Невеста вождя драконов

Глава 51. Слезы богини

Жаркие дни и наполненные светом светлячков ночи медленно сменяли друг друга в преддверии обряда, которого Микаэлла ждала с плохо скрываемым волнением и теплым трепетом.

Тира заверила, что лучшее время для усиления связи наступает, когда полная луна одаривает земли своим волшебным серебристым светом. Подождать дня, который, как казалось Мике, изменит ее жизнь, она была не против, хоть и верила не в благословение луны, а в одобрение богов, которые последнюю неделю молчали, будто бы и не препятствуя грядущему браку.

Раньше она страшилась встречи с ними, однако теперь их молчание пугало ее гораздо сильнее. Больше не было видений. Ингви, по которому успело истосковаться сердце, больше не посещал ее, как и Хель, которая любила врываться во сны смертных, пугать, не причиняя вреда, но оставляя после себя не менее страшных существ — душевную боль, тоску и страх.

Мысли о богине смерти не покидали Мику всю неделю. Тайна об Архане осталась между ней и Рейнардом, рассказать о видении кому-либо еще она не решилась. Но и рассказывать было некому; она не хотела обременять Генри неизвестностью, а к Лейву, Тире и остальным арханцам относилась с недоверием. И все же ей хотелось поделиться своими переживаниями хоть с кем-нибудь, обсудить и понять то, что осталось запертым, ведь единственный, кому она доверяла, не желал принимать правду о существовании богов — ни Цкелах, ни тем более Хель.

Рейнард воспринял рассказ Микаэллы за сон, посетивший ее в бреду, и пожелал посвятить свободное время делам куда более важным, чем обсуждение злых деяний повелительницы мира мертвых. К примеру, потратить восполнившиеся силы на помощь арханцам, на охоту, на которую он отправлялся практически каждое утро, рано выныривая из теплой постели и оставляя Мику одну, и на полеты, приносящие ему неимоверное удовольствие и чувство свободы.

Девушка и не заметила, как он влился в общество жителей Арханы, да и Генри, первое время ведя себя скованно, смущенно, вскоре сдружился с местными детьми и подолгу проводил с ними время, даже ночевал в одном бараке с мальчишками, практически не видясь с сестрой.

Мике казалось, что она была единственной, кто чувствовал себя в этом мире — вроде бы в родном для нее мире — непонятой и чужой. Изменения, которые продолжали происходить, ей не нравились, хоть она и была рада находиться вдали от Вальгарда и его вождя, воспоминания о котором до сих пор вызывали колкую дрожь. Она наконец-то вернула брата и помимо его любви обзавелась совершенно иной, той, что делала ее счастливее... Микаэлла понимала, что она и Генри находятся в безопасности, но вопреки этому пониманию с каждым днем росло чувство тревоги, с каждым днем это место давило все сильнее, словно Хель незаметно отравляла его, но никто не чувствовал этого, кроме самой Мики.

Ее и сейчас, когда до обряда оставались считанные минуты, что-то терзало глубоко внутри, что-то, что уже давно начало оплетать все внутренности, медленно подбираясь к горлу, чтобы в один момент сжать его и лишить дыхания.

Микаэлла сидела за столом в лачуге, в которой проводила большую часть времени, и, подперев рукой голову, сверлила задумчивым взглядом покрытые пылью баночки, стоящие ровным рядом на одной из полок старого шкафа. Комнатушку заливал мягкий свет свечи, которую Мика зажгла, как только опустились сумерки, и поставила рядом с собой. Вытянутое пламя слабо колебалось от тихого дыхания, и в желтом свете казалось, что по стенам и низкому потолку прыгают таинственные тени.

Приготовленное Тирой платье девушка надела совсем недавно, но ей уже хотелось поскорее избавиться от него. Оно было легким и удобным, ткань мягкая, яркого бордового цвета, широкие рукава до локтя; простенькое, без какой-либо декоративности. Но Мику раздражал сам факт, что ей нужно быть облаченной именно в то, что подобрала не она. Единственное, чего не коснулось изменений, это серебряный браслет, так же украшающий запястье, где начиналась вязь, и волосы, которые девушка предпочла оставить распущенными, лишь заплела две тоненькие косички у висков и стянула их сзади в одну косу.

Продолжить негодовать или злиться — Мика и сама не знала, какое чувство было сильнее, — ей не дали два осторожных стука. Встрепенувшись, она подскочила со скамьи и, предвкушая увидеть Рейнарда или Генри, быстро открыла дверь.

— Здравствуй, невестка.

Лейв улыбнулся — как-то смущенно, что было ему совсем несвойственно, а Микаэлла оробела на миг, не ожидая увидеть его до начала обряда. Она долго сверлила его удивленным взглядом, пока он не прокашлялся и не спросил:

— Я войду?

— Да… — девушка, усердно подавляя охватившее ее беспокойство, шагнула в сторону, пропуская мужчину в дом. — Проходи. Будешь что-нибудь? — спросила любезно, прикрыв дверь, за которой уже простиралась ночь. — Мед, эль?..

Лейв отрицательно качнул головой, присел на лавку у стола и без интереса мазнул взглядом по женской фигурке.

— Я сюда точно не пить пришел. К тому же… начинать пировать раньше времени дурной тон. — Он улыбнулся, а затем невзначай добавил: — Красивое платье…

Мика глянула на длинную легкую юбку, провела пальчиками по складкам.

— Да... наверное.

В комнате повисла тишина.

Микаэлла не решалась присесть на кровать или на лавку рядом с мужчиной, потому продолжала стоять, переплетя между собой пальцы рук. В свете свечи она увидела, как дракон хмурится, не глядя на нее, будто готовится сказать нечто важное, но никак не может решиться.

— Тогда зачем ты пришел? — наконец прервала молчание Мика.

Лейв тотчас вскинул на нее глаза, посмотрел сначала растерянно, словно только проснулся, а потом улыбнулся и сказал привычным веселым тоном:

— Хотел убедиться, что ты тут не страдаешь, ведь до обряда осталось не так много времени. Скоро ты уже не будешь такой свободной пташкой, какой была до встречи с моим братцем. Не жалеешь?

— А твоя жена жалела? — ответила вопросом на вопрос и, заметив, как дракон стушевался после ее слов, почувствовала себя чуточку увереннее. Она присела на край кровати и только после приметила неожиданно опустившуюся на мужское лицо тень. — Прости… Не хотела обидеть тебя.

— Знаю, — Лейв кивнул, старательно пряча в глазах тоску. — По правде говоря, мне неизвестно, жалела ли Таира о своем выборе или нет. После того как она стала моей женой, ее мысли стали мне недоступны. Я не знал, о чем она думала, когда сверлила меня тяжелым взглядом или когда смотрела с обожанием. Это злило… Всегда злило, но так она чувствовала себя свободной, и я мирился со своей неспособностью прочесть ее.

— Вы жили здесь? — осторожно поинтересовалась Мика. — В Архане? Она тоже была знакома с моей мамой?

— Вообще-то не жили… Только гостили. Наш дом был во фьорде Вальгарда, и мы намеревались вернуться туда, как только насладились бы теплым воздухом Арханы. С Эидис они были очень дружны. Привязавшись к ней, Таира даже не хотела возвращаться во Вальгард. Впрочем, она и не успела вернуться… — Лейв вздохнул и, подавшись вперед, оперся локтями на колени. — Твоя мама сбежала из Арханы, но каким образом, кто ей в этом помог — никто не знает. Отсюда невозможно выбраться, не имея крыльев… А когда мы хотели отправиться на ее поиски, Таира сильно заболела и вскоре умерла, так и не успев забеременеть. Она похоронена здесь, в чужой для нее земле, а я еще даже не навестил ее за последнюю неделю. Тира не подпускает… Боится, что натворю глупостей.

Мужчина как-то истерично усмехнулся и замолчал. Мике вдруг вспомнились слова Дэгрун о том, что в смерти жены Лейва и одновременно ее сестры виновна Уна. Хоть она и не желала принимать ее слова за правду, рассказать об этом дракону она ни за что не посмела бы. Неясно, сколько боли принесло бы ему это предположение, как бы он отреагировал и что сделал бы с Уной, если бы воспринял догадку Дэгрун всерьез.

— Этот камень… — начала неуверенно, сминая пальцами юбку платья. — С его помощью ты хотел вернуть Таиру?

— Не думаю, что мы правы, называя осколок камнем, — вместо ответа сказал Лейв и откинулся назад, прижимаясь спиной к столу. — Ты ведь не знаешь что это, верно?

Его голос внезапно приобрел необычайную строгость, и девушка нервно сглотнула под пристальным взглядом янтарных глаз.

— У меня есть догадки, — уклончиво ответила она. — Думаю, он наделен необычайной силой, раз вы все вцепились в него, как в нечто самое ценное, дорогое. Оживлять мертвых… Разве такое возможно?

Взгляд Мики стал вопрошающим и ожидающим, она надеялась, что он утолит ее любопытство, ведь до этого мгновения она никак не решалась расспросить Рейнарда о камешке, ради которого он продал ее вождю.

— Откуда же мне знать, сколько существует способов по возвращению заблудших душ и существуют ли они вообще? — улыбнулся дракон, но его усталые глаза по-прежнему хранили выражение глубокой печали. — И все же моя надежда пока не умерла. А когда я узнал о камне, что способен воскресить мертвых, она стала еще сильнее. На самом деле этот камешек лишь маленький кусочек, осколок Камня Души. Люди верят, что их бог, Один, наделил обычный камень, по форме напоминающий треугольник, силой воскрешения. Но люди, существа настолько жадные, в борьбе за камень случайно разбили его, и он распался на несколько частей. В ответ на эту выходку Один разбросал осколки по всей земле, так, чтобы у людей никогда не было возможности собрать их воедино…

Он замолчал, уставившись в пол, а Мика сразу заговорила, не дав молчанию стать долгим и тягостным.

— Странные вы, драконы… В богов не верите, а в силу Камня Души, что по твоим словам создал Один, верите беспрекословно.

Лейв усмехнулся и, потирая ладонью шею, с интересом взглянул на невестку.

— Я не говорил, что верю. Лишь надеюсь, что это правда. Наверное, будь отчаяние сильнее, я поверил бы даже в вашего Одина.

Улыбнувшись, Микаэлла хотела сказать, что не отчаяние порождает веру, а любовь наравне со страхом, но не успела. Снаружи послышались глухие частые удары в барабан, означающие, что полная луна вот-вот выйдет из-за облаков и настанет время связывания. От осознания этого легкая дрожь коснулась рук девушки, и она шумно вздохнула.

— Волнуешься? — изогнул бровь Лейв, гадая, чего она страшится на самом деле: обряда или совместной жизни с драконом, разлюбить которого означало бы убить не себя, а его.

Мика слабо улыбнулась, стараясь спрятать непонятное волнение как можно глубже в темноту.

— Думаю, любая девушка волновалась бы на моем месте.

— Это не больно, — ободряюще сказал дракон и поднялся с лавки. — Пойдем. Нечего мучить Рея долгим ожиданием.

Они вышли из дома, но не успели отойти от входа, как Мика притормозила, ощутив покалывание в том месте, где начиналась вязь. Вскинула глаза к небу, вгляделась в синеву, усыпанную серебристыми точками и кое-где затянутую темными густыми облаками. Они медленно скользили по бескрайнему небосводу, приоткрываясь как ворота, чтобы впустить в мир лунный свет. С тучи упала первая капелька, коснулась лица девушки и заскользила по щеке.

— Дождь, — шепнула она и поежилась, ощутив касание прохладного ветра. — Фригг плачет.

— Кто? — Лейв равнодушно посмотрел на небо, словил пару капель и перевел взгляд на Мику.

— Фригг... Богиня брачных уз и домашнего очага. Покровительница мудрости, мира и порядка.

— Еще бы она не плакала, — хмыкнул дракон. — Такое горе грядет. Ты все же за моего сумасбродного брата выходишь.

Его слова вызвали улыбку, однако не уняли растущей тревоги. Мика продолжила стоять неподвижно, чувствуя, как капли дождя скользят по лицу и шее, теряются в лифе платья.

— Я этого хочу, но... Почему кажется, что это неправильно? — шепотом спросила она и прикрыла глаза, позволяя дождю смыть с лица усталость.

Лейв пожал плечами и немного помолчал, прежде чем ответить, хоть девушка и не ждала от него ответа.

— Правильно или же нет... Это точно решать не богам. Ты всегда слушаешь, что они говорят? Всегда следуешь их советам? Знаешь, я все же дракон, и веры в богов у меня нет... Но я знаю, что если чего-то хочется, нужно слушать только самого себя. Можно выслушать других, услышать, как тебе следует поступить, но в конечном итоге поступай так, как считаешь нужным. В таком случае винить будешь уже себя, а не богов, и осознавать последствия своего решения.

— Ты тоже поступил, как посчитал нужным? — Микаэлла посмотрела на дракона и поймала его недоуменный взгляд. — Решил сдаться и отдать камень?

Лейву потребовалось несколько секунд, прежде чем, поборов нечто черствое внутри, подтолкнуть девушку к тропинке и проговорить:

— А кто сказал, что я сдался?..