Невеста вождя драконов

Глава 8. Испытывая судьбу

Слезы обжигали глаза снова и снова, словно, накопленные с годами, решили вылиться полностью и превратить девичье сердце в камень, а дух закалить до такой степени, что она перестанет чувствовать угрызения совести, пронзая врагов мечом и наблюдая за кровавыми бойнями викингов.

Рыдания прекратились так же внезапно, как и начались. Стоило только подумать о брате, которому гораздо сложнее выносить унизительное отношение со стороны приютских мальчишек и злых настоятельниц. Пять долгих лет Мика винила себя в том, что оставила его, но этой мрачной мысли приходила на смену другая: поступить иначе она не могла.

Но правильно ли было доверить его суровым, бесчувственным теткам, которые по жестокости могли сравниться с викингами или даже с самим вождем Вальгарда? Мика не раз подумывала о том, чтобы выкрасть брата и сбежать, но тогда бедному Генри пришлось бы чувствовать себя в большой опасности, постоянно быть начеку, ведь портрет его сестры — наглой преступницы, посмевшей скрыться с приютским ребенком, — разлетелся бы по всему северному королевству.

Возможно, только в Архане — на южном континенте — их оставили бы в покое. Однако путь до Арханы лежал через моря, бушующие и мрачные, как грозовое небо, и Микаэлла не верила, что туда возможно добраться живым.

Она была так близка к Генри, так близка к тому, чтобы заплатить приюту и забрать брата навсегда и без проблем. Если бы только не этот проклятый ящер, посмевший встать у нее на пути.

О, Мика возненавидела его всей душой! Так сильно, что кровь стыла в жилах. Так же сильно, как и Рагнара Бурерожденного, возомнившего себя одним из богов, посмевшего ударить ее, заточить в клетку, как дикого зверя. Эти мужчины, лишенные милосердия и сострадания, не заслуживали уважения. Не заслуживали прощения.

Мика могла бы поклясться отомстить им обоим, убить безжалостно, без единой эмоции на лице, так, что и рука не дрогнет, вонзая в их сердца клинок. Но сейчас ее единственной целью было спасение брата, который наверняка изводит себя ожиданием, и она укротила желание мстить, усмирила ненависть. Пусть ненадолго, но месть не ослепит ее, не собьет с пути, и девушка не поддастся своим чувствам, пока не заберет Генри и не убедится, что ему ничего не угрожает.

Погруженная в мысли, крепко сжимая руками колени, она не сразу уловила какую-то возню за дверью, но настойчивый голос уже знакомого ей стражника, повторяющий одну и ту же фразу, «Вам туда нельзя!», заставил напрячься и вновь оставить думы о брате. Послышался глухой удар, а после стало тихо, даже женщины, до этого шмыгающие носом, затихли и прислушались.

Микаэлле показалось, что к темнице приближается не Рагнар, и ее догадка окрепла, когда дверь распахнулась, пропуская внутрь сырого подземелья дракона в человеческом обличье. Дракона, которого Мика готова была сжечь в одно мгновение, отправить его дух в Хельхейм и обречь тем самым на вечные страдания. Если бы только не оковы, сдерживающие силу…

Вопреки страху девушка поднялась на ноги, провела ладонью по щеке, размазывая кровь, сочившуюся из саднивших порезов, и, стиснув зубы, уставилась на Рейнарда с таким холодным презрением, что он обомлел на миг, утратив огонь решимости.

Рей ожидал подобной реакции, знал, что ей не за что быть ему благодарным, но все же не был готов увидеть столь лютую злость. Это так сильно отличало ее от прочих женщин. Дракон привык к смиренному поведению, привык лицезреть на милых лицах спокойствие, а в глазах не видеть ни намека на гордость. А сейчас этот безмолвный гнев сбивал его с толку. Но он заставил себя сосредоточиться и, нервно сглотнув, не отводя взора от горящих жгучей ненавистью глаз, подошел к решетке.

Он видел, как ей не терпится избавиться от оков, в которые он сам же ее и заковал; как ей не терпится вырваться из клетки, подобно хищной птице, не привыкшей сидеть взаперти. Но если ее глаза — ярко-синие — не врали и выдавали все чувства, то его — янтарные, излучающие холод, — скрывали его намерения, что невероятно злило Мику.

Она никак не могла прочесть его, а потому решила действовать так, как действовала всегда, не имея преимущества: терпеть и ждать, когда представится шанс изничтожить своего врага.

— Схватываешь ты на лету, — чуть насмешливо протянул Рейнард. — Но я отличаюсь от вождя самообладанием. Потому тебе незачем уничтожать меня взглядом. Лучше позволь мне послушать твой голос.

Мику всю передернуло от отвращения. Но она с ужасом поняла, что испытывает отвращение не к мужчине, а к самой себе. Ей было противно от одной мысли, что он играет с ней, а она с легкостью принимает удар, не имея возможности его отразить.

— О, хочешь послушать мой голос? — усмехнулась, сжав кулаки, и сделала несколько шагов к дракону. Сейчас их разделял лишь холодный металл решетки. — Я с большим удовольствием исполню твое желание. Подожди немного, ящерица, я выберусь из этого подземелья и отрублю то, что делает тебя мужчиной!

В гневе она жаждала ударить его, но сейчас ей хватило и одного изумления, исказившего смуглое лицо. В янтарных глазах вспыхнул огонь, Рей сжал зубы, вновь пораженный этой безумной дерзостью и смелостью, граничащей с безрассудством. Сейчас он даже мысленно признался, что его самообладание трещит по швам.

— Если тебе будет угодно, — сдержанно проговорил Рей. — Но сначала я предложу тебе сделку.

— Сделку?! — Микаэлла едва не задохнулась от возмущения. Вцепившись пальцами в прутья, она выдохнула ящеру в лицо, с трудом сдерживая клокочущую в сердце ярость: — С какой стати я должна верить тому, кто лишил меня свободы?

— У тебя есть выбор, воительница. Несомненно, есть.

Мика сощурилась, а Рей продолжил говорить — вкрадчиво и спокойно:

— Ты можешь остаться здесь, подарив тем самым вождю шанс вершить твою судьбу. Либо позволишь освободить тебя, после чего ответишь на несколько моих вопросов.

— Это какая-то уловка, змей? — дерзким тоном спросила Мика и заметила, как на скулах Рейнарда вздулись желваки. — Ты продал меня ему!

— Что ж, это было поспешное решение. Вначале стоило тебя допросить.

Маленькие ноздри девушки раздувались от негодования, и сейчас она напоминала Рею упрямого, обиженного ребенка. Только он определенно знал, что ее злость не пройдет бесследно.

— Проваливай! — воскликнула в сердцах и оттолкнулась от решетки. — Спи и наблюдай во сне за тем, как я пронзаю твое гнилое сердце, ублюдок!

Эти слова, брошенные в Рейнарда, крепко обожгли лицо. Он скривился и задышал тяжело, злобно, чувствуя, как по венам расползаются мучительно горячие, огненные нити.

О, как же сильно он возжелал сжать эту красивую, изящную шею до ласкающего слух хруста!

За долгие годы своей жизни он научился управлять гневом, сдерживать подобные желания, пряча их в глубине души. Но сейчас это оказалось невероятно сложно, настолько, что Рей, не выдержав, вцепился в прутья и сильно дернул на себя решетчатую дверь. Она поддалась, легко сошла с петель, словно до этого держалась на последнем издыхании. Резким движением он отбросил ее в сторону. Раздался оглушительный грохот, от которого по телу Микаэллы побежали нервные мурашки.

Она вскинула голову, взглянула в горящие огнем глаза. Сейчас ее не могла спасти даже ненавистная клетка, и внутри вспыхнуло желание отступить назад, но Мика, едва дыша, стояла неподвижно, сознавая, что проскочить мимо этой громадины будет далеко не просто.

Вначале она и не обратила внимания на то, какой он высокий и широкоплечий. Ноги его были облачены в темные штаны, плотно облегающие бедра, и кожаные сапоги, подвязанные ремнями на мощных икрах; мускулистые руки скрывала грубая толстая ткань рубахи, а плечи покрывал плащ из волчьей шкуры.

— Как же быстро остыл твой гнев, — усмехнулся Рей.

Его могучая фигура так сильно напугала ее, что она бросилась в сторону проема, нагнулась, когда мужская рука потянулась к ней, но избежать прикосновений не смогла. Через мгновение сильные руки обхватили за талию, крепко сжали, прижимая спиной к большой груди.

— Ублюдок, говоришь… — горячее дыхание обожгло ухо, смоляные пряди коснулись щеки, и девушка поежилась, дернулась, но хватка стала только крепче. — Ты плохо меня знаешь.

Сознание внезапно обдала волна удушающего страха. Микаэлла замерла, оказавшись во власти мужского тела, чересчур остро ощущая чужой запах, тяжелое дыхание и холодящую кровь силу.

— Теперь слушай меня внимательно, — шепнул Рей, посильнее стиснув ее в стальных, лишенных каких-либо теплых чувств объятиях. — Ты пойдешь со мной. Прямо сейчас. Без сопротивления, молча и послушно. И не вздумай чего-нибудь выкинуть. Поняла?

Ответа не последовало. Лишь недовольное сопение.

Чуть уткнувшись носом в пепельные волосы, Рейнард незаметно втянул в себя воздух. Запах моря, исходящий от стянутых в косы прядей, показался приятным. Даже слишком. Странная энергия взбудоражила кровь дракона, заставила сердце заколотиться с новой силой, бешено, стремительно, и он задержал на миг дыхание, поглядывая на профиль невозмутимого женского лица.

Девушка сжала зубы с такой силой, что на ее скулах выступили желваки, и Рей поразился тому, сколько ненависти она затаила в своем храбром сердце. Будучи маленькой, едва доставая макушкой до его губ, она выглядела уверенной в себе, воинственной, как валькирия, возносящая павших воинов в Вальхаллу.

Микаэлла почувствовала, что хватка немного ослабла, и, не желая терять, возможно, единственный шанс избавиться от вредителя, резко дернула головой, метясь затылком в нос. Когда ящер зарычал, Мика поняла, что попала в цель. Пользуясь его замешательством, ударила локтем в левый бок. Крепкие руки тотчас разжались, их обладатель отшатнулся назад, кривясь от боли и чувствуя, как саднит и кровоточит свежая рана в боку.

Звонкий стук крови в ушах заглушил страшный рык, и Мика, выбежав из клетки, метнулась к открытой двери. То, что Рейнард рядом, она вначале почувствовала, и только потом, вновь оказавшись в его руках, но уже лицом к лицу, ощутила телом пугающую близость.

Глаза встретились. Микаэлла видела, сколько сил он прикладывает, чтобы унять желание разломать ей кости. А он точно был способен на это; она знала наверняка, поскольку уже с трудом могла дышать.

— Как много силы таится в таком маленьком теле, — издевательски прошептал Рей.

Она отклонилась назад в попытке избежать его близости, но он вновь притянул ее к себе — в этот раз, казалось, еще ближе. На миг Мика потупила взгляд, с замиранием сердца прислушиваясь к злому дыханию.

Рейнард позволил усмешке искривить губы. Ему нравилось наблюдать, как женщины краснеют в его присутствии, но увидеть, как бронзовые щеки обжигает чуждый этой разбойнице румянец, оказалось в тысячу раз приятнее.

То, как она боролась со смущением, сильно восхитило его, и, когда лазурные глаза, подобно цвету неба в ясный день, снова воззрились на него, он с трудом сдержал смех. Она уничтожала одним взглядом, но ее обожженные скулы выдавали и иные чувства.

— Где же твоя смелость, воительница? — тихо спросил он. — Ты разочаровываешь меня. Где же тот воин, считающий себя викингом, тот человек, назвавшийся Соколом Севера? Неужели он спрятан за этой женской личиной, реагирующей на прикосновения мужчины так же, как реагируют наивные монахини из Мэнхилда?

— Ты думаешь оскорбить меня, назвав той, кем я являюсь с рождения? — злобно выдохнула Мика. — Придумай что-то получше, если хочешь унизить меня! Сейчас твои слова равносильны словам женщины!

Она смогла задеть его. Лицо Рея вытянулось в удивлении, а затем перекосилось от жуткого гнева. Крепко держа ее за талию, он схватил второй рукой за подбородок, коснувшись большим пальцем припухлых губ. От безысходности Мика лишь вцепилась обеими руками в его твердое запястье.

О, она слишком поздно поняла, что сравнила его с женщиной. Оклеветала его — такого большого, крепкого, с широким размахом плеч! Оклеветала воина, который никогда в жизни не сошел бы за женщину — ни внешностью, ни поведением, ни поступками.

— Ты ведь знаешь, что за подобное оскорбление я могу лишить тебя жизни? — прошипел Рей, сдавливая ей челюсть. — Только кровь обидчика смоет позор, обрушившийся на мужчину после того, как его сравнили с самкой!

Микаэлла дышала тяжело и часто, грудь судорожно вздымалась, в уголках глаз заблестели слезы. Но взгляд ее оставался таким же острым и недовольным.

Прозрачные капли, сбежавшие по щекам, коснувшиеся обтянутой в черную перчатку руки Рейнарда, заставили его ослабить хватку. Ярость утихла, и он вдруг осознал, что оказался бессилен перед плачущей женщиной.

Нет, он не раз видел, как они плачут, как слезы обжигают их нежную кожу… Но раньше его никогда не задевали женские рыдания, никогда еще от них не замирало сердце. Ни разу он не видел, чтобы женщина одновременно плакала, злилась — так сильно, безумно — и пыталась сдержать ненавистные ей слезы, спрятать неожиданно проявившуюся слабость.

Рей не заметил, как отпустил подбородок Микаэллы, но та продолжала сжимать его запястье, готовая защищаться в случае очередной попытки припугнуть ее. Мужские губы слегка разомкнулись, а через мгновение сжались в узкую линию. С лица вмиг спала пелена бессилия, когда он уловил торопливые шаги, слившиеся с неразборчивыми голосами.

— Это он, — почти шепотом сказала Мика. — Он убьет нас.

Рей почувствовал, как она задрожала, увидел, как яркий страх блеснул в лазурных глазах, ломая гордость.

Вождь пугал ее до страшной неконтролируемой дрожи — дракон увидел это по одной ее реакции. Сейчас, вопреки здравому смыслу, она молча просила у него защиты, умоляла его так же, как недавно умоляла в зале на глазах у гостей замка. Тогда Рей проигнорировал просьбу, но не подумал перед этим, что испытает жгучий стыд.

Терзаясь сомнениями, до конца не понимая, зачем он это делает, зачем испытывает судьбу и ведется на беззащитность женщины, он отвел взгляд и хрипло выдохнул:

— Выходи за меня.