Никто, кроме тебя 2

Глава 15

День полицейского комиссара первого уровня Анхеля Парры, как и всегда, начинался с просмотра многочисленных корреспонденций…

Как и всякий администратор, а тем более полицейский администратор, Парра получал великое множество самых разнообразных деловых пакетов из Министерства юстиции, рекламных проспектов фирм, торгующих оружием, электронными системами прослушивания, компьютерной техникой и средствами самозащиты. Всё это, не читая, Анхель отправлял в мусорную корзину…

Тем более, что содержание подавляющего большинства корреспонденции он знал наизусть; предписания из министерства были столь удручающе однообразно, и к тому же написаны столь тяжёлым казённым языком и настолько бесполезны, что Анхель не считал возможным даже вскрывать конверты…

Кстати говоря, за всё время службы Анхеля в должности полицейского комиссара ещё не было ни одного случая, чтобы он пострадал за невыполнение какого-либо предписания начальства – иногда у него просто возникало впечатление, что чиновники, которые составляют и рассылают подобные бумаги, никогда не интересуются эффективностью своей работы…

Впрочем, самому сеньору Парре до этого не было абсолютно никакого дела…

Он был доволен тем, что ему не приходится отвлекаться на чтение идиотских бумаг, а тем более на выполнение предписаний, которые там указаны.

Да, Анхель Парра не жаловал служебную корреспонденцию, каждое утро уборщица выносила из кабинета полную корзину нераспечатанных писем…

Однако это довольно странное письмо, судя по виду, безусловно, частного характера, – он всё-таки решил прочитать…

Конверт был какой-то очень дешёвой бумаги, серый, с криво приклеенной маркой… На конверте аккуратным почерком малограмотного человека было выведено:

Штемпель почтового отделения, находившегося неподалёку, в этом же квартале свидетельствовал, что это письмо было отправлено кем-то из жителей квартала.

Кстати говоря, обратный адрес отсутствовал.

«В слове «комиссар» – грамматическая ошибка, – как-то меланхолически отметил про себя Парра. – Что ж, посмотрим… Наверняка, какая-нибудь кляуза на такого очень аморального соседа, который водит после полуночи молоденьких сеньорит в свою квартиру и слушает с ними магнитофон… Ну-ка, ну-ка…»

Вскрыв конверт, Анхель неторопливо вынул небольшой листок такой же очень дешёвой полупрозрачной бумаги, сложенной вчетверо и развернул его…

– Ну-ка, ну-ка…

Письмо гласило:

Ни даты, ни какой-либо уточняющей подписи, кроме этой – «Друг Правосудия», в письме не было…

Парра недоумённо повертел письмо в руках и ещё раз перечитал.

Анхель растерянно пробормотал:

– Мартин Тринидад Санчес…

Нет, ошибки быть не могло, и адрес, и имя, и фамилия полицейского комиссара – всё совпадало…

И что особенно поразило Парру, что анонимный друг прекрасно знал имя, которым назвался преступник, позвонив по телефону…

– Друг Правосудия, – растерянно произнёс Анхель, – ничего не понимаю…

Полицейский комиссар ещё раз повертел письмо в руках, стараясь таким образом почерпнуть хоть какую-то информацию…

Однако этого ему так и не удалось.

– Что за чертовщина?!… – вновь прошептал Парра. – Хорошо, допустим, кому-то не нравится Мигель Габриэль де да Фронтера, хотя, с другой стороны, кому этот человек мог сделать что-нибудь такое, за что его могли так возненавидеть?… Ну, хорошо, допустим, кто-то проиграл ему крупную сумму денег, и теперь таким вот оригинальным способом решил свести с ним счёты… Это вполне по законам жанра… Вполне естественная месть выигравшему в карты… Тем более что не далее, как несколько дней назад, Мигель Габриэль хвастался мне, что выиграл что-то около пяти тысяч песо… Так, допустим, так оно и есть… Теперь дальше: в нашем квартале загадочно гибнет всеми уважаемый человек, хозяин «Золотого барана»… Убийца до сих пор не найден… Что же остаётся?…

Анхель развалился на стуле и задумчиво посмотрел за окно. На площадку перед участком подъехала полицейская машина с красным крестом на капоте…

– Чёрт побери, наверное, опять что-то случилось, – подумал полицейский комиссар и недовольно отвернулся от окна…

Дело в том, что подобные машины всегда появлялись только в двух случаях: в случае находки трупа или в случае тяжёлого ранения кого-нибудь из жителей…

Точно такая же машина с большим красным крестом на капоте приехала на площадку в тот памятный день, когда в переулке Нимейроса был найден труп несчастного хозяина «Золотого барана»…

Анхель Парра очень не любил эту машину с красным крестом, он знал, что от неё можно ждать только неприятностей…

«Ладно, потом выясню, что за машина и чего ей тут надо, – подумал Анхель. Вернувшись к первоначальной теме, он продолжал свои размышления: да, остаётся преступник, убийца дона Хуана Франциска. Так что же остаётся убийце?… Свалить это убийство на Мигеля Габриэля?… Ну, допустим, так… Тогда возникает вопрос. Откуда же этот самый чёртов Друг Правосудия, знает, каким именно именем назвался преступник по телефону?… Ведь об этом знали только двое: я и Романо… Остаётся предположить, что письмо написано молодым Сантильяной… Но ведь это просто уму непостижимо!… Зачем, чего ради Романо писал бы мне анонимку, неужели он не мог явиться ко мне сюда и сказать с глазу на глаз?!… Кроме всего прочего, он же видит меня каждый день… Испугался Мигеля Габриэля?… Чушь, я никогда в жизни в это не поверю… Тогда, следуя такой логике, ничего другого не остаётся предположить, чем обвинить де ла Фронтеру в этом преступлении… Впрочем, в то, что Романо испугался Мигеля Габриэля, я никогда не поверю, как, впрочем, н в то, что мой друг мог совершить это ужасное преступление…

Поднявшись из-под стола, Парра принялся нервно ходить по комнате…

Он был обескуражен, возбуждён и возмущён одновременно…

– Хорошо, – продолжал он свои размышления вслух, – хорошо… Кто же это мог сделать?… Так, ещё раз: об имени Мартин Тринидад Санчес на всём белом свете знали только я, Романо и…

Прищурившись, Анхель ещё и ещё раз прокрутил в голове сложившуюся ситуацию.

– Ну, ну, кто же ещё мог об этом знать?… – подумал он. – Ну, думай, Анхель, думай!…

Парра иногда приободрял подобным образом самого себя…

– Ну, кто же ещё?… Имя Мартина Тринидада Санчеса, частного поверенного из Гвадалахары, звало только трое: я, Романо, и…

Внезапно Анхеля осенило: ведь если сам преступник, позвонив по телефону в тратторию «Золотой баран», назвался этим именем, стало быть, он и мог написать это анонимное письмо!

«Да, так оно и есть, – решил Парра, – даю голову на отсечение, что письмо написал именно он… Так, так, хорошо, уже ближе. Теперь остаётся только узнать, кто же преступник… Впрочем, какие ещё могут быть сомнения!… И так всё понятно…»

Однако полицейскому комиссару необходимо было подстраховаться ещё и ещё раз…

Подойдя к селектору внутренней связи, Парра нажал кнопку:

– Капрал Оливейра!…

Из динамика послышался голос дежурного по участку полицейского:

– Слушаю, сеньор комиссар!

Парра твёрдым голосом произнёс:

– Зайдите ко мне…

Спустя минуту полицейский комиссар уже давал указания капралу:

– Вот это письмо, – он коротко кивнул на стол, – срочно отдайте на графологическую экспертизу… Пусть заодно снимут и отпечатки пальцев… Только не напутайте, как в прошлый раз; ведь письмо читал и я, так что смотрите, там могут быть и мои отпечатки…

Капрал коротко козырнул:

– Слушаюсь, сеньор комиссар!…

Капрал, осторожно положив при помощи пинцета письмо и конверт, в котором оно пришло, в целлофановый пакет, удалился…

Анхель, усевшись за своё место, облегчённо вздохнул и, вынув из кармана сигареты, с видимым удовольствием закурил…

– Так, – сказал он сам себе, – я не хочу, конечно же, загадывать, но мне кажется, я знаю, кто написал это письмо… Кажется, знаю… Что ж, остаётся дождаться результата экспертизы…

Капрал Оливейра, точно угадав мысли своего начальника, вызвал Анхеля по селектору.

– Сеньор полицейский комиссар, – произнёс он, – я только что послал курьера в лабораторию…

Анхель нетерпеливо спросил:

– Ну, и что?…

– К сожалению, результаты будут не позже, чем через сутки…

Парра недовольно поморщился, сутки для него было слишком много…

– А почему так долго?…

В голосе Оливейры послышались извинительные интонации, будто бы он был в чём-то виноват.

– В лаборатории очень много работы…

– Бездельники, – поморщился Парра.

Оливейра закашлялся:

– Они просто не успевают…

– Ладно… Большое спасибо, – ответил Анхель и отключил селектор.

После этого Анхель выпустил через нос сизоватую струйку табачного дыма и задумался…

«Мигель Габриэль, Мигель Габриэль… Нет, наверняка и ему что-то известно… Но почему он не хочет говорить?… Почему он не сказал мне о том, что ему известно тогда, когда мы с ним виделись в последний раз?… Тогда интересно – кто же?… Неужели Луис Трехо?… Мне кажется, они никогда не были знакомы… Гм-м-м… Что его сдерживает?… Может быть, его просто запугали?… Нет, тогда бы он наверняка рассказал мне об этом – ведь я для этого человека не просто комиссар полиции, но ещё и товарищ, и друг… Нет, что-то тут не так…»

Парра затушил сигарету.

От плохо потушенного окурка шёл едва заметный прямой дымок, завихрявшийся на конце. Дымок этот напоминал какое-то фантастическое полупрозрачное дерево из забытой детской сказки…

Вспомнив о том, что вчера, во время бессонницы, он собирался начать день с визита к де ла Фронтере, полицейский комиссар уже поднялся со своего места, чтобы отправиться домой к своему приятелю, однако в этот момент в дверь постучали.

– Прошу!…

Дверь раскрылась.

Парра поднял глаза – на пороге стоял сеньор Антонио Ломбардо…

«Ладно, – подумал Анхель, – думаю, что Мигеля Габриэля я ещё успею сегодня увидеть…»

Очень любезно улыбнувшись вошедшему, коротко кивнул:

– Прошу вас, дон Антонио…

Несмело пройдя в кабинет, Антонио закрыл дверь…

Антонио просто не находил себе места…

Он мучался без своей любимой дочери, ему было плохо, почти физически… Он потерял аппетит, он плохо, не мог смотреть на еду… За эти несколько дней Ломбардо похудел на тридцать фунтов, и его костюм болтался на убитой горем фигуре, как на вешалке…

Однако Антонио мучился вдвойне, глядя на Ракель: лицо его жены было буквально чёрное, глаза ввалились, они высохли от слёз…

И хотя Ломбардо всячески пытался приободрить свою жену, поминутно повторяя, что девочка обязательно найдётся и всё будет хорошо, время шло, а Пресьоса так и не находилась… Более того, похитители за эти дни так и не выдвинули своих требований…

И присутствие духа начало постепенно покидать Антонио Ломбардо…

В это утро он, одевшись и заставив самого себя что-нибудь съесть, чтобы не обессилеть окончательно, отправился в полицейский участок, с целью выяснить у полицейского комиссара всё, что тому известно о пропавшей Пресьосе…

Парра искоса смотрел на сеньора Ломбардо, которого очень и очень уважал, с нескрываемым сочувствием и печалью…

Ещё бы!…

Хотя у самого полицейского комиссара никогда не было детей, он прекрасно понимал убитого горем отца…

Парра и сам не представлял, какие нечеловеческие силы надо было найти в себе, чтобы выдержать подобный груз… Поэтому он всякий раз, встречаясь с сеньором Ломбардо, держал себя подчёркнуто более чем доброжелательно и корректно, стараясь даже намёком или полунамёком не обидеть его отцовских чувств…

– Прошу вас!… – повторил Анхель, указывая на стул рядом со своим рабочим местом.

Антонио устало опустился на стул.

– Доброе утро…

Анхель ободряюще улыбнулся.

– Рад вас видеть… Я всегда рад вас видеть, сеньор, честное слово…

Антонио лишь поморщился, ему было не до привычных любезностей… Однако всё-таки посчитал неучтивым не ответить на любезность хозяина…

– Я тоже рад вас видеть…

Вынув из кармана пиджака пачку сигарет, сеньор Ломбардо спросил:

– Я могу закурить?…

Анхель в ответ подвинул к нему поближе большую хрустальную пепельницу.

– О да, конечно… О чём разговор, чувствуйте себя, как дома…

Ломбардо, нервно прикурив, испытующе посмотрел на полицейского комиссара…

Он мог ничего и не говорить, он мог просто сидеть, молчать и смотреть в какую-то одному ему известную пространственную точку перед собой. В этом печальном взгляде Анхель и без слов прочитывал один-единственный вопрос…

Улыбнувшись, Парра произнёс:

– Вы знаете, дон Антонио, я не хотел вас обнадёживать раньше… Ну, когда встречал вас на улице, и вы спрашивали, как продвигается дело…

Антонио, глубоко затянувшись, коротким жестом сбил пепел с сигареты и внимательно посмотрел на сеньора Анхеля Парру.

– Ну, и…

Анхель вновь улыбнулся.

– Ну, а теперь я уже располагаю кое-какой информацией…

Антонио насторожился.

– О чём?…

Анхель, стараясь казаться профессионально спокойным, произнёс:

– О предполагаемом преступнике, сеньор… А то о ком же ещё?…

В ответ Антонио порывисто подался всем своим корпусом вперёд…

– То есть…

– Да, да, сеньор…

– Вы хотите сказать, что знаете имя человека, который похитил нашу маленькую девочку?…

Сделав какой-то неопределённый жест, полицейский комиссар ответил:

– Ну, не так всё тут просто, как может показаться на первый взгляд…

Антонио прищурился.

– То есть…

Тяжело вздохнув, полицейский комиссар начал следующим образом:

– Наверняка вы и сами догадываетесь, что убийство дона Хуана Франциска Сантильяны и похищение вашей маленькой – одних и тех же рук дело…

Ломбардо коротко кивнул.

– Предполагаю…

Анхель продолжал:

– И вот теперь все нити этого убийства, можно так сказать, у меня в руках…

Ломбардо посмотрел на своего собеседника с некоторым недоверием.

– Вот как?…

Едва заметно улыбнувшись, полицейский комиссар согласно кивнул.

– Да, наверняка…

– То есть…

Анхель, поняв, что Антонио несколько успокоился, позволил себе едва заметно улыбнуться…

– То есть, этим самым я хочу сказать, что, арестовав преступника за одно преступление, я смогу выяснить, каким же образом и для каких целей он совершил другое… Тогда, думаю, он быстро вернёт маленькую Пресьосу…

Антонио Ломбардо слушал полицейского с неослабевающим вниманием.

– А если нет?…

– Что – нет?… – не понял Парра.

Антонио, стряхнув пепел, пояснил:

– А если… Если преступник…

Ломбардо и сам боялся произнести вслух что, а «если»… Ему иногда начинало казаться, что его маленькая девочка уже мертва, и что он больше никогда не увидит её… В такие минуты отчаяния Антонио был готов биться головой о стенку…

Однако Парра был настолько далёк от подобных мрачных мыслей, что так и не понял хода размышления своего собеседника…

Он только спросил:

– Если что?…

Ломбардо несмело сказал:

– Если… если преступник откажется отдать мою девочку, – произнёс Антонио, не решаясь вслух высказывать свои опасения. – Если… если он не захочет сделать это по каким-нибудь причинам…

Парра успокоительно махнул рукой.

– Ну, – произнёс он, – если он не захочет этого сделать… Тогда мы найдём способы заставить его… Не забывайте, сеньор Ломбардо, что похищение детей – очень тяжёлое преступление… Особенно у нас, в Мексике, где детей просто боготворят.

Очень часто люди, оказавшиеся в тяжёлой, как иногда им самим кажется безнадёжной ситуации, готовы хвататься за какую-нибудь более чем призрачную надежду, как утопающий за соломинку; однако ещё чаще люди, поняв, что положение их просто катастрофично, безвыходно, падают духом, и надежда, ещё недавно казавшаяся такой близкой, окончательно покидает их…

Так случилось и с доном Антонио: надежда сменялась отчаянием, а отчаяние – надеждой; наконец, он решил, что теперь следует готовиться к самому худшему варианту, к тому, что он уже никогда в жизни не увидит свою маленькую дочь, не услышит её весёлого смеха…

Да, теперь Ломбардо за это время был готов ко всему, даже к самому худшему.

– Ну, а если…

Однако на этот раз Анхель перебил его более решительным тоном:

– Дон Антонио, бросьте эти мрачные мысли… Если я говорю, что всё будет хорошо, то так оно и будет… Не надо накручивать себя…

Антонио тяжело вздохнул.

– Тогда почему же этот похититель до сих пор не связался со мной или с вами и не выдвинул своих условий? – спросил он.

В ответ Парра, только неопределённо пожав плечами, произнёс:

– Не знаю… Думаю, что когда мы арестуем преступника, то наверняка узнаем и это. Хотя, как мне кажется, вскоре он обязательно выдвинет свои требования… Теперь он просто выжидает, как же повернутся дальнейшие события, неужели непонятно?…

Вопросительно посмотрев на полицейского комиссара. Ломбардо напомнил:

– Сеньор Парра, вы с самого начала, как только я пришёл сюда, сказала мне, что располагаете какой-то информацией о преступнике…

Парра важно наклонил голову.

– Совершенно верно…

Антонио продолжал:

– И вы утверждаете, что похищение моей несчастной дочери и убийство дона Хуана Франциска – дело рук одного человека…

На этот раз Анхель не был стать категоричен, как в предыдущий.

– Я не могу сказать это со стопроцентной уверенностью, я только хочу сказать, что у меня есть достаточно весомые основания считать так…

Прищурившись. Антонио Ломбардо тихо, но очень напряжённо спросил:

– Не, и кто… кто он…

– В смысле?…

Голос убитого горем отца срывался.

– Кто убийца?…

Парра развёл руками.

– Ну, извините, но этого я не могу вам сказать… Не могу, и не просите…

– Почему?…

Анхель, кивнув, произнёс:

– Профессиональная тайна…

После этих слов он вновь развёл руками – мол, извините, ничем не могу помочь, так вот уж получается, такая вот тайна…

– Тогда для чего же вы сказали мне, сеньор Парра, что вскоре арестуете похитителя?…

Анхель только едва заметно улыбнулся.

– Ну, как вам сказать… – Парра уже хотел было сказать: «чтобы вы, наконец, хоть немного успокоились и приободрились», однако решил несколько изменить формулировку и сказал: – Чтобы вы не падали духом…

После этого в кабинете полицейского комиссара зависла довольно-таки долгая, напряжённая пауза… И Антонио, и Парра думали каждый о своём, но в то же время об одном и том же…

Первым нарушил молчание Ломбардо. Подняв взгляд на Анхеля, он произнёс:

– Мне кажется, я знаю, о ком идёт разговор…

Анхель прищурился.

– То есть.

Мрачно посмотрев на полицейского комиссара, Антонио изрёк:

– Я знаю, кто похитил мою маленькую девочку… Я знаю этого человека…

После этих слон полицейский комиссар очень сильно пожалел, что вообще затеял с доном Антонио весь этот разговор…

«Я только хотел его хоть как-нибудь успокоить, – в качестве самооправдания подумал Анхель, – а он, ещё чего доброго, сейчас же пойдёт мстить… Да, не надо было мне ему говорить…»

Сеньор Ломбардо с расстановкой повторил:

– Да, я знаю, я знаю этого человека… Я слишком даже хорошо знаю его…

Парра метнул в собеседника короткий косой взгляд и ещё раз подумал: «Нет, всё-таки я очень зря затеял с ним этот разговор… А теперь отступать уже поздно… И всё-таки, как иногда я бываю неоправданно болтлив…»

Поднявшись со своего места, Антонио с растерянным видом попрощался:

– Ну, всего хорошего, сеньор полицейский комиссар… До свидания…

Тон, которым была произнесена эта фраза, заставил Анхеля насторожиться.

– Вы куда?…

Антонио вымученно улыбнулся.

– Так…

– То есть?…

Ломбардо как-то неопределённо махнул рукой.

– Так… – повторил он всё тем же тоном. – Пойду по делам…

Анхель прищурился.

– По каким?… Если конечно, не секрет?…

Антонио развёл руками.

– Разве мало ли у такого человека, как я, может быть дел?…

В этой фразе Луис услышал легко читаемый подтекст: «Да, теперь мне всё известно, и теперь главное дело моей жизни – покарать убийцу и похитителя!… И никто меня в этом не остановит!…»

Анхель улыбнулся, пытаясь хоть таким образом разрядить обстановку.

– Только не следует самостоятельно вершить правосудие, – произнёс он.

Да, эта последняя фраза лишний раз убедила Антонио в том, что похититель Пресьосы, убийца дона Хуана Франциска Сантильяны – не кто иной, как Луис Трехо…

Жёстко посмотрев на Анхеля, Ломбардо произнёс:

– Ну, если силы правопорядка не в состоянии… Что же ещё остаётся отцу?…

Поднявшись из-за стола, Парра быстро подошёл к Ломбардо и, честно посмотрев ему в глаза, произнёс:

– Дон Антонио!… Я очень, очень прошу вас… Не надо… Воздержитесь от таких необдуманных поступков… Не стоит…

Однако взгляд Ломбардо по-прежнему выражал всю ту же решимость…

– Нет, сеньор полицейский комиссар, я слишком долго ждал… Я не могу больше ждать… Извините, но у меня просто нет другого выбора!

Вяло улыбнувшись, Анхель произнёс:

– Ну… Может быть, вам стоит обождать ещё хотя бы… Ну, два-три дня?…

И он с надеждой посмотрел в глаза собеседнику.

– Сколько?…

– Два или три дня… Пока я оформлю кое-какие юридические формальности…

Антонио нервно передёрнул плечами.

– А Пресьоса?…

– А что Пресьоса?…

Антонио тяжело вздохнул.

– Я ведь столько времени не видел свою маленькую девочку!…

– Успокойтесь…

Губы Антонио нервно дрожали… Он просто не находил себе места…

– Как я могу быть спокоен?… Ведь… моя девочка… Я столько её не видел…

Лицо Антонио передёрнул нервный тик…

«Боже, как ему тяжело, – подумал Парра, с сочувствием глядя на дона Ломбардо, – как ему тяжело!… И я ничего не могу сделать для него…»

Помолчав с минутку и дождавшись, пока Ломбардо успокоится, Анхель произнёс:

– Дон Антонио!… Я хотел бы, чтобы вы вняли голосу благоразумия… Отправляйтесь домой и ждите… Даю вам честное слово, что через несколько дней преступник будет арестован, и ему будут предъявлены обвинения по всей строгости закона…

Неожиданно Антонио согласился.

– Хорошо, – сказал он, – хорошо…

Анхель заметно повеселел.

– Значит, мы договорились?…

Ломбардо как-то очень неуверенно кивнул.

– Ну да…

После этих слов он открыл дверь и, пошатываясь, пошёл из кабинета…

Когда Антонио ушёл, Анхель в изнеможении опустился на стул.

Несмотря на то, что его рабочий день только-только начался, он был вымотан до последнего градуса.

Дело в том, что Парра всегда воспринимал проблемы близких или просто симпатичных ему людей близко к сердцу, и разговор с сеньором Ломбардо вымотал у него слишком много энергии…

Вынув сигарету, полицейский комиссар щёлкнул никелированной зажигалкой, пустил в потолок колечко дыма и потянулся к селектору внутренней связи…

Ему не терпелось узнать, готовы ли результаты графологической экспертизы…

– Капрал Оливейра, – произнёс он, нажав кнопку, – есть ли что-нибудь из лаборатории?…

Ответ был неутешителен.

– Увы, пока что ничего…

– Как только что-нибудь появится, сразу же дайте мне знать, сказал Парра.

– Хорошо, сеньор, – ответил Оливейра.

Анхель, вспомнив, что лаборатория запросила совершенно неоправданно большие, по его собственному мнению, сроки для проведения экспертизы, ещё спросил:

– Когда они там обещают?…

– Я всё-таки думаю, что результаты будут готовы не раньше, чем через сутки…

«Да, правильно говорят: ждать и догонять – нет ничего хуже, – вспомнил Анхель Парра старую пословицу. – Ждать и мне, и этому несчастному дону Антонио пришлось и, ещё, по-видимому, придётся более, чем достаточно… А вот придётся ли догонять?…»

Затушив сигарету, Парра принялся вспоминать, что же ещё он хотел сегодня сделать.

«Ага, – вспомнил он. – Ну конечно же: мне необходимо увидеться с де ла Фронтерой!… И, чем скорее я это сделаю, тем будет лучше!…»

Вновь поднявшись из-за стола, полицейский комиссар открыл форточку и направился к выходу…

Полицейский комиссар угадал и на этот раз. Конечно же, это нелепое анонимное письмо, обвинявшее Мигеля Габриэля в тягчайшем преступлении, принадлежало авторству Луиса Трехо…

Дело в том, что перед тем, как отправиться на свидание с де ла Фронтерой, Луис, купив на ближайшей почте серый конверт и листок такой же серой дешёвой бумаги, написал корреспонденцию на имя Анхеля Парры и, запечатав конверт, бросил его в почтовый ящик…

В этом, как ни странно был свой резон – особенно, если взять во внимание то, что хотел сделать Луис с де ла Фронтерой…

«Допустим, – рассуждал Трехо, – допустим, получив это письмо, Парра поверит мне… Дальше есть два варианта: или Мигель Габриэль будет мёртв, а тогда дело об убийстве автоматически закрывается, или же, по каким-либо причинам, ещё будет жив… – Луис, совершенно безосновательно посчитав графа умнее и расчётливей, чем он есть на самом деле, думал, что он сумеет улизнуть из его рук. – А если будет жив, то у комиссара Парры ничего другого не останется, как если и не арестовать своего дружка, то, во всяком случае, взять его под подозрение… Главное в этом деле имя, которым назвался человек, звонивший в тратторию «Золотой баран». Мартин Тринидад Санчес из Гвадалахары… Я уверен, что Парра клюнет на это…»

Оставалось найти мотивацию убийства, и вскоре она была найдена…

Из-за чего граф Мигель Габриэль де ла Фронтера мог отправить на тот свет владельца «Золотого барана», сеньора Хуана Франциска Сантильяну?…

Ясно из-за чего.

Из-за денег…

А чего ещё можно ожидать от человека, который всё своё свободное время проводит в карточной игре, в пьянках и тому подобных пороках?…

Чего же ещё можно ожидать от человека, который, по его же собственному признанию, является «рабом своих страстей»?…

Чего же ещё можно ожидать от человека, которого вот уже как несколько не то, что месяцев, несколько лет никто в этом квартале не видел трезвым?…

Да, у людей, подобных де ла Фронтере, никогда не бывало денег, а деньги, как известно, нужны на удовлетворение порочных желаний…

Да, все прекрасно знали, что сеньор Сантильяна по свойственной ему доброте душевной иногда подкармливал Мигеля Габриэля…

Вполне возможно, иногда он даже давал ему и немного денег…

Давал?…

Просто так?…

Безвозмездно?…

И ничего за это не просил?…

Да быть того не может!…

У владельца траттории все деньги были на учёте – без преувеличения, каждый песо… Деньги делают деньги. Этот принцип известен всем…

Тогда почему же Хуан Франциск должен был давать своему нахлебнику деньги просто так?…

Ведь заведение «Золотой баран» – это не частное бюро пожертвований и не какая-то там благотворительная организация…

Значит…

Значит, сеньор Сантильяна, скорее всего, не давал деньги, а одалживал их…

О-дал-жи-вал.

Понятно?…

А Мигель Габриэль тратил их на карты, на выпивку и на женщин… А когда пришло время расплачиваться с долгами, то не нашёл ничего лучшего отправить своего благодетеля и кредитора на тот свет…

Так проще и дешевле.

Такова была логика Трехо.

Во всяком случае, точно так поступил бы он сам, оказавшись на месте Мигеля Габриэля…

И Луис, следуя этой примитивной, кондовой логической цепочке, которую он вывел, исходя из своих взглядов на жизнь, считал, что точно также должен был подумать и полицейский комиссар Анхель Парра…

Опустив письмо, в почтовый ящик, Луис Трехо, необычайно довольный своим изощрённым коварством и своим умением просчитывать ситуацию, отправился домой…

Дома он достал из тайника деньги, полученные недавно от дона Педро. Их было что-то чуть больше полуторасот тысяч песо. Отсчитав сто тысяч, Трехо завернул их в целлофановый пакет и положил во внутренний карман пиджака…

До встречи с Мигелем Габриэлем оставалось ещё несколько часов…