Николай Островский

15 «Я вижу, где написано плохо…»

«Книга вышла. Она издана прекрасно, как говорят, на «большой». (Из письма Новиковым от 28 ноября 1932 года.)

Книга издана, а значит, признана! Значит — есть для чего жить!

«Из глубокого тыла я перехожу на передовые позиции…»

Напомню читателю то, о чем уже писала. Островский разграничивал свою жизнь на три неравных периода: первый — революционная борьба с оружием в руках, второй — борьба с природой, отнявшей глаза в самое нужное время, и третий — борьба за сердца миллионов читателей…

— В первый период я был здоров. Во второй — тяжело болен. А в третий был болен, пожалуй, но лишь с точки зрения разбирающихся в медицине…

Не раз с мягкой грустью он говорил:

— Не думалось мне, что я, боевой рубака, окажусь немножко полезным в писательском деле, а то бы подготовился, багажа бы поднакопил. Ну ничего, поторопимся…

И он торопился.

С еще большей настойчивостью и энергией продолжал работу над второй частью романа:

«…Работаю, как добросовестная лошадь. Пишу по ночам, когда тихо и никто и ничто не мешает. Пишу сам, потом переписывают. Выжимаю на работу все наличие физических сил…» (Новиковым, 28 ноября.)

«Причина моего молчания — напряженная работа над второй книгой. Я вчера закончил большую главу, и сегодня у меня «выходной день»…» (Жигиревой, 16 декабря.)

«Условия для моей работы тяжелые, но я борюсь со всем… Беру все преграды, а их уйма, упорством. Суровы мои дни, но все силы, всю жизнь отдаю книге…» (Жигиревой, 22 декабря.)

Первые две отработанные главы второй книги «Как закалялась сталь» Островский 27 декабря отправил Анне Караваевой. И сопроводил письмом. Вот выдержки из письма:

«Полон творческой энергии, но часто невозможность переложить ее на бумагу из-за отсутствия чьей-то руки приводит в ярость. Ведь мои темпы черепашьи. Я устаю раньше, чем иссякают созданные образы… Не верь, товарищ Анна, злостным слухам, что я «засыпался в доску» и стал писать меланхолические новеллы. Я, назло всем предсказаниям врачей о моей скорой гибели, упорно продолжаю жить и даже иногда смеяться. Ученые эскулапы не учли самого главного — это качество материала их пациента. А качество вывезло. Твой подшефный не только живет, но и работает. «Разве могут не победить те сердца, в которых динамо!» — говорил Павка Корчагин в своей горячей речи в 21-м году. Это относится и ко мне».

«Если худо, будь беспощадна. Я не свалюсь с ног, выносу любую критику, она мне лишь поможет выравнять изъяны».

Он чувствует боевую обстановку в стране, чувствует огромную, напряженную работу, которую проводит партия в осуществление решений XVI партийного съезда — съезда развернутого наступления социализма по всему фронту, — и он полон решимости наступать на своем фронте.

К 20 апреля шесть глав второй части романа уже находились в журнале «Молодая гвардия». Однако три главы еще не были написаны.

Вскоре пришло письмо от Караваевой с замечаниями по присланным главам.

1 июня 1933 года Островский сообщает Караваевой свой план доработки текста:

«Глава первая. Выбросить выкрутасы с автомобилями и проработать глубже период рабочей оппозиции и показать наглядно, как попали в эту «псевдолевую» удочку молодые…

Глава вторая без особых изменений. Тут контроль над словом и прочее, если считаете нужным, я выброшу эпизоды с «липовыми» студентами.

Глава третья. Оттенить ярче участие комсомола в борьбе с разрухой, массовыми явлениями мошенничества среди рабочих, бытовые моменты.

Четвертая глава или совсем ликвидируется, или «реконструируется».

Пятая глава (троцкистская оппозиция, смерть Ленина и ленинский призыв). Здесь проделаю самую большую работу, сообразуясь с твоими указаниями. Я сознательно запрятал Корчагина на задворки, боясь того, что меня упрекнут в выпячивании этой фигуры за счет остальных героев. Теперь Корчагин будет показан в действии. Попытаюсь развернуть показ борьбы за генеральную линию партии в ряде живых картин. Здесь буду работать больше, чем где-либо.

В остальных главах будут выброшены 80 процентов «болезней» и т. п., значительно сокращены и сжаты «семейные перипетии»…

Основная линия последних глав — это показ одного из большевиков, Павла Корчагина, и его товарищей такими, какими они были на самом деле, без выкрутасов…

Мнение молодогвардейцев о второй книге для меня решающее. Это отзыв штаба моей бригады. Думаю, что с «Молодой гвардией» не расстанусь до конца своей жизни. Она «моя».

6 июня 1933 года Островский отправил Караваевой последние три главы и всю рукопись второй части — книжному издательству «Молодая гвардия».

Позади девять месяцев напряженного труда. Устал безмерно. Необходима разрядка, отдых.

Островский разрешает себе передышку.

«Сейчас у меня «отпуск». Я отдыхаю, т. е. читаю новинки литературы…»

В эти дни еще новость: Петр Новиков сообщил, что подписал от имени автора договор на издание первой части романа «Как закалялась сталь» на Украине.

Обрадованный этой вестью, Островский отвечает:

«Я, конечно, подписал бы любой договор, даже без копейки гонорара, лишь бы книга была издана на украинском языке… — Ив прекрасном настроении он продолжает письмо: — Зина пишет, а я свищу куплеты тореадора».

22 июня 1933 года на Украину, в Харьков, в издательство «Молодой большевик» отправляется рукопись второй части романа.

Между тем приходит ответ и из издательства «Молодая гвардия»: там предлагают исправить текст по их замечаниям.

Островский сразу же берется за работу. Он намерен серьезно переделать вторую часть романа согласно указаниям А. А. Караваевой, представляющей журнал «Молодая гвардия», и замечаниям издательства «Молодая гвардия».

И тут болезнь. Планы приходится свертывать.

11 августа он пишет Караваевой: «Дорогая товарищ Анна! Одновременно с твоим письмом я получил от товарищей из издательства «Молодая гвардия» письмо, копию которого посылаю тебе. Я сейчас же приступил к переработке книги и вскоре увидел, какие трудности встали передо мной. Капитально «перетряхивать» книгу оказалось труднее, чем написать ее заново. Я понял, что на данном этапе это мне не под силу. Год с лишним напряженной работы отнял у меня все физические силы. Их у меня хватает лишь для тщательной правки и освобождения рукописи от путаных мест…»

Не имея сил работать над текстом дальше, Островский согласился с теми небольшими сокращениями и поправками, которые предложило ему издательство, хотя этот вариант теперь уже не удовлетворял его. Книга была подписана к печати в апреле 1934 года редактором Р. Шпунт. 8 июня Островский получил сигнальный экземпляр. И опять на сером коленкоре обложки — серебряный штык и веточка с двумя распустившимися лепестками: точное повторение того оформления, в каком вышла в 1932 году первая часть романа. Только цвет штыка другой: серебряный.

Молодогвардейский тираж в 10000 экземпляров не удовлетворил спроса. Издательство решило повторить издание обеих частей романа по отдельности. 10 сентября 1934 года была подписана к печати первая часть, а 21 сентября 1934 года — вторая часть романа. Тираж каждой книги — 30 тысяч.

Пошли они нарасхват. В библиотеках по месяцам ждали очереди. Островского буквально засыпали письмами с просьбой выслать книгу. Читатели, узнававшие, что автор тяжело болен, часто присылали рецепты, советы о лечении.

Еще в январе 1933 года пришло письмо из политуправления РККА: в письме сообщалось, что 80 процентов первого издания романа взяты в армейские библиотеки. Что могло быть лучше такого известия! Книга была буквально взята на вооружение!

1 июня 1934 года Николая Островского приняли в члены Союза советских писателей. Членский билет № 616 за подписью А. М. Горького был выслан ему в Сочи.

— Билет подписан Горьким! — говорил Николай. — Значит, он знает о моем скромном труде! Значит, верит мне, и я обязан оправдать это доверие! Болезнь побоку! Я не имею права болеть!

Уже после смерти Алексея Максимовича Горького его жена Е. Д. Пешкова рассказала следующее:

— Я не помню точно, когда Алексей Максимович говорил со мной об Островском. Кажется, это было после смерти Максима, во второй половине 1934 года, не раньше. Алексей Максимович советовал мне прочесть книжку «Как закалялась сталь», которая, кажется, должна была выйти или вышла. Он говорил не о художественной стороне этой вещи, а указывал на большое моральное значение, которое она должна иметь для молодежи. Рассказывая мне о самом Островском, он говорил, что его жизнь — яркий образец торжества духа над телом.

Об отношении А. М. Горького к Н. Островскому есть еще одно свидетельство. Оно принадлежит Антонину Аркадьевичу Раменскому, педагогу и журналисту, который в 1935 году дважды посетил Островского в Сочи. А. Раменский в том же году встретился в Москве с Горьким по поводу своей рукописи, посвященной работе комсомольцев Ленинградской области (о встрече с А. Раменским попросил А. М. Горького секретарь ЦК ВЛКСМ А. В. Косарев). Раменский рассказывает:

Просмотрев бегло рукопись, «Алексей Максимович сказал, что править ее не будет, так как это дела комсомольские, а он в этих делах не мастак.

— Я вам дам записку к одному из редакторов «Молодой гвардии», там ребята разберутся лучше меня…

Достав листок бумаги, он написал в редакцию «Молодой гвардии» и, передавая его мне, спросил:

— Знаете такого писателя Николая Островского? — и он взял книгу «Как закалялась сталь». — Вот поднимись от меня по Тверскому бульвару и у Страстного монастыря на Тверской живет, — вернее лежит, этот человечище[29]. Он слеп и недвижим, а вот нашел в себе великую силу написать книгу о комсомоле. Да какую книгу! У нас есть люди, которые по-разному к нему относятся, но это дело их совести. А по-моему, вот у кого надо учиться: у Островского! Мой тебе совет: зайди к нему, он сильно болен, может быть, и поговорить нельзя будет, но даже посмотреть на него обязательно надо, обязательно. Вот тогда поймешь, что такое жизнь и борьба…

Подумав немного, Алексей Максимович продолжал:

— Я тоже к нему присматриваюсь, вот второй раз читаю его книгу, и руки чешутся о нем написать. Как кончатся мои хвори, сам пойду к нему и поклонюсь, ведь это герой, это литератор нового мира, новой литературы — и ей принадлежит будущее… Велика наша Русь, и богата талантами, а подвигов нам тоже не занимать… Мы уже старики, а будущее принадлежит вам…»

В Архиве А. М. Горького хранится записка, написанная рукой Горького. Привожу ее текст: «Н. Островский. Сочи, Ореховая, 47. Справка у М. Е. Кольцова». Даты на записке нет. Но судя но адресу «Ореховая, 47» и по словам «Справка у М. Е. Кольцова», она относится к 1935 году, когда Островский жил на Ореховой и когда была опубликована в «Правде» (17 марта) статья Кольцова «Мужество».

Островский с нетерпением ждал высказывания А. М. Горького о его книге.

«Сегодня хороший день, — пишет он А. А. Караваевой 1 апреля 1934 года, — письмо от тебя и другое письмо, сообщающее, что на днях М. Горький опубликует статью о всех грехах твоего подшефного. Попадет мне на орехи, товарищ Анна, ведь я немало напутал в своей первой пробе руки. Признаюсь, я немного смущен: ведь великий мастер, особенно сейчас, награждает увесистыми ударами кое-кого из «оседлавших славу». Правда, я последнего не имею на своем счету, но все же отзыв Алексея Максимовича меня волнует».

Об ожидаемой статье он писал и Финкельштейну, и Новиковым, и Трофимову, и Жигиревой. Пять месяцев ждал он этой статьи. К сожалению, она так и не появилась.

Н. Островский продолжал работать над текстом романа «Как закалялась сталь». Он эту работу не прекращал до последних дней своей жизни.

Когда после выхода в свет второй части романа в московском издательстве «Молодая гвардия» стали готовить повторное издание, Островский самостоятельно пересмотрел и заново отредактировал первую часть книги. Об этом 19 апреля 1934 года он сообщает секретарю редакции журнала «Молодая гвардия» Соне Стесиной:

«Отредактировал для второго издания первую книгу: борьба за чистоту языка, все слова нарочитые и грубые выброшены».

Весной того года широко обсуждалась литературной общественностью статья А. М. Горького «О языке» — Н. Островский воспринял статью Горького как руководство к действию.

«Я открываю первую книгу своей повести, вновь читаю знакомые строки, — и статья Горького, этого великого мастера словесной живописи, открывает мне глаза; я вижу, где написано плохо, и ряд слов, ненужных и нарочитых, безжалостно зачеркивается, и если повести суждено снова выйти в свет, то их уже в ней не будет», — писал Н. Островский в статье «За чистоту языка», напечатанной в журнале «Молодая гвардия» летом 1934 года.

Работа Н. Островского над текстом новых изданий романа носила отнюдь не только литературно-эстетический характер; текст подвергался не просто литературной правке — вновь и вновь выверялось идейное звучание отдельных сцен и эпизодов.

Узнав о том, что книга переводится на польский язык, он вводит новые эпизоды, в которых раскрывает участие поляков в общей борьбе. Об этом он сообщает сотруднице издательства «Молодая гвардия» инструктору по массовой работе А. И. Подгаецкой:

«Во-первых, ввожу в эпизодах расстрела поляками нашей подпольной организации тот факт, что поляк-солдат, радиотелеграфист, имевший связь с подпольным комитетом, тоже был приговорен к расстрелу военно-полевым судом и расстрелян за два дня до общей казни, а другой солдат, писарь штаба, приговорен к 20 годам каторги. Этим самым борьба за Советскую власть рисуется не как дело лишь одних украинцев.

Во-вторых, образ поляка-революционера, машиниста, старика Полентовского Вячеслава Сигизмундовича, должен быть расширен в национальном разрезе в противовес польским панам типа Лещинского и других.

Есть еще два рабочих-поляка, принимавших участие в борьбе за Советскую власть. И если расширить обрисовку комиссара продовольствия Тыжицкого (тоже поляка, о нем сказано лишь два слова), то этим самым несколько сгладится то возможное впечатление, что все поляки сплошь отрицательные типы, что, конечно, ни в коем случае не входило в мои замыслы и что резко противоречило бы действительности».

Между тем выходит книга и на Украине. В июле 1934 года харьковское издательство «Молодой большевик» выпускает обе части романа «Как закалялась сталь» одной книгой. (Редактор Д. К. Вишневский.) Издание приурочено к юбилейному пленуму, посвященному пятнадцатилетию комсомола Украины.

На титульном листе первого украинского издания читаем: «Ленінському комсомолові України, що виховав мене, присвячую свою працю. Н. Островский».　

О своей радости Николай немедленно сообщает в Москву Караваевой:

«Мои новости: И июля в Киеве происходил юбилейный пленум ЦК ЛКСМУ… Пленум и комсомольский! праздник прошли оживленно, с подъемом, издательство ЦК ЛКСМУ «Молодой большевик» к юбилею приурочило украинское издание «Як гартувалася сталь», обе части в одном томе. Книга сделана прекрасно. Она была роздана 500 делегатам пленума…»

Много сил и души вложил в это издание главный редактор «Молодого большевика», а впоследствии директор издательства К. Д. Трофимов, он редактировал второе, а позже и третье украинское издание книги.

Да, велик был спрос и на Украине. Книгу полюбили: три издания за два года!

Третье украинское издание было роскошное: часть тиража — в обложке серебристого цвета, с барельефом Корчагина, а супер целлулоидный, малинового цвета. Вплоть до сегодняшнего дня я не видела другого такого издания: Островский держал эту книгу около себя и всем, кто приходил, обязательно показывал.

Надо сказать, что в 1934 году на Украине текст романа издали по рукописи, полученной прямо от автора и почти без изменений. Так, впервые здесь были напечатаны слова о смысле жизни, которые позднее стали как бы эмблемой романа и заповедью для миллионов читателей во всем мире. Правда, они тогда не были еще достаточно отшлифованы Островским.

По сохранившейся рукописи можно проследить работу Островского над этим афоризмом. Читаем рукопись:

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькую и мелочную жизнь только для его «я», своего желудка, и чтобы, умирая, смог сказать, что вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире — борьбе за идею коммунизма».

А вот как звучат эти строки в украинском издании. Я даю русский перевод:

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое — только для себя, и чтобы, умирая, смог сказать, что вся жизнь и все силы отданы самому прекрасному в мире — борьбе за общее дело».

Но и эта редакция не удовлетворила Островского. В 1935 году он снова возвращается к этому тексту. Из украинского издания были убраны слова: только для себя, а вместо слов борьбе за общее дело размышление Корчагина было завершено словами: борьбе за освобождение человечества.

В окончательной редакции, в московском издании романа 1935 года монолог Павла прозвучал так:

«Самое дорогое у человека — это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое и чтобы, умирая, смог сказать: вся жизнь и все силы были отданы самому прекрасному в мире — борьбе за освобождение человечества».

Непрерывная работа Николая Островского над новыми изданиями заставляет нас поставить один принципиально важный вопрос: какой же вариант текста романа «Как закалялась сталь» следует считать каноническим? Вопрос не праздный: даже и много лет спустя об этом велись споры. Поэтому я хочу ответить на вопрос ясно и недвусмысленно.

Итак, до 1935 года роман «Как закалялась сталь» издавался несколько раз:

В журнале «Молодая гвардия» в 1932 году, № 4, 5, 6, 7, 8–9 (первая часть).

В журнале «Молодая гвардия» в 1934 году, № 1, 2, 3, 4, 5, 6 (вторая часть).

В издательстве «Молодая гвардия» — отдельной книгой — 1932 год (первая часть).

В издательстве «Молодая гвардия» — отдельной книгой — 1934 год (вторая часть).

В издательстве «Молодая гвардия» — двумя отдельными книгами — 1934 год (первая и вторая части).

В издательстве «Молодой большевик» — обе части в одной книге — 1934 год, на украинском языке.

В каждом случае текст редактировали заново. Таким образом, получилось несколько разных редакций. Чтобы избежать в дальнейшем разнобоя, Островский, готовя роман для первого массового издания, решил создать окончательный текст. Для этого он заново пересмотрел рукописи вместе с редактором издательства «Молодая гвардия» И. Гориной. В этом виде роман и был опубликован в 1935 году массовым тиражом в «Молодой гвардии». Н. Островский называл это издание «третьим русским» и рекомендовал впоследствии печатать роман только по этому изданию.

Об этом он писал 23 мая 1935 года М. 3. Финкельштейну и Ц. Б. Абезгауз: «Приезжала редактор Горина. Пересмотрели с ней всю рукопись «Как закалялась сталь», и третье, массовое издание 100 тысяч выйдет вполне такое, как я хочу».

Любопытно, что, готовя роман для первого массового, третьего московского издания и опуская ряд сцен, Островский посылает письмо в Харьков К. Д. Трофимову с просьбой изъять соответствующие места из очередного украинского издания.

Исключается, например, эпизод с «рабочей оппозицией». «В этом третьем издании по моему желанию, — писал Островский Трофимову, — выброшен эпизод, где Павка попадает в рабочую оппозицию… Сделал я это потому, что образ молодого революционера нашей эпохи должен быть безупречен и незачем Павке путаться в оппозиции».

Убраны и некоторые сцены со стариком Кюцамом.

Вот как Островский мотивирует это в письмо Трофимову:

«…После бесед с целым рядом руководящих товарищей, следуя их советам, я решил зачеркнуть во второй части романа «Как закалялась сталь» несколько строк, там, где описывается встреча Корчагина со стариком Кюцамом. Антисоветский топ старика режет уши — здесь надо кое-что переработать или просто зачеркнуть…»

Однако некоторые сцепы Островский восстанавливает. Например, восстановлен разговор Павла с матерью перед отъездом его из дому.

«— Я, маманя, слово дал собе девчат нс голубить, пока на всем свете буржуев не прикончим. Что, долгонько ждать, говоришь? Нет, маманя, долго буржуй не продержится… Одна республика станет для всех людей, а вас, старушек да стариков, которые трудящие, — в Италию, страна такая теплая по-над мором стоит. Зимы там, маманя, никогда нет. Поселим вас во дворцах буржуйских, и будете свои старые косточки на солнышке греть. А мы буржуя кончать в Америку поедем».

Многие страницы рукописи, убранные Островским из текста при его доработке, я впоследствии передала в ЦГАЛИ. Я хотела бы уточнить, что большинство из этих страниц были опубликованы в первом украинском издании и ушли из последующих изданий по воле автора, продолжавшего совершенствовать текст.

Закончив работу с И. Гориной, Островский послал Трофимову последние поправки и прибавил: «В будущих изданиях мне их делать не придется».

Так думал Островский. Но жизнь подсказала другое. Несмотря на напряженную работу над следующим романом «Рожденные бурей», он по-прежнему все время возвращался к книге о Корчагине. Последняя правка была им внесена в последнее прижизненное издание, которое вышло в московском издательстве «Молодая гвардия» в 1936 году. Я сохранила экземпляр, в котором по указанию Островского пометила эти поправки.

Их было немного, всего одиннадцать. Но Островский тщательно следил, чтобы они не затерялись. Во всех документах, материалах и рукописях у Островского был заведен строгий порядок: все исправления в тексте выписывались отдельно; составлялся перечень поправок, который и рассылался в издательства.

Как только Островский узнавал об очередном предполагаемом издании романа, он сейчас же посылал в издательство список необходимых изменений и исправлений и просил обязательно поместить на титуле номер очередного издания. Он сам вел учет изданий. По его просьбе была заведена общая тетрадь («розовая», как мы ее называли по цвету обложки), в эту тетрадь вписывали очередное издание с указанием города, издательства, тиража и цепы.

При получении новой книги, в часы отдыха Островский любил ее «смотреть».

— Ну, давай-ка сейчас книгу мне. Какой тираж? Сколько стоит книга?

Эти вопросы были всегда первыми. И если книга стоила дорого, это очень огорчало Островского:

— Надо, чтобы книга была дешевой, чтобы она была доступна любому!