Новая колея

ВНИКТИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)

Вернемся во ВНИКТИ. Вот такие мысли, которые промелькнули в голове за чашкой чая. Даже не понял, почему отвлекся от разговора за столом. Может, оттого, что Давид и Косов стали вспоминать разные истории из своей производственной практики.

— Ну, что, давайте пройдем на стенд, предложил директор.

Вышли из кабинета. Прошли по территории к транспортному цеху. Отметил, что территория ухоженная.

— Сейчас на испытании две машины, один маневровый тепловоз ТЭМ-21 и 2ТЭ2К, идет отладка. И гоняем их по нашим трассам. Отрабатываем режимы.

— А представители завода?

— А мы вместе работаем. От них есть постоянно люди.

— И сколько по времени идет отработка?

— Как пойдет. Но не меньше полгода. Давайте пройдем на отработочный стенд тягового преобразователя. В. Косов говорил как-то особенно. Видно проскальзывала особая гордость за этот стенд. Прошли в небольшое помещение, спустились по лестнице в заглубленную комнату.

— Рассказывай, предложил В. С. Косов Бабкову.

— А что здесь рассказывать? Вот тяговый двигатель, вот преобразователь, пока один канал, вот нагрузочный двигатель, а в той комнате, он махнул рукой на стенку, будет собрана система управления стендом.

Осмотрелись кругом. Помещение было ужасным, не говоря о законченных стенах и грязных окнах, кругом мусор. Видно, уловил мой взгляд:

— Не обращайте внимания на внешность, месяца через три не узнаете. Все будет, как на электронном заводе: и белые халаты, и, безусловно, чисто. Главное сегодня укомплектовали стенд. А чистоту наведем.

К чести работников ВНИКТИ надо сказать, что действительно стенд через полгода было не узнать.

— Что будем отрабатывать?

— Как что, всю систему управления нового тепловоза 2ТЭ25А и тяговый преобразователь, и преобразователь собственных нужд.

— Это что?

— На тепловозе существует потребность для различных систем в разных напряжениях, а иногда и в частотах. Есть компрессор, датчиковая аппаратура, освещение, отопление и так далее, и у каждой свои требования. Поэтому, беря от дизель-генератора выведенное напряжение, мы его и преобразовываем до необходимых параметров для систем тепловоза. Так и назвали преобразователь собственных (тепловозных) нужд, сокращенно ПСН, дал пояснение В. Бабков.

— Вы кто по специальности?

— Я электрик, сказал Бабков.

— А я прочнист, добавил В. Носов.

— Хорошее у вас сочетание.

— Пошли на мои стенды, директор повел нас за собой.

Перешли в огромный цех. Изобилие и масштабы установок впечатляли.

— Здесь отрабатываем пружины, что стоят на тепловозе.

Вижу, как с определенной частотой пружины сжимались и разжимались.

— И вот так миллионы циклов. Вроде просто пружина, а она должна работать 30 лет. Вот и проверяем.

Узким проходом подошли к закрытой камере, на солидном металлическом основании стоял тяговый электродвигатель. На глаз, высотой около метра, да и поперечные размеры не меньше, масса около 5 т.

— Это вибростенд. На нем проходят виброиспытания все двигатели. Сейчас включим. Включай, дал команду оператору.

Было хорошо видно, как вся плита задрожала вместе с двигателем.

— И на каких режимах трясем?

— По-разному, есть специальные методики. Главное, мы даем сертификат и гарантируем работу в течение 20–25 лет.

Прошли по залу дальше.

— А это единственный в стране уникальный стенд для испытаний рам тележек. Здесь имитируется все: и место приложения нагрузок, и режимы нагружения, которые сняты экспериментальным путем при движении по реальным путям, и циклы испытаний. Ведь конструкция должна выдерживать и должна жить более двух десятков лет, пояснил директор.

Посмотрел на рамку тележки, стоящую на стенде, и вспомнил слова преподавателя в институте, который читал сопромат и прочность конструкции: «Чтобы вы поняли, как воздействуют силы на ту или иную конструкцию, представьте себе, что эта конструкция сделана из резины, и сразу поймете, где тонкие места».

Рама тележки под воздействием сил, а они нагружали раму и убирались с нее, т. е. переставали действовать, буквально то прогибалась, то выпрямлялась, и трудно себе было представить, что это огромный кусок металла, заданной формы и весящий более сотни килограммов, буквально оживал под нагрузками.

— Вот так имитируем пробег на миллионы километров, не дай бог, не выдержит. Такие случаи были, особенно с литыми «щечками». Сейчас весь мир перешел на сварные рамы, да и мы в новых разработках рекомендуем сварные. Брака стало меньше.

В. С. Косов увлеченно рассказывал про стенд. Рассказал, как его монтировали, обрабатывали и о его загруженности.

Рядом была термокамера, на которой велись испытания аппаратуры, электрических машин и др.

— Половину оснастки и приспособлений пришлось делать своими руками.

— А заводы что, не помогали?

— Конечно, помогали, но всегда это со скрипом.

Экскурсия закончилась. Протокола не писали. Хотя к этому был не приучен.

— Есть предложение пообедать?

— Возражений нет, согласился Давид, и мы прошли в институтскую столовую.

Всегда меня поражало то, что за пределами Москвы в любом городе на любом предприятии директора не отпускали гостей, не накормив обедом или ужином. А директора приезжают в Москву, и тот же чиновник не предложит даже чашки чая. И ходят они по кабинетам, как бедные родственники. Более того, чиновник смотрит, а что ему перепадет с приезжего. Мне всегда было неудобно перед директорами, а порой просто стыдно. Поэтому в моем кабинете всегда было что-то к чаю или кофе. Хоть как-то отдать дань человеческой благодарности этим людям. Ведь если на своих предприятиях они уверенные, требовательные руководители, от одного взгляда которого работники понимали, что нужно делать, а здесь в Москве они выглядят несколько растерянными, стеснительными.

Наш обед проходил в небольшом зале, в котором собрались и другие руководители института. Еда простая, добротная, не обошлось, конечно, без русских традиций.

В целом институт понравился, да и люди были просты в общении и доброжелательны. Увидел огонек в глазах. Всем хотелось делать новый магистральный тепловоз 2ТЭ25К. Это внушало оптимизм. Договорились еще раз съездить в Лысьву на завод тяговых двигателей и генераторов.