непонятную тревогу. Ида проверила детей в своих кроватях, котят, что спали в гостиной на кресле в тройном клубке — все на месте, кроме Влада. Она в итоге приняла свою участь выйти на улицу.

В жёлтом дождевике и таких же солнечных сапожках Ида будто противостояла тёмной стихии, что бушевала на улице после ужасной недельной жары. Дрожащий и мокрый Кузя рвался из вольера, кидаясь от одной стороны сетки к другой. Ида нещадно ругала себя, что забыла отвести его в тёплый и сухой гараж, она открыла калитку вольера и хотела взять его за ошейник, но он ловко проскочил между ее сапожек и побежал, но не в дом, а к воротам, хозяйка за ним. Кузя охрипший от долгого лая, рычал и лаял на закрытые створок. Ида трусливо замялась, может за воротами какая-то беда, а она боится открыть? Её выручил один из охранников, что спустился вниз со второго этажа гаража и вышел с ней за ворота, взяв под мышку пёсика, чтоб не убежал.

Сначала она заметила большой чемодан и только потом мальчика, что забился котёнком под дерево и жался к стволу рябины, сотрясаясь от холода. Она сразу поняла, кто этот мальчик и как сюда попал, подкидыш — такой же как Ида, но этого мальчика мать не удосужилась даже передать из рук в руки.

Схватив его на руки она побежала в дом, захлёбываясь от слёз, хлынувших проливным дождем из глаз. После того, как они оказались в доме, она начала звонить своему мужу, раз за разом её посылал нахрен женский голос робота, потом просто гудки. Мальчик был относительно сухим, его спасла непромокаемая длинная куртка и резиновые сапожки. Попав в тепло, он как распустившийся цветочек, начал оживать, распространяя дикий ор вместо приятного аромата. Ида, закрыв уши руками, пыталась прийти в себя, начать что-то делать, и она позвонила единственному человеку, которого знала ближе, чем других — Филину.

Он велел ей ничего не предпринимать, не звонить в полицию и ждать его. Ида так и сделала, действуя на материнских инстинктах — обогреть, накормить, спать уложить и не забыть плакать всё это время. Начала она с кормёжки, мальчик, который по рассказу Филина был аутистом с умственной отсталостью, вёл себя соответствующе — не мог сфокусировать взгляд косых глазок на чём-то одном, вырывался из её рук и совсем не прислушивался к тому, что она пытается до него донести словами сквозь собственные всхлипы.

Она догадалась всунуть ему в ладошку кусочек хлеба и маленький дикарь тут же жадно в него вцепился зубками, Ида ужаснулась его голоду, усадила его в высокий стульчик Сони и начала подносить ложку ко рту. Мальчик, странно нагнул голову полубоком, будто заглядывая в ложку, а когда учуял запах куриного бульона, тут же открыл рот пытаясь поймать вкусное лакомство. Кормящая его женщина в это время рыдала, прижимая ладонь ко рту, её трясущиеся руки набирали суп из тарелки и проливали половину ещё до того, как ложка достигала рта. Она не слышала, как Филин вошёл в дверь, которую она не закрыла, не слышала как он вошёл на кухню, она лишь почувствовала, как его горячая рука обхватила её треморную руку.

— Ида, давай я сам, тебе надо прийти в себя. — твёрдо сказал он.

Она так и не пришла в себя, рыдая в ванной на первом этаже над судьбой несчастного больного мальчика, которого мать бросила на произвол судьбы прямо на улице. А если бы Ида не вышла из дома? А если бы он вышел на дорогу? А если бы Влад вернулся домой и задавил его, не заметив в темноте? А где, собственно, его отец?

Его отец в это время трахался с кем-то, в этом Ида была более чем уверена. Когда он задерживался на работе или у него была деловая встреча, Влад всегда предупреждал, что не придет на ужин. Когда он молча не приходил вовремя домой, Ида точно знала, где он был. Утром он пропускал завтрак, чтобы не смотреть ей в глаза, всё же совесть у него была… Жаль все его слова про любовь полная чушь, любимых не предают, а он валял её в грязи предательства снова и снова, утверждая обратное.

Кое-как она перестала разводить мокроту на лице, сходила наверх и переоделась в теплую пижаму и надела сверху халат, чтобы дрожь прошла, впрочем, она была не от холода. Спустившись вниз, она застала Филина с ребенком на руках, мальчик вёл себя спокойно и совсем не был против, что его держали в крепких объятиях. Мальчик также как и при кормлении извернул голову полубоком и как будто смотрел на лицо Филина, но Ида была в этом не уверена. Что с ним? Может ДЦП? Мужчина же растерянно посмотрел на неё.

— Ида… тут такое дело… ему надо памперс поменять и помыть его.

Она нервно хохотнула, подумав о том, что ей придется убирать дерьмо за ребенком женщины, которая вместе с её мужем фактически её дерьмом и обляпали. Когда она раздевала мальчика, чтобы переодеть в пижаму, что нашла в чемодане, где была и пару подгузников, Ида зашлась воем, увидев синяки на его нежной светлой коже. Странно, но мальчик никак не реагировал на громкие всхлипы и увещевания Филина, который пытался её успокоить.

В итоге Святослав взял мальчика на себя, отвел его в ванную и помыл, надел подгузник и переодел. Ида в это время предавалась слезам на диване гостиной.

— Ида, куда его, он по-моему спать хочет?

— Я… не знаю… куда его… не знаю… — икала она, обнимая себя за плечи.

Филин посадил мальчика на диван и тот даже не возражал, мужчина присел у коленей Иды на корточки и взял ее ладони в свои.

— Ида, пожалуйста, скажи, где хоть белье взять, подушки, одеяло?

— Я… сейчас… принесу… — на одном дыхании сказала она.

Пока её не было, Филин вызвал врача из круглосуточной частной клиники, сказав по телефону, что у пациентки нервный срыв, второй на его памяти. Ида продолжала плакать, застилая диван в гостиной и укладывая мальчика на чистую простынь, он послушно положил голову на мягкую подушку и закрыл глаза, уснув почти сразу. Его няня уснула только после того, как ей вкололи успокоительное. Врач успокоил её тело, но совсем не успокоил душу.

Утром мальчик ещё спал, впрочем как и все в доме. Иде было уже всё равно пришел ли хозяин или остался на ночь в своей квартире для блядок. Лучше бы был до сих пор там, его она не хотела ни видеть, ни слышать, особенно его объяснения, где он был всю ночь и что это за мальчик. Она кое как привела себя в порядок в ванной и проверила детей, так рано они не вставали.

Её захлестнула волна ужаса, что она скажет детям? Откуда взялся этот мальчик, который похоже даже не умеет разговаривать? С ещё большим ужасом она представляла, как проснется мальчик, в чужом доме, увидит чужих людей и что с ним будет?

Было ещё слишком рано, чтобы названивать в агентство, где Влад обычно набирал нянь, он велел там нанять няню для двоих детей и уже давно, Ида затянула с этим и уже сто раз пожалела. Маргарита на кухне уже шуршала, убирая вчерашний бардак, что развела ночью Ида.

На столе в большой вазе стоял свежий букет белых роз, ужас и паника перед неизвестным уступила место ярости в душе Иды.

— Доброе утро, Маргарита. Откуда цветы?

— Доброе. Не знаю, лежали на столе, когда я пришла, вот поставила их в вазу, чтоб не завяли.

— В следующий раз, когда увидите дома цветы непонятного назначения, моя к вам личная просьба, выкиньте их в помойку! — выпалила Ида, хватая охапку роз вместе с вазой. — В кабинете Влада не убираться! Он сам, а я ему помогу!

Ида влетела в дверь кабинета, не слыша ничего кругом, её муж, как оказалось дрых там на диване, по пояс голый, но в штанах. Он даже не проснулся, когда она открыла дверь, что было ей на руку, она вытащила цветы из вазы, там было штук пятьдесят, не меньше. Пока она разбрасывала их ололо дивана, эта скотина на нём даже не шелохнулась, в кабинете витал заметный амбре от алкоголя, у Иды же полыхало всё внутри, но потушить она решила своего мужа, вылив на него всю воду из вазы. Влад тут же встрепенулся, ошалело оглядываясь вокруг.

— Проснись и пой, папаша! У тебя мальчик! Два года и три с лишним месяца, непонятно сколько килограмм! Поздравляю!

Пока Влад пытался сфокусировать свой взгляд на разьяренной жене, она с размаху кинула вазу о стену и на разлетелась на мелкие кусочки по полу. Три котенка, что заглянули в дверь, чтобы как всегда поиграть на своем любимом ковре стартанули из кабинета с космической скоростью, врезаясь на поворотах в стены. Из коридора послышался громкий возглас Сонечки:

— Ой, что это делается?! Вы чего делаете, касатики мои?!

Влад не сказал ни слова, обтирая мокрое лицо, он просто ждал, пока Ида выговорится, он устал оправдываться, устал извиняться, просто устал от того, что наделал и ему теперь приходится это разгребать. У Иды же не осталось для него слов, она выскочила за дверь также быстро, как и вошла, у неё были более насущные дела. Скоро мальчик проснется и надо будет с ним что-то делать…

Следующие дни прошли как в тумане. Ида, отгораживаясь от сложной психологической дилеммы, выполняла простые бытовые действия по обслуживанию детей и в частности одного ребенка. Его звали Костя, но Соня называла его Котиком, услышав, как тетя Риточка назвала его Костик один раз. Маргарита тактично промолчала, увидев нового ребёнка, и про мальчика ничего не спрашивала, будто он всегда тут был.

Дети в первый день отнеслись к новому жителю дома с удивлением и настороженностью, и если Дима за завтраком видел по лицам родителей, что лучше не задавать лишних вопросов, откуда он взялся, то Соня закидала Иду вопросами. Кто он? Почему не разговаривает? Почему не отвечает? Почему сам не ест? Ида терпеливо отвечала, пока Влад, спокойный как удав, сидел рядом, а она кормила его ребенка из ложечки. Но стоило двум детям выйти из-за стола и убежать играть на площадке, как Влад накинулся на жену:

— Зачем ты его за стол с нами посадила?

— А куда мне его деть? С Кузей вместе из миски кормить на улице или с котятами на полу? — злобно посмотрела она на мужа красными, воспаленными от слез и недосыпа, глазами.

Влад ничего не ответил, просто ушел, даже не притронувшись к завтраку, не заметив, что жена тоже не съела ни крошки, пока кормила его сына. Ей вдруг пришло в голову, что так он и задумал сделать, разрешил жить Соне у него в доме, в обмен на то, что будет жить и его приблудыш. Больше Влад с ней о ребенке не разговаривал, его молчание сводило Иду с ума три дня, как и дебильное поведение её мужа.

Он на своего сына даже не смотрел, не то, чтобы додуматься его покормить, Костя ведь совсем не умел работать ложкой в тарелке. Ида лишь знала, что его отец быстро оформил временную опеку над ним. Няня для умственно отсталого ребенка за три дня так и не нашлась и все тяготы по заботе о нём легли на хрупкие плечи Иды с её молчаливого согласия, она не могла поступить по-другому, просто не могла.

На четвертый день, вечером, уложив детей и услышав, что Влад вернулся с работы, не придя на ужин, она вошла в его кабинет, где он теперь ото всех прятался и увидела, как он курит на террасе. Курение не было его вредной привычкой, так что Ида очень удивилась его такому поведению. Она осторожно присела рядом и Влад тут же заговорил.

— Он не будет жить здесь, я сниму квартиру и как только найдется няня, которая согласится на такую работу, он переедет. Извини, что скинул это на тебя, я не знаю, что делать. — сказал Влад, не глядя ей в глаза, затушив окурок в пепельнице. — Думал насчет интерната, но как-то не додумал…

— Ты просто отселишь его? А дальше что?

— Как только его мать вернется в Россию она больше не сможет выехать, я договорился, а ей придется вернуться, у нее мать при смерти, наследство надо будет оформлять. Она и её бросила, только умирать в одиночестве, а этого жить с нами…

— И ты вот так вот отдашь этой… своего ребенка?

— Это её ребенок, сама родила, пусть сама и воспитывает! — жестко бросил он.

— Влад, так нельзя. Он же весь в синяках. — робко возразила Ида.

— А что ты предлагаешь? — усмехнулся он. — Жить одной большой семьей?

— Ну это пройденный нами этап, я уйду, но ты то останешься. Ты его отец.

— Мне не нужен сын от шлюхи! — выпалил Влад.

— Шлюха значит нужна была, а сын от неё нет? — грустно улыбнулась ему Ида. — Тебе и от меня, законной жены то сын не особо был интересен все три года, со шлюхами то веселее. Ты уж как-то определись, что тебе надо, кобелина.

— Ида, не начинай! — зарычал на неё муж.

— Тогда ты начинай! Взрослеть начинай! Ведешь себя как маленький обиженный мальчик, неспособный принимать решения и за них отвечать! — рявкнула она в ответ. — Только представь, какая у него была жизнь с ней! Он живой человек! Твоя родная кровь!

Два не родных человека смотрели друг на друга и пыхтели от ярости, Влад не понимал, чего она от него хочет? Ну, признает он его, дальше что? С Соней ещё можно было свыкнуться, но как свыкнуться с этим недоразвитым?

— Мне нужно немного времени, Ида, я не знаю, что делать. — выдохнул Влад. — С нянями есть прогресс?

— Нет. Но отселять его вместе с чужой женщиной, которой на него будет плевать, я тебе не позволю, так и знай! — прошипела ему жена.

Она отвернулась от мужа, злобно пыхтя ноздрями, её взгляд зацепился за две бумажки, что лежали на столе примятые пачкой сигарет. Ида потянула к ним руку и стала читать, Влад её не остановил. Эты были тесты ДНК на отцовство, один положительный, другой отрицательный.

— Ты Соню проверял? — дрожащим голосом спросила Ида, тыкая под нос мужу отрицательным тестом.

— Да.

— И на что ты рассчитывал?

— На чудо… — признался Влад, прикрывая отяжелевшие веки. — Не случилось. Я отец мальчику, а ей я чужой дяденька, как и ему, впрочем, только гены общие.

Ида горько усмехнулась его проблемам, всё у Влада шло через одно место.

— Его зовут Костя, прекрати уже называть его мальчик. Ты также с Соней делал. Они тебя не укусят, если ты будешь называть их по именам.

— Ты подслушала наш разговор с ней, ещё до отъезда на море, почему скандал не закатила? Ты же теперь та ещё скандалистка. — вежливо, как ему показалось, поинтересовался Влад.

Ида вовремя прикусила язык, чтобы не сослаться на Филина, который чуть ли не обещал ей, что эта проблема её не коснется, коснулась, да ещё как.

— Я думала, может ты сам скажешь про свою Иру правду, хотя бы во второй раз совести то хватит. Но ты опять соврал. — с тихой грустью в глазах ответила Ида.

— Ты и тогда промолчала, тебе прислали видео с моей изменой и ты ничего не сказала. — покачал головой Влад, испепеляя её взглядом. — Ты на самом деле вот вот просто спустила бы мне это с рук? Просто жила дальше?

— Я спустила, мы жили дальше. — натянуто сказала она. — Ненадолго, правда, хватило… И меня бы надолго не хватило, это было глупо, признаю.

— Теперь только за всё отрываешься, да? — усмехнулся он. — Я не понимаю тебя Ида, ты вводишь меня всё чаще в тупик своим нелогичным поведением. Ты увидела нас вдвоём и не вцепилась ей в волосы? Не надевала пощечин? Что с тобой, заболела?

Влад будто чего-то ждал от неё, буравя взглядом абсолютно спокойное лицо, на котором не отразилось ни одной эмоции, даже если она их и испытывала.

— Мне тебя жалко, Влад, если честно. — наконец, сказала она. — Больной ребёнок это тяжкая ноша, врагу не пожелаешь. Видеть, как твой сын страдает, как мучается, это ужасно. Добивать тебя, лежачего, как-то не хочется.

«Мне тебя жалко» в голове Влада прозвучало, как приговор. Мужчину, которого жалеют — не уважают, а если мужчину не уважают, значит не любят… Ида на нём крест поставила…

— Ида, зачем ты с ним возишься? Чтобы меня унизить? Чтоб я ещё больше себя виноватым чувствовал?

Влада действительно волновал этот вопрос. На следующий день, как мальчик появился в их доме, муж ожидал от жены новой истерики, кидания в него вещами и вазами, ора, что она выблядка своего мужа обслуживать не будет, но она его удивила своим смирением так, что он никак не мог понять, зачем она это делает? Зачем строит из себя святую мать Терезу? Спокойно заботится о ребенке, который разрушил их брак своим зачатием.

— Ну кто-то же должен из нас двоих вести себя как взрослый ответственный человек, ты в сторону отошел, я осталась. — пожала плечами Ида. — Я записала его ко всем врачам послезавтра и на следующий день, готовься. Освободи расписание, пойдем вместе. По документам ты опекун.

— Я не могу, у меня работа.

— У тебя дети, а ты взрослый, что за них отвечает! Сорок лет тебе скоро, Влад, а ты всё, как ребенок себя ведешь! — фактически плюнула ему в лицо Ида, распалившаяся от жалости до ярости за секунду. — И ещё, мать твою, Артемиду Павловну, бери трубки, когда я тебе звоню, даже если ты в этот момент членом в шлюхе очередной застрял! Я хоть в этом могу на тебя рассчитывать?! У нас то похищение, то избиение, то убийство! Ты не можешь просто так игнорировать звонки от меня!

— Я просто пил, нигде я, мать твою, Лену, не застревал! — взревел Влад.

— Да?! А чё тогда в борделе делал? — хлопнула она глазками. — Чай попить пришел? С плюшками-шлюшками?

— Откуда ты знаешь?

— Слышала как Филин своему водителю сказал, куда ехать за тобой после квартиры. Только и делаю, что чужие разговоры подслушиваю, задолбало! Не хочу я в «шампиньёнов» играть! Я устала! Я заебалась!

Ида сорвалась с места, убегая из его кабинета с террасы в сад. Стоя возле бассейна она глубоко дышала, чтобы успокоиться, её просто поражал своей бесчувственностью Влад, который ни разу к мальчику не прикоснулся, он даже взглянуть на него боялся, словно его совесть мучила. За мужские клубы его тоже как будто совесть мучила больше, раз врёт и боится признаться. Весь бардак, что Ида учинила у него в кабинете он убрал сам, хотя грязь после него всё равно осталась и ее так просто водой не сотрешь.

Она растирала ладошкой грудную клетку, где разгорался пожар после увиденных тестов. Сколько раз она, расчёсывая волосы Сони по утрам, тянула руку, чтобы вырвать пару волосков и, наконец, поставить точку в вопросе отцовства Влада. Как бы она себя не убеждала, что результат итак на лицо — Соня, вылитый Артист, ей хотелось верить, что это злая шутка природы, и девочка Ковалевская по генам. Она тоже хотела верить в чудо, Влад эту веру разбил, и как будто бы ему тоже жаль…

*****

Клубы дыма, витиевато выписывая узоры на фоне ночного неба, растворялись в воздухе. Филин, сидя у себя на балконе холостяцкого дома, наслаждался сигарой, скрученной на мягких бедрах кубинских женщин. Выдыхая из себя терпкий дым, пуская из них колечки, он думал, как же легко играть чужими жизнями, если знаешь по каким правилам они устроены. И как же, чёрт побери, у него это хорошо получается.

Как легко быть хорошим до женщины всего лишь откликнувшись на её просьбу о помощи. У него отлично получалось быть для Иды хорошим, впрочем, как и для всех женщин он мог с легкостью надеть эту маску и также легко снять. Усмехнувшись себе и своим талантам лицедея, он вытащил из кармана две свергнутые бумаги, развернул и ещё раз прочитал то, что там написано, раздраженно скомкал, закинув в пепельницу.

Вместе с сигаретным дымом к небу устремился пепел несбывшихся надежд семьи Ковалевских, что развеял Филин, своими собственными руками, успев перехватить настоящие результаты. В его личной игре появилась новая переменная в виде отца несчастного Кости. Филину нужно было перегруппироваться, решить, что с этим делать, а Соня пусть пока побудет безотцовщиной, так будет лучше для неё и её мамочки.

— Как много мы делаем ради тех, кого даже не любим… — усмехнулся он, бросая слова в темноту ночного города, где его никто не услышал.