Новая колея

ТМХ

Подавая заявление об уходе на пенсию, многие и сами не представляют себе, что может произойти. Чувствовать, что это последний этап твоей жизни, мягко говоря, не совсем приятно, и когда все говорят, что ты устал и тебе надо отдохнуть, может, это и правильно. Но тогда задумываешься, что будет потом, за отдыхом? Ведь когда работаешь и отдыхаешь в воскресные дни или во время отпуска, то мысленно ты понимаешь, что отдых процесс временный, за ним должна последовать работа. А здесь? Одолевала одна и та же мысль: «Что делать дальше?». Можно работать по дому, даче, в саду, т. е., как говорится, по домашнему хозяйству. А что дальше? Думать о своих болячках и лечиться, лечиться и лечиться. Болезней к пенсионному возрасту всегда множество. Но самое главное, я хорошо понимал, что если на них замкнешься, то недалеко и до трагедии. Твоя мнительность только усугубит все проблемы со здоровьем. Первая бессонная ночь после ухода с предприятия, ухода от соратников, друзей, коллег, партнеров, привела меня в отчаяние. Как-то сразу потерял веру в себя. Стал думать, куда и как приложить свои силы и энергию. Понял одно нужно работать. И тут звонок С. П. Половникова был как нельзя кстати.

Мы встретились.

— Знаешь, со мной работал один очень одаренный молодой человек, мой ученик. Он быстро освоился в новой обстановке, и вместе с партнером они выкупили контрольные пакеты акций многих машиностроительных заводов. В основном это продукция железнодорожного транспорта.

— Что, паровозы?

— Что-то в этом роде. Точно не знаю.

— И что?

— Они учредили управляющую компанию.

— Какой из меня-то управленец?

— Думаю, никакой. Да и не надо. Им нужен конструктор.

— И думаешь, я подойду?

— А ты прикинь, может, справишься.

— Но я в паровозах ничего не смыслю. Хоть это и машиностроение, но в каждом направлении есть свои законы, нюансы, свой язык и т. д.

— Не понимаю, почему тебе не попробовать и не подработать к пенсии. Кстати, она у тебя какая?

— Точно не знаю, но кажется, тысячи три.

— Ну вот, думаю, тысячи три-четыре не повредят?

— Конечно, нет.

— Ты не понял, это долларов.

Все это было настолько неожиданным, что я потерял дар речи.

— Поработай хотя бы пару-тройку месяцев, а там видно будет.

— Как это видно? За пару месяцев ничего не сделаешь, только в тему войдешь.

— Я же сказал: там видно будет.

— Ну, хорошо, я согласен. Попробую, чем черт не шутит. Что дальше?

— Тебе позвонит Вадим Исаченко. Встретитесь.

— Вадим тоже там работает?

— Уже месяц. Я устроил. В «Трансмашхолдинге» техническая дирекция только организовалась. Вадим там главный технолог.

— Да, это по его специальности.

Знал В. Исаченко, когда он был директором отраслевого технологического института.

Через час звонок от Вадима. Предложил встретиться с ним и техническим директором. Встретились у метро «Проспект Мира», зашли в кафе. Оно небольшое, уютное, грузинская кухня. Вадим представил меня техническому директору.

— Николай Михайлович Ерохов. Мне говорили о вас. Как относитесь к предложению поработать в ТМХ?

— Пока не знаю. Что за структура, чем занимается? Мне говорили, что нужен конструктор.

— Правильно. В дирекции два направления: технологическое и направление НИОКР научно-исследовательское и опытно-конструкторское. Вот вам и предлагаем его возглавить.

— И с кем работать?

— С заводами.

— Да, но заводы это изготовители, а я конструктор, это немного другое.

— Вам придется работать с конструкторскими подразделениями при заводах.

Это было для меня новым. Я работал в космической отрасли, где заводы были при конструкторских бюро, а здесь наоборот.

Николай Михайлович рассказал о структуре технической дирекции.

— Хорошо, согласен. Где вы находитесь?

— На Таганке.

— Не очень удобное место.

— Зато центр. Я договорюсь с генеральным директором о встрече.

В субботу встреча с генеральным директором М. Б. Хромовым.

Удивился малому зданию, небольшой приемной и переговорной комнате, где мы расположились. Михаил Борисович оказался довольно молодым человеком, на вид лет сорок, одежда полуспортивная. Для меня тоже непривычно. Наши директора это строгий костюм, белая рубашка, галстук, блестящие туфли. А здесь молодой человек, каких на улице встретишь сотнями.

Поздоровались. Он внимательно прочитал резюме.

— Мне о вас говорили. Я не техник, а гуманитарий. Мне морочат голову синхронными и асинхронными двигателями. Ничего в этом не понимаю. А вы сможете разобраться?

— Постараюсь, хоть я и не специалист в этой области.

— Знаю, но космонавтика, наверное, сложнее. Какие у вас пожелания?

— Мне сказали, что придется работать много с заводами.

— Да, это так. Но, если нужно, всех вызовем в Москву.

— Я привык разбираться на месте. Поэтому хотел просить о персональной машине и кооперативном телефоне.

— Это не вопрос. Считайте, что решили.

— Больше вопросов не имею.

Вышел на улицу. Август 2005 г. Тепло, солнышко ласково греет. Через 20 минут вышел Ерохов.

— Приказ подписан. Вы генеральный конструктор, оклад такой-то.

— Спасибо. Когда на работу?

— В понедельник. По ходу уладим формальности.

Все закрутилось настолько моментально, что, как говорится, дух захватывало.

— У меня две просьбы.

— Слушаю.

— Первая у меня путевка в санаторий, в Кисловодск, и вторая со мной придут еще трое, в том числе и водитель.

— Водитель это хорошо. Только что подписал бумагу на приобретение автомашины, да и люди нам нужны.

Так решился вопрос по С. Н. Захарову и Г. М. Кадакиной.

Прибыл на работу, на Гончарную улицу на Таганке. Старинный особняк, закрытый дворик, 2-й этаж. Есть где поставить машину.

Прямо приемная и два кабинета: Н. М. Ерохова и И. Б. Исаченко.

Справа небольшой зал и кабинет: стол, компьютер.

— Это ваше рабочее место.

— Хорошо. Но здесь еще один стол поставьте для Захарова.

— Как хотите.

На том и порешили. Звоню Захарову и Кадакиной.

— Пойдете со мной? Зарплату обещаю не меньшую (не стал говорить какую). Пусть будет сюрпризом. Согласились сразу. Водитель А. Феоктистов тоже согласился. Ведь я с ним проработал более 10 лет.

Обговорили все организационные вопросы.

С чего начать? Голова кругом, непонятные слова и цифры витают в обиходе: 2ТЭ25К, ЭП10, ТЭ2К, радиальная установка тормозной системы, бандажи и т. д. Для меня это пустые звуки, но понятно, что это уже другой язык общения в новой для меня отрасли.

Через неделю, как договорились, улетел в Кисловодск. Теперь, по прошествии времени, вспоминаю об этом отдыхе, если так можно сказать, с ужасом. Мой организм переживал огромный стресс из-за перехода на другую работу. Он не мог понять, что произошло, и, наверное, воспринимал все это как временное явление.

Не радовали ни горы, ни погода, ни прелести парка. Какое-то непонятное чувство тревоги охватило меня в эти дни. Сердечные приступы следовали один за другим, выход из которых проходил с потерей сознания. Мой лечащий врач Светлана Александровна Борисова была страшно озабочена и просила профессионального кардиолога Валентину Васильевну Гамбиеву посмотреть меня. Пожилая интеллигентная женщина очень внимательно посмотрела мою кардиограмму, послушала меня, но ничего серьезного не нашла. Определила, что все это на нервной почве. Отдых закончился. Москва. Новое место работы.