Ночной огонь

3

Бэллард пристально изучала останки. Запах керосина, смешанный с запахом горелой плоти, в такой близости был невыносим, но она держалась. До прибытия пожарных она руководила действиями на месте происшествия. Нейлоновый тент расплавился и рухнул на жертву. Он плотно закрывал тело в тех местах, где огонь не успел полностью прогореть. Тело, казалось, лежало в неподвижности, и она задавалась вопросом, как он мог такое проспать. Она также знала, что токсикологические тесты определят уровень алкоголя и наркотиков в его организме. Возможно, он ничего и не почувствовал.

Бэллард знала, что это не ее дело, но она достала телефон и сделала фотографии тела и места происшествия, включая крупные планы перевернутого походного обогревателя — предполагаемого источника возгорания. Затем она открыла на телефоне приложение для измерения температуры и отметила, что текущая температура в Голливуде составляет 52 градуса[5]. Это будет отражено в ее отчете и передано в отдел по борьбе с поджогами Пожарного Департамента.

Она отступила назад и огляделась. Было 3:15 утра, и Коул-авеню была практически безлюдна, если не считать бездомных, которые вышли из палаток и картонных лачуг, выстроившихся вдоль тротуара, проходящего рядом с Голливудским центром отдыха. Они смотрели на расследование гибели одного из своих соплеменников с широко раскрытыми глазами и недоумевали.

— Как мы это получили? — спросила Бэллард.

Стэн Дворек, сержант патрульной службы, который ее вызвал, подошел к ним. Он работал в ночной смене дольше всех в Голливудском отделе — более десяти лет. Другие сотрудники называли его "Реликтом", но не в лицо.

— Нам позвонили из ПД[6], — сказал он. — Они получили сообщение по сотовой связи. Кто-то, проезжая мимо, увидел пламя и сообщил, что здесь пожар.

— Они узнали имя звонящего? — спросила Бэллард.

— Он его не назвал. Позвонил и продолжил ехать.

— Мило.

Две пожарные машины все еще находились на месте происшествия, проделав путь всего в три квартала от 27-ой станции, чтобы потушить горящую палатку. Экипажи стояли наготове, чтобы их допросить.

— Я собираюсь взять на себя пожарных, — сказала Бэллард. — Пусть твои ребята поговорят с кем-нибудь из этих людей, может быть, кто- нибудь что-нибудь видел.

— Разве это не работа следователей по поджогам? — спросил Дворек. — Им просто придется провести повторный опрос, если мы найдем кого- нибудь, с кем стоит поговорить.

— Мы первые на месте преступления, Дево. Мы должны сделать всё правильно.

Бэллард ушла, прекратив дискуссию. Дворек мог быть начальником патруля, но за место преступления отвечала Бэллард. Пока не будет установлено, что пожар со смертельным исходом был несчастным случаем, она будет рассматривать его как место преступления.

Она подошла к ожидающим пожарным и спросила, какая из двух бригад первой прибыла на место происшествия. Затем она спросила у шести пожарных, приехавших на первой машине, что они видели. Полученная от них информация была скудной. К моменту прибытия пожарных спасателей палатка уже практически выгорела. Никто не видел никого ни рядом с пожаром, ни поблизости в парке. Ни свидетелей, ни подозреваемых. Для тушения оставшегося пламени был использован огнетушитель из пожарной машины, а пострадавший был признан погибшим и поэтому не был доставлен в больницу.

После этого Бэллард прошлась вдоль и поперек квартала в поисках камер. Лагерь бездомных располагался вдоль открытой баскетбольной площадки городского парка, где камер наблюдения не было. На западной стороне Коул-авеню располагался ряд одноэтажных складов, в которых жили реквизиторы и арендаторы оборудования для кино- и телеиндустрии. Бэллард видела несколько камер, но подозревала, что они либо ложные, либо установлены под углами, которые не помогут расследованию.

Когда она вернулась на место происшествия, то увидела Дворека, беседующего с двумя патрульными. Бэллард узнала их по утренней перекличке в Голливудском отделении.

— Есть что-нибудь? — спросила Бэллард.

— Примерно то, что ты и ожидала, — ответил Дворек. — "Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю." Пустая трата времени.

Бэллард кивнула.

— Пришлось сделать, — сказала она.

— Так где же этот чертов поджог[7]? — спросил Дворек. — Мне нужно вывезти своих людей.

— Насколько я слышала, едет. Они не работают двадцать четыре часа, так что им пришлось вызвать команду из дома.

— Господи, мы будем ждать здесь всю ночь. Ты уже вызвала коронера[8]?

— Уже выехал. Ты, наверное, сможешь убрать отсюда половину своих ребят и себя. Только оставь здесь одну машину.

— Будет сделано.

Дворек отправился отдавать новые распоряжения своим офицерам. Бэллард вернулась к месту преступления и посмотрела на палатку, которая, как саван, распласталась над мертвецом. Она смотрела вниз, когда ее внимание привлекло периферийное движение. Она подняла голову и увидела женщину и девочку, вылезающих из укрытия, сделанного из синего пластикового брезента, привязанного к забору, окружавшему баскетбольную площадку. Бэллард быстро подошла к ним и направила их в сторону от тела.

— Милые, вам не стоит туда идти, — сказала она. — Пойдемте сюда. Она повела их по тротуару в конец лагеря.

— Что случилось? — спросила женщина. Бэллард изучала девочку, пока отвечала.

— Кого-то сожгли, — сказала она. — Вы что-нибудь видели? Это случилось около часа назад.

— Мы спали, — сказала женщина. — Ей утром в школу. Девочка по-прежнему молчала.

— Почему вы не в приюте? — спросила Бэллард. — Здесь опасно. Огонь мог распространиться.

Она перевела взгляд с матери на дочь.

— Сколько тебе лет?

У девочки были большие карие глаза, каштановые волосы и небольшой лишний вес. Женщина шагнула к ней и ответила Бэллард.

— Пожалуйста, не забирай ее у меня.

Бэллард увидел умоляющий взгляд карих глаз женщины.

— Я здесь не для того, чтобы это делать. Я просто хочу убедиться, что она в безопасности. Вы ее мать?

— Да. Она моя дочь.

— Как ее зовут?

— Аманда — Мэнди.

— Сколько ей лет?

— Четырнадцать.

Бэллард наклонилась, чтобы поговорить с девочкой. Она опустила глаза.

— Мэнди? Ты в порядке? Она кивнула.

— Хочешь, я попробую устроить тебя и твою мать в приют для женщин и детей? Это может быть лучше, чем оставаться здесь.

Мэнди посмотрела на свою мать, когда та ответила.

— Нет. Я хочу остаться здесь с мамой.

— Я не собираюсь вас разлучать. Я заберу тебя и твою мать, если ты хочешь.

Девочка снова посмотрела на мать в поисках совета.

— Вы поместите нас туда, и они заберут её, — сказала мать. — Я знаю, что заберут.

— Нет, я останусь здесь, — быстро сказала девочка.

— Хорошо, — сказала Бэллард. — Я ничего не сделаю, но я не думаю, что ты должна быть здесь. Здесь небезопасно для вас обеих.

— В приютах тоже небезопасно, — сказала мать. — Люди крадут все твои вещи.

Бэллард достала визитную карточку и протянула ей.

— Позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится, — сказала она. — Я работаю в ночную смену. Я буду рядом, если понадоблюсь.

Мать взяла визитку и кивнула. Мысли Бэллард вернулись к делу. Она повернулась и жестом указала на место преступления.

— Вы его знали? — спросила она.

— Немного, — ответила мать. — Он занимался своими делами.

— Вы знаете, как его зовут?

— Кажется, Эд. Эдди, он сказал.

— Хорошо. Он давно здесь?

— Пару месяцев. Он сказал, что был в "Благословенном святилище", но там ему стало слишком тесно.

Бэллард знала, что в церкви "Благословенное Святилище" на Сансет бездомным разрешается разбивать лагерь на портике. Она часто проезжала мимо этого места и знала, что по ночам там многолюдно: палатки и самодельные укрытия, которые исчезают с рассветом перед началом церковной службы.

В темное время суток, после того как тускнел неон и блеск, Голливуд становился совсем другим. Бэллард видела эти перемены каждую ночь. Это было место хищников и жертв, между которыми не было ничего общего, место, где имущим было комфортно и безопасно за закрытыми дверями, а неимущие свободно разгуливали по улицам. Бэллард всегда помнила слова одного поэта из "последнего шоу"[9]. Он называл их человеческими перекати-поле, движимыми ветрами судьбы.

— У него были какие-нибудь проблемы с кем-нибудь здесь? — спросила она.

— Насколько я знаю, нет, — ответила мать.

— Вы видели его вчера вечером?

— Нет, я так не думаю. Его не было рядом, когда мы ложились спать.

Бэллард посмотрела на Аманду, чтобы подтвердить ответ её матери, но её прервал голос сзади.

— Детектив?

Бэллард обернулась. Это был один из офицеров Дворека. Его звали Роллинс. Он был новичком в отделе, иначе не стал бы так официально обращаться.

— Что?

— Пришли ребята из отдела поджогов. Они…

— Хорошо. Я сейчас приду.

Она повернулась обратно к женщине и ее дочери.

— Спасибо, — сказала она. — И помните, вы можете звонить мне в любое время.

Когда Бэллард направилась обратно к телу и людям из отдела поджогов, она не могла не вспомнить ту фразу о перекати-поле. Эта фраза была написана на карточке для полевого опроса офицером, который, как позже узнала Бэллард, слишком много повидал в унылые и темные часы Голливуда и покончил с собой.

4

Сотрудников из отдела по расследованию поджогов звали Нуччио и Спеллман. В соответствии с протоколом ПДЛА[10], они были одеты в синие комбинезоны со значком ПДЛА на нагрудном кармане и надписью "ARSON"[11] на спине. Нуччио был старшим следователем и сказал, что будет вести дело. Оба пожали руку Бэллард, после чего Нуччио объявил, что дальше они будут вести расследование. Бэллард объяснила, что беглый осмотр лагеря бездомных не выявил свидетелей, а прогулка вверх и вниз по Коул-авеню не обнаружила ни одной камеры, с которой можно было бы наблюдать за смертельным пожаром. Она также отметила, что на место происшествия выехала бригада судмедэкспертов, а также криминалист из лаборатории полиции Лос-Анджелеса.

Нуччио, казалось, это не заинтересовало. Он протянул Бэллард визитную карточку с адресом своей электронной почты и попросил переслать отчет о смерти, который она напишет, когда вернется в участок Голливуд.

— И это все? — спросила Бэллард. — Это все, что вам нужно?

Она знала, что эксперты ПДЛА по поджогам прошли подготовку по вопросам правоохранительной деятельности и работы с детективами и должны были провести тщательное расследование любого пожара со смертельным исходом. Она также знала, что они соперничают с Департаментом Полиции Лос-Анджелеса, как младший брат со своим старшим братом. Отделу по поджогам не нравилось находиться в тени полиции Лос-Анджелеса.

— Вот и все, — сказал Нуччио. — Вы присылаете мне свой отчет, и у меня будет ваш e-mail. Я дам вам знать, как все сложится.

— Вы получите его к рассвету, — сказала Бэллард. — Вы хотите оставить копов здесь, пока будете работать?

— Конечно. Один или два из них не помешают. Пусть они нас прикроют.

Бэллард отошла и подошла к Роллинсу и его напарнику Рэндольфу, которые ждали указаний у своей машины. Она велела им быть наготове и обеспечивать безопасность места происшествия, пока идет расследование.

Бэллард воспользовалась своим мобильным телефоном, чтобы позвонить в дежурную часть Голливудского участка и сообщить, что собирается покинуть место происшествия. Лейтенанта звали Вашингтон. Он был новым сотрудником, переведенным из участка Уилшир. Хотя до этого он работал в третьей смене, как официально называлась ночная смена, в Голливудском участке он еще только привыкал к обстановке. В большинстве отделов после полуночи наступала тишина, но в Голливуде это случалось редко. Именно поэтому его называли "Последним шоу".

— ПДЛА не нуждается здесь во мне, ЛТ[12], — сказала Бэллард.

— На что это похоже? — спросил Вашингтон.

— Как будто парень сам опрокинул керосиновый обогреватель, пока спал. Но у нас в округе нет ни свидетелей, ни камер. Мы ничего не нашли, и я не думаю, что парни, занимающиеся поджогами, будут слишком усердно искать дальше.

Вашингтон помолчал несколько мгновений, приходя к решению.

— Хорошо, тогда возвращайся в участок и напиши это, — наконец сказал он. — Если они хотят, чтобы все было по их правилам, пусть берут дело.

— Принято, — сказала Бэллард. — Еду.

Она отключила связь и подошла к Роллинсу и Рэндольфу, сказав им, что покидает место происшествия и что они должны позвонить ей в участок, если появится что-то новое.

В четыре часа утра до участка было всего пять минут езды. Когда Бэллард направилась к задней двери, на парковке было тихо. Воспользовавшись карточкой-ключом, она прошла длинным путем в детективное бюро, чтобы пройти через дежурную часть и встретиться с Вашингтоном. Он был всего лишь во втором периоде своей службы, и все еще учился и чувствовал себя не в своей тарелке. Бэллард специально заходила в дежурную часть два-три раза за смену, чтобы познакомиться с Вашингтоном. Формально ее начальником был Терри МакАдамс, лейтенант детективного отдела, но она почти никогда не видела его, поскольку он работал днём. Фактически Вашингтон был ее начальником, и она хотела прочно завязать с ним деловые отношения.

Вашингтон сидел за своим рабочим столом и смотрел на экран, на котором отображались GPS-положения всех полицейских подразделений отдела. Он был высокого роста, афроамериканец, с бритой головой.

— Как дела? — спросила Бэллард.

— На западном фронте все спокойно, — ответил Вашингтон.

Его глаза были прищурены и устремлены в одну точку на экране. Бэллард облокотилась на край стола, чтобы она тоже могла видеть монитор.

— Что это? — спросила она.

— У меня три подразделения на углу Сьюард и Санта-Моники, — сказал Вашингтон. — У меня там нет вызова.

Бэллард показала пальцем. Отдел был разделен на тридцать пять географических зон, называемых отчетными районами, которые, в свою очередь, охватывались семью основными автомобильными районами. В любой момент времени в каждом из них находился патруль, а другие машины принадлежали руководителям смены, например сержанту Двореку, который отвечал за патрулирование всего отдела.

— У нас есть три основных автомобильных района, которые примыкают друг к другу, — сказала она. — И именно там паркуется фургон с марискос[13]. Все они могут там быть на коде семь[14], не покидая своих зон.

— Понял, — сказал Вашингтон. — Спасибо, Бэллард. Приятно слышать.

— Нет проблем. Я пойду заварю свежий чайник в комнате отдыха.

Хочешь чашечку кофе?

— Бэллард, я могу не знать о грузовике с марискос, но я знаю о тебе.

Тебе не нужно приносить мне кофе. Я и сам могу себе его налить.

Бэллард удивилась такому ответу и тут же хотела спросить, что именно Вашингтон о ней знает. Но она этого не сделала.

— Понятно, — сказала она вместо этого.

Она пошла обратно по главному коридору, а затем свернула налево по коридору, который вел в детективное бюро. Как и ожидалось, в комнате детективов было пусто. Бэллард посмотрела на настенные часы и увидела, что до конца ее смены осталось более двух часов. Это давало ей достаточно времени для составления отчета о гибели человека при пожаре. Она направилась к кабинке в дальнем углу, которую всегда использовала. С этого места ей открывался полный обзор помещения и всех, кто туда заходил.

Она оставила ноутбук открытым на столе, когда получила сообщение о пожаре в палатке. Она постояла перед столом несколько мгновений, прежде чем сесть. Кто-то изменил настройки маленького радиоприемника, который она обычно устанавливала на своей станции. С новостной станции KNX 1070, которую она обычно включала, его переключили на KJAZ 88.1. Кто-то отодвинул компьютер в сторону, а на столе остался лежать выцветший синий скоросшиватель — книга убийств. Она открыла его, и на оглавлении был стикер.

Только не говори, что я тебе ничего не давал.Б

PS: Джаз для тебя лучше, чем новости.

Бэллард сняла стикер, потому что он закрывал имя жертвы.

Ей не понадобилось оглавление, чтобы найти в книге раздел с фотографиями. Она перевернула несколько разделов отчета на трех стальных петлях и обнаружила фотографии, вложенные в пластиковые втулки. На фотографиях было изображено тело молодого человека, распростертого на переднем сиденье автомобиля, с пулевым отверстием за правым ухом.

Она некоторое время изучала фотографии, а затем закрыла папку. Она достала телефон, набрала номер и позвонила по нему, сверяясь с часами. Мужчина ответил быстро, и, как показалось Бэллард, он не был похож на человека, которого вытащили из глубин сна.

— Это Бэллард, — сказала она. — Ты был здесь, в участке, сегодня вечером?

— Да, я заходил около часа назад, — сказал Босх. — Тебя там не было.

— Я была на вызове. Так откуда взялась эта книга об убийстве?

— Можно сказать, что она пропала без вести. Вчера я был на похоронах — мой первый напарник в убойном отделе, еще в те времена. Парень, который был моим наставником. Он скончался, и я пошел на похороны, а потом в его доме его жена — вдова — дала мне книгу. Она хотела, чтобы я ее вернул. Так я и сделал. Я вернул ее вам.

Бэллард снова открыла папку и прочитала основную информацию о деле, расположенную над оглавлением.

— Джордж Хантер был твоим напарником? — спросила она.

— Нет, — ответил Босх. — Моим напарником был Джон Джек Томпсон.

Изначально это было не его дело.

— Это было не его дело, но, когда он ушел на пенсию, он украл книгу об убийстве.

— Ну, я не знаю, могу ли я сказать, что он ее украл.

— Тогда что бы ты сказал?

— Я бы сказал, что он взял на себя расследование дела, которым никто не занимался. Почитай хроножурнал, и ты увидишь, что оно пылилось. Вероятно, первоначальный детектив по этому делу ушел на пенсию, и никто ничего с ним не делал.

— Когда Томпсон ушел на пенсию?

— В январе 2000 года.

— Черт, и она была у него все это время? Почти двадцать лет.

— Выглядит так.

— Это реально дерьмо.

— Послушай, я не пытаюсь защищать Джона Джека, но так это дело, вероятно, привлекло к себе больше внимания, чем оно могло бы привлечь в отделе нераскрытых преступлений. Там в основном работают только с делами, связанными с ДНК, а в этом деле ДНК нет. Если бы Джон Джек не забрал его с собой, дело бы так и осталось лежать в пыли.

— Так ты знаешь, что ДНК там нет? И ты проверил хроно[17]?

— Да. Я прочитал его до конца. Я начал, когда вернулся домой с похорон, а потом отнес его тебе, как только закончил.

— А зачем ты принес его сюда?

— Потому что у нас был уговор, помнишь? Мы будем работать над делами вместе.

— Так ты хочешь работать вместе?

— Ну, типа того.

— И что этозначит?

— У меня есть кое-какие дела. Медицинские дела. И я не знаю, насколько…

— Какие медицинские дела?

— Я только что получил новое колено, и, знаешь, у меня реабилитация, и могут быть осложнения. Так что я не уверен, насколько я могу быть вовлечен в это дело.

— И ты сваливаешь это дело на меня. Ты сменил мою радиостанцию и свалил на меня это дело.

— Нет, я хочу помочь, и я помогу. Джон Джек был моим наставником.

Он научил меня правилу, понимаешь?

— Какому правилу?

— Принимать каждое дело близко к сердцу.

— Что?

— Принимать каждое дело близко к сердцу и злиться. Это разжигает огонь. Это дает тебе преимущество, необходимое для того, чтобы проходить дистанцию каждый раз.

Бэллард задумалась над этим. Она понимала, о чем он говорит, но знала, что это опасный способ жить и работать.

— Он сказал "каждое дело"? — спросила она.

— Каждое дело, — сказал Босх.

— Так ты просто прочитал его от корки до корки?

— Да. Это заняло у меня около шести часов. Я несколько раз прерывался. Мне нужно было пройтись и поработать коленом.

— Что в нем такого, что сделало его личным для Джона Джека?

— Я не знаю. Я этого не увидел. Но я знаю, что он нашел способ сделать каждое дело личным. Если ты найдешь это, то сможешь закрыть дело.

— Если я найду?

— Хорошо, если мы найдем. Но, как я уже сказал, я уже искал.

Бэллард перелистывала разделы, пока снова не дошла до фотографий в пластиковых карманах.

— Я не знаю, — сказала она. — Мне кажется, что шансов мало. Если Джордж Хантер не смог разобраться с этим, а потом Джон Джек Томпсон не смог разобраться с этим, то почему ты думаешь, что мы сможем?

— Потому что у тебя есть эта штука, — сказал Босх. — Этот огонь. Мы можем сделать это и восстановить справедливость в отношении этого парня.

— Не начинай мне про "справедливость". Не морочь мне голову, Босх.

— Ладно, не буду. Но ты хотя бы прочитаешь хроно и просмотришь книгу, прежде чем принимать решение? Если ты это сделаешь и не захочешь продолжать, все в порядке. Сдай книгу или верни ее мне. Я поработаю над ней один. Когда у меня будет время.

Бэллард сначала не ответила. Ей нужно было подумать. Она понимала, что правильнее всего было бы сдать книгу об убийстве в отдел нераскрытых преступлений, объяснить, что она была найдена после смерти Томпсона, и оставить все как есть. Но, как сказал Босх, такой шаг, скорее всего, приведет к тому, что дело положат на полку, чтобы оно пылилось.

Она снова посмотрела на фотографии. При первом прочтении ей показалось, что речь идет о убийстве при продаже наркотиков. Жертва подъезжает, предлагает деньги, получает пулю вместо шарика героина или другого наркотика.

— Есть одна вещь, — сказал Босх.

— Что это? — спросила Бэллард.

— Пуля. Если она все еще в уликах. Тебе нужно пробить ее по NIBIN[18] и посмотреть, что получится. В 1990 году этой базы данных еще не было.

— И все же, что это, один шанс из десяти? Без каламбура.

Она знала, что в национальной базе данных хранятся уникальные баллистические данные о пулях и гильзах, найденных на местах преступлений, но это был далеко не полный архив. Для того чтобы пуля стала частью процесса сравнения, необходимо ввести данные о ней, а большинство полицейских управлений, в том числе и Лос-Анджелесская полиция, отстают в этом процессе. Тем не менее, архив пуль существует с начала века, и с каждым годом данных становится все больше.

— Это лучше, чем отсутствие пули и гильзы, — сказал Босх.

Бэллард ничего не ответила. Она посмотрела на книгу убийства и провела ногтем по боку толстой пачки документов, которые она содержала, издав рвущий звук.

— Хорошо, — наконец сказала она. — Я прочту ее.

— Хорошо, — сказал Босх. — Дай мне знать, что ты думаешь.