Нить вечной судьбы

Глава восемнадцатая. Он один против всех

Семнадцатилетний разведчик без сна продолжал опрометью продвигаться на север. Его цель лежала далеко от пределов своего дома, в котором он всегда был лишним. За неделю тернистого и сложного пути он не встретил ни одного человека. Он их даже не слышал. Стремительно проносясь среди голубых сосен с удивительно белыми стволами, он оставлял за собой следы в белоснежной траве, окрашенной в розовый цвет нависшими облаками. Молодой человек ощущал, как под его ногами плачет чужая земля. Пробегая мимо сиреневых деревьев и цветочных полян, фигура в черном не останавливаясь двигалась параллельно закату с запада.

Звезда Есу́ра укрывалась в свой годовой сон на все лето, чтобы на три года: всю осень, зиму и весну вновь вернуться на небосвод. Перед тем, как уйти за горизонт, Есу́ра приобрела сначала ярко-голубой, а затем фиолетовый и, наконец, белый цвет. Сами небеса отражали эту цветовую прогрессию своими опаловыми переливами. Ближе к горизонту сияющие фиолетово-изумрудные краски сменялись вересково-голубыми и затем, у самого горизонта, белыми цветами тишины. Наиболее ярко заря засияла сразу после захода гигантской звезды.

По мере снижения Есуры небо над головой стремительно окрашивалось в оттенки сгущающихся сумерек. Сразу после того, как Есу́ра скрылась за горизонтом, на восточной, противоположной стороне появился яркий сегмент голубовато-пепельного цвета, похожий на дымку. По мере движения Есуры этот пепельный сегмент постепенно расширялся, органично сливаясь с наступающей темнотой неба. Вслед за этим, когда небесно-голубая звезда завершила свое схождение, из-под капюшона разведчика внезапно блеснула яркая вспышка голубого света.

Не останавливаясь, юноша мчался дальше, прислушиваясь к развивающейся звуковой картине леса. Среди этой симфонии звуков разведчик выделил новую ноту: слабый отзвук далекого костра. Рассчитав, что до него около двух километров, разведчик скрылся в тени, а его мысли быстро обрели форму.

— Что это? Звук костра, отчетливый и ясный. Примерно в двух километрах, — думал про себя сливающийся с тенями разведчик. — Надо подобраться ближе, и понять сколько впереди людей и кто они.

Холодная ночь окончательно прекратила освещать путь бегущему по нити судьбы разведчику. Юноша ускорился. Преодолев еще полтора километра, разведчик уловил отчетливый звук мужских голосов и рокот их разговора.

— Кому добавки? — спросил юношеский голос, его тембр сопровождался ритмичным помешиванием деревянной ложкой бурлящего чана.

— Мне, — ответил другой, с явным аппетитом доедая свою порцию.

— Наконец-то наступило лето. Первый летний рассвет — это ни с чем не сравнимое великолепие, — картавя вклинился третий голос.

— Да, лето пришло, а это значит, что скоро мы будем выдвигаться на Лострад, — уверенно промолвил мужчина.

— Что-то жутковато от этой мысли как-то. Признаться, от этой мысли у меня по спине бегут мурашки. Лострад хорошо укреплен, богат, удачно расположен, — сидя на грубом пне перед костром, добавил четвертый голос.

— Не переживай, жребий давно брошен. Лострадская позиция ясна, она проигрышная. Уязвимые места Лострада тщательно выверены, его судьба предрешена. Король Тормак продумал все на несколько шагов вперед, — стоя чуть дальше всех в карауле, картавя промолвил мужчина.

— Вы в нем так уверены… мне все равно как-то не по себе, — страшась будущего, произнес сидящий на пне.

— Ты видел с какой легкостью мы перебили колонну лострадской гнуси в лесу? До сих пор помню звук, как стрелы рассекает кольчугу. Эта победа была легкой благодаря Тормаку. Он наконец-то освободит нас от лострадского гнета и унижения. Мы пруанцы и мы победим, — встав и отойдя в сторону, приговаривал пруанец горячо жестикулируя. — Скоро наша земля освободится от лострадской мерзости.

Пятеро пруанцев ощутили неуловимый порыв сильного ветра и вскоре увидели на противоположной стороне разведчика, вооруженного обнаженным мечом, с которого стекла кровь. Из-за огромной скорости он не мог сразу остановиться, скользя пару метров по синей траве. В конечной точке его движения он развернулся лицом к пруанцам. Убедившись в их смерти, он оттолкнулся от земли, развернулся и вновь рванул на север.

Стоящий мужчина, уверяющий всех в победе, потянул руку в сторону, где мгновение назад стоял разведчик, и тут же свалился на землю. Из его шеи резкими брызгами хлынула кровь. Молодой человек сидевший на пеньке, переживающий из-за нападения на Лострад, тяжело захрипел. В его глазах стало темнеть, и он пал в костер, находящийся супротив. Юноша, отвечающий за готовку в эту ночь и дающий добавку своему товарищу, уронил блюдо на землю. Его ребра и легкие были пробиты молниеносным и точным ударом разведчика с шевронами Адайна. Он замертво повалился на бок. Тот, что протянул руки в ожидании добавки, лишился головы и свалился в сторону сильного порыва воздуха, оставленным черным силуэтом, растворившимся в ночи. Часовой, стоявший на пути убийцы, упал на колени, из раны в сердце хлынул багровый поток. Пруанцы были убиты в считанные секунды.

— Однозначно они были пруанцами. У меня совершенно нет времени на пустые разговоры с ними, — думал про себя разведчик, слыша позади горение тела, упавшего в костер, и бульканье крови умирающих людей. — Интересно, были ли они адептами? Неуверен в этом. Эти слишком медлительные, они даже не поняли, как умерли.

Разведчик продолжал свой путь на север. Еще шаг и под его ступней что-то разломилось.

— Хруст кости, — предположил молодой человек. Приглядевшись к тусклой земле, он различил множество костей, разбросанных по поверхности. — Теперь я понял, о чем говорили пруанцы у костра. Может быть, это тот самый отряд, который я сопровождал в Марше чести? Судя по состоянию погибших, похоже на то. Куда подевалась их броня и оружие? Вокруг лишь мелкие куски стали и ткани. Видимо, мародеры все растащили. Интересно, что с северным гарнизоном? Если он пал… то кругом одни враги.

Молодой человек с большой тяжестью на душе, расхаживал по обглоданным костям.

— В небесах, вечные братья, сыны Лострады, отдыхают в мире снов. Пеплом, рассеянным по степям и лесам, ветер несет их к родному дому, — тихо прошептал разведчик, воскрешая в памяти отрывок из книжного рассказа детства. — Это все, что осталось от вас? Спите спокойно. Я отомщу. Даю слово.

Пройдя сотню метров, силуэт, растворившийся в ночи, услышал не естественный звук для дикого, ночного леса.

— Треск дров? Никак не могу понять, откуда он исходит, — остановившись на месте и сосредоточившись на звуке, размышлял разведчик. Он пытался уловить нужный звуковой оттенок, бойкотируя все посторонние звуки шелеста, журчания и шуршания. — Справа. Похоже, с возвышенности — возможно, с холма. Туда мне и надо, хотя бы смогу осмотреться.

Разведчик вновь набрал невероятную скорость и двигался к источнику трескучего дровяного огня. Звук пламени усиливался, и верещание костра становилось более отчетливым в его ушах.

— Трое. Убью их и лягу спать до рассвета. Сил почти не осталось. На холме будет отличная позиция, откуда я смогу услышать всех, приближающихся, — обдумывал разведчик.

Момент и бесшумное очертание человека забрало жизни трех греющихся у костра пруанцев. Трех молниеносных ударов со спины и одной секунды вполне хватило для ликвидации противников. Разведчик наклонился вперед, нависая над телами павших. На раскрытой ладони одного из них лежал портрет девушки.

— Это его дочь? Нет, он слишком молод. Скорее всего младшая сестра, — согнув ноги и присев, размышлял юноша. — К ненависти, что росла между нашими народами, больше не удается поворачиваться спиной. Нам уже не избежать этой войны. Впереди — только муки и отчаяние. Шествие смерти будет сопровождать каждый наш шаг.

Внезапно из-за спины разведчика раздался мужской голос:

— Куда и зачем ты идешь?

Молодой человек остолбенел.

— Как? Неужели я настолько погрузился в свои мысли, что не услышал их приближения? — думал про себя окостеневший разведчик. — Или они подобрались так незаметно, потому что они адепты? Нет, это явно не адепты.

— Ты глухой или немой? Надеюсь, что второе. Потому что, если ты глухой, то смысл с тобой разговаривать? — огрызнулся мужчина, его раздражение было ощутимо. — Повторяю еще раз, куда и зачем ты идешь?

— Двадцать человек позади, еще шестьдесят у подножья. Дышат не легкими, а диафрагмой. Но сил у меня почти не осталось. Последних буду добивать на износе и последнем дыхании, — предавался раздумьям разведчик.

— Ты хоть шевельнись для приличия, — сердито продолжал пруанец.

— Я быстро расправлюсь с первыми пятнадцатью. Последние пять выживших могут успеть подать сигнал тревоги. Тем временем оставшиеся шестьдесят человек будут пробираться вверх по склону. Я брошусь им навстречу. Бежать вниз в темноте по такому крутому склону будет непросто. Я буду с трудом удерживать равновесие, но мне удастся набрать невероятную скорость и уничтожить их всех разом.

— Форма у тебя нелепая, ты один из адептов что ли? — сказал мужчина, поднеся факел ближе к разведчику. — Да нет, шевроны диковинные какие-то. Как твое имя?

— Мое имя А́фен, — сосредоточившись, хладнокровно изрек разведчик.

— Что здесь произошло? Кто их убил? — спросил пруанский командир с явным беспокойством.

— Я, — подняв голову и смотря строго перед собой заверил Афен.

— И ты так спокойно об этом заявляешь? Мог хотя бы попытаться солгать… и у тебя бы появился малейший шанс на спасение. Почему ты сказал правду? Теперь, дрянь, ты за это поплатишься, — сурово произнес пруанец.

— Зачем пытаться лгать, если я все равно убью всех вас? — спокойно, без малейшего намека на панику, ответил Афен.

— Ты с кем разговариваешь? Ты знаешь сколько нас тут? Ты уже мертвец, — озлоблено продолжал, полноватый, среднего роста мужчина.

— Я не видел ничего в своей жизни, кроме боли и тоски. Твои запугивания не имеют никакого эффекта, — с ледяным спокойствием заявил Афен.

— Хватит. Я последнее, что ты увидишь перед смертью. Ты будешь червям на радость, — произнес мужчина и с размаху обрушил меч на голову разведчика.

Афен услышал металлический треск клинка, рассекающего воздух. Его рука сжалась на рукояти меча. В стороны от него раздалась воздушная волна, словно буйный ветер, сметая листья с кустов и земли. Кисть руки, вознесшая клинок над головой Афена, упала вместе с жатым мечом справа от молодого человека. По горлу пруанского командира хлынула кровь. Пруанцы увидели лишь то, как Афен сжал свой меч, но его последующие движения были настолько быстры, что они не смогли уловить, как разведчик отсек часть командира руки и нанес удар по его горлу.

Афен взглянул на свой клинок, который был увенчан капающей кровью.

— Ах ты тварь! — завопили сзади стоявшие пруанцы и бросились на семнадцатилетнего разведчика. Кто-то бросился с ненавистью и яростью, иные, на миг остолбенев, увлеклись за толпой. Но большая часть из них испытывала дикий, животный страх от которого им надо было срочно избавиться. Смыть его со своих трусливых душ чужой кровью.

А́фен оттолкнулся от земли и нанес десяток наискорейших ударов. Часть пруанцев замертво повалились на землю. Оставшиеся в живых, как и предполагал Афен, подняли отчаянные крики о помощи своим товарищам с вершины холма. Расправившись с последними противниками на склоне, Афен бросился вниз. Он ловко лавировал среди стволов деревьев, ориентируясь на эхо, отражаемому от них. В полной темноте он опирался на звуки издаваемые пруанцами. Те, что были с фонарями и выдавали сами себя в этой темноте, пали под натиском Афена с особой легкостью. Большинство остальных противников поспешили к центру холма, мало чего видя они спотыкались о корни и коряги. Афен на противоестественной скорости нещадно один за другим рубил оппонентов. Их куски брони и плоти разлетались в стороны.

— Остались только слева и справа, — рассуждал Афен.

Разведчик рванул влево, сохраняя свою скорость и нанося исключительно быстрые и точные рубящие удары всем, кто встречался на его пути. Его клинок разрезал тела, словно острозаточенный нож проходит через масло. Афен старался экономить свои силы на максимальной эффективности.

— Они совершенно не успевают за мной, — размышлял перемазанный кровью Афен. — Но сил почти не осталось. Ноги пульсируют от боли, каждый вдох дается с трудом, а жжение в левом боку грозит разрывом селезенки. Недельное путешествие без сна измотало меня.

Разведчик устремился вправо, движимый неумолимой жаждой уничтожить последних пруанцев.

— Еще трое, — подсчитал разведчик, на полном ходу сокращая расстояние до одного из них. Без паузы он нанес косой удар, разрезав правые ребра пополам. Клинок прошел насквозь, лишь ухватив с собой брызги крови.

К предпоследнему выжившему Афен подлетел со спины и полоснул его по ногам. Пруанец, в ужасе, упал на колени. Моргнув и открыв глаза, он увидел перед собой тень в черном одеянии, чье лицо было спрятано под капюшоном. Последнее, что он увидел — лишь сверкнувшее лезвие, вонзившееся наполовину в его шею. Афен потянул клинок к себе, кровь брызнула обильнее, и пруанец рухнул на землю.

— Что-то не так, — размышлял Афен. — Я отчетливо слышал восемьдесят человек. Я не мог ошибиться. Куда делся последний? Может, он сбежал или где-то притаился, или он… адепт! В этот момент он избежал смертоносного удара сзади, увернувшись словно вихрь. Вражеское лезвие прошло в нескольких сантиметрах от его уха.

Развернувшись в пол оборота, он вонзил в промазавшую руку клинок и режущим ударом он начал разрезать ее вдоль.

— Против, — подумал разведчик, взглянув в глаза адепта. Сила и скорость его удара начала ослабевать. Стремительным движением Афен ударил левой ладонью по правому предплечью, придав импульс мечу. Он рассек руку и голову адепта, разорвав их на две части. — Невероятная скорость. Едва успел увернуться. И это при том, что его оболочки глаз, крутятся против часовой стрелки. Что меня ждет, когда я встречусь с адептом сильнее? Почему Адайн выбрал именно меня? Я ведь самый неопытный из всех. Теперь я один против всего мира, чужой, не имеющий своего места. Но, если меня выбрали, значит, на то есть причина. Мое тело… ощущения, будто оно сейчас разорвется на сотни частей. Я ничего не ощущаю, кроме чужой крови на губах, ничего не слышу, кроме шума ветра.

Приближался первый летний, багровый рассвет. Звезда Еириа, желтая и яркая, начала медленно подниматься из-за горизонта. В сердцевине зари материализовался пурпурно-розовый оттенок. Быстро увеличиваясь в размерах, этот оттенок разрастался, преобразуя небо. Через некоторое время пурпур превратился в розово-оранжевый и, наконец, в великолепное золотисто-желтое сияние. Небо вокруг превратилось в лимонный холст. Залитый золотом рассвет, разведчик встречал по локти в крови.

— Есу́ра, хоть ты и ушла на сон, но я все еще чувствую твою силу, — проговорил Афен, рухнув на колени. — Последние остатки сил иссякли… Я устал… но если усну, то могу не услышать адептов. Они такие тихие и быстрые…

Веки его сомкнулись, и с чувством полной покорности он рухнул на землю. Лишь скорбные вздохи ветра разносились над полем боя.