Неверная

Глава 15

После выходных у Дементьевых, семья Ковалевских возвращалась домой в тягостном молчании, полтора часа они втроём слушали тишину. Димку сморило в дороге и он не замечал, что его родители даже не смотрят друг на друга, но думают об одном и том же. Дементьевы приняли их в своём дачном семейном гнездышке, а Ковалевские только и делали, что плевались друг в друга тихими оскорблениями, обсуждали половые сношения каждого из них и тихо ругались, чтобы никто и ничего не заподозрил. Хотя Ида и призналась Вере в фикции их брака. Вернувшись домой каждый из их семьи разбрёлся по своим углам.

После Ида хотела немного поспать днём, её тело мучилось от алкогольно интоксикации, а мысли от очередного неадекватно поступка пьяного мужа. Он просто взял и начал её лапать, пока она спит, что за монстр скрывался всю из совместную жизнь за его личиной, а она не замечала?

Проверив перед сном телефон, Ида увидела от мужа сообщение, чтобы она пришла в его кабинет, поговорить, это важно. Поборовшись с желанием послать его в одно место и уснуть под успокоительными, чтоб из пушки не разбудили, Ида всё же спустилась вниз, Влад пил чай на своей личной маленькой террасе, что выходила в сад, он махнул ей рукой и показал на кресло рядом с собой. Два кресла здесь стояли только по привычке от женатой жизни, во втором кресле никто ни разу не сидел. Второе, наконец, заняла Ида.

— Где ты была после того, как ушла можешь подробнее рассказать, в каких городах жила, сколько времени?

— Зачем тебе?

— Надо! Я слушаю.

Ида не стала вредничать, как могла подробно описала, что делала в последние годы.

— А в Питере ты не была?

— Нет. Я давно там не была, и уж, наверное, теперь не буду, подташнивает немного. — усмехнулась она.

— Дай угадаю, от бордового цвета? — принял удар от жены Влад.

— От блядства! — выпалила она и сложила руки на груди.

Влад собрался с нервами и словами, что готовился сказать сегодня весь день.

— Ты ведь понимаешь, что просто так видео с сексом никто не присылает? В этом всегда есть смысл и есть цель. Она не просто так это сняла и даже адресата своего подарочка нашла. Не перебивай! — рявкнул Влад, видя как она что-то собралась сказать, явно нехорошее, по её исказившемуся лицу. — Я не оправдываю себя, напился и себя не контролировал, даже и не вспомнил, что у меня жена есть. Как есть, так и говорю. Это было один раз! Я тебе никогда больше не изменял! Да, я поступил, как скотина в ту ночь, и когда рубанул с плеча и выгнал тебя, не поверив, не проверив. И я поступил, как ещё большая скотина, когда… изнасиловал тебя на столе.

Вся спесь Иды сошла с лица в мгновение ока, когда он признался в этом, впервые, её прошибло потом и дыхание задержалось на пару секунд.

— Я был пьян, я был на взводе, я был хорошо подогрет, всеми этими сообщениями, что это вылилось в мой отвратительный поступок. — опустил голову Влад. — Я не знаю, как можно просить у женщины прощения за подобное, и всё же я его прошу. Прости меня, Ида, я очень виноват, я никогда и подумать не мог, что я на такое способен.

— Подогрет сообщениями? Какими сообщениями? — сорвавшимся на хрип голосом спросила она.

— Мне присылали сообщения, с намёками, не явные, что-то наподобие «веришь ли ты своей жене» и прочее.

— Я думала, что было только видео из отеля… — пробормотала Ида.

— Оно было потом, когда у меня уже фляга засвистела от подозрений. — вздохнул Влад и посмотрел на неё виноватыми глазами. — Я говорил все слова в порыве гнева, я так не думаю на самом деле, но я знал, что тебя они заденут. Я хотел тебя придушить от той боли, что душила меня. Я надеялся, что ты вернёшься, чтобы выпросить прощения и сказать правду, не ради меня, хоть ради сына. Я ждал, я сходил с ума, я много пил, ещё больше творил херни будто тебе на зло, а ты всё не возвращалась. Я искал тебя, Ида, через год, я попытался тебя найти… Но ты как сквозь землю провалилась, у Галины тебя не было, соседи ничего не сказали, что ты там вообще появлялась. Вера, оказывается, подала заявление на розыск, и ты нашлась спустя четыре месяца, в Питере, Филин только что прислал материалы дела. Там якобы твоё заявление, что ты пребываешь по такому-то адресу, прошу меня не искать.

— Но меня там не было! — отчаянно замотала головой Ида. — Я клянусь, не было! Я не знаю, как это вышло, я ничего подобного не писала.

— Может генерал?

— Нет, мы тогда и знакомы то не были…

— Видится так, как будто кто-то тебя прикрыл, скрыл намеренно, помог тебе. Кто это мог быть, как ты думаешь?

— Я не знаю, я уже ничего не знаю, у меня нет никого, кроме Галины… — замотала головой Ида, хватаясь за волосы.

— Ты должна знать одно, Ида. — осипшим голосом сказал Влад. — Я у тебя есть и всегда буду, я всё ещё люблю тебя, как прежде.

Она ожидала чего угодно, только не этого, только не признания в любви после полоскания себя и её в грязи.

— У меня не было никаких серьёзных отношений всё это время, зато было слишком до хера несерьёзных, я не особо задумывался о том, что делаю. Трахал и пофиг, даже на свидании то ни разу не был, ну в прямом понимании, с цветами и…

— Замолчи! Не надо! — выкрикнула Ида, вскакивая с кресла и выбегая с трассы в темноту сада.

Влад рванул за ней, но она и не собиралась убегать, встала как истукан, у подножия ступенек террасы и стояла к нему спиной, сжимая кулаки, вытянув руки по обоим сторонам тела.

— Я не могу ничего исправить, не могу… Прости… — глухо раздался его голос из-за спины. — Но я очень бы этого хотел, и может, когда ты немного успокоишься, и перестанешь хоть чуть чуть на меня злиться, мы сможем наладить отношения. Я бы очень этого хотел… У меня не было женщин после того, как я вернулся сюда после первой нашей встречи, и я не хочу, чтобы были. Я хочу быть с тобой, и я верю, что мы можем всё вернуть.

— Нет не можем. — тихо ответила Ида, поворачиваясь к нему лицом.

Она была в смятении всего пару секунд, прежде чем на её лице отразилась твёрдая решимость. Свою следующую тираду она говорила спокойно, будто это больше её не было касалось. Слова не были подготовлены и выучены заранее, долгими вечерами в одиночестве и ссылке. Это были слова от сердца и чувств, что она испытывала сейчас.

— Я больше не та Ида, которую ты знал, я больше не тот человек, и больше ею не буду, прощения просить за это тоже не буду. — сдавленно выдавила из себя она. — После рождения сына я растворилась в нашей семье, в тебе. Но я об этом не жалею, я и вправду была этим счастлива, что живу нуждами своей семьи. Мне нравилось быть домохозяйкой и поддерживать своего мужа, я хоть и работала, немного, но это было не то. Не то, чтобы я самореализацией занималась, скорее тебе хотела помочь. А потом я осталась один на один с тем, что построила не вместе с тобой, а сама. И ты был прав, я никто! У меня ничего не было, ни гроша за душой, ни призвания по жизни, ни семьи не осталось, ничего. Это отрезвляет, растаптывает, хотелось сдохнуть от чувства собственной ничтожности. Я выжила, оказалось, от этого не умирают, но и сильнее не становятся, враньё это всё в книжках. Я не стала сильнее, лучше, добрее, нет. Я озлобилась, ненавижу всех вокруг за омерзительные поступки, на которые я раньше смотрела с милой улыбкой на лице, это ведь меня не касается, и моей семьи не касается. Я больше никому и ничему не доверяю, даже себе иногда. Во мне осталась только любовь, к своим детям, и она мне заменила всё! И всё, что мне нужно, это их счастье! Этим я живу и дышу! Я всё решила в отношениях с тобой, ещё три года назад, и решения своего менять не собираюсь. Я не могу простить ни твою измену, ни твоего отношения ко мне после… моей, я всё ещё не верю в версию, рассказанную зависимой от психотропных вещества женщиной. И уж прости, я не могу принести в жертву своего ребёнка, ради туманного будущего нас троих. Да, я знаю, что Соне в нем места нет, и можешь обратного не утверждать. Мне, видимо, пришлось бы утопить её как котёнка, чтобы всё было как прежде.

Ида невесело усмехнулась, пока Влад медленно буквально умирал от кровопотери, на его теле не осталось ни единого живого места, повсюду были шипы от его нежной розы.

— Я здесь ради сына и дочери, я хочу остаться живой, я им нужна! У Димы хоть ты есть, какой никакой отец, а у неё только я, понимаешь?! — с надрывом сказала Ида, вглядываясь в его глаза. — Сделай, пожалуйста так, чтобы я осталась жива и всё. И чтобы наш сын вышел из развода родителей с минимальными потерями, пожалуйста. Я прошу… Я больше не буду вести себя, как истеричная бывшая, извини. Будем общаться, как взрослые, адекватные люди, что разошлись, но вынуждены жить вместе, будем выполнять договорённости. Я пойду выпью свои успокоительные и немного посплю, очень устала.

Влад простоял на одном и том же месте ещё несколько минут после того, как Ида покинула сад. Он всегда тяжело переживал, когда не добивался того, чего хотел, и он всё никак не мог пережить мысль, что он потерял Иду, и уже давно. Просто она пошла дальше, а он будто всё ещё стоит и оглядывается назад, а надо было идти вперёд, без неё.

*****

Трогательный разговор по душам, где каждый высказался максимально четко о своих чувствах и намерениях, немного снизил градус общения между супругами. Они оба будто выдохнули, Ида перестала язвить и отпускать едкие замечания в сторону мужа, они вместе сходили на свадьбу единственной дочери Ставрского и даже ни разу не поругались.

У Сыча была с точностью да наоборот ситуация, как и у отца Влада, три сына и одна дочь, младшенькая и любимая. Вячеслав славился в светских кругах, как не только мастодонт ретейлингового и гостиничного бизнеса, который развивал с самого начала перестройки и по сей день, но и как примерный семьянин, что не был замечен ни в одном скандале, порочащем его честное мужское слово, данное на алтаре первой и единственной жене.

Отец Влада постоянно высмеивал его показушное семейное счастье. Хотя именно чужое семейное счастье подчас прокладывало Юрию дорогу к победе в борьбе с конкурентами. Отец всегда говорил, что самое слабое место мужчины — его семья. В девяностые, благодаря угрозам детям и женам конкурентов, да и партнеров, он откусывал жирные куски от чужих предприятий, оставляя у руля тем, кому угрожал. Юрий прекрасно понимал, что он не умеет ничего строить, только разрушать, поэтому запуганные бизнесмены продолжали нести яйца в карманы Ковалевского. Его ненавидели и боялись, и только сейчас Влад понял, почему он так беспределил, совсем не боясь мести от своих жертв. Его отцу было глубоко насрать огромной кучей на то, что могут сделать с его дочерьми и женой, а уж тем более сыном. У Юрия слабых мест не было…

Влад даже немного удивился настойчивому приглашению от Вячеслава, который лично подошел к нему, увидев неделю назад в ресторане на ланче. Ковалевский давно уяснил простое правило — если тебя куда-то настойчиво зовут, значит от тебя что-то нужно. Так оно и вышло…

Они пришли на свадьбу в загородном комплексе вместе с Идой, которая выглядела так, как будто актриса пришла на Канский кинофестиваль, чтобы выйти на красную дорожку. Этого платья Влад у неё раньше не видел, зато недавно застукал, как какой-то парень вместе с девушкой выносят из его дома чехлы с одеждой его жены.

— Ида, кто это? И что они делают? — накинулся на неё муж.

— Я потом объясню. Пока, Эдик, Милана, покидайте варианты, как договорились. — улыбнулась Ида своим гостям.

— Идочка, красотуля, пока-пока, моя девочка. Всё тебе пришлю, будет просто шикарно! — расцеловался с ней Эдик явной голубой наружности.

Милана жеманно чмокнула Иду в щеку и походкой от бедра прошествовала за Эдиком к розовенькому Мини Куперу, что стоял у ворот.

— Ида, зачем они забирали твои вещи? Кто это?

— Что Ида?! Ну что Ида?! — вспылила она, впервые за дни затишья. — Продаю свои платья и костюмы, которые больше не надену точно, стоят до хера, а никому не продашь! Эдик стилист, к него свой шоу рум, одевает богатеньких дамочек, эскортниц. Обещал пристроить мои брендовые шмотки, вот отдаю потихоньку. Деньги не лишними будут. Пришел с моделькой, пофоткались. Деньги будет отдавать в течение месяца, а я у него платья на выходы буду брать напрокат.

— Зачем тебе это? — закатил глаза Влад. — Я тебе всё могу купить, хоть весь ЦУМ!

— Да не надо мне, спасибо, шмотки по цене машины пусть эскортницы себе оставят, в инсте фоточки постить о шикарной жизни шлюх. Я пас. — фыркнула рачительная хозяйка Ида.

Эдик приодел её на свадьбу, как и обещал — шикарно. Черное платье обтягивало её фигурку до колен, а дальше спадало волнами, как рыбий хвостик, оно открывало хрупкие плечи до пикантно, но не вызывающе, видных холмиков груди, которую явно приподняли трехслойным пушапом. Влад то грудь Иды видел, одни соски торчали, и ему даже этого хватало, чтобы в горле першило, когда он смотрел на неё и представлял голой. Свободные широкие рукава скрывали худые руки, а блестящие вышитые черными нитками цветы по всему платью маскировали излишнюю худобу, на шее отвлекающий маневр — колье из бриллиантов, в ушках скромные серьги в дополнение к колье. Оно стоило много тысяч долларов, на которые Ида могла бы купить небольшую квартиру в Подмосковье. Когда-то давно этот комплект ей подарил любимый муж.

Влад был очень близок к принятию важного решения, но ещё его не озвучил, оставляя время на принятие новой реальности без Иды, хотя бы до сентября. Он хотел предложить ей переехать в Москву, куда нибудь поближе к его дому, чтобы они чаще виделись с сыном и она могла его забирать из школы. Влад думал продать их старый дом, чтобы отдать ей все деньги, ведь это её дом. Половину совместно нажитого имущества она бы точно не взяла, она ни разу даже не заикнулась об этом, только сын, сын, сын…

Для Влада было очевидным, что он останется с ним, Ида как будто не рассматривала другого варианта, как и его мать когда то решила, что девочки в одну сторону, мальчики в другую.

Праздник проходил в восхитительном светлом заде для торжеств, где всё было украшено живыми цветами. Влад вошел туда с женой под руку, и заметил, как она изумлённо вдохнула от этого великолепия, красивого, но не вычурного. Знакомые то и дело здоровались с Ковалевскими и делали комплименты Иде. Мужчины вокруг всегда отмечали красоту и вкус его жены и ему, что тут скрывать, это доставляло удовольствие, теша его самолюбие. Это он выбрал женщину! Это он её одел и обул!

«Какой же ты эгоист, Ковалевский. Ты хоть когда нибудь о ней самой думал?» — корил себя Влад, слушая как его Иду хвалит очередной гость мужского пола.

Невеста и жених были молоды и прекрасны, в их глазах жили настоящие чувства, что были видны всем вокруг. Они женились по любви, что было редкостью не только для высшего общества, но и вообще в целом для людей, предполагал Влад.

Пока он раздумывал, стоит ли приглашать жену потанцевать, она ведь уже пару раз ему отказала на других вечерах, её пригласил Ставрский. Ида, неожиданно для Влада, подала мужчине руку и они вышли танцевать. Они о чем-то тихо переговаривались, кружась по залу, и что-то неприятное кольнуло у него в области сердца. Влад вспомнил, что в их последний выход трехлетней давности вдвоем, он приревновал её именно к Сычу, с которым она танцевала, да ещё как танцевала — танго, танец страсти, хотя сейчас будучи трезвым он понимал, что всё было довольно невинно тогда. Как в старом фильме Аль Пачино «Запах женщины».

Когда музыка закончилась Сыч галантно поцеловал ей руку и откланялся. Ида присела рядом с Владом и отпила немного воды, которую сама себе налила из маленькой бутылки, пока Влад не догадался проявить свои манеры.

— Ты опять ничего не ешь, в чем дело? — нахмурился он, видя её пустую тарелку.

— Не хочу. Скоро мы уйдем? Я уже устала.

— Можем пойти прямо сейчас, подарок подарили, молодоженов поздравили. — тут же согласился Влад.

— Хорошо, я только в туалет схожу. Я надолго. Платье полностью надо снимать, чтобы пописать. Эдик подставил меня, конечно, там, где не ждали, редиска нехорошая! — почти вежливо выругалась Ида и пошла между рядами столов по направлению к уборным, выделывая восьмёрки своей красивой маленькой попкой.

Пока Влад ждал свою жену за пустым столиком, откуда все разбрелись по группам интересов, к нему подсел Сыч. После их первого проекта, Влад работал ещё над нескольким новыми, для его бизнеса, но в последние года два они мало где не пересекались.

— Поздравляю, со свадьбой дочери. Они отличная пара, счастья им. — проявил скупую вежливость Влад, пожимая руку Вячеславу.

— Спасибо, мы с женой женили троих сыновей, но выдать замуж дочь это совсем иначе. Их сплавили и ладно, а дочь будто кусок души от себя оторвал. Вот такая половая дискриминация.

Оба мужчины посмеялись над отцовскими чувствами, и Влад взглянул на мужчин, стоящих вдалеке, трёх братьев, что смеясь о чём-то разговаривали со своей матерью.

— Сыновья работают с вами? Я с ними не знаком. — поинтересовался Влад.

— Нет, ни один не проявил интереса. — без тени сожаления и с улыбкой на лице ответил Сыч.

Он с теплотой во взгляде смотрел на каждого из своих детей, что стояли все вместе невдалеке и было видно, что все братья дружны между собой. Ставрский рассказал про профессию каждого из них, пока Влад слушал вполуха из вежливости, напоследок Сыч выдал мудрость всех родителей:

— Дети это наше будущее. Что-то старое уходит, новое приходит. Мои сыновья выбрали своё будущее, я за них рад, коли они счастливы.

— А дочь?

— Маша архитектор, мы отправили её в лучшее учебное заведение США, чтобы она себя раскрыла, потом она училась ещё много где, но работает в Америке, нашла там жениха, как ни удивительно, русского. Спасибо, что не афроамериканец, а вот и опять дискриминация.

— Вы воспитали замечательных детей. — через силу сказал Влад, завидуя ему, а особенно его детям чёрной завистью.

— Это не я… — опустил будто виноватый взгляд Сыч. — Это моя Лидочка, как бы мне не хотелось тоже этим гордиться. Она родила четверых детей, а сейчас у нас уже столько же внуков и даже две внучки. Лида ни дня не работала, после того, как я заработал впервые столько, что потратить было нельзя и за год. Но я продолжал, переть туда, где было ещё больше… Сейчас понимаю, что не надо было, не смог вовремя затормозить, столько времени украл у своих детей и жены. Давал им слишком мало, хотя всех их люблю больше жизни. Но Лидочка меня никогда не попрекала, тихонько по-женски надавливала так ноготком, чтобы я тут с сыном побыл, там с дочкой, здесь вместе отдохнуть съездили. И как-то так получилось, что ничего из их детства не пропустил. Мне так в жизни повезло, что рядом была такая женщина, я это мало ценил, слишком мало…

Сыч, казалось, теперь разговаривает сам с собой, высказывая постороннему человеку то, что не говорил близким. Он выглядел таким грустным и потерянным, когда снова взглянул на кружок по интересам вдалеке, где собрались его сыновья и жена. И тут вдруг Влад вспомнил, что где-то слышал, что его жена была больна, опухоль, злокачественная. Была ли? Может и сейчас?

— У вас ведь с женой есть сын? Сколько ему? — встрепенулся Сыч.

— Семь, пойдёт в школу в этом году.

— Послушай меня, старого дурака, Влад, как видишь, я с возрастом стал слишком сентиментальным и даю непрошенные советы, как и всякий старик. Твой отец много тебе дал, но много и отнял, а он, в свою очередь, был сыном своего, и так далее. Не продолжай этот круговорот насилия. Когда-то мы с ним дружили, и Юра был хорошим пацаном, а потом понабрался мудрости жизни, только это не она была. Ты проявил характер, когда вылетел из гнезда, он даже пинка тебе дать не успел. Для тебя, наверное, не секрет, что вставлял он тебе палки в колёса годами, и я, признаюсь, тихо над этим посмеивался, я был о тебе не очень-то высоко мнения. Ты ведь Ковалевский. Но то, чем ты занимался, было мне интересно, я бабки от бизнеса за версту чую. Признаюсь ещё кое в чём, не потопил бы тебя отец, я б твоё детище к рукам прибрал, заплатил бы столько, чтобы ты был не в обиде. Я купил бы сына Ковалевского, и нос твоему отцу утёр, но тебе тогда крупно повезло.

Ставрский улыбнулся Владу, как мальчишке, коим он его и считал с высоты прожитых лет. Прищурив глаза, вокруг которых собралась глубокая паутинка морщинок он ждал его вопроса.

— С чем повезло? — настороженно спросил Влад, припоминая очень давние события, когда контракт с Сычом спас его от банкротства.

— С женой. — коротко ответил Ставрский. — Мужчину можно оценивать по многим параметрам, его женщина рядом один из них. Я подумал, не такой уж ты и Ковалевский, если за тебя горой встала такая девушка. Я знаю, что ты продал последнее, рискнул всем, чтобы выполнить свои обязательства. Но я точно знал, что ты сделаешь всё, как надо.

— Почему?

— Потому что у тебя была сильная мотивация. — улыбнулся ему Сыч. — Жаль, что ты её потерял и ваша семья распалась.

— Я с женой вместе. — зачем-то оправдался Влад.

— Это мы с женой вместе, а ты с женой порознь. — вздохнул Сыч, качая головой. — Уж меня то не обманывай.

— Вы к чему весь этот разговор завели о семейных ценностях? — ужесточил свой голос Влад, готовясь принять вызов.

— К тому, что твой отец, побывав на краю смерти, совсем обезумел. То, что он делает, за гранью здравого смысла и всех его прежних хоть каких-то принципов. — жёстко ответил ему Сыч. — Юрий в делах бизнеса делает то, что раньше бы не посмел никогда. Я, конечно, понимаю, у нас возраст, мозги ссыхаются и деградируют, но у него это перешло в болезнь и никто его лечить не собирается!

— Я с ним не общаюсь и не собираюсь.

— Как и с Артемидой, я знаю, она недавно жаловалась, что сын любимый матери два года не звонил.

— Почти три. — поправил его Влад.

— Она тоже, знаешь, с годами не прибавила ни мудрости, ни ума, да ещё и утонула в гедонистических удовольствиях не по возрасту, уж извини за такие слова о матери.

— Не надо, мне всё равно. — резанул Влад. — Что вам надо от меня, Вячеслав? Говорите уже!

— Будь осторожен, Влад, осторожнее, чем обычно. — тихо сказал ему Сыч, наклоняясь ближе. — От животного, которое загнали в угол, можно ждать чего угодно. Он себе и ногу может отгрызть! Он неадекватен в своих решениях и поступках, это всё, что я хочу тебе сказать. И Юра ни капельки не изменился, он готов даже детей своих в жертву принести, чтобы добиться своего. Твоих сестёр уже принёс, раскладывая по постелям нужных мужиков. Один ты остался, неслоомленный и непокоренный, как горная вершина.

— Печорин, три года назад его рук дело? — прямо спросил Влад о причинах своих мелких не очень проблем в бизнесе.

— Нет, это не он. Это просто предостережение, Влад, ничего более… — устало вздохнул Сыч. — Но я знаю, кто под тебя роет, а ты всё никак не падаешь, удивлён, если честно.

— Кто?

— Те, кому нужен твой бизнес. Те, кто привык получать то, что хотят. Те, на чей стороне закон и порядок… — Сыч вытащил из кармана визитку и протянул Владу. — Я бы не стал с ними спорить, и более того, я готов тебе помочь. Я выступлю гарантом того, что у тебя не отожмут бизнес без суда и следствия, как некоторые IT компании последних лет. Ты получишь за своё детище столько, сколько оно стоит, это я могу тебе обещать. И, предвосхищая твой вопрос, этим людям глубоко плевать на твои личные проблемы, их интересуют только деньги и то, что хранится на твоих серверах.

Два мужчины на несколько секунд пристально смотрели друг другу в глаза, пытаясь прочесть то, что осталось за порогом этого разговора.

— Позвони, как будешь готов обсудить, более предметно. Постарайся не затягивать.

— Зачем вам это? В чём ваш интерес?

— Нужна ответная услуга. — признался Сыч. — Ничего криминального, поговорим потом.

Влад коротко кивнул, замечая краем глаза, что Ида плывёт к ним с другого конца зала. Ставрский вдруг тепло улыбнулся, как будто глядя на неё.

— Наша любимая песня с женой, пойду потанцую с любимой, ни одной минуты больше в этот вечер у неё не украду!

Когда подошла Ида, Ставрский уже вёл свою супругу на танцпол. Всю дорогу до дома, Влад проматывал в голове слова Сыча, о своём отце, о матери, о каких-то отжимателях своего бизнеса. Бред, но похожий на правду…

Артемида Павловна, не зная того, своим характером и воспитанием невзначай сделала своему сыну подарок на будущее. Как Сыч за версту чуял бабки от бизнеса, так и Влад, понимал, когда им манипулируют. Ставрский сначала завел разговор о семье, делая упор на то, как это важно, затем приплел отца Влада, напустив на того туман угрозы, затем предложил помощь. Разыграл песню манипулятора как по нотам. Не к добру… Ему что-то нужно от Влада, и похоже это что-то очень важно для него.

— О чём вы говорили с Сычом? — спросил Влад свою жену, когда они вошли в дом.

— Да так, о делах семейных. А вы?

— Тоже. Обосрал моего папашу, расхвалил своих деток, признался сто раз в любви своей жене, которая излечилась от рака. — раздраженно выпалил Влад, снимая запонки, о деловом разговоре он решил пока умолчать.

— Она не излечилась, Влад… — потупила грустный взгляд Ида. — Она умирает, новый рецидив, метастазы везде, их дети ещё не знают.

— А ты почему знаешь? — удивился Влад.

— Я по дурости его поздравила с чудесным исцелением. — сдавленно ответила Ида. — А он сказал, что его не будет, это лето последнее в её жизни…

Не поднимая головы Ида последовала на второй этаж, о чём то задумавшись, как и Влад, глядя ей в спину думал, что и у них это последнее совместное лето в суррогатной семейной жизни и он сделает всё, чтобы в жизни Иды оно не стало последним.

— Один из новеньких охранников заметили это несколько дней назад, что как будто что-то не то с записями с камер. Именно в приёмной, где вход в ваш кабинет. — отчитывался начальник СБ перед Владом в его кабинете.

«Там нет ничего важного. — подумал Влад. — Если бы внутреннюю систему пытались вскрыть, вот это проблема, а тут всего лишь записи с камер.»

— Нужно организовать поиск прослушки, везде, в моём кабинете тщательнее всего.

— Уже отдал распоряжения, сегодня после работы у нас ночная смена. Филин подгонит оборудование. — через пышные усы отчитался бывший полковник полиции Громов.

Влад довольно улыбнулся, наконец-то, хоть какой-то профессионализм. Как только полковник ушёл, Влад ещё раз внимательно просмотрел несколько записей, что были заменены на ту картинку, что надо было видеть всем остальным, и понял, что весь этот шпионский цирк был не для Влада, а для его секретарши.

— Твою мать, грёбаный цирк с клоунами! — выругался Влад и вызвал к себе лучшего технаря, Алексея Романова.

В его кабинет из недр этажа программистов выполз бородатый дядька сорока лет, с небольшим животиком, в очках, и с появляющейся лысиной на голове. Он сел за переговорный стол, пока Влад расхаживал по кабинету, хмуро поглядывая в окно высотки. В кабинет постучали и явилась она — девушка, разбивающая сердца своими выдающимися прелестями и тугими кудряшками. Света быстрыми отточенными движениями расставила на столе кофе и тарелку с печеньями и скрылась за дверью. Алексей всё это время, казалось, не дышал, красный как рак.

— Лёха, ебать твою налево, ты, блять, издеваешься над моими нервами?! — наконец сорвался Влад на тихий крик. — Вот, значит, кто ей конфеты носит и цветы, да? А она ведь на меня подумала, чуть по роже розами не получил в первый твой донжуанский заход.

Алексей начал бормотать что-то невразумительное, оправдывая своё глупое поведение, а Влад в это время потихоньку остывал. Лёха был тут с самого основания его стартапа, как и многие другие кодеры, которых он удерживал всеми доступными способами. Это менеджеров по рекламе, маркетингу было как грязи, замену найдет за пять минут. Разрабов искать было гораздо сложнее, хед хантеры постоянно переманивали их из одной компании в другую. Потеря программиста высокого грейда была всегда слишком болезненна для компании, чтобы рисковать, иногда нужен был нестандартный подход. Терять Алексея из-за сердечной травмы, Влад позволить не мог.

— Света, зайди. — попросил её Влад по селектору.

Секретарша явилась с блокнотом в руках, сосредоточенная, готовая записывать поручения.

— Лёха едет на конференцию в Новосибирск на три дня, ты Света, едешь с ним, будешь ходить за ним, всё записывать, слушать и выполнять поручения. Приедешь, расскажешь что увидела и услышала, что непонятно, спрашивай у Лёхи, не стесняйся. Всю следующую неделю у вас командировка.

— А зачем? — хлопнула ресничками Светлана, мотнув головой и кудряшками.

— Надо, Света, надо.

— А кто меня заменит? Девочки, которые обычно заменяли, одна в декрет ушла, другая в отпуск, вы без меня как справитесь?

— Лёха без тебя не справится, а я что нибудь придумаю.

Света тоже отчего-то покраснела, когда она вышла за дверь, Влад обратился к своему другу, который слишком долго общался с машиной на её языке, а с девушкой не мог.

— У тебя есть неделя, чтобы пригласить её на свидание или что похлеще. Смотри не прошляпь момент! Но, не обижай Свету, она хорошая, и она очень ценный кадр.

Лёха благодарной собакой посмотрел на Влада и пожал ему руку, пока тот думал, зачем он притворяется Купидоном и что делать без Светы целую неделю?

Решение созрело быстро — ему нужна Ида! Прямо здесь, в компании, которой не было бы, если бы она в самые сложные моменты не стояла рядом с ним и не держала его за руку, тихо нашёптывая «я в тебя верю». Влад слишком поздно понял, какой болью в её сердце отозвались его слова брошенные во гневе, что она никто. Ида для него всё, жаль, что она не верит ему, так пусть поверит в себя…

*****

— Ты что смерти моей хочешь?! — вытаращила глаза жена, отвечая на предложение мужа провести неделю в его офисе.

Влад уже десять минут распинался, упрашивая её поработать с ним. Убеждал себя и её, что ему всего то нужен толковый переводчик на месте секретаря. Света, как и Ида говорила по двух языках, что позволяло ей свободно общаться с зарубежными партнёрами и выполнять свои рабочие обязанности. Для этого Влад Свету и нанял, а не для развлечения.

— Всего неделю, в приёмной нет окон, в мой кабинет просто не будешь заходить. — попытался убедить её Влад. — Поможешь в отделе с технической документацией.

— Эмм… Я давно не практиковалась… — покраснела Ида.

— В смысле? Ты же всё это время работала, на, как его там, Олега? Разве нет? — засомневался Влад в правдивости слов своей жены.

— Не на него я работала, я ж говорила уже, он из твоей сферы, а я немножко в другую перешла. — ещё больше покраснела Ида.

— Но ты же что-то переводила? — начал терять терпение Влад. — Что значит, ты не практиковалась?

— Я перевожу женские любовные романы для одного сайта. — поджала губы Ида. — Я могу описать половой акт во всех подробностях на трёх языках, но с технической документацией всё, баста. Три года не переводила…

— Тридцать восемь названий… — пробормотал Влад и его лицо просветлело от улыбки. — Названий чего? Члена?

Иде оставалось только закатить глаза, пока Влад громко засмеялся в голос.

— Вот почему ты ругаешься, как сапожник? Тоже оттуда? — ржал Влад, буквально сватаясь за живот.

— Такой вот он дауншифтинг, есть своим приколы. — проворчала в ответ Ида. — Все эти романы можно было загнать в нейросеть и получить готовый перевод, немного редактуры и в неделю по семь десять книг на выходе. Платили хорошо, нам хватало с Соней.

Услышав ненавистное ему имя, смех Влада тут же сошёл на нет.

— Ты до сих пор этим занимаешься?

— Чем этим?! Как будто я проституткой работаю! — зашипела ему Ида в ответ.

— Ладно, не злись, у меня к тебе деловое предложение. Неделю работаешь, остальное время отдыхаешь, сколько ты зарабатывала за месяц? Я заплачу эту сумму, сколько осталось до конца лета твоего рабочего времени.

Когда Ида назвала цену своих услуг, на которую она с дочкой жила целый месяц, Влад вдруг понял её странные кульбит вокруг дорогой одежды. Она привыкла к другой жизни, где нет места платьям, на которые она бы копила полгода, отказывая себе и дочке во всём.

— По рукам, а если не упадёшь в обморок от вида за окном за эту неделю, накину сверху столько же. Только одно условие…

— Какое?

— Не пить на рабочем месте и не калечить моих сотрудников.

Влад опять разразился смехом скорее от нервов, чем от того, что его шутка была смешная, Ида вот не смеялась, а с легким разочарованием смотрела на мужа, почти бывшего.

— Я рада, что моя дрянная жизнь тебя забавляет. — холодно ответила она. — Поэтому, я пожалуй, соглашусь, только плата будет в два раза выше, так сказать, за вредность пребывания в токсичном шлюшьем коллективе.

Мысль о том, что на эти деньги Ида сможет собрать дочку в детский сад и даже может снять жильё отдельно от Галины, чтобы её больше не стеснять, а кроме того, не надо будет воровать работой оставшееся время с сыном, оказалась сильнее, чем переживания насчёт кривых взглядом в офисе мужа. Влад согласился, и пожалел об этом сразу в первый же её рабочий день, но деваться ему было уже некуда — упрямая овечка наотрез отказывалась уходить с работы…